Ураев успешно справился со своим заданием, стерев из памяти компьютера информацию, представляющую опасность для Корпорации. Он заметно нервничал и все чаще отвлекался для проверки систем безопасности. Романцев по-прежнему сохранял спокойствие и работал со скоростью мощного компьютера. Благодаря его усилиям сведения, относящиеся к приготовлениям мафии, постепенно перекочевывали из базового компьютера в резервный. Каждый новый массив данных он сопровождал краткими комментариями. В первую очередь его занимала военная сторона этих приготовлений. Он тщательно отслеживал сведения о военных организациях мафии, учебных лагерях, созданных для подготовки боевиков, военных базах, поставках оружия, обмундирования и технического снабжения. Мафия проявляла повышенный интерес к оборонной промышленности, выпускающей новейшие образцы вооружений, а также к армии. Среди военных, особенно высших чинов, всегда можно найти алчных беспринципных людей, готовых продать ключи от армейских складов кому угодно, лишь бы хорошо заплатили.

– Мафия готовится к открытой войне, – вполголоса произнес Романцев и занялся сообщениями, поступившими от группы «Стоун-5».

– Феликс, – позвал он, – Стоун развязал язык.

Ураев переключил системы в автоматический режим и подошел к Романцеву. Тот вручил ему листы с ответами на запросы. Ураев бегло ознакомился с их содержанием и пожал плечами.

– Не так уж много он нам сказал.

– Достаточно, чтобы понять одну простую вещь. Приговор подписан. Гости к нам могут пожаловать в любой момент. Как ни странно, сам же Стоун недвусмысленно предупреждает нас об этом.

– Объясни свою мысль.

– Стоун сообщает, что такая лаборатория действительно существовала, по крайней мере до середины девяносто первого года. Основной профиль – работа по проекту «Зомби». Затем лаборатория бесследно исчезла, точнее, исчезло оборудование, документация и все ее сотрудники. В архивах госбезопасности сведений об этой лаборатории не сохранилось. Работы финансировались из закрытых внебюджетных фондов КГБ. Людей, курировавших проект со стороны Комитета, обнаружить не удалось. Работы по созданию ПР велись в другой секретной лаборатории, просуществовавшей до середины девяносто второго. Картина та же – все концы обрезаны. А теперь самое интересное. Стоун обращает наше внимание на то, что это перспективное направление. Его люди продолжают раскопки, и он немедленно даст нам знать, если появится что-нибудь новое. Как тебе это нравится, Феликс?

– Да, все это не вяжется с имиджем Стоуна, – задумчиво произнес Ураев. – Что-то здесь не так, Алексей. Он затеял какую-то игру. Что ты думаешь обо всем этом?

– Феликс, держись двумя руками за кресло, иначе свалишься на пол.

– Валяй, – нахмурился Ураев. – Я уже ничему не удивляюсь.

– Стоун…

Романцев внезапно замолчал и погрузился в тяжкие раздумья.

– Что Стоун?

Романцев посмотрел на него долгим взглядом и мрачно произнес:

– Их двое, Феликс.

– Это и есть твоя новость? – поперхнулся Ураев. – Она несколько устарела. Мне уже второй год известно, что их двое – Романов и Морок.

– Нет, Феликс. Я говорил о Стоуне. Их двое.

Ураев сочно выругался и покрутил пальцем у виска.

– Спятил? У тебя уже начались галлюцинации? Или перетрудил мозги? А может, голод на тебя так подействовал?

– Да, я голоден, – грустно признал Романцев. – Я даже не отказался бы от тарелки овсянки, хотя с детства терпеть ее не могу. И мозги мои знавали лучшие времена. Но я прав, Феликс. Их двое.

– Уффф, – шумно вздохнул Ураев. – Придется выслушать. Излагай.

– Раздвоение личности, – Романцев решил обойтись без предисловий и перешел сразу к сути дела: – В одном человеке – два Стоуна: прежний – он хорошо знаком мне по восьмидесятым годам – и новый, созданный усилиями Морока. Мне неизвестно, когда Морок подчинил себе волю Стоуна, предположительно, это случилось в конце восьмидесятых. Я не могу с уверенностью сказать, какими способами он воспользовался, это мог быть ПР или нечто другое. Мы ничего об этом не знаем. Нам известно только одно – Стоун превратился в марионетку в безжалостных руках Морока. Но это еще не вся правда. Сохранилась какая-то часть былого Стоуна. Иными словами, прежний Стоун всеми силами сопротивляется чужой воле и пытается воспротивиться планам нового Стоуна.

– Лихо закручено, – буркнул Ураев. – Тебе не кажется, что наша история и без того достаточно запутана? Нам и с одним-то Стоуном никак не справиться, а ты еще его двойника пытаешься сюда приплести. Не забивай себе голову ерундой. Лучше ответь мне, почему ты сказал, что теперь гости могут пожаловать к нам в любое время?

– Я отвечу, – кивнул Романцев. – Но чуть позже. Давай закончим разговор о Стоуне, это очень важно. Документ, который ты держишь в руках, нужно уметь правильно прочесть.

– Между строк? – язвительно спросил Ураев. – Да хоть по диагонали, я все равно не понимаю, к чему ты ведешь.

Романцев осуждающе покачал головой:

– Это плохо, Феликс. Стоун – я говорю о прежнем Стоуне – надеется, что мы его правильно поймем.

– Хватит ходить кругами, – неодобрительно посмотрел на него Ураев. – Я же сказал, излагай суть.

– Для начала переведем этот документ на общедоступный язык. Стоун только что признал, что секретная лаборатория существовала, а работы по проекту «Зомби» и созданию ПР шли полным ходом. Финансировал исследование КГБ. Встает вопрос: кто мог знать об этих исследованиях? Ответ: считаные единицы, но Стоун – в первую очередь. Занимая должность начальника ПГУ и первого зама председателя КГБ, он просто обязан был знать об этих лабораториях. Не знаю, как тебе, а мне хорошо известно, что в то время закрытые фонды находились в его руках. Это факт. Теперь представим себе, что он намерен нас одурачить. Какой ответ пришел бы в этом случае? Стоун ответил бы примерно следующее: «Да, парни, такие работы велись, лаборатории существовали, за все это отвечали генерал Иванов и полковник Сидоров. К сожалению, они числятся в без вести пропавших, и в данный момент мы занимаемся их поиском. Результаты исследований нам неизвестны». Ну и так далее. Или мог поступить еще проще: не было таких лабораторий, и исследования такие не проводились. И дело с концом. Но он почему-то поступил по-другому. Почему, Феликс?

– Пытается привлечь наше внимание? – высказал догадку Ураев.

– Правильно. Он шпарит открытым текстом: я курировал эти исследования! Я! Только один я знаю всю правду об этих лабораториях. Все концы надежно спрятаны…

Романцев перевел дух и кивнул на бумаги:

– Там все сказано, Феликс. Молодцы, парни, говорит Стоун, вы ищете в нужном направлении. Шевелите извилинами, вы обязаны добраться до истины. Зомби и ПР – это Морок. Возможно, вы не знаете пока имени этого человека, но зато вам известно, что их двое. Я, Стоун, работаю на того человека, который создал ПР и зомби, на человека, подчинившего себе мафию. А теперь сами подумайте, что из этого следует… Примерно так, Феликс.

– Лихо, – потер подбородок Ураев. – Ты уверен, что дело обстоит именно так?

– Уверен. Последние часы я много думал о Стоуне. Что-то в его поведении мне показалось странным. Он не похож на самого себя. Если бы Мороку удалось заполучить Стоуна целиком, он превратил бы его в страшное оружие. К счастью, он заполучил лишь какую-то часть этого человека, отсюда и аритмия, определенная непоследовательность в его действиях. Я хорошо знаю Стоуна, работал с ним почти десять лет. Большинством своих знаний я обязан именно ему. Феликс, можешь мне поверить, все эти грандиозные операции, бункеры и прочее – совершенно не в его стиле. Во-вторых, прежний Стоун тебя и на пушечный выстрел не подпустил бы к себе. Не обижайся, просто он никогда и никому не доверял. А тут ведет себя, как доверчивая гимназистка, позволяет ухаживать за собой по полной программе. В-третьих, он поразительно легко санкционировал мое участие в операции, хотя прекрасно знает, как я люблю совать свой нос во все щели. Извини, что-то здесь не сходится. Этот дважды Стоун – очень сложная натура, и если и в прежние времена я не мог понять его до конца, то теперь и подавно. Мне ясно только одно: их двое, и прежнего Стоуна пока рано сбрасывать со счетов.

– Не знаю… – озадаченно произнес Ураев. – Должен признать, что твоя теория выглядит достаточно убедительно. Ну хорошо, что это нам дает?

– Трудно сказать, Феликс, – пожал плечами Романцев. – Пока достаточно того, что мы это знаем. Возможно, в будущем нам представится возможность воспользоваться этим знанием.

Истошный звук сирены заставил их вздрогнуть от неожиданности. Экстренное сообщение у группы «Стоун-5». Романцев не стал выводить его на распечатку. Оно было коротким и целиком уместилось на экране монитора, хотя было набрано крупными буквами.

– Подтверждение моим словам, – невесело произнес Романцев.

– Да, черт возьми, похоже, ты прав. Стоун на какое-то время вырвался из-под контроля Морока и передал нам сообщение о лабораториях. Затем контроль был восстановлен, и «дважды Стоун», как ты его называешь, спохватился, что разболтал нам лишнее.

Романцев согласился с мнением партнера и набрал ответ:

Ураев, смотревший через его плечо на экран монитора, неодобрительно фыркнул:

– Дразнишь гусей. Намек понял?

– «Ответы получите в ближайшее время»? – переспросил Романцев. – Что тут неясного. Неприкрытая угроза. А, дьявол! Надоело всего бояться. Пошли они к черту!

– Как обстоят дела с мафией?

– Мафия бессмертна, – заявил Романцев. – Пусть она тоже катится к черту. Не опрокинуть ли нам по чашке кофе?

– Я знаю, что мафия бессмертна, – с иронией сказал Ураев. – Ты закончил обрабатывать данные по ней?

– Ах, это, – беззаботно махнул рукой Романцев. – Основное я сделал. Осталось работы на час-полтора. Но даже если нам за это время скрутят головы, то ничего страшного не произойдет. Основной массив данных уже перекочевал в компьютеры Корпорации.

– Ты прав, чашка кофе тебе не помешает. – Ураев неодобрительно посмотрел на друга и отправился на кухню.