Глава 27
Переход вверх по Висле капитан Ост организовал безупречно. Он все делал как следует, прекрасный боевой командир. Вице-адмирал Котлов с грустью отметил, что не ударь в свое время Юргену Осту моча в голову, останься он в Союзе и поступи в военное училище, быстро бы дослужился до больших чинов. Такие люди даже в мирное время быстро поднимаются по карьерной лестнице, профессионализм не скроешь, такие люди армии ой как нужны.
Прогулочный катерок с лодкой на буксире мирно пыхтел вдоль берега. Шли по утрам и во второй половине дня. Юрген Ост посчитал, что в это время риск нарваться на слишком бдительный патруль невелик, можно сойти за рыбаков или компанию туристов. Оказывается, есть в генерал-губернаторстве и такое – богатые поляки и немецкая молодежь любят в свободное время многокилометровые прогулки по воде или дикой природе. Называется это «слушать зов предков».
В дороге Юрген Ост регулярно включал радиоприемник. Оказывается, хранилась у него в заплечном мешке такая полезная для партизана вещь. Судя по реакции капитана, хорошего ему не передавали. Штаб движения Армии Крайовой отдает приказы. Связник погиб. Да, тот самый человек, с которым Юрген Ост собирался встретиться в районе Радома, если бы не внезапная облава.
В полдень и ночью отряд отдыхал в укромных местечках на берегу реки. Юрген и взявший на себя обязанности штурмана Збых выбирали заливчики или устья небольших речек с заросшими ивняком и травой берегами. Один раз разведывательный отряд выбрался в деревеньку между устьем Сана и Сандомиром. Командовавшего группой Марко в первую очередь интересовала охрана железнодорожного моста. Можно ли под ним беспрепятственно пройти?
Основной отряд замаскировался в большом овраге у реки. Двое часовых над обрывом следили за окрестностями. Кашевары варили обед. С недавнего времени грустная обязанность. Продовольственные запасы отряда иссякали. Знаменитая доставшаяся повстанцам вместе с вице-адмиралом тушенка вся была потеряна на маршруте. В котел сегодня пошли пшенная крупа, собранные на острове напротив убежища грибы и немного завалявшейся в партизанских мешках колбасы. Хлеб кончился еще вчера.
– А хорошо, что ты взял в рейс попутный груз, – заметил Виктор Николаевич, обращаясь к летчику.
– Только все в лесу осталось, – вздохнул Алексей.
– Бросить в котел банки три конины, – жалобно протянул Ринат Халиуллин, – самое то было бы.
– Да, нет той конины, – сказал вице-адмирал. – И нести было тяжело, и сейчас без нее тяжко.
– Зато кулеш с грибами попробуешь.
– Воспоминания детства. У нас под Нижним грибы не то, что здесь. Пройдешься на заре в лесок, два часа, солнце только-только над деревьями поднимается, а у тебя уже корзина обабков. Крепенькие все, ни одного червивого. Шампиньоны за грибы не считали. Грузди только осенью брали на засолку. У меня матушка хорошо грибы солила. Вкуснее ни у кого не было.
– Давно на родине был?
– Три года прошло. Мы тогда последний раз всей семьей на родительских могилах собрались. Выберусь из этой проклятой Полонии, – Виктор Николаевич намеренно употребил латинское название этой страны, получилась очаровательная и очень точная двусмысленность, – опять всех соберу, и рванем в Богородск. Город, наверное, изменился сильно. В прошлый раз я его не узнал. Все перестроили, новые районы поднялись. Магазин, где отец работал, снесли. Построили новый, раза в три больше.
– А прилавки изменились? – прищурился Черкасов.
– Как по всей стране! – хохотнул Котлов. – Снабжение хуже, чем в крупных городах, но одеться со вкусом можно, техника самая разная, а вот тушеную конину не завозят. Народ не привыкший. У нас конину вообще не едят. В целом снабжение лучше, чем в Англии и Польше, но хуже, чем в Москве и Берлине.
Легкий непринужденный треп позволял скоротать время. Прислушивавшийся к разговору русских Юрген Ост задумчиво жевал травинку. Капитан порывался было вступить в разговор, но не осмелился. По большому счету, бытовые подробности жизни на бывшей родине его не интересовали. Скучно это. Все равно в Союз он никогда не вернется. Но при этом по лицу Юргена ясно читалось, что и Польша ему обрыдла.
Над обрывом появилась голова часового, Анжей призывно махнул рукой и громко свистнул. Отряд всполошился. Бойцы похватали оружие и оттянулись к отрожкам оврага. В случае чего так удобнее подниматься наверх. Жизнь есть жизнь, и менять ее по раздолбайству на смерть никто не собирался.
Тревога была ложной. Это возвращались Марко и трое его бойцов. Спустившись к лагерю, заместитель командира с победоносной улыбкой бросил к костру мешок. Еще два таких же тюка положили на землю его спутники.
– Что притаранил? – поинтересовался капитан Ост.
– Колбас, сальца копченого да соленого, окорок на полпуда будет. Половинку барашка купил. Булочную маленько облегчили, круп взяли, мешочек макарон.
– Соли не взял?
– Два килограмма.
– А полпуда это сколько? – поинтересовался Юрген Ост.
– Совсем забыл ты все, командир, – на веснушчатой роже Марко светилась простецкая улыбка с легонькой такой хитрецой. – В пуде шестнадцать килограммов. А фунт это четыреста граммов будет.
– Хозяйственный ты у меня, – похвалил заместителя капитан Ост. – Рассказывай, что видел, что слышал, о чем разговаривал.
Новости Марко принес обнадеживающие. Деревенька большая, одни поляки. Из полусотни домов только дюжина пустует. Подвернувшийся повстанцам мужичок уцепился в щедрых панов, стоило им только дать ему полмарки на опохмелку. После пары стаканчиков оживляющей жидкости от местной самогонщицы на мужичка напала болтливость. Все рассказал, что знал, что не знал, тоже порывался разболтать.
Мост охраняется, раньше обычные егеря стояли, а два дня как охрану приняли армейские. Нет, крестьянин не ошибался, не мог он ошибаться, в форме и знаках различия разбирается, в молодые годы работал на богатого бауэра, а тот хозяйство держал у военной части. Военных мужик повидал столько, сколько пану не дай матка божья в жизни увидеть. По мосту без документов не проехать. Пешком еще можно, но солдаты больно сердитые, всех обыскивают и спрошают: куда идешь? А рыбаки, спрашиваете, как? Так кто ж их останавливать будет? Чай, по воде топают. Мост им без надобности.
В стране неспокойно, народ волнуется. В Тарнуве и Люблине горожане взяли да кастрационные конторы разгромили. Вот так, панове, взяли да разгромили. Дескать, от этих богомерзких вертепов болезнь страшная расходится. Лучи какие-то бывают. Само без цвета и запаха, только специальными штуковинами увидеть можно. Да, вроде микроскопа. А ведь от этого невидимого, неощутимого люди болеют и даже умирают.
Вот как в Радоме было. Четыре дня минуло, как взорвалось все. Полгорода лучами осветило. У кого волосы повылазили да осыпались, и у баб тоже, с кого кожа лоскутами отвалилась. Так и мучались, болезные, без кожи. И хрен от этой напасти падает. Кто облучился раз, так почитай все – баба хоть перед ним попой виляй, хоть титьками тряси, а бесполезно. Стручок висит и морковкой уже не станет. Да, точно, пан, не встанет.
– Слухи – это самое страшное оружие, – хохотнул Юрген Ост, слушая, как Марко копирует болтовню опохмеленного крестьянина.
В деревне и городе весь йод раскупили. Народ считает, что это лучшее средство от радиации. А вот вудкой, к удивлению, не лечатся. Один умный ксендз сказал, что вудка усиливает действие лучей. Трезвый поболеет и выздоровеет, а коли принимаешь на грудь регулярно, так прямая тебе дорога в гроб.
– Удивительно, – покачал головой Юрген, – я уж думал, наш народ от вудки ничем не отвадить. А с йодом они что делают? Пьют?
– Мажутся.
– Быстро народ отреагировал, планирование семьи разгромил, – вступил в разговор Виктор Котлов.
– А то! Поляки народ такой! Мы еще воспрянем с колен. Еще Польска не сгинела, – воодушевился Юрген, его глаза пылали огнем, лицо буквально светилось гордостью. – Поднялись быстро. И слухи как лесной пожар распространились. Сам видишь: полезная была акция, очень полезная.
Принесенная Марко провизия пришлась очень кстати. Колбаса, хлеб и сало разнообразили стол приунывших было повстанцев. Баранину решили оставить на ужин. До вечера мясо не испортится.
После обеда отряд собрался продолжить путь. Под мостом решили пройти открыто, под видом рыбаков, на этот случай специально прихватили с собой снасти. Сборы были недолги. Пока сменившиеся часовые наворачивали за обе щеки оставленную им кашу с колбасой, остальные собирали в лодки скарб и придавали себе нарочито небрежный вид – следовало замаскироваться под настоящих рыбаков.
Вдруг сверху раздалось тревожное стрекотание сороки. Бойцы похватали оружие и устремились к подъему. Юрген Ост пошел первым, не забыв оставить с пленниками троих бойцов охраны. Овраг тем нехорош, что из него ничего не видно, и слышно плохо. Можно к самому обрыву на машине подъехать, а внизу и не услышат, особенно если ветер в кустах шумит.
Повстанцы исчезли в боковых отрожках. Над кромкой обрыва ничего не видно, только склонившаяся над оврагом березка и трава. Виктор Котлов спокойно набил трубку и закурил. Табак есть, и это хорошо. Жить можно. Проведенные в отряде капитана Оста дни приучили его спокойно относиться к тревогам и авралам. Опасности пока нет, и шанса на побег тоже не видно. Охранники держатся от пленных на расстоянии, бдят. Помнят недавнюю попытку русских молча распрощаться с повстанцами.
Наверху хлопнул выстрел. Затем еще один. Ударила короткая очередь. Все. Тишина. Это было похоже не на бой, а на короткий прицельный удар из засады. Вскоре догадка подтвердилась. Спустившиеся в овраг партизаны привели с собой пленного. Молоденький сероглазый парнишка в полицейской форме. Руки завернуты за спину, идет, запинаясь, но держится смело, спина прямая, голову не опускает.
Капитан Ост распорядился не мешкать с погрузкой. Время дорого. Бросив короткий взгляд на своих старых пленных, он приказал вести полицая в глубь оврага. Сам оставил за старшего Марко и двинулся вслед за конвоирами.
Виктор Котлов и Алексей Черкасов, не сговариваясь, с двух сторон насели на заместителя командира. Тот и не запирался. Сам хотел похвастаться удачным боем. Часовой заметил пылящий к реке автомобиль. Сигнал тревоги. Буквально взлетевшие на обрыв партизаны заняли огневые позиции. Машина приближалась к оврагу, полевая дорога проходила всего в полусотне метров от его кромки.
Марко надеялся, что нежданные гости проедут мимо, не останавливаясь. Мало ли по какой надобности людей к Висле понесло. Ошибся. Автомобиль остановился прямо напротив лагеря. Видимо, людей привлек вившийся над оврагом дым костра. Из машины вышли двое полицаев. Огляделись, перекинулись друг с другом парой слов и неторопливо зашагали к обрыву. Шофер остался в машине.
Позиция неплохая. Здесь все изрезано оврагами. Земли непахотные. Много кустарника. В отходящем от основного оврага отрожке засели трое партизан. Получилась фланговая отсечная позиция. Остальные бойцы разобрались на двойки и тройки, залегли в ямах, ровиках, на склонах овражков.
Один из полицейских задержался, закуривая. Второй, сосунок еще, молоко на губах не обсохло, оставил товарища и дошел до оврага. Остановился, видимо, узрел лагерь, и тут… Тут его подсекли прикладом по ногам и сдернули вниз. Остальных полицаев сняли прицельным огнем. Они и понять ничего не успели. Одного очередью поперек груди, а водитель лег на баранку с простреленной головой.
Ничего ценного в машине не нашли, забрали оружие и документы. Трупы решили сбросить в овраг, туда же сейчас Сташко машину загонит. Вот и все. Тремя врагами польского народа меньше. Виктор Николаевич хотел было поправить партизана: два трупа, а не три, но вовремя понял, что это не важно. В итоге все равно будет три мертвых полицая. Паренька недаром отвели на допрос в укромный уголок, чтоб криками людей не нервировал. Может быть, это звучит цинично, но для капитана Оста важно любыми путями извлечь из полицая все, что тот знает. Речь идет о жизни его людей, и сантименты здесь излишни. Пытая чужого, Юрген Ост спасает своих. Такая нехитрая философия, простая логика выживания.
Минут через двадцать капитан Ост присоединился к дожидавшимся его Марко и Котлову. Сел на бревнышко, закурил, провел по волосам рукой, зачесывая их назад.
– Что рассказал? – заговорил первым Марко.
– Срисовали тебя в деревне. Доложили, что шатались четверо подозрительных чужаков. Пришли пешком, ни подводы, ни машины, на батраков или коробейников не похожи. Напоили на халяву первого же пьяницу, закупили в лавках продуктов и ушли, как и пришли, пехом. Полиция и всполошилась. Подозрительный контингент, требуется проследить, проверить, удостовериться. Да сам знаешь правила.
– Правила знаю, да не все им следуют.
– Эти были правильные. Им два дня назад хвосты накручивали на предмет бдительности. Спустили ориентировку. И знаешь на кого? Не угадаешь.
– На тебя лично? – оскалился Марко.
– Нет, на него, – Юрген Ост вытащил из кармана сложенный вчетверо листок. – Полюбуйся.
Ориентировка заслуживала внимания. На отпечатанном в типографии плакате красовался Виктор Николаевич Котлов собственной персоной в фас и профиль. Текст на немецком гласил: «Знаменитый русский путешественник, потерявшийся на территории генерал-губернаторства Виктор Котлов. Видевшему этого человека или знающему о его местонахождении немедленно сообщить в ближайшее отделение полиции или воинскую часть. Любому оказавшему помощь в поиске и спасении путешественника Виктора Котлова полагается награда в 1000 рейхсмарок». Ниже шел текст на польском, видимо, перевод.
– Хорошая идея, – улыбнулся Виктор Николаевич. Ему импонировал тот факт, что на родине о нем не забыли, ищут.
– Тысяча марок, – Марко поскреб пятерней в затылке. – А ты, адмирал, нам ведь больше предлагал. Так?
– Паспорт свободной страны и новая биография стоят дороже тысячи.
– Знаю, надоела тебе наша компания, – заметил Ост. – Подожди денька три, как доберемся до Тарнува, сразу выйду на связь с твоими моряками. Частоту помнишь?
– Ты связь обеспечь, а на кого выйти, я скажу, – говорил Котлов серьезно, так, чтоб его поняли и поверили.
– Что с парнишкой-то? – вспомнил Марко.
– Весь наличный состав отделения погрузился в машину и рванул по грунтовке, именно туда, куда твой похмельный страдалец указал. Увидели дым над оврагом, решили проверить. О засаде не думали. Полагали, что гонятся за твоими гайдамаками.
– Весь наличный состав, – пробурчал Виктор Николаевич. – Больше в деревне полиции нет.
– Через неделю появится. Место хлебное, желающие находятся. Я думаю: что с молокососом делать? Рассказал он все, выложил, как на исповеди. Претензий у меня нет. Но ведь он нас видел. Знает, что у реки остановилась боевая группа. Что делать будем?
Обращался капитан Ост ко всем, но Виктору Николаевичу было ясно, что вопрос адресован именно ему. Юрген Ост не дурак, проверяет вице-адмирала, хочет кровью повязать. Пусть косвенно, но все равно сделать так, чтоб пленник чувствовал, понимал, что мог спасти человека, а не спас. Горячиться не следовало, покричать, на совесть надавить мы всегда успеем.
– Он ведь поляк? – лениво поинтересовался Котлов.
– Поляк. Большинство полицаев поляки. Немцы в эту службу не идут. Брезгуют.
– Молодой паренек. Не женат еще. Детей нет и не будет. А мог бы жениться, стать отцом семейства, вырастить троих или даже четверых маленьких поляков. Служит в полиции, значит, не пьяница, семья у него будет крепкая.
– Ладно складываешь, – в голосе Марко звучали уважительные нотки. – А то, что он нас видел?
– И что он видел? Засада. Боевая группа Армии Крайовой? Так их все равно будут искать. Найдут тела, машину, следы боя, лагерь найдут. Поймут, что по воде пришли и по воде ушли. Ничего не изменится.
– Время изменится, – ответствовал Юрген Ост. – И все равно нас будут искать.
– Предатель он, полицейская шкура, – скривился Марко. – Пристрелить предателя.
– А полиция только повстанцами занимается? – медленно проговорил Виктор Николаевич. – А кто ворье ловит? Дебоширов успокаивает? Кто за порядком следит? Насильников отстреливает?
– Молодой, не женатый, – улыбнулся Юрген Ост. – Будет по-твоему, адмирал, отпустим паренька, дадим шанс на исправление. Свяжем и оставим наверху подмоги дожидаться.
Мост они миновали в этот же день. Действительно, все просто. Шли вдоль правого берега Вислы. Капитан Ост рисковать умел, но такой трюк, как пройти вдоль набережной и речного порта крупного города, даже он считал опасной авантюрой. Посему, отчалив от места отдыха, катерок и лодка сразу пересекли русло Вислы, ушли к противоположному берегу.
Речной круиз близился к завершению. Еще одна ночевка на берегу, еще один утренний и один послеобеденный переход. Ближе к вечеру Збышко скомандовал поворачивать к берегу. Солнце позволяло пройти еще несколько миль, но это было не нужно. Судя по охватившему людей капитана Оста ажиотажу, Виктор Котлов понял, что они достигли цели путешествия.
Прогулочный катер и лодку спрятали в заросшем камышом и осокой затоне, дорожный скарб погрузили себе на плечи. Для привычных к бродяжничеству людей это не составило большого труда. Сожаления никто тоже не испытывал. Прошлись по реке, теперь пройдемся пешком. Поднявшись на береговой обрыв, Юрген Ост осмотрелся, довольно хмыкнул и, махнув товарищам рукой, зашагал в сторону подступавших к реке лесистых холмов.
Местность южной Польши отличалась от окрестностей Варшавы и Радома. Если на севере была болотистая равнина, то здесь предгорья Карпат. Район холмистый, рельеф неровный. И плотность населения больше. С точки зрения повстанцев, это повышенный риск. Тем более, рядом граница, базируются воинские части, много немецких переселенцев.
