Глава 2
Потерпеть поражение всегда обидно. Тем более, когда ты превосходящими силами навалился на противника и был уже почти уверен в победе. Именно поэтому грех осуждать юного, пусть и беспутного Галахада в том, что он сидел под деревом и размазывал слезы по лицу.
Вместе с Бедивером и Мордредом зам главы администрации Камелота наблюдал за тем, как их доблестные стражники откапывают из земли своих незадачливых товарищей, любовно посаженных в удобренную почву Корявнем. Все три рыцаря Круглого стола (если их, конечно, теперь можно было так называть) медленно покрывались пунцовыми пятнами позора. Да и было от чего! Ибо сидели они на поляне в одном нижнем белье.
Рядом с тремя воителями старины прохаживался Жомов, лениво поигрывая верным «демократизатором». Ваня – добрейшей души человек – хоть и был страшно не удовлетворен излишней быстротечностью сражения, все же не лупил давних обидчиков дубинкою, а ждал, пока они дадут для этого соответствующий повод. Например, чихнут без команды!
Чуть поодаль, почти у входа в жилище Мерлина, на приличного размера куче амуниции и снаряжения, отобранной у проигравшей команды в качестве трофеев и для пущей безопасности, восседал Андрюша Попов. Если бы он сидел чуть поспокойнее и не отмахивался от надоедливых мух своим серебряным крестом, то вполне мог бы быть увековеченным в фотокомпозиции для стенда своего участка ВД. Этакий «доблестный сотрудник милиции после операции по задержанию шайки взбесившихся металлистов».
Аллан с Каутой и Грифлет наблюдали за трудившимися в поте лица бойцами армии Камелота, чтобы те не разбежались раньше времени после принудительной переквалификации из стражников в землекопов. А Ровена, любопытно понаблюдав за принудительным стриптизом рыцарей Круглого стола, поймала на себе ревнивый взгляд Рабиновича и, фыркнув, ушла в пещеру заканчивать приготовления к обеду. Сам Сеня с Мурзиком на поводке расхаживал позади Жомова и читал лекцию «а-ля Горыныч». Правда, на свой, милицейский манер.
– Ну че, допрыгались, голуби? – в который раз вопрошал Рабинович. – А ведь учили вас, учили. Теперь впаяем вам статью даже без помощи прокурора. Вам ведь что всем нужно?.. Деньги, баб и выпивку. И не подумаете головой, что с органами связываться опасно. Нужно жить мирно и спокойно…
– Блин, Сеня, и что ты в участковые не подашься? – перебил разговорившегося кинолога Андрюша. – Провел с нарушителями спокойствия политагитацию, взял мзду и ушел спокойно. А потому и волки сыты, поскольку ты им показатели по отделу не портишь, и овцы довольны. Потому как на сутки никого не загребают. С твоим язычком и загребущими ручками хорошие бы дела проворачивать получалось.
– Собака лает, да ветер уносит, – пробурчал Рабинович. – Попов гавкнет, так даже лошади с копыт валятся и уши у слонов вянут…
– Чем и горжусь! – взвился Андрей.
– Да заткнитесь вы. Морды набить не дали, да еще и пургу всякую слушать заставляют, – оборвал начинавшуюся дискуссию Жомов. – Думайте лучше, что с этими тремя чмошниками делать будем.
– А че думать-то? – удивился Попов. – Давайте я им по разочку в уши крикну, а потом их ни одна психушка не примет.
– Только без этого, Андрюша, – притворно испугался Рабинович. – Ты мне пса травмируешь. Видишь, он уже на поводке дергаться начал.
Еще неизвестно, чем бы закончился спор о дальнейшей судьбе пленников, если бы в этот момент над поляной не показался Горыныч. Он прошелся на бреющем полете над верхушками деревьев, потом, словно парнокрылый вертолет, завис над центром лужайки и плавно рухнул вниз. Отфыркиваясь мелкими язычками пламени, трехглавый истребитель насекомых неуклюже подбежал к ментам.
– Господа, только без паники и без истерик, – проговорил Ахтармерз, старательно пытаясь взмахами крыльев помочь себе остановиться. – Я, конечно, догадываюсь, что вы люди необразованные и равнодушные, но тщательно обдумайте мои слова, прежде чем что-то ответить…
– Ты, пробитый газовый баллон! Кого необразованными назвал, змеюка? – рявкнул на Горыныча Жомов. – Я щас те так отвечу, что все три пламени через противоположное отверстие выйдут.
– Ну-у, началось, – обреченно вздохнул монстр и в притворном возмущении закрыл глаза средней головы подбородками крайних. – Видеть этого больше хама не могу.
– Стоп! – рявкнул на обоих Рабинович. – Что там случилось, Горыныч?
– Случилось? Конечно, случилось. Так случилось, что теперь и случаться не с кем, – фыркнул монстр языками пламени. При этом вокруг его скрещенных голов образовалось нечто вроде огненного цветка.
– А если попроще? – полюбопытствовал Попов.
– А проще, Андрюша, некуда, – Горыныч развел в стороны и крылья, и головы. – Там, за лесом, появились две деревни, которых еще позавчера и в помине не было. Вот вам и «случилось».
На несколько секунд над поляной повисла тишина. Новоиспеченные землекопы застыли в самых неподобающих позах, у Грифлета с двумя остальными конвоирами вытянулись лица, а Попов медленно сполз на землю с кучи. Жомов хотел что-то спросить, но, глядя на округлившиеся глаза своих товарищей, благоразумно промолчал.
– Допрыгались? – завизжал Андрюша, подскакивая к Рабиновичу вплотную и замахиваясь на него крестом. – А я ведь тебя, Сеня, предупреждал, что надо торопиться. Убью вот сейчас, чтобы больше с тобой не мучиться!
– Тихо, Андрюшенька. – Неожиданно для всех Жомов поймал Попова за руку и нежно прижал к себе. – Давай не будем нервничать. Я сейчас Ровеночку попрошу, она тебе пять капель самогонки накапает. Для успокоения нервной системы…
– Да пошел ты вместе со своей нервной системой, – мгновенно сник Андрей. – Доигрались вы со временем. Скоро сюда рельсы проложат. На поезде домой уедем. Без всяких ваших Мерлинов и гребаных заклинаний.
Попов развернулся и побрел в сторону пещеры колдуна. Горыныч попытался удержать его, схватив одной из голов за штаны, но вместо благодарности получил кулаком между глаз. После чего успокоился и оставил удрученного Андрюшу в покое. Рабинович посмотрел на них, пожал плечами и почему-то погладил Мурзика по загривку.
Стражники, откапывающие своих соратников, испуганно наблюдали за происходящим со стороны. Казалось, они настолько ошалели от принесенного Горынычем известия, что забыли, зачем здесь находятся. Бойцы стояли, опустив свой убогий земледельческий инвентарь, и испуганно переглядывались друг с другом.
– Шнеллер! Шнеллер, бритишен швайне. Арбайтен аллес, доннер веттер! – От этого истошного вопля Аллана все без исключения подпрыгнули на месте.
У Жомова отвалилась от удивления челюсть. Да причем так, что едва не отдавила ему ноги. Попов, не дойдя до входа в пещеру, залег, словно красный партизан, и стал шарить по ремню в поисках несуществующего пистолета. Первым пришел в себя Рабинович. Он одним прыжком подскочил к йомену и без замаха ударил его тыльной стороной ладони по губам.
– Гад, – прошипел Сеня. – Еще раз такое услышу, череп тебе снесу!
– Извините, маса, – потупил глаза Аллан. – Больше этого не повторится…
– Ты че сказал-то? – шепотом спросил йомена Каута, едва Рабинович отошел в сторону.
– Святая Дева Мария, – испуганно покосился на Сеню Аллан. – А ты думаешь, я сам знаю? Словно кто-то вместо меня говорил…
– Вот и я так думаю, – облегченно выдохнул сакс. – Ведь какая же из сэра Робина масса? Масса у нас сэр Джом…
В общем, как бы то ни было, но бойцы разбитого рыцарского войска заработали после случившегося в пять раз быстрее. У них не ушло и пяти минут на выкапывание последней партии корявневской рассады. Вскоре все остатки доблестного ранее воинства собрались около того самого дерева, где сидели все три их предводителя.
– Ну и че с ними будем делать? – снова полюбопытствовал у Рабиновича Жомов. – Вешать вроде жалко, топить негде, а расстреливать нечем. Хотя можно из луков перестрелять. Так же, как они нас собирались.
При этих словах большая часть и без того перепуганных стражников попросту бухнулась на колени. Правда, глядя на грозную жомовскую дубинку, никто из них ни слова не решился произнести, но зрелище все равно было впечатляющим. Этакий галл перед поверженной армией Рима!
– Да пусть валят на все четыре стороны, – отмахнулся рукой расстроенный Рабинович. – Они же теперь просто легенда. Будут языками трепаться, попадут в психушку, как Попов пророчил. Если, конечно, подобные заведения уже есть.
– Ничего! Если нет, то подождут с недельку, и все у них появится, – усмехнулся Жомов и заорал на застывшую толпу: – Пошли вон, сволочи! Чтобы и дух ваш тут не пах…
Оружие и амуницию незадачливым воякам, естественно, не отдали. Да они и не вспомнили о своем снаряжении, припустив во всю прыть через довольно густой подлесок так, что в прямом и переносном смысле засверкали пятки. При этом Мордред, Бедивер и Галахад, затерроризированые Жомовым вкупе с Рабиновичем, неслись впереди «планеты всей», позабыв о рыцарской чести и достоинстве. А куда деваться? Жить всем хочется.
– Мальчики, а что? Все уже ушли? – раздался позади друзей, заинтересованно наблюдавших за бегством посрамленного воинства, нежный голосок Ровены. Все, как один, обернулись. – Вот и хорошо. А то такую кучу народа мне кормить нечем бы было. Так вам обед подавать?
– Какой обед? Проехали. Ужин уже, – пробурчал Попов, за что и получил от Рабиновича хорошего тычка.
Попов был прав, но наполовину. Время действительно перевалило далеко за полдень, но в Англии именно сейчас и было принято обедать. Вот такие у них тут странные порядки.
Поздний обед или ранний ужин – кому как нравится – было решено провести на свежем воздухе. Пещера Мерлина была затянута таким дымом, что брянский туман по сравнению с ним показался бы ясной погодой.
Единственным, что заставило Андрюшу погрузиться в его пучину, были опасения в целостности приготовленной пищи. Попов страшно переживал, как бы кто не съел лишний кусок до начала распределения порций. И хотя он неусыпно бдил каждое движение добровольных официантов, не возмущаться при дележке пищи Андрюша не мог.
– Вы совсем из меня лоха делаете? – возмутился Попов, едва Рабинович протянул ему тарелку. – Да ты своему псу больше положил, чем мне!
Мурзик, естественно, заворчал на жадного эксперта-криминалиста, но возмущение пса никто не поддержал. Поскольку все уже давно привыкли к тому, что Андрюше еды всегда кажется мало. Сеня даже не посмотрел в сторону Попова. Он преспокойно положил порцию себе (последнему, но горячо любимому!) и, усевшись на то самое место, где еще недавно размещались три пленных рыцаря, принялся есть.
Единственным, кого ничуть не очаровали кулинарные потуги милой Ровены, оказался Горыныч. Он слопал свою порцию в один присест и принялся гоняться по поляне за заблудившейся жабой. То ли хотел ее слопать на десерт, то ли просто устранял конкурентов по поглощению насекомых. Истинная причина так и оказалась покрыта мраком тайны, однако трехглавый проглот вернулся назад с абсолютно счастливым видом. Насколько это, конечно, можно было понять по его трем приплюснутым мордам.
Наверное, когда-то в прошлом (или в будущем?) некий ужасно остроумный тип посмотрел на человека, подобного тем, кто сейчас поглощал приготовленную Ровеной пищу, и у него родилась крылатая фраза: «Жрут так, что за ушами трещит!» Кое-кто – не будем показывать пальцем – уплетал ужин с таким аппетитом, что у него действительно трещало за ушами. Первым не выдержал Рабинович.
– Слушай ты, кабан перекормленный! Не можешь есть по-людски, так свали в сторонку и не мешай другим спокойно ужинать, – заорал он на Попова, замахнувшись невесть откуда оказавшейся у него серебряной ложкой.
– А если я сейчас на тебя своим крестом махать начну? – обиделся Андрюша, но есть стал действительно потише.
Дальше ужин шел в абсолютной тишине. То ли вся компания проголодалась, то ли Ровена на самом деле изумительно готовила, но пальцы после еды облизывали все, а не один Мурзик. Попов вознамерился было вылизать и котел, но все же остановился, посчитав это ниже своего достоинства. Зато Каута сделал это с совершенно спокойной совестью.
К тому времени, как трапеза в лесном банкетном зале была закончена, на общее пиршество запоздало стали слетаться комары. Успей они чуть пораньше, так спокойно могли бы пить кровушку, не боясь быть прихлопнутыми в самый разгар насыщения желудка: настолько все были поглощены уничтожением Ровениной стряпни. Зато сейчас комарам пришлось туго. Их били все кому не лень. Причем били нещадно.
– Ты, птеродактиль пламенный, – обращаясь к Горынычу, возмутился наконец Попов, которого кровопийцы традиционно больше всех доставали. – На хрена жабу сожрал? Кто нас теперь от комарья защитит?
– Да без проблем! – ухмыльнулось трехглавое чудище и громко отрыгнуло, обдав всю честную компанию ароматом своего непередаваемого дыхания.
Комары, естественно, сдохли. Но и со всеми остальными едва не произошло то же самое. Впечатлительный Сеня, например, едва не расстался с только что съеденной пищей. Грифлет рванулся прикрыть своим телом нежную Ровену, а Мурзик заскулил и бросился бежать на противоположный край поляны.
Впрочем, убежал не один пес. С того места, где еще недавно проходил благочестивый ужин, разбежались все. А поскольку по въедливости с запахом монстровской отрыжки не сравнится ничто, то и комары помчались от людей, как вампиры от чеснока.
– Ну? Я же сказал, что без проблем? – полюбопытствовал зловонный ходячий химзавод. – Обещал защитить от комаров? И защитил.
– Я бы вот тебе сейчас «защитил» по голове, – пробурчал Жомов, почему-то пытаясь ладонями отряхнуть с себя противный запах. – Только боюсь, что так и не придумаю, по какой из трех.
– И на том спасибо, – обиделся Горыныч. – Добрых дел вы не понимаете. А еще цивилизованными себя считаете. Пентюхи вы все. Жду не дождусь, когда от вашего постылого общества наконец избавлюсь.
Монстр отвернулся в сторону и горестно положил среднюю голову на передние лапы. При этом две крайние начали ласково поглаживать ее по чешуйчатой макушке.
Впрочем, продолжался такой цирк недолго: Горыныч увидел трех улиток, беспечно (и, наверное, который день!) взбиравшихся на лист молодого репейника. Монстр избавил их от дальнейшей необходимости утруждать себя. Причем тремя головами одновременно. Так что каждый из его пищеводов получил по своему маленькому лакомому кусочку.
– Ладно, мужики, отдохнули, и хватит, – уничтожил всеобщее благодушие Рабинович. – Пора решать, что с заклинанием делать.
– А че с ним делать? – возмутился Попов. – Бред это… – Андрюша замолчал и начал испуганно оглядываться по сторонам. – В общем, бред, и все!
– Еще раз попробуешь мне сказать какую-нибудь свою дурацкую присказку, – зашипел на него Рабинович, – неделю жрать давать не буду.
– Да молчу я, – замахал руками Попов. – Делайте что хотите.
– Кстати, вы заметили, что пословицы и поговорки Сеня употребляет не меньше Андрея? – полюбопытствовал Горыныч. Все непонимающе посмотрели на него. – Так вот, я думаю, что по какой-то причине именно вокруг Андрея из-за вашего перемещения во времени образовалось силовое поле, способное материализовывать некоторые предметы при правильном построении фразы-запроса.
– Это че? Что-то вроде джинна из бутылки? – удивленно поинтересовался Жомов.
– Да не знаю я. Может быть, все происходящее не больше, чем совпадение, – всхлипнул монстр. – И вообще, вы мне надоели! Вам по-нормальному объясняешь, а вы с дурацкими вопросами вечно пристаете. Очумели совсем.
– Пообзывайся мне, – погрозил ему пальцем Рабинович и добавил: – Ну все, я пошел за книгой.
Однако, когда Сеня вернулся, на улице, да еще в тени деревьев, уже стемнело достаточно: прочитать заклинание оказалось делом невыполнимым. Рабинович попытался уговорить компанию спуститься в пещеру, но его уговоры долгое время не находили отклика в сердцах преданных друзей. Все отговаривались тем, что дым из жилища Мерлина якобы еще не выветрился и дышать там невозможно. Но причина была совершенно другой – никто не хотел обсуждать способы добычи ингредиентов Заклинания Перемещения.
Когда же Сене наконец удалось настоять на своем (а ничего другого ждать и не следовало!), то оказалось, что в пещере не так уж и дымно, как думалось всем. Каким-то невероятным чудом копоть, еще недавно заполонявшая все жилище колдуна, практически исчезла. Лишь под самым потолком нехотя клубился дымок. Горыныч снова объяснил это волшебством. Никто ему не поверил, но за неимением лучшего на этом объяснении удивительного факта и остановились.
Пока Каута с Алланом разжигали свечи в пещере, Рабинович устроился на возвышении в центре и прочистил горло. Любознательный Грифлет встал чуть позади него, собираясь во время обсуждения всех пунктов заклинания убирать нагар со свечей. Остальные расположились у стены, скептически разглядывая новоявленного оратора.
– Ну и с чего начнем, господин лектор? – ехидно поинтересовался Попов, закатывая глаза в притворном экстазе. Рабинович на эту выходку внимания не обратил.
– С начала, естественно, – пожав плечами ответил он. – А первым пунктом у нас идет кукушка. А точнее, ее птенец.
– Ну, допустим, кукушка не идет, а летает, – прокомментировал Андрюша. – А вот насчет птенца можно подискутировать. По-моему, он вообще сидит. Хотя кто птенца посадит?..
– Слушай ты, гад! – взвился оскорбленный в лучших стремлениях Рабинович. – Домой не хочешь, что ли?
– Домой хочу, – пожал плечами Попов. – Но не таким идиотским способом. Это заклинание вообще невозможно материализовать.
– Так Корявень же передал нам предупреждение Оберона, чтобы мы в заклинании не ошиблись, – неожиданно встрял в спор молчаливый Грифлет. Попов от удивления фактом предательства своего послушника на секунду потерял дар речи, что и позволило рыцарю договорить: – Значит, заклинание верно и выполнимо.
– А ты этого Оберона видел? – наконец смог произнести Андрюша. – Кто он такой, этот твой Оберон?
– Повелитель эльфов, – посмотрел на него Грифлет, как на глупого ребенка. – А эльфа ты видел сам.
– Во-во. И я про то говорю, – состроил гримасу Попов. – Если уж у Оберона подчиненные такие, то можно представить, какая сволочь сам начальник…
– Ладно, эльфы тут ни при чем, – остановил спор Рабинович. – Нам нужен птенец, которого высидит кукушка. Как известно, кукушки свои яйца подбрасывают другим птицам. А значит, птенцов не высиживают. Что будем делать?
Этот вечный вопрос почему-то застал всю компанию врасплох. На некоторое время в пещере повисла такая тишина, что можно было услышать, как у Жомова вертятся шестеренки в голове. Попов поспешил от него отодвинуться, чтобы кто-нибудь, не дай бог, не перепутал, чьи именно мыслительные процессы проистекают с такой интенсивностью. Едва он успел это сделать, как заговорил Горыныч.
– Я предполагаю, что здесь употреблено фигуральное выражение, – поведал миру юный гений о трех головах. – В вашем мире бытует такая фраза: «кукушкины дети». Так, может быть, речь в этом заклинании идет о ребенке, выращенном женщиной, до этого подбрасывающей своих отпрысков чужим людям?
– Во-о-о загнул! – удивился Попов. – Значит, ты предлагаешь найти бабу, вскармливающую свое последнее чадо, отобрать у нее киндера и сварить в котле на твоем вонючем пламени?!
– Пламя у меня не вонючее, – обиделся Горыныч. – А вообще-то, извините. Об этом продолжении заклинания я не подумал.
В пещере снова повисла тишина. Каждый из присутствующих, не исключая Аллана и Кауту, пытался придумать, где найти кукушку, высиживающую яйца. Может быть, бредовость существования такого прецедента ни у кого не вызывала бы сомнения, если бы Мерлин свое зелье не приготовил. А значит, птенца, высиженного кукушкой, он нашел. Но где?
– Да че тут думать-то! – завопил вконец измучившийся от непривычного занятия Жомов. – Поймать эту гребаную кукушку с яйцом и заставить ее высиживать своего дурацкого птенца.
– Нет, сэр Джом, – покачал головой Аллан. – Сейчас конец июля, и кукушки яйца уже не несут…
– Стоп, стоп. Стоп! – перебил его Рабинович. – А ведь Ванька умную мысль подал. Вот ведь дурак не скажет, умный лыка не свяжет. Сами посудите! В заклинании не сказано, что кукушка должна высиживать свое собственное яйцо. Куры всегда несутся. Вот мы и поймаем кукушку и посадим на куриные яйца. А чтобы быстрей высидела, принесем яйца прямо из-под наседки. Можно и вместе с ней. А потом поменяем птиц местами. Молодец, Ванюха!
Жомов до того обрадовался похвале, что даже забыл недавнее Сенино оскорбление. Он крякнул и выпятил грудь колесом, чтобы все увидели, какой Ванька молодец. А для того, чтобы у окружающих не осталось никаких сомнений в его гениальной сущности, Иван для верности хлопнул Попова по спине.
Удар получился звонкий, словно по футбольному мячику хорошей бутсой. Андрюша, собиравшийся выдать очередную порцию ехидства в адрес новой идеи, поначалу попросту ничего не смог сказать. А потом посчитал за благо вообще не уделять внимания жомовскому предложению. Поскольку второй удар мог бы получиться куда неприятнее.
– Ладно, с кукушкой в основном решили. Техническую сторону обдумаем потом, – унял жомовское веселье Рабинович. – Следующим вопросом на повестке дня у нас цветы папоротника. Поскольку огнедышаший дракон сейчас не проблема.
– Еще какая проблема, – пробурчал Попов, сумевший наконец перевести дух. – Одной вони от него, как от общепитовской столовой.
Горыныч обиделся и попытался Андрюшу укусить. Тот спрятался за Жомова и постарался лягнуть разбушевавшегося монстра. Это у него почти получилось, но Попов забыл, что у Горыныча три головы. И когда Андрюша решил пнуть правую, то левая обогнула Жомова и дернула бедного эксперта за опорную ногу. Естественно, Попов свалился. И понятно, что на Ивана. Вот так в бой без правил включился третий участник. Разогнать эту кучу малу смог только зычный рык Рабиновича.
– Ну так какие будут предложения по поводу цветка папоротника? – поинтересовался Сеня, когда бой в пещере затих.
Аллан, вдохновленный жомовской идеей о птенце кукушки, захотел заработать свою порцию аплодисментов и предложил сорвать цветок, а затем привязать его к папоротнику. Посрамили его дружно и почти хором. Поскольку в заклинании говорилось о «цветке папоротника», а не о «цветке с папоротника».
Теперь настала очередь йомена обижаться за свой отвергнутый гений. Правда, поскольку оппонентов у него было больше одного, то лучник так и не решился, на ком отыграться, чтобы другие не обиделись.
Больше предположений о том, где взять пресловутый цветок, ни от кого не последовало. Рабинович, конечно, пытался всякими своими фирменными штучками подстегнуть полет фантазии у присутствующих, но так ничего и не добился. Пришлось отложить обсуждение до лучших времен. Но Сеня потребовал, чтобы проблема была решена к тому времени, когда у кукушки вылупится птенец.
С философским камнем все оказалось более-менее просто. Естественно, добывать его поручили единственному человеку в компании, знакомому с химией. То бишь Попову. Андрюша попытался сопротивляться этой экзекуции, но его вновь подвел Грифлет, заявив, что нашел в книгах Мерлина описание приготовления философского камня.
– Правда, оно несколько запутано, – с горестным вздохом закончил рыцарь. – Но я уверен, что для такого умного и набожного человека, как святой причетник, разобраться с ним не составит труда.
– Ну-у, спасибо! – склонился в издевательском поклоне Попов. – За доброту вашу, за ласку. За доверие тоже спасибо! Век вашу щедрость не забуду…
– Да заткнись ты. Не причитай, причетник хренов, – фыркнул Жомов и тут же добавил: – Короче, мужики, о медведе не думайте. Эту зверюгу я беру на себя. Вы с ней все равно не справитесь.
– Бери. Бери, Иванушка. Коз-ле-ночек! – радостно похлопал Жомова по плечу Андрей. – Глядишь, медведюшка-батюшка тебя и задерет. Ко всеобщему удовольствию.
Жомов только зверски ухмыльнулся, всем своим видом показывая, что, мол, посмотрим, кто еще кого задерет! Попову этот оскал крыть было нечем, тем более что через секунду Сеня потребовал от всех внимания в особо извращенной форме.
Видя, что окружающие настроены больше собачиться друг с другом, чем серьезно обсуждать проблему возвращения в свое собственное время и свою вселенную, где никогда не встречались рыцари Круглого стола с Ричардом Львиное Сердце, а Робин Гуд не имел к России никакого отношения, Рабинович не придумал ничего лучше, чем взять со стола предпоследнюю бутылку самогонки.
В первую секунду никто на это не обратил внимания, поскольку привыкли к довольно экстравагантному поведению Рабиновича. А что такого? Может, человеку попить захотелось? Аллан даже потянулся за стаканом, чтобы Великому и Ужасному Робину не пришлось себя утруждать. Однако и он застыл с открытым ртом, когда Сеня вместо стакана начал лить драгоценную жидкость прямо на каменный пол.
– Ты что же такое делаешь, подлец?! – оторопел Жомов, видя такое кощунство. – А ну, поставь на место!
Сеня не спеша вернул бутылке вертикальное положение. Он обвел присутствующих уничижающим взглядом, словно разгневанный повелитель беспутных подчиненных, и хлопнул донышком глиняной бутыли по столу. У Жомова от мысли о том, что бутылка могла и разбиться после такой экзекуции, едва не случился инфаркт, а Каута постарел лет на десять.
– Так будет с каждым, кто не захочет понимать серьезность нашего положения, – предрек Рабинович и в наступившей тишине продолжил: – Мы еще не закончили обсуждение. Следующим пунктом на повестке дня у нас Святой Грааль. Кто тут самый умный и скажет, где его взять?
– Сеня, по-моему, ты кое-что пропустил, – перебил оратора Попов.
– Что я мог пропустить? – испугался Рабинович.
– Мы не обсудили один из самых главных вопросов, – глубокомысленно изрек Андрюша. Все затихли. А Попов после многозначительной паузы выпалил: – На какую именно сосну Ваньке нужно медведя загонять.
После этих слов Сеню прорвало. Не помня себя от злости, он схватил со стола первое, что попалось под руку, и запустил в голову ненавистного садиста. Как ни прискорбно, но этим «первым» оказалась многострадальная бутылка самогонки.
Андрюша о ее сохранности, естественно, не подумал. В этот момент Попова волновало только то, что может случиться с лысеющей маковкой. Андрюша даже не попытался поймать бутылку, просто закрывшись руками.
Зато Жомова заботила только бутылка. В невероятном вратарском броске, которому бы позавидовал и Лев Яшин, Ваня из положения сидя метнулся вперед, на перехват. Схватив пресловутый сосуд на лету, Жомов со страшным грохотом приземлился на пол. И хотя и упал Иван на спину, чувствительно ударившись о каменный пол, из бутылки не пролилось ни капли.
– Псих ненормальный, – констатировал Жомов и, не вставая, сделал из бутылки большой глоток. – Уберите от него все спиртное. А то будем, как психбольные, одну водичку родниковую пить.
– Ну так что у нас со Святым Граалем? – так, будто ничего и не произошло, вновь спросил Рабинович.
– Сэр Робин, если мне позволительно высказаться, то у меня есть одно предположение, – немного испуганным голосом произнес Грифлет. – Если вы помните, то Мерлин отправил всех рыцарей Круглого стола именно на поиски Святого Грааля, тогда как сам переместился в ваше время. Если у него был сей благословенный сосуд, то зачем он тогда отправлял за ним нас? А если не было, то как он сумел воспроизвести заклинание?
– А ты голову не ломай, – перебил его Сеня. – Раз отправил, значит, искал. А раз переместился, то, значит, сам и нашел.
– Слушай, Сень, – вновь встрял в разговор осмелевший Попов. – Значит, этот сосудик где-то здесь и должен валяться. Давайте-ка поставим тут все на уши и поищем эту дурацкую штуковину.
Все в едином порыве бросились искать в пещере Святой Грааль, перетряхивая содержимое шкафов. Даже Мурзику Рабинович скомандовал: «Ищи!» Через двадцать минут жилище Мерлина из довольно опрятного на вид помещения превратилась в кладовку старьевщика, страдающего хроническим маразмом и от того забывавшего собранные вещи куда-нибудь пристраивать.
– Слушайте, мальчики, – проговорила Ровена, когда уже почти все предметы покинули свои привычные места в массивных шкафах. – А как он выглядит, этот Святой Грааль?
Такой невинный вопрос поставил мастеров сыска в совершенный тупик. Открыв рты, словно собаки на солнцепеке, все присутствующие мужчины уставились на Ровену так, будто она только что сделала великое научное открытие.
– Э… хм… а-а… – смущенно описал искомый предмет Грифлет. – В общем, это такая… штука… Собственно говоря, просто Святой Грааль.
– Понятно, – согласилась принцесса, поражаясь гениальности своих спутников. – Я так и думала.
Естественно, что после этого все поиски были прекращены. Мужчины и все остальные твари божьи с видом побитых собак поплелись по разным углам, думая только о том, какими идиотами они выглядели.
– Вот будет хохма, если этот придурочный Мерлин утащил Святой Грааль с собой в наше время, – ухмыльнулся Попов и отобрал из рук застывшего Жомова бутылку с самогонкой. – Придется нам тогда точно тут прибытия поезда ждать…
– Сэр Робин, – горячо заговорил Грифлет, глядя Сене в глаза. – Даю вам слово чести, что отыщу Святой Грааль за неделю, чего бы мне это ни стоило. У меня было видение, что сей божественный сосуд еще здесь. И, клянусь своим мечом, я найду его!
– Ладно, ищи, – вздохнул Рабинович. – Только поторопись. А то нам уже и кукушкины дети без надобности будут.
Сеня помолчал немного, а потом подвел итог:
– На сегодня совет закончен. С завтрашнего дня примемся за сбор компонентов. А сейчас – всем спать!
– Подожди-подожди, – остановил Сеню Попов. – А как же кровь девственной принцессы?
– Если я говорю: «спать», значит, все идут спать! – испепелил Андрюшу взглядом Рабинович. – А ес-ли скажу: «к такой-то маме», значит, все равно всем спать!
