Глава 1
– Мурзик, ты бы, что ли, какую-нибудь мудрую мысль высказал, – со вздохом проговорил Рабинович, присев около меня на корточки и потрепав за ухо.
Скажу я тебе сейчас! Да так скажу, что уши завянут. Я вывернулся из-под Сениной руки и отошел в дальний угол сводчатого зала. За последние полчаса мне настолько опостылело все людское общество, что захотелось сбежать в лес и задрать какого-нибудь не очень здорового лося.
После появления сивой кобылы, поделившейся с нами последними новостями шоу-бизнеса, в пещере Мерлина началось нечто совсем невообразимое. Собственно говоря, причиной всеобщего помешательства стала отнюдь не кобыла. Бедное животное обвинять было совершенно не в чем. Всю вину за получасовую истерию шервудских эмигрантов следует возложить на Мерлина. А если быть еще более точным, то на его загадочную формулу перемещения. И не толь-ко ее!
Я, конечно, представлял, что для путешествия во времени потребуется что-то необычное, вроде бультерьера в камуфляже. Но на такой набор нелепостей, честное слово, ни минуты не рассчитывал. Когда Сеня закончил читать, я от удивления даже свой хвост ловить начал. Чтобы было что в пасть засунуть, а то челюсти не захлопывались!
О моих ментах и говорить не приходится. Уж если они и доселе особой сообразительностью не блистали, то после прочтения шедевра Мерлина и вовсе последний рассудок потеряли. Не хуже той кобылы бредить начали.
Хотя что на них грешить? И сиамскому коту было бы понятно, что единственным реально существующим компонентом из колдовского зелья были мозги медведя. И то на вершину сосны его загони попробуй, да еще и не просто так, а именно для того, чтобы там ничего не подозревающего мишку поймать. Можно подумать, что Топтыгин только и мечтал, как ласточкой с сосны в объятия ментов сигануть!
– Ну, приехали, мужики? – с нотками истерики спросил Попов, едва сивая кобыла исчезла из дверного проема. – Сушите весла…
Каута понял эти слова буквально. Он подбежал к одному из углов сводчатого зала, заменявшего Мерлину музей краеведения. В этом богом забытом углу непонятно зачем стояла деревянная лодка. Сакс снял с нее весла и потащил к очагу.
Увидев это, Андрюша схватился за голову и тоненько застонал. Растерявшийся сакс, решив, что Попов подавился, не нашел ничего лучшего, как стукнуть его веслом по спине. За что, естественно, получил сразу в глаз. Как только Андрюша смог с пола подняться!
Каута попытался ответить, но схлопотал еще и резиновой дубинкой по башке. Пронзительно хрюкнув, сакс сполз вдоль стены на пол. Хорошо, что не носил шлема. А то получился бы для Мерлина новый музейный экспонат: сакс, размазанный по мрамору.
Каута огреб бы еще, но Ваня Жомов вступился за своего подопечного. Он подлетел к Попову и поднял его за шкирку, словно несмышленого щенка, над полом сантиметров на тридцать. Андрюша тут же включил аварийную сигнализацию и завопил матом на всю пещеру так, что у всех (включая и меня!) заложило уши.
С потолка посыпалась какая-то труха вперемешку с отощавшими без питания пауками. Они попытались смыться от поповской сирены, но, видимо, потеряли ориентацию в пространстве: вместо двери побежали прямо в объятия вечно голодного Горыныча. Тот, естественно, времени даром не терял и гостеприимно распахнул все свои три конфорки, словно двери вагона метро. Пауки объявили посадку и дружно загрузились в желудок проглота.
– Сэр Джом, неблагородно рыцарю обижать святого человека, – истошно закричал Грифлет, стараясь не попасть под поповскую звуковую волну. – Боюсь, я буду должен научить вас вежливости.
Парень, да ты, оказывается, прилежный ученик. Орать уже выучился не хуже, чем твой сэнсэй! Теперь у нас два мегафона будут…
Мой Сеня, увидев такой спектакль, истерично захохотал. Думаю, с ним случилась обычная истерика, но приводить в чувство Рабиновича мне было недосуг. События развивались с катастрофической быстротой. В центре пещеры явно начиналась заварушка с участием двух цивилизованных ментов и диких жителей Англии. Хотя в данный момент отличить их друг от друга можно было только по наличию «демократизаторов»!
Естественно, что я бросился разнимать дураков, приготовившихся к драке. Краем глаза я заметил, что и Аллан начал примериваться к ножке стула, явно намереваясь поучаствовать в общей заварушке (интересно, на чьей стороне?). Пришлось изменить намерения и вцепиться йомену в штаны.
Сеня такого моего маневра явно не ожидал. Он собрался скомандовать мне «фу», но вместо этого зашелся в новом приступе хохота. Аллан попытался оторвать меня от своих куцых порток, но в мои намерения не входило позволить и ему вмешиваться в общий кавардак. Поэтому все попытки сбросить меня с ноги у йомена успешно провалились.
Ровена тем временем испуганно переводила взгляд с одного сумасшедшего на другого. Девочка явно растерялась и не представляла себе, что нужно делать. А страсти меж тем накалялись. Жомов попытался заткнуть кричащему Андрюше рот своей безразмерной клешней (интересно, а чем сейчас занимается тот свистящий вареный рак?!). Но Попов самым бесстыжим образом укусил его за палец. Теперь заорал и Иван! Правда, по сравнению с Андрюшиным вокалом, получилось это у него несколько слабовато.
Единственным, кто оставался совершенно спокойным среди пещерного безобразия, был Горыныч. Он странно поводил носом средней головы из стороны в сторону, а затем принял стойку борзой, завидевшей зайца.
– Тихо! – неожиданно рявкнул трехглавый монстр.
На секунду в пещере действительно наступила тишина. И хотя Попов потом снова начал орать, Жомов продолжил его трясти, а Грифлет с Каутой выхватили мечи, но Горыныч свое дело сделал: он понял причину общего психоза! Завертевшись вокруг своей оси, трехглавая керосинка превратилась в этакий бенгальский огонь и начала рассыпать вокруг себя зеленые искры. Яркие брызги полетели в каждый уголок комнаты, выхватывая из тьмы плотные ряды столетней паутины. Горыныч искрился минуты две, но этого было достаточно. Драчуны остановились и опустили руки. Даже Сеня перестал смеяться!
– Фу-у, – тяжело выдохнул Горыныч. – Как я сразу не подумал?! Тут было поставлено охранное заклинание. Если бы я вовремя не сообразил что к чему, вы бы друг друга перебили.
– «Мы», умник! – фыркнул Рабинович. – А ты?
– А на меня заклинание не действует, – помахал головами Горыныч. – Я не из вашего мира. Да и настроено заклинание на людей.
Понятно. Если верить этому невостребованному в отчизне гению, то получается, что женщина – не человек. Поскольку на Ровену охранное заклинание Мерлина никакого эффекта не оказало. Принцес-са тоже додумалась до этой истины и, презрительно фыркнув, отвернулась от говорящей трехконфорочной газовой плиты. Горыныч тут же поспешил поправиться.
– Я хотел сказать: на мужчин, – пробормотал он. Поправка монстра не спасла, и Ровена объявила ему бойкот до самого ужина. То есть на полчаса.
С ужином получилась целая «Санта-Барбара» в кулинарном варианте. Началось все с того, что продуктов у нас осталось шиш да маленько. То есть на меня одного. И уж никак не на Горыныча, не на Попова. Впрочем, паранормальный монстр может отдыхать: свою порцию почти сухого пайка он уже получил. Причем с доставкой сразу к месту переработки!
В общем, из еды у нас была только копченая задняя нога ма-а-а-а… (хватит? или продолжить?) …а-а-аленького лосенка. Ее, конечно, можно было поделить на всех, но эффект получился бы точно такой, как от завтрака кошачьей шерстью: в зубах что-то застряло, а пищи в желудке нет. Поскольку она (то бишь пища) в полуободранном виде сидит на дереве. Хотя кто их станет жрать, этих кошек?! Тьфу…
Еда для всей честной компании имелась в оставленной сиротой повозке приора. Но, во-первых, за ней нужно было идти. Во-вторых, ее нужно было готовить. Поскольку пища находилась в совершенно не приготовленном состоянии. То есть в виде освежеванной тушки полугодовалого кабанчика.
Если первая проблема легко разрешалась при помощи тягловой силы из Аллана и Кауты, то вторая часть процесса оставалась неприступной, как форт Нокс. Для непосвященных поясняю: данный форт – американский аналог кошелька вашей супруги в период вашего же тяжкого утреннего похмелья после бурной ночи вдали от родимого дома.
В общем, готовить пищу не хотел никто. Хотя вызывался Аллан, но он свою порцию доверия израсходовал еще сегодня утром, уронив в костер довольно приличный кусок мяса. Трескать жаркое вперемешку с углями, золой и прочими компонентами желающих больше не было.
Поймав искоса брошенный взгляд Рабиновича, я понял, что Сеня проблемы моего обеденного меню решил единолично. Он и в лучшие дни не особо со мной советовался по поводу того, чем кормить такого выдающегося пса, коим я несомненно являюсь. А уж теперь и подавно делать этого не будет.
Я прекрасно понимал, что копчености мне не светят. В лучшем случае, отрежут у тушки кабана пару ребер с жалкими мясными наростами и заставят есть в сыром виде. В худшем – наскребет Сеня остатки пере-недожаренной утренней грудинки и выложит мне… Ну, например, во-он в ту глиняную миску. И заставит еще спасибо сказать, что оная миска не оказалась ночным горшком великого и ужасного Мерлина.
Короче, нормальной пищи мне не видать. Хотя какая здесь нормальная пища?! Мои менты, словно жители вечно голодного Поволжья, накинулись в этой дурацкой Англии на мясо, и ничего другого признавать не хотели. Честно сказать, и мне поначалу такой рацион жутко нравился. Но все в этом мире меняется. Изменилось и мое отношение к еде.
Раньше я совершенно не задумывался о том (а ведь по телевизору только об этом и говорят!), что питание должно быть сбалансировано (правильно, что ли, слово-то сказал?). То есть белки, жиры, углеводы, витамины и минеральные добавки нужно жрать в равных количествах. А скажите мне, какие в мясе минеральные добавки и витамины? Там, кроме жиров, ничего и нет.
Ну, по поводу белков проблему еще можно решить, если хорошо постараться. Я так понимаю, что эти «белки» в белках водятся…
В общем, белок наловить еще можно. Если, конечно, хочется. А если нет, то ты не обязан. Ну-у, ты просто мог бы… Тьфу ты! Так и заговариваться начнешь.
Так вот, вопрос с белками еще разрешим. Но что делать с остальными штуками? Я животное не травоядное. Лопать какие-нибудь там бегонии не могу. Разве что в вареном виде и в щах. А с минералами еще хуже: не камни же мне грызть прикажете. Зубы у меня хоть и хорошие для пятилетнего кобеля, но с пилой-»болгаркой» общего мало имеют!
В общем, беда с этим балансом выходит. Как ни крути, а нарушать его придется! От такой мысли я даже почувствовал, как шерсть за ушами вылезать приготовилась, зубы зашатались, и когти жалобу губернатору нашей области собрались писать по поводу антигуманного обращения с ними.
Все! Вернусь домой, съем сразу упаковку «Педигри». По телевизору говорят, что там лучший баланс веществ и витаминов для собаки.
Я, конечно, знаю, что реклама – она на то и реклама, чтобы головы кому ни попадя пудрить. Но хочется надеяться, что хоть в этот раз капелька правды в ней окажется.
Я попытался правой передней лапой загнать шерсть за ушами на ее законное место и про себя покаялся, что зря обижался на Сеню за собачий корм. Он ведь, получается, о моем здоровье заботился, а я его усилия не ценил! Теперь, чтобы загладить вину, я даже «Сникерс» у Армена слопаю. Могу и вместе с оберткой! Только чтобы Сеня на меня не обижался…
Пока я мечтал о сбалансированном корме, в землянке Мерлина снова стало назревать побоище. Не знаю, то ли Горыныч не уничтожил защитное заклинание целиком, то ли моим ментам просто уже надоело общество друг друга, вкупе с условиями совместного проживания, но Жомов с Поповым снова стали орать на всю пещеру в два голоса.
– Ты, козел, жрешь больше всех, да еще и хочешь, чтобы для тебя харч готовили?! – зарычал Ваня, вырывая меня из задумчивости. – А хрен тебе не мясо? Вон, три конфорки у тебя есть, – Жомов махнул рукой в сторону Горыныча. – Бери этот ходячий «Инде-зит», горшок медный прихвати и вали на свежий воздух, обед для всех готовить. Так и быть, дам тебе Кауту в помощники.
– А ты не оборзел? – удивленно вскинул брови Андрюша. – Хочешь и рыбку съесть, и на сосну залезть? Ты, вообще, че полезного за все это время сделал?..
– Самогонку твою пил, – пожал плечами Жомов. – Знаешь, не всякий такое выдержит.
– Ах ты гад! – завизжал Попов. – Самогонка тебе моя не нравится? А ну-ка повернись ко мне, алкаш, я на твою рожу наглую посмотрю.
– Где-то я уже это слышал, – вмешался Рабинович, обернувшись к Ровене. – По-моему, не далее как сегодня утром…
Принцесса приняла эти слова как команду вмешаться в дискуссию. Что она с успехом и сделала! Причем триумф был такой, что все присутствующие минут на пятнадцать потеряли дар речи. Словно пятнистый дог, укушенный за заднюю лапу дворнягой. Я тоже грешен: сначала от удивления заорал благим матом, а потом, словно распоследний доберман, начал от восторга свой хвост ловить. Думаете, поймал?
Вы, вообще, какими себе принцесс представляете? Постойте, угадаю. Этакая высокомерная особа, думающая только об украшениях и нарядах? Из всех наук сумевшая освоить только родную речь и сложение в пределах первого десятка, а из искусств и того меньше – одно, да и то боевое: стрельба глазами по движущейся мишени? Угадал?.. Вот и я так же всегда думал. А оказалось, я заблуждался!
– Мальчики, перестаньте спорить, – вмешалась принцесса в двухсторонние жомово-поповские дебаты. – Давайте я вам обед приготовлю. Да и дело с концом.
– Ты? – презрительно фыркнул Попов. Он почему-то после инцидента в доме старосты Гэлгледа к средневековым женщинам стал относиться крайне отрицательно. – Ты хоть к кастрюле знаешь, с какой стороны подойти?
Вот тут Ровена и утерла всем нам нос (естественно, в переносном смысле!). Она в течение пятнадцати минут поведала нам секреты дворцового воспитания в двена… Нет, в шесто… Все! Совсем запутался. Считайте сами… Короче, в ее веке!
Оказывается, учили детей сановных особ примерно по программе сельскохозяйственного техникума с экономическим уклоном. Эдакий курс молодого царевича. То бишь принцессы! Папаня у Ровены был довольно строгий (между прочим, на своей шкуре испытал!), поэтому досталось ей по полной программе! Пришлось и коров доить, и роды у лошадей принимать. Про готовку и мытье полов я уже и не говорю!
Перечислять все, чему обучалась Ровена, нет смысла. Из этого бы получился совершенно самостоятельный рассказ. Может быть, даже самоучитель по ведению хозяйства. Легче сказать, чего Ровена не знала: пожалуй, только воинского искусства и мореплавания. А в остальном ее образование можно было назвать всеобъемлющим. Для этого времени, естественно.
– …у нас так. А как у вас, сарацинов, ведут себя женщины, я не знаю, – фыркнув, закончила Ровена застенчивое перечисление собственных положительных качеств. – Мужчина всегда уходит из дома. То на войну, то на поиски возможностей совершить подвиг. Королева должна руководить хозяйством, пока муж странствует. А как командовать слугами, если не имеешь представления о том, что они делают? Вот поэтому меня и обучили всему, что умеют простолюдины. Так что, милый причетник, варить я умею. И ты сейчас в этом убедишься. Ну-ка, марш за мясом!
Попова из жилища Мерлина сдуло, словно кота из-под трамвая. Впрочем, сбежал из пещеры не он один. Видимо, каждому требовалось время, чтобы переварить услышанное. Другого-то переваривать пока нечего было.
Жомов поспешил следом за Андрюшей, сославшись на то, что имущество в бесхозной повозке оставлять нельзя – растащат. Народ, дескать, вороватый пошел. Ваня прихватил с собой Кауту. Да и Аллан поспешил смыться. И через минуту в жилище Мерлина остались только Грифлет, Горыныч, я и Ровена с Рабиновичем.
Впрочем, последнего за присутствующего считать можно было только с натяжкой. Поскольку бедный Сеня оказался шокирован сильнее всех. Он совершенно отказывался реагировать на происходящее, застыв посреди пещеры с открытым ртом. То ли влюбился, то ли пытался представить, как из такого сокровища, как Ровена, кровь добывать придется.
Я попытался Сеню растормошить, но через минуту оставил это занятие, поскольку были дела и позанимательней. Например, посмотреть, как Ровена перешаривает многочисленные мерлиновские шкафы в поисках необходимых для «нормальной» еды ингредиентов.
Продукты отыскались достаточно быстро и в большом количестве. Пожалуй, ими можно было бы спокойно накормить бригаду ОМОНа или свору голодных сенбернаров, в чем лично я не видел никакой разницы.
Поначалу я отнесся к затее Ровены несколько скептически, поскольку, зная здешний уровень развития технического прогресса, предположить наличие холодильника в убогом жилище смог бы только душевно больной и страдающий чумкой пес. Я таковым не являлся (по крайней мере, до сего момента!) и рассчитывал увидеть в лучшем случае пучки засушенных специй, а в худшем – нечто такое, что не станет есть и крыса на свалке. Все оказалось по-другому!
Мне пришлось убедиться, что Мерлин является более умелым волшебником, чем считал я. Поскольку то, что открылось моим глазам, кроме как волшебством, назвать нельзя: в шкафах лежал даже свежий виноград, а хлеб был теплым, будто недавно вынутым из печи!
Горыныч подтвердил мои предположения относительно магии Мерлина, сказав, что на шкафы наложено какое-то заклинание, сути которого он понять не может. Ибо всем известно, как он учился в школе!
К тому времени, когда в пещеру вернулась гоп-компания, посланная за вещами и остатками мяса, в очаге уже весело трещал огонь. Сеня наполнил водой из неглубокого колодца в нише дальней стены несколько котелков для нового шеф-повара, а Грифлет добросовестно перетащил их к огню.
Я некоторое время крутился у всех под ногами, но когда меня снова начали пичкать обрезками сырого мяса, состроил им такую обиженную физиономию, какую только смог, и сбежал поближе к выходу. Тем более что и очаг нещадно дымил!
– Что это у меня с псом? – удивился Рабинович, посмотрев мне вслед. – Как попал сюда, так и ведет себя, словно дворняга беспородная…
Это еще неизвестно, кто из нас более породистый! У меня, между прочим, родословная. А у тебя даже тети-Сониной алюминиевой тарелки помятой на память не осталось.
– Ну вот, опять гавкает, – пожал плечами Сеня. – Может, с ним вокруг пещеры на дежурство сходить? А то не привык Мурзик к жизни, свободной от службы.
Сходи, сходи! А я тебе тогда в пещеру лося пригоню. Или медведя. Посмотрим тогда, кто и кого будет на вершине дерева ловить…
– Да оставь ты собаку в покое, – вступился за меня верный Ваня. – Достал уже пса со своей простотой.
Как это ни странно, но Рабинович на эту реплику не отреагировал. То ли от близости Ровены у него ум за разум заходить стал, то ли сегодняшняя истерика парня истощила, но ворчание Жомова осталось без ответа. И мои опасения по поводу возможности наращивания нового витка конфронтации внутрипартийной истинно сарацинской борьбы развеялись в пух и прах. Жаль только, что вместе с ними не развеялся и едкий дым от очага!
С дымоходом у Мерлина была настоящая беда. Я отворотил нос в сторону притока свежего воздуха и долгое время пытался понять, в чем здесь проблема. Печник ли местный виноват, трубочист, может быть, сюда не заглядывает, или дымоход как таковой совершенно отсутствует.
Выяснять истинную причину задымленности помещения у меня никакого желания не было. Во-первых, из-за того, что в моей экипировке отсутствовал противогаз. А во-вторых, потому что противогаза для собак вообще не придумали. Лезть же без защиты в этот крематорий не хотелось. Я и у костра-то запах дыма не люблю, а в помещении и более того – органически не перевариваю!
Предаваясь размышлениям о костре, я начал вспоминать ту ночь в разбойничьем логове, которую мы провели после спасения из застенков Камелота. Почему-то она показалась мне лучшей за все время нашего пребывания в Англии. От таких воспоминаний меня неудержимо потянуло в сон, и я, признаюсь честно, задремал.
Надо же такому случиться, что именно в это время всей честной компании изрядно надоело дышать гарью и страстно захотелось побывать на свежем воздухе. Вполне понятное желание. Непонятно одно – зачем они позволили идти впереди Попову? Я, собственно говоря, и так никогда не считал Андрюшу человеком, наделенным грацией, отличной от танцевальных па гиппопотама, но в этот раз он превзошел самого себя.
Вам, наверное, доводилось слышать расхожее мнение о том, что спящая под телегой собака успевает проснуться и выскочить из-под колеса, едва оная телега начнет свое движение? Смею вас заверить, что я такие экзекуции над собой не устраивал. И вообще не люблю спать на проезжей части. Особенно, когда по ней идет стадо гиппопотамов! Когда Попов ласково навалился всей своей тушей на мою заднюю лапу, я спросонья именно о стаде гиппопотамов и подумал.
Я пес не злобный (хотя и полагается быть таким по штату). На друзей рычу редко, а кусать их до сего момента и вовсе в голову не приходило. Но когда тебе во сне одной ногой наступают на лапу, а другой бьют по голове, поневоле срабатывает защитный рефлекс. Естественно, что я заорал благим матом и вцепился клыками Попову в ляжку.
Вот такого крика я еще не слышал никогда! Помню, когда в трехмесячном возрасте меня стали приучать к вою сирен тревоги, меня едва не хватил инфаркт, и я, не при дамах будь сказано, сходил под себя. В этот раз, правда, обошлось без этого, но я в долю секунды вылетел из узкого подземного коридора на божий свет. Хотя бы для того, чтобы не оглохнуть! А следом за мной из двери полетели мелкие камни, пыль и мусор, вынесенный на поверхность ударной волной.
Попов орал еще минуты три. Думаю, больше от испуга, чем от боли, но этого было более чем достаточно, чтобы Жомов пинком вышвырнул его на лесную лужайку. Не знаю уж, чего он испугался? Решил, что сивая кобыла вернулась и в бреду решила показать, как лошади кусаются? Науке это неизве-стно…
Мне трудно представить, каково пришлось тем, кто подобно мне не успел выбраться из зоны обстрела. Но если тщедушного Аллана вынесли из пещеры на руках в состоянии легкой контузии, а впечатлительный Грифлет приобрел прическу, способную заставить панка побриться «под гоблина» от зависти, то можно догадаться о произведенном Поповым эффекте.
– Убью гада! – заорал Жомов, едва смог прочистить уши. – И не посмотрю на твою липовую святость и крест твой серебряный…
Впрочем, Андрюша фразу до конца дослушивать отказался. Забыв о полученных травмах, Попов бросился бежать так, что и порядочная гончая за ним угнаться не смогла. Выпустить бы его в таком состоянии на ипподром темной лошадкой, и мой Сеня точно бы на Андрюше парочку миллионов заработал.
Видимо, у самого Попова немножко от крика «башню сорвало», и он решил, что участвует в забеге. Не знаю уж, в лошадином или легкоатлетическом, но бежал он точно по кругу. Вдоль края поляны. Причем совершенно не смотрел, где находится его преследователь. Нужно ли говорить, что он вскорости сам догнал Жомова? И со всей скорости врезался в него?
К этому времени я был единственным, кто смог прийти в себя после впечатляющего по красоте вопля и вовсю наслаждался зрелищем единственного в своем роде забега. Остальным было далеко не до смеха. Они и пришли-то в себя только после того, как Жомов отвесил незадачливому спринтеру хорошего пинка. Видимо, решив, что озверевший Ваня поломает что-нибудь из редких в своем количестве твердых частей тела Попова, вся компания бросилась оттаскивать Жомова от укушенного крикуна. Мне не оставалось ничего другого, как присоединиться к общей суматохе.
– И тут без безобразия обойтись не могут. – Неожиданно зазвучавший голос, исполненный укоризны, заставил нас замереть. – Говорил я вам, сэр, казнить их сразу нужно было. Без суда и следствия.
На поляну перед входом в пещеру Мерлина выехали Мордред, Бедивер и Галахад!
– Ну, быки, а этих лохов, я надеюсь, грохнуть можно? – полюбопытствовал Жомов, закатывая рукава.
– Всегда пожалуйста, – согласился с ним мой Рабинович и отстегнул от пояса дубинку. – Даже поможем…
– Боюсь, что буду вынужден вас разочаровать, – не согласился с ментами Галахад и взмахнул рукой.
Повинуясь этому сигналу, на поляну высыпали вооруженные до зубов стражники. Среди них было приблизительно поровну мечников и лучников. Я не слишком силен в тактике и стратегии, но тут и ежу было бы понятно, что на поляну они мчались аллюром и лишь в ближайших кустах попытались построиться в некое подобие боевого порядка. Впрочем, отсутствие возможности перестроиться перед атакой ничуть не помешало стражникам мигом захватить нас в кольцо и ощетиниться тучей стрел.
– И все же я настоятельно прошу немедленно расстрелять всю эту шайку, – вновь обратился к Галахаду Мордред.
– Согласен с досточтимым сэром, – поддержал кровожадного бастарда Бедивер. – Они мастера на колдовские штучки. Было бы обидно снова упустить их. Тем более, сир, мы бы уже покинули этот лес, не найдя их у повозки, если бы какой-то идиот из этого сброда не заорал так громко.
Вот так вот! Говорят, что гуси спасли Рим, разбудив стражников, а мне, видимо, суждено стать губителем ментов, хоть и невольным. Ведь, не засни я у порога, на меня не наступил бы Попов. А тогда и кусать бы его не пришлось и криков слышать не посчастливилось.
Я почувствовал, что Галахад начал колебаться, явно собираясь согласиться с требованиями своих соратников. Еще пара доводов о вредности нашего пребывания в этом мире, и заместитель не вовремя пропавшего короля Артура отдаст приказ открыть по нас стрельбу. Вильгельмы Телли, бультерьер их раздери!
– Горыныч, ты нас сможешь прикрыть? – шепотом полюбопытствовал Сеня.
– Не получится, – шмыгнул одним из носов дихлофосный завод. – Я не учился еще держать круговую оборону.
И тут меня осенило! Нам нужно просто отступить в пещеру Мерлина, а Горынычу прикрыть своим магическим щитом вход. Учитывая запасы пищи, хранимые там, продержаться внутри мы сможем долго, а потом что-нибудь и придумаем. Я схватил Рабиновича за штаны и дернул в сторону входа в подземелье. Очень надеясь, что он меня поймет.
– Мурзик, отстань, – зашипел на меня Сеня и тут до него тоже дошло: – Горыныч, отвлеки их, а мы все быстренько спускаемся вниз. Только по команде…
Однако трехглавый монстр сделать ничего не успел.
– Хррум, барррурум. Хум! – послышалось из подлеска. – Так тут, оказывается, новая поросль появилась. А я думаю, что за шум на моей поляне? Кто опять безобразия учиняет?.. Ох, веточки-листочки. Хрясть! Какой древогуб по молодым дубочкам на лошади проехал? Хм, да?
Корявень выбрался на поляну и неуклюже согнулся над поломанными молодыми деревцами. От его появления все, и мы в том числе, застыли с разинутыми ртами. Совершенно не обращая внимания на людей Галахада, оцепеневших при виде такого чудища, Корявень попытался выпрямить молодые ростки. Первым пришел в себя Рабинович.
– Корявень, берегись, – гаркнул он и обернулся к нам. – Уходим!
Ща-аз-з-з! Чтобы я пропустил самое интересное? Никогда. Не обращая внимания на призывные Сенины команды, я спокойно остался на поляне и стал с интересом наблюдать, что произойдет дальше.
– Хуум-хррум, – вздохнул Корявень. – Не хотел торопиться, как молодой ясень, да, видно, придется. Хм, да.
И влепил ближайшему к нему стражнику мощнейшую оплеуху.
– Стреляйте в этого демона! – завопил Мордред.
Как ни удивлены и перепуганы были их бойцы, но надо отдать им должное: они сразу открыли огонь из луков по Корявню. Однако на онта это мало подействовало. Пожалуй, только разозлило. Корявень в одну секунду оказался утыкан стрелами, словно булавочная подушка набором игл.
– Хм, хррум! – возмутился он. – Это уже наезд. Корешки-лепесточки. Буду вас сажать. Хм, да!
Корявень выполнил свою угрозу дословно. То есть сгреб ближайшего лучника своей огромной лапой. Другой ручищей он в мгновение ока выкопал яму соответствующих размеров и по самую шею вогнал туда бедолагу. Присыпав стражника землей, Корявень повернулся к следующему.
– Рубите его! – истошно заорал Бедивер и выхватил меч. – Бросайте луки и рубите это ходячее полено.
Похоже, дело пахнет керосином! Решив, что нужно помочь онту, я с бешеным лаем бросился на лошадь Бедивера. Животина к такому обращению не привыкла и, не придумав ничего лучшего, сбросила седока на землю. Наверное, Бедиверу было больно…
Мордред попытался достать меня мечом, но ничего из этого не получилось. Что я, дурак, что ли, под «перо» соваться. Я отскочил в сторону и увидел краем глаза, как вся «сарацинская» рать высыпала из пещеры Мерлина, вооруженная до зубов. Ну вот, теперь начнется потеха. На радость Жомову.
Впрочем, развлечение оказалось коротким. Мои дорогие менты при помощи своих дубинок в два счета разобрались с Мордредом и Галахадом, вогнав их в землю примерно так же, как и Корявень незадачливых стрелков. Правда, залегли рыцари в грунт плашмя, а не торцом, но большой роли это не играло.
Сражение было выиграно. Лишившись своих предводителей, доблестное воинство стражников бросилось наутек. Горыныч, набравший к тому времени любимый цвет и любимый размер, решил их немного проводить. Не думаю, что стражники этому порыву обрадовались. Тем более что без нравоучений и лекций летающий проповедник обойтись просто уже не мог.
В общем, с моей скромной помощью минут через пять сражение было закончено. Кто из нападавших умудрился избежать посадки и не сдался в плен перед натиском моих доблестных ментов, тот «сделал ноги». Впрочем, не думаю, что убежавшим было много легче.
– Хррум-хуум, – потер ладони Корявень. – Хорошая грядочка получилась. Правда я спешил, но, думаю, корешки у них не отвалились… Хум, я почти забыл, зачем сюда шел. Тычинки-пестики! Этот занудный эльф предупредил меня, чтобы вы с заклинанием ничего не перепутали. А то беда случится. Хм, да.
Онт развернулся и пошел обратно в лес.
– Эй, Корявень, подожди! – остановил его Рабинович. – А с этой грядкой нам что делать?
– Хррум-баррурум. С грядкой? Да поливайте немного, а то завянут совсем, – и онт окончательно скрылся в лесу.
