Глава 11
…На поверхности — видимо, для разнообразия — его встретило солнце. Иван с наслаждением задрал голову и несколько секунд просто стоял, закрыв глаза и наслаждаясь ощущением ласковых теплых лапок, скользящих по коже.
Комбинезон он снял недалеко от выхода — бродить в нем по улице все равно было нельзя — первый же патруль всенепременно заинтересовался бы, откуда у гражданского лица совсекретное снаряжение спецназа? Убрав аккуратно скатанный комбез в предусмотрительно захваченный штурмовой мини-рюкзак, Вакулов отправил туда же поясную кобуру с «Глоком», глушители и запасные обоймы к оружию.
Но совсем безоружным Иван не остался: «сбруя» с ПСМом скрылась под курткой, равно как и нож, и метательные лезвия.
Пока что Вакулов так и не решил для себя, куда же ему направиться, но то, что надо поскорее убраться подальше от Приюта, было очевидно. Капитан прекрасно знал, как умеют работать спецслужбы, когда надо устроить облаву на подозреваемого. И не стоило думать, что у Ростиславыча не найдется рычагов для того, чтобы нажать на соответствующие структуры. Даже не находясь на службе официально, он оставался достаточно влиятельным в коридорах власти человеком.
Иван быстро шел по улице, напустив на себя донельзя озабоченный вид, так, чтобы каждому встречному было понятно — у человека какие-то проблемы и он торопится их поскорее решить, В общем-то вполне обычное состояние среднестатистического москвича: в свое время, выехав первый раз за границу, Вакулов обратил внимание на то, как раскованны и улыбчивы там люди. Даже он сам, поддавшись всеобщему настроению, поймал это беззаботно-расслабленное состояние и блаженствовал до конца отдыха и даже первые пару дней по приезде, пока в автобусе ему не наступили на ногу и не пихнули в спину, обругав последними словами. Просто так, походя. Было не то чтобы обидно, нет — Иван все ж таки вырос именно в этом городе и привык к манере поведения его жителей, — но чуточку жаль того ушедшего чувства, хм. легкости, что ли?
Вакулов подошел к перекрестку и остановился, дожидаясь появления на светофоре «зеленого человечка». Встал он на всякий случай чуть позади остальных пешеходов и потому не сразу понял причину шепотка, внезапно пробежавшего по толпе. Но когда люди слегка качнулись назад, так уж получилось, что Иван не успел отойти и против воли оказался вблизи от происходящего.
Через дорогу, игнорируя все правила движения, шли несколько человек. Если быть точным — две пары боевых магов, четверо бравых ребятишек в камуфляже и с до боли знакомыми Ивану ухватками, и еще одна странная личность между ними.
— Блаженный Часовщик! — выдохнул кто-то за спиной Вакулова. Иван пригляделся. И внезапно со всей остротой понял, что это действительно был именно он, легендарный не то изгой, не то гений «от магии». На самом деле звали его, конечно, совсем иначе: Блаженный Часовщик было не более чем прозвищем. Говорили, что во время Эпидемии он был одним из ведущих магов, стоявшим у истоков ВСЕХ проводимых Кругом экспериментов. Но потом, в результате одного из своих опытов, несчастный впал в какое-то странное состояние — разговаривал с кем-то невидимым на известных и неизвестных языках, ходил, словно слепой, натыкаясь на препятствия и не замечая их…
Создавалось впечатление, что теперь чародей жил в некем своем мире или даже времени — откуда, собственно, и появилось это странное прозвище Часовщик. Иногда, впрочем, наступали периоды прояснения, но что именно маг успевал рассказать коллегам, было неизвестно — верхушка Круга секретила эти сведения по высшему уровню, не подпуская к ним никого постороннего. Даже сунувшиеся было к нему государственные спецслужбы нарвались на жесточайший отпор и вынуждены были отступить, поняв, что ради своей святыни волшебники готовы на все. Тем более что действия были подкреплены еще и словесными предупреждениями.
К беде всех заинтересованных лиц, находящегося вне нашего мира чародея невозможно было запереть где-нибудь в укромном месте. Таинственным образом (поговаривали о некой непостижимой «темпоральной магии») он проходил сквозь все стены, распахивал все запоры и игнорировал любые заклятья. Прямо-таки хрестоматийный кот, что гуляет сам по себе!
Вот и пришлось магам и государству прийти к компромиссу — Блаженный Часовщик ныне был волен ходить там, где ему вздумается, но под охраной боевых магов Ордена и офицеров спецназа. Эдакий вооруженный до зубов нейтралитет.
Иван слышал об этом, но, сказать по правде, не слишком-то интересовался: во время Эпидемии встречались чудеса и похлеще. Да и времени на праздное любопытство просто не было. Именно поэтому сейчас он рассматривал Часовщика, как раз проходившего мимо, с нескрываемым интересом — легенда все же.
С виду человек как человек. Одна голова, два уха, два глаза… взгляд, правда… ну о-очень далеко отсюда индивидуум. Ну так и что? Когда Вакулов еще в институтскую пору был на практике в психбольнице, там еще и не таких чудиков доводилось наблюдать!..
Что еще? На удивление опрятен, да и одежда вполне приличная — видать, ухаживают за ним, когда спит или отдыхает, болезный. На шее болтается включенный цифровой диктофон повышенной емкости одной из последних моделей — «пятисотгиговый» «Олимпус». Умно, кстати, придумано: и все, что свихнувшийся маг в своей нирване болтает, записывается, и, когда прочухается, за стенографисткой бежать не требуется. Интересно, а «клопы» эфэсбэшные на нем тоже есть? Вряд ли, конечно: чудодеи из Ордена не позволят кому-то из посторонних приблизиться к своему подопечному. Правда, при нынешнем развитии техники прослушивания…
— Чего тебе, дядя? — услышав свой собственный голос, Иван вздрогнул и вынырнул из размышлений. Твою в качель! Оказывается, сбрендивший колдун стоит возле него и что-то говорит!
— Повторите, пожалуйста? — внезапно охрипшим голосом попросил Вакулов.
— Я говорю, что, может быть, ты и прав, Иван, но все же тебе лучше подумать, прежде чем принять окончательное решение, — устало и несколько отстраненно произнес Часовщик, пронзительно глядя на Вакулова.
— К-какое еще решение? — искренне удивился Иван. — Не нужно мне ничего решать! Ошиблись вы, уважаемый! Точно ошиблись! — Вакулов отступил на шаг назад, стараясь раствориться в толпе — только вот такой «популярности» ему сейчас и не хватало для полноты ощущений! Того и гляди, телевизионщики и журналюги налетят да сюжетец в прямом эфире дадут: то-то шеф и все те, кто преследуют Ивана, порадуются!
— И все же, очень тебя прошу, подумай, — негромко сказал вслед ему Часовщик. — Разрушить то, что выстрадано ценой собственной жизни, легко — куда трудней создать! А ведь мои коллеги, как бы ты к ним не относился, не все одинаковые — есть хорошие, есть плохие, есть так себе — ни то ни се. Разные мы, на самом деле, совсем как и вы, обычные люди… Понимаешь? Тебе может показаться, что они желают тебе зла, а они, на самом деле, спасут тебе жизнь. А может, не только тебе, но и еще кому-нибудь. Или вообще — всем. Вот потому и прошу: подумай, Иван…
Вакулов молча пятился, стараясь не смотреть на сумасшедшего мага — и в то же время кожей чувствуя горящий взгляд, упиравшийся в него подобно лучу лазерного целеуказателя оставленной в спецхранилище «Грозы».
— Нам задержать его, Учитель? — услышал Иван голос одного из боевых магов. Одновременно краем глаза он заметил, как один из спецназовцев что-то бормочет в микрофон, пристально разглядывая Вакулова.
«Похоже, придется драться, — подумал Иван, осторожно просовывая руку за пазуху и берясь за рукоятку ПСМа. — Бля, это ж надо быть таким „счастливым“ — и пары кварталов от Приюта отойти не успел, а уже влип! Ладно, хлопчики, авось постесняетесь в толпе шмалять направо и налево. А мне, хоть и гадостно это, конечно, придется случайными прохожими, как щитом, прикрыться».
В уме Вакулов уже просчитывал свои действия, прикидывал траекторию движения, возможные укрытия — словом, делал все то, что и полагалось делать при начале боеконтакта.
«А тебя, зараза, я первого положу! — решил, уже почти окончательно, Иван, взглянув на Часовщика. — Ну ни хрена себе!» — вырвалось у него в следующую секунду. Блаженный преспокойно шел себе по улице, размахивая руками и разговаривая с кем-то видимым лишь ему одному. Охрана следовала за ним, и только один из магов оглянулся было на ходу, пытаясь разыскать в толпе Ивана, но Вакулов поспешно наклонился, делая вид, что у него развязался шнурок на ботинке.
Кровь бешено стучала в висках, в венах бурлил не нашедший выхода в круговерти сшибки адреналин. «Повезло! — лихорадочно думал Иван. — Мне опять повезло!» — он разжал пальцы, отпуская влажную рукоять пистолета.
Как оказалось, зря!
— Интересно, о чем это придурок этот болтал, а, Ваня? — лениво произнес за спиной незнакомый женский голос, когда капитан разогнулся, собираясь идти дальше. — Ну-ну, не дергайся так, — противный смех, и что-то острое кольнуло спину чуть пониже левой лопатки в ответ на попытку Ивана повернуться.
— Хотя нет, как раз можешь дергаться — так у меня быстрее появится повод дать тебе то, что заслуживаешь! — теперь голос женщины звенел от едва сдерживаемой ненависти. — Ну же?
— Да пошла ты на хрен, — лениво сказал Иван, нарочно расслабляясь. — Говори, что надо — или вали. У меня и без тебя дел по горло.
— Смелый какой… — прошипела-одобрила незнакомка. — Это даже забавно. А ну-ка, отойдем, пожалуй! — острый предмет снова больно куснул кожу Вакулова, а чужая ладонь легла на его правое предплечье и потянула, указывая направление движения.
Идти предстояло не через переход, как первоначально намеревался Вакулов, а параллельно дороге, по тротуару в направлении по ходу уличного движения. Иван пошлепал по мокрому асфальту, судорожно просчитывая столь нежданно изменившуюся ситуацию. Нет, в самом деле, что ж это происходит-то на белом свете, если основной принцип спецназа «мы видим все, нас — никто!», за последние пару суток в отношении Ивана не просто не работал, а катастрофически не работал! У Вакулова даже складывалось ощущение, что та «тень», где он благополучно пребывал все годы после увольнения из Службы, вдруг оказалась залита безжалостным светом гигантского прожектора, не оставлявшего ни малейшего пятнышка, куда можно было нырнуть, укрываясь от чужих взоров. И не только: поражала легкость, с которой его постоянно находили все, кому не лень. И это наводило на весьма печальные размышления о предательстве.
Нет, конечно, даже принадлежность к Команде не могла гарантировать стопроцентной гарантии от возможности скрытой слежки. Но почему, мать ее так, он вообще кого-то заинтересовал?! Почему?!
Сглазил, что ли, его кто?
— Поворачивай вон туда, к скверу! — прорезалась за спиной незнакомка, чувствительно ткнув Ивана в правое плечо. Вакулов поморщился:
— Слышь, подруга, ты бы того… помягче, а то ведь я к учению графа Толстого со скепсисом отношусь! — за спиной раздался короткий смешок.
Острый предмет, что все это время продолжал упираться в спину Ивана, вдруг дернулся, больно уколов его напоследок, и… пропал! Одновременно исчезли и крепко сжимавшие предплечье пальцы. Вакулов сделал по инерции еще шаг и замер на месте, мучительно борясь с желанием обернуться и встретиться наконец с непонятной женщиной лицом к лицу — ведь пока было не слишком понятно, что происходит. То ли его решили слегка освободить, то ли…
— Ложись! — заорал кто-то, и Иван автоматически бросился на землю, тут же заученно перекатываясь влево. Над головой рвануло. Волна горячего воздуха саданула по затылку, вдавливая лицо в грязный и мокрый асфальт. Та еще радость — похоже, кто-то решил поиграться с направленно-ограниченным вакуумным взрывом! Недурно…
Иван, матерясь и сплевывая кровь с разбитых губ (из носа, кстати, тоже кровушка лилась здорово!), приподнялся, чтобы протереть глаза и осмотреться. И в тот же момент над ним снова раздался грохот разрыва. Иван, правда, услышал его не так хорошо — уши еще были заложены после первого раза, но вот прочувствовал в полной мере! Вакулов вновь врезался в асфальт, да так, что, похоже, потерял на какое-то время сознание. По крайней мере, когда очухался, то пребывал он уже в вертикальном положении, безвольно обвиснув на чьих-то руках.
Кровь и грязь заливали саднящее от многочисленных ран лицо, и Вакулов не видел, с кем он имеет дело на этот раз, а что-либо услышать было невозможно — в уши, по-прежнему, будто кто-то ваты напихал. Голова здорово кружилась, к горлу подкатывала тошнота, а ноги подкашивались, будто у пьяного, каждую секунду норовя пойти не в ту сторону — классические признаки контузии.
Эту невероятно длинную и тягучую мысль Вакулов обдумывал, то уплывая в черноту беспамятства, то снова из нее выныривая. Почему-то сейчас для него самым важным было именно это — вспомнить признаки контузии и примерить их к своему теперешнему состоянию. Наверное, из-за этого Вакулов и не пытался особо понять, кто и куда его тащит, равно как и то, зачем неведомые «они» это делают. Ну, видимо, нужно это им — и все!
Но, как бы оно ни было, постепенно капитан начал приходить в себя. Сначала по лицу быстро пробежал ласковый прохладный ветерок. Пробежал — и исчез, унеся с собой дикую головную боль, жжение содранной кожи, давящую тяжесть в глазах. Затем чьи-то руки осторожно промокнули раны на голове влажной материей, остро пахнущей незнакомыми травами. От этого стало совсем хорошо, и Вакулов неожиданно поймал себя на мысли, что нежится, будто огромный кот, которого ласкает хозяйка.
Иван на всякий случай посидел еще немного с закрытыми глазами, не двигаясь и прислушиваясь к своим ощущениям. Дела вроде бы обстояли неплохо — организм не подавал признаков тревоги, и он решил рискнуть, — осторожно приоткрыл глаза и осмотрелся.
То, что его посадили в машину, Вакулов понял уже давно — и по запаху бензина и железа, и по характерной тряске. Но вот то, что машина эта была виденным уже ранее бээмвэшным кабриолетом и принадлежала не кому-нибудь, а тому самому магу из Гильдии, которого он встретил совсем недавно… кстати, как его называли те ведьмы? Ах, да! Симон!
Так вот, то, что за рулем сидел именно Симон, поставило Ивана перед лицом весьма непростых раздумий. Помнится, сравнительно недавно Вакулов как раз размышлял над тем фактом, что его весьма легко умудряются найти все, кому не лень, и вот на тебе — очередное тому подтверждение!
— Эй! — достаточно недружелюбно спросил Иван, заметив, что маг с усмешкой разглядывает его в зеркало заднего вида. — Ты-то здесь откуда взялся? И что все это значит?
— Как тебе не стыдно? — в бок капитана вонзился маленький, но крепкий, кулачок. — Мы же тебя от смерти спасли, а ты грубишь!
Вакулов охнул и, потирая ушибленное место, повернул голову — на него, яростно сверкая горящими глазами, смотрела еще одна знакомая личность — ведьмочка по имени Маргоша. Маргарита, наверное? А, впрочем, какая на хрен разница — особого стыда или раскаяния перед этой девчонкой Иван все равно не испытывал. Вот мысли о том, они ли его пытались изъять у перехода и как себя сейчас вести — да, присутствовали. А стыд? Увольте, он не кисейная барышня! Потому сей изначально глупый вопрос он попросту проигнорировал, вновь обернувшись к водителю.
— Оставь его, — на удивление спокойно и даже вполне миролюбиво попросил Симон свою подругу, — нам сейчас, знаешь ли, не до выяснения отношений. Лучше посмотри — мы эту мерзость с хвоста стряхнули или нет?
Маргоша послушно замолчала, не забыв, правда, выразить свое недовольство красноречивом взглядом, буквально ошпарившим Ивана. Развернувшись на сиденье, она влезла на него коленками и, держась обеими руками за спинку, принялась что-то высматривать на дороге позади них. Вакулов со здоровым мужским нахальством уставился на весьма приятные ножки, облитые черным шелком ажурных чулочков, и симпатичную тугую попку, едва-едва прикрытую короткой юбчонкой, что прямо-таки призывала вытянуть руку и ущипнуть.
Маг, поглядывающий в зеркало, одобрительно засмеялся:
— А ты молодец, Иван, быстро в себя приходишь — я уж думал, придется дожидаться, пока очухаешься, ан нет — уже вон прикидываешь, как лучше Маргошу на сиденье разложить!
Иван притворно-виновато вздохнул:
— Ну извини, что разочаровал.
Ведьмочка развернулась и уселась на сиденье нормально.
— Все чисто, Симон. По всем диапазонам прошлась — ее следов нигде нет, — четко и серьезно сообщила она своему не то коллеге, не то начальнику. И тут же полуобернулась к Вакулову, прильнула к его плечу соблазнительно-волнующей грудью, нежно пробежалась пальчиками по слегка небритой щеке капитана, вкрадчиво промурлыкав:
— Так что там я слышала насчет «разложить»?
— Стоп, стоп, стоп! — неожиданно запротестовал маг. — Так нечестно — я ведь тоже к вам присоединиться хотел, но руль же не бросишь, правда? Так что давайте малость обождем, а?
Маргоша фыркнула, но от Вакулова отодвинулась и демонстративно уставилась в другую сторону, сложив руки на высокой груди и всем своим видом изображая оскорбленную невинность.
Иван засмеялся. В принципе, его сейчас интересовала не столько молодая колдунья, сколько ответы на накопившиеся вопросы, а с удовлетворением любых других потребностей он вполне готов был подождать.
— А кто была та женщина, что пыталась меня куда-то уволочь от перехода? Это ведь женщина была, верно? И, уж простите за любопытство и не дайте помереть дурнем, повторю прежний вопрос: вы-то откуда здесь так вовремя нарисовались? — как можно более спокойно, но в то же время твердо спросил Вакулов, обращаясь к Симону — еще в первую встречу он определил для себя, кто в этой компашке главный.
Маг промолчал, а ответила неожиданно колдунья.
— Сука дохлая! — яростно фыркнула девчонка, потеряв мигом всю свою невозмутимость. — Это по первому твоему вопросу. А по второму… как же нам было за тобой не увязаться, когда еще в первую встречу — помнишь тогда, на шествии? — мы на тебе такое роскошное проклятье обнаружили. Интересно же было посмотреть, сколько ты с ним протянешь.
— Дохлая — это значит мертвая? — глуповато уточнил Иван. Сказать по правде, он просто тянул время, поскольку не поверил ни единому слову Маргоши. — Откуда посреди бела дня на оживленной столичной улице возьмется мертвяк? Слава богу, патрули везде как раз для таких случаев гуляют. И проклятье… — заканчивать свою мысль Вакулов не стал, чтобы не ляпнуть лишнего. Ну невозможно на него повесить хоть какую-то магическую гадость! Не-воз-мож-но!!! Для того всех бойцов Команды и пичкали в свое время всякой интересной химией, а после подсадили на «якорь». Значит, это банальная подстава, чтобы втереться к нему в доверие. Ивану даже скучно стало: неужели в недрах Гильдии — или откуда там эта сладкая парочка? — не могли придумать легенду покрасивее?
— Считаешь себя шибко умным? — ласково пропела Маргоша. — Думаешь небось, что дура-девка пытается неуклюже обмануть такого взрослого и умудренного опытом дяденьку? Так? Признавайся уж… Так вот отвечаю — вопрос только в том, кто эту тварь перевел в состояние нежити и каким количеством энергии напитал — слышал, должно быть, о «мертвом параде»? Вот! — она торжествующе взглянула на Вакулова, слегка ошеломленного этим яростным напором.
— А с тем, что к тебе не должно было ничего «прилипнуть», еще проще, — неторопливо добавил Симон, — ты же не из последнего поколения «карателей», так? Вспомни-ка нашу первую встречу — ваша пресловутая сыворотка в твоем организме тогда отсутствовала, и, насколько я могу судить, в момент, когда ты попал под выплеск, ее тоже не было. Вот проклятье к тебе и прилипло…
Иван призадумался. Ну, допустим, напустил на него кто-то тварь, накачанную энергией по высшему уровню, допустим. Хотя совершенно непонятно — к чему такие изыски ради столь незначительного человека, как отставной капитан. Хотя в свете последних событий, наверное, уже ничему не стоит удивляться, вообще ничему…
Но проклятье? Это что же получается, он подцепил-таки предсмертный «приветик» от того колдуна в кабаке? Ведь именно после бегства от патруля Иван не смог уколоться, потому что посеял где-то необходимую дозу…
Стоп!!!
— А скажите-ка, любезнейшие, — вежливо поинтересовался Иван, делая вид, что полез за платком, а на самом деле нащупывая за пазухой рукоять пистолета, — с чего это вы, собственно, взяли, что я из «карателей»?!..
Научно-исследовательский центр ВС США «Пятая Точка»,
военная база «Форт Блисс» и ее окрестности, Техас,
весна 2010 г.
…Старший лаборант «отдела А» Энтони Блэкфорд давно уже относился к исследуемым «штуковинам» без должного пиетета. Да и какой, собственно, пиетет после стольких лет исследований?! Все давно известно, изучено-просвечено-разложено на составные части — без особого, впрочем, результата. Ну бинокль новый на вооружение приняли, ну в новом камуфляже-«невидимке» наши парни щеголяют, глотки коммунистам режут… ну или не коммунистам, а террористам. Тони не слишком углублялся в политику, выясняя, кто там сейчас объявлен очередным «врагом Америки номер один» и в какой стране наши морпехи должны ныне защитить идеалы демократии.
Важно другое: как бы оно там ни было, а спустя несколько лет большая часть находок вернулась туда, откуда и начала свое не слишком-то, как выяснилось, и триумфальное шествие по секретным лабораториям и научным центрам. Сюда, на второй подземный уровень мало кому известного SDC Fifth Point, в благословенный штат Техас…
Блэкфорд задумчиво осмотрел разложенные в герметичных шкафах предметы: россыпь патронов, бинокль, армейский нож, кусок серебристого металла оболочки капсулы и обрывок «невидимой» ткани, вновь запаянный в заполненную инертным газом колбу. Микрочип, образцы ДНК, камуфляж-«хамелеон» и компьютерные диски на «Пятую Точку» не вернулись.
Раскрыв один из шкафов, Тони задумчиво повертел в руках бесформенную лепешку застывшего металла, ничем не отличимого от обычной ртути. Конечно, если бы обычная ртуть при комнатной температуре находилась в твердом состоянии вместо жидкого. Что только ни делали с «образцом» за годы исследований по программе «Ртутного дождя»! Да все, что угодно, делали! Но не только не смогли изучить его структуру и свойства, но даже хоть сколько-нибудь серьезно повредить. Под конец экспериментаторы даже потратили уйму денег на небольшой ядерный взрыв, причем наземный — с минимальными результатами, ясное дело. Расположенный в эпицентре образец вполне ожидаемо испарился, так и не раскрыв ни одной из своих тайн, второй, размещенный на большей дистанции, оплавился. Третий же и вовсе не пострадал, хотя Ударная волна буквально впечатала его в бетонный блок, на котором он был закреплен. Тони сам видел эту здоровенную пятитонную тумбу: «образец» просто-напросто погрузился на дюйм в раскрошившийся железобетон, причем на его зеркально-гладкой поверхности не осталось даже царапины…
Блэкфорд вернул металлическую «лепешку» на место и взял в руку колбу с тканью-«невидимкой». Вот уж действительно, самый большой облом среди всех найденных в капсуле предметов: «чары невидимости», надо ж такое придумать! Конечно, Тони не знал, кем были отправители загадочной «посылки», но в том, что им не было чуждо чувство юмора, он не сомневался.
Несмотря на всю серьезность, с которой высшее руководство страны отнеслось к содержимому «контейнера из будущего», сообщениям о наложенных на обычные, в общем-то, предметы чарах никто не верил. И даже больше: этот вариант вовсе не рассматривался. Впечатляющих открытий хватало и без этого, и неизвестно, какие еще ждут своего часа на недосягаемых пока дисках. Ну а чары? Кто знает, что на самом деле имели в виду эти самые неведомые отправители? Может, это у них в будущем сленг такой? Или «чары» — это просто какой-то специфический термин? Ну не воспринимать же всерьез саму возможность существования магии, а?! Все-таки двадцать первый век на дворе…
Хмыкнув, Энтони потряс колбой, чтобы кусок ткани распрямился и его можно было бы получше рассмотреть.
И в этот миг…
…Али Назраи опустил автомат и пренебрежительно пнул покорно склонившегося перед ним последнего уцелевшего солдата охраны ногой:
— Вставай, шакал! Открывай кабину! — как можно более грозно заорал он, хотя в душе парня все пело и ликовало. Еще бы — их самоубийственная акция увенчалась успехом. Да еще каким: всего в нескольких километрах от охраняемой пуще зеницы ока военной базы воинам «Меча Аллаха» удалось захватить бронированный фургон, перевозивший нечто очень важное! На это однозначно указывало и количество перебитой охраны, и весьма немалая сумма, которую пришлось заплатить, чтобы раздобыть сведения о секретном рейсе. Но это все мелочи, главное другое: сейчас они откроют броневик и получат… Девятнадцатилетний юноша, правда, не знал, что же именно они получат, но в одном был убежден твердо — это обязательно приблизит его еще на один шаг, неважно, большой или маленький, к осуществлению заветной цели — мести! За свою страну, за погибших друзей, за расстрелянный американским самолетом автобус, в котором ехала вся его семья…
Презренный кафир послушно поднялся и, подбежав к двери, торопливо принялся набирать на кодовом замке шифр, старательно сверяясь с выбитыми на бляхе, что он извлек из потайного кармашка, цифрами. Здоровенный морпех трясся, искоса поглядывая на щуплого подростка в таком же, как у него, пустынном камуфляже. Горящие черные глаза, видимые поверх закрывавшего лицо зеленого платка, буквально пронзали его насквозь, столько в них было яростной ненависти. Отпирая хитрый замок, охранник неслышно молился про себя, искренне надеясь, что на базе уже приняли сигнал тревоги и выслали на помощь тревожную группу. Али даже стало немного смешно — настолько легко читались на залитом потом лице врага все его никчемные мысли: «…сейчас главное выжить, а уж дальше он сумеет не только оправдаться, но и стребовать солидную компенсацию за участие в этом деле…»
Остальные бойцы группы торопливо обшаривали трупы американцев, бережно заносили в подъехавший к месту акции неприметный грузовичок тела погибших братьев, старательно подчищали все следы, что могли навести погоню на их след. Махмуд, их командир, подошел к юноше и остановился рядом, наблюдая за происходящим.
Наконец, дверь негромко щелкнула и отворилась. Американец отскочил в сторону и подобострастно улыбнулся Али, приглашающе взмахнув рукой. Лучше бы он так не делал — юноша мгновенно всадил в него короткую очередь и, равнодушно переступив через бившееся в агонии тело, осторожно заглянул в пустой кузов, возле стены которого стоял большой металлический контейнер. Парень торопливо запрыгнул в фургон и откинул крышку, к счастью, не запертую на замок. Внутри, утопленные в мягкий противоударный пластик, лежали три небольших стеклянных колбы с темно-красной жидкостью, подозрительно похожей на кровь. В самом углу контейнера светилась изумрудным глазком небольшая панелька — видимо, какой-то датчик.
За спиной юноши шумно задышал Махмуд, забравшийся следом.
— Похоже, нам улыбнулась удача, брат! — горячо сказал он. — Наверняка это образец какого-то нового оружия проклят… — договорить он не успел, прерванный предупреждающим криком наблюдателя, сообщавшего, что поднятые по тревоге солдаты неверных уже на подходе.
— Да, брат! — радостно согласился Али, осторожно вынимая из ячейки одну из драгоценных пробирок. Зеленый огонек на непонятной панельке мигнул и погас, вместо него загорелся красный. Юноша удивленно скосил взгляд, пытаясь понять, что это может значить.
Сзади испуганно вскрикнул, бросаясь к выходу, Махмуд, но изменить что-либо уже было нельзя. Охранный заряд-самоликвидатор пришел в действие, и все, что успел предпринять в последний миг своей жизни Али, — это вознести краткую, ко отчаянно-искреннюю молитву небесам, призывая Аллаха отомстить за него, за его родных, за весь его народ…
А потом машина исчезла в огненной вспышке, разбросавшей далеко в стороны куски железа, пластика, человеческой плоти… и перемешавшиеся с мельчайшими частицами «генетических образцов № 889, 890, 891» крошечные частицы крови несчастного афганского подростка, пришедшего на чужую землю, чтобы отомстить за землю свою.
Невидимая глазу стремительная реакция завершилась в миллионную долю секунды, а дальше взрывная волна и ветер неотвратимо понесли во все стороны микроскопические частички того, чему никто на Земле не смог бы найти логического объяснения.
Перестраховщики из службы безопасности секретной лаборатории снабдили контейнер слишком мощным зарядом, который не столько уничтожил «образцы», сколько в буквальном смысле развеял их «по ветру». И никому на планете уже не под силу было бы остановить этот процесс.
Али Назраи не удалось отомстить убившим всю его семью кафирам так, как он себе это представлял в мечтах все последние годы. Месть вообще не слишком-то благородное и благодарное дело.
Но своим безудержным стремлением расплатиться с кровными врагами Али добился куда большего. Много большего!
Сам того не желая, он навсегда изменил весь этот мир…
…Небольшой, всего десять на десять дюймов, лоскут исчез! Просто взял — и исчез! Вскрикнув от неожиданности, Тони инстинктивно разжал пальцы, и помещение огласилось негромким звоном бьющегося лабораторного стекла. Блэкфорд медленно опустил взгляд, очумело глядя на рассыпанные у ног осколки. Именно осколки: никакой ткани среди них по-прежнему не было!
Не слишком осознавая, что он делает и зачем, лаборант присел на корточки, ощупывая рукой усеянный кусочками стекла пол. И почти сразу же ощутил под пальцами синтетически-скользкую ткань. Поднял, поднес к глазам, убеждаясь, что не ошибся: лоскут действительно стал НЕВИДИМЫМ!
Спрятав образец в карман, Энтони вытащил из шкафа нож. Как там говорилось в описании: «Меч архимага», кажется, да? Что ж, сейчас проверим, какой такой у архимага меч!..
Блэкфорд оглянулся, подыскивая подходящий для эксперимента предмет. Пластиковый кислотоустойчивый стол показался ему вполне подходящим, и, поднеся нож к его поверхности, он решительно, хоть и не слишком нажимая, резанув по столешнице. Но приложенного усилия оказалось более чем достаточно, и лаборант едва не потерял равновесия, когда лезвие, на миг окутавшись едва заметным сиянием, с легкостью рассекло его. Стол, словно разрубленный невидимым лазерным лучом, распался на две половины, а вырвавшийся из руки нож зазвенел об пол.
Закусив от волнения губу, Тони осторожно поднял оружие. Стальное лезвие уже приняло изначальный вид, по крайней мере, никаких признаков былого сияния более не наблюдалось. Конечно, сейчас следовало немедленно объявить тревогу, вызвав сюда руководителя проекта или его заместителя, однако Блэкфордом уже всецело завладела жажда открытий. Уволят? Пускай! Все равно он никому и никогда не сможет рассказать о своей работе на «Пятой Точке». Зато так он навсегда останется первым, кто прикоснулся к чему-то необъяснимому и совершенно иррациональному! Уж не к… МАГИИ ли?!
Пошарив взглядом по лаборатории, Энтони остановился на куске неразрушимого металла оболочки. Ага, вот оно! Посмотрим, спасует ли архимаг там, где до того спасовали все высокие технологии!..
Лезвие вновь замерцало, на сей раз куда ярче, и скользнуло по сверкающей поверхности, оставив на ней глубокую борозду. Скользнуло, и — тони снова не рассчитал усилия — сорвалось, чиркнув лаборанта по сжимающей металлическую лепешку руке. Энтони запоздало вскрикнул, дернулся, однако ничего страшного не произошло. Вообще ничего не произошло. Жуткое оружие, шутя разрезавшее сверхпрочный пластик, словно банальное масло, и оставившее след на самом твердом на планете металле, просто скользнуло по коже, даже не порезав ее! Похоже, «Меч архимага» защищал хозяина даже от… самого себя!
Блэкфорд медленно обернулся в сторону распахнутого шкафа, притягивающего его все сильнее и сильнее. Ну-ка, ну-ка…
Однако исследовать бинокль на наличие или отсутствие чар «Всевидящего Ока», любознательный лаборант не успел. Охранник, увидевший на мониторе одной из камер наблюдения нечто странное, вызвал подмогу и объявил па режимном объекте тревогу.
Впрочем, старший лаборант Энтони Блэкфорд не расстроился, даже когда его уложили на пол и сковали запястья наручниками. Охрана всего лишь выполняла инструкцию по внутренней безопасности, поскольку сотрудник, вдруг начавший крушить лабораторную мебель и посуду, должен быть изолирован в кратчайшее время. Энтони же был просто счастлив — так, как может быть счастлив лишь истинный ученый, только что совершивший настоящее открытие.
О том, что причиной этого открытия — и вообще всего, что произошло, и еще только будет происходить, — стал простой афганский юноша Али Назраи, он никогда не узнал. Да и не только он — никто не узнал. Как и о том, что в тот миг, когда он, лежа на полу с завернутыми за спину руками, мечтал о сделанном открытии, мир изменился, навсегда став другим. И отныне слабый мог стать равным сильному.
Потому что менее чем через сутки Землю захлестнула первая волна Эпидемии…
