Глава 23
– Слева!
Серега выкрикнул и замолк. Что еще можно добавить, если мы сразу посмотрели в указанную сторону и все увидели сами.
Нашу дорогу чуть дальше пересекала какая-то совсем уж узкая местная дорожка, асфальтированная, между прочим, и по ней наперерез мчался бронетранспортер. Местность слева была совершенно открытая, в противном случае мы рисковали обнаружить грозную машину прямо перед носом. А так от нее до перекрестка оставалось порядка километра. Если бы еще не пулемет…
Выяснять, «свой» бэтээр или «чужой», я не стал. Резко газанул, стараясь выжать из автомобиля все, на что он способен.
Имелись еще две другие возможности. Свернуть и попытаться удрать по боковой дороге, благо преимущество в скорости было у нас, а еще – сломя голову мчать обратно в городок. Но свернуть и нестись неведомо куда – не слишком ли большая роскошь? Да и возвращение в городок не сулило спасения. Кто нам там поможет? И станут ли вообще помогать? Потому я инстинктивно выбрал единственное – прорыв к назначенному нам месту.
И вот была бы хохма, если бы там вместо обещанной помощи ждала очередная засада!
– Стреляют! – предупредил Сергей.
Очередь наверняка прошла где-то далеко, стрелки в бронетранспортере были еще те, а звуки долетают с опозданием. Но теперь и я услышал суховатый грохот крупнокалиберного пулемета.
Все сомнения разрешились. Не столь важно, каким образом удалось перехватить нас на дороге. Какая теперь-то разница?
Повинуясь инстинкту, я резко тормознул, и следующая очередь ударила в асфальт как раз там, где мы бы оказались в этот момент.
Опять газ. Сколько надо, чтобы разминуться? Правда, затем еще и уйти, но тут уж как повезет.
Кто был под пулями, знает роль судьбы в быстротекущей человеческой жизни. Умелый ты, неопытный, только пуля все равно дура и не выбирает, кого сделать жертвой, а мимо кого пролететь с противным посвистом.
Мгновение – и перекресток позади. Неужели?!.
Обрадовался я рано. Бронетранспортер для удобства остановился и щедро послал нам вдогонку свинцовый дождь.
Машина вдруг пошла юзом. Каким-то чудом мне удалось удержать ее, не свалиться в кювет и даже продолжить путь.
Нет лишнего мига даже на то, чтобы узнать, живы ли спутники? У нас явно пробито заднее колесо, а может, и оба, наверняка досталось багажнику, только последнее уже сущие мелочи.
Скорость я сбросил в самом начале. Весьма вовремя. Левое колесо отвалилось, счастье, что машина с передним приводом, и еще удается проползти какое-то небольшое расстояние, а затем я подвожу автомобиль к кювету.
– Быстро! Наружу!
Самому мне приходится вываливаться на открытую стрелку сторону. В последний момент успеваю подхватить автомат, падаю на асфальт, сразу вскакиваю и рывком оказываюсь под прикрытием подбитой, содрогающейся от новых попаданий «БМВ». Прыжок – и я в кювете.
Оба моих спутника уже здесь. Оружие тоже при них, но что сделаешь с автоматом против брони?
Мы рвем подальше на полусогнутых, не показываясь над кромкой кювета. Гремит взрыв, и что-то полыхает огнем. А я-то думал, что машины взрываются лишь в дурных американских фильмах!
Тут вдоль дороги цепочкой выстроились деревья, кое-где в промежутках растопырились кусты. Дальше – редколесье, и лишь затем оно переходило в настоящий лес.
Я мимолетно выглянул. Бронетранспортер тронулся с места и теперь катил в нашу сторону.
– Уходите! Я прикрою! – Серега залег, и я сразу увидел порванный на его спине бронежилет.
– На фиг! Вместе уйдем! – Я дернул адъютанта за собой.
Выяснять, насколько серьезна рана, некогда. Тем более некогда тратить время на перевязку. Но как же его!
Линевич тут же подхватывает подчиненного с другой стороны. Сережа фактически бежит сам. То ли рана несерьезна, то ли пока действует транс. Всякое бывает, иногда человек что-то делает даже на самом пороге смерти.
Воздух над головой разрезает очередная очередь. Каждому из нас хватает опыта для понимания элементарной вещи: здесь мы не имеем малейшего шанса против бронированной машины. В любом случае надо как-то достигнуть леса. Там противник будет вынужден спешиться, а дальнейшее решит судьба. Если и не выпутаемся, все-таки врагов явно больше, то хоть прихватим кого-нибудь с собой в последнюю дорогу.
Легко сказать! Мы выбираем более-менее укрытое местечко и покидаем кювет. Пули срезают верхушки кустарников, однако на какой-то момент наша троица оказывается в мертвой зоне.
Почва неровная, вся изрезана холмиками и канавами. Бежать по такой земле крайне трудно. Мы с Костей несколько староваты для забегов даже по ровной местности, а уж по пересеченной… А Сергей ранен, и еще непонятно, как он вообще умудряется почти не отставать.
Невероятно, однако на какое-то время противник умудряется потерять нас из виду. Очереди проходят в стороне. Или они уверены, что мы вновь спустились в придорожную канаву?
Мы петляем, как зайцы, теряя на это последние силы. Лес все приближается. Кустик, канава, рывок за следующее укрытие…
Очередь взбивает землю совсем рядом. Следующая наверняка пришлась бы на кого-нибудь из нас, но ее нет. Очевидно, пулеметчик занят сменой ленты в «КПВТ», хотя мог бы бить в нас обычным калибром. Ох, уж этот максимализм!
Отчаянный рывок, и мы падаем у самой опушки. Воздух обжигает легкие, его просто не хватает, словно он вдруг лишился кислорода. Сердца бьют о ребра, стремясь вырваться наружу, а тут еще на голову начинают сыпаться срезанные очередной порцией свинца ветки.
Вижу, как бронетранспортер застывает на дороге, проезжает чуть дальше, а затем решительно поворачивает в нашу сторону. Здесь стенки кювета не настолько круты, и восьмидесятка преодолевает их с кажущейся легкостью.
Сил отползти в глубь леса нет совершенно. Оставаться здесь – натуральное самоубийство.
– Сергей, ты как? – хрипит генерал.
– Нормально. – Тон вызывает подозрение.
Спина адъютанта красная от крови, но он еще старается держаться.
– Уходим!
– Я их задержу, – сипло выдыхает Сергей.
Далось ему это! Был бы у нас «РПГ», тогда можно было бы потягаться с преследователями. А «калашом», да еще калибром пять сорок пять, броню не пробьешь. Как бы ни была она тонка, однако пулю выдерживает.
– Дальше задерживать будем, – еле выдыхаю я. – В три автомата.
Какое-то время мы просто ползем, стараясь стать невидимыми. Затем отрываемся от спасительной земли и устало не то бежим, не то бредем прочь.
Ясно даже пню – оторваться без боя не удастся. Преследователи молоды, они берегли силы, а не бегали под пулями. Да и лес вряд ли велик. Такое впечатление, будто он закончится не через полкилометра, так через километр.
В памяти ни к селу, ни к городу всплывает старая загадка. До какого места заяц бежит в лес? До его середины, потому что дальше он бежит из леса.
Пересекаем довольно обширную поляну. На противоположной стороне весьма симпатичные густые кусты. Лучше позиции с ходу не сыскать.
– Костя, давай дуй на пост, – говорю я. – До него километров пять, не больше. Мы прикроем.
Раз охотятся на него, его и надо спасать. Фортуна – штука ненадежная, и к кому она повернется лицом – вопрос, на который ответа можем не узнать. Сколько у нас форы? Минут пять? Больше? Меньше?
– Ты в своем уме?
– Я-то да, а ты? Успеешь обернуться туда-сюда, поможешь нам больше, чем лишним стволом.
– Сашка прав, – поддержал меня адъютант. – Мы их тут так встретим!
Силы он понемногу терял, однако все еще держался. Угораздило же! Но все втроем по-любому не ушли бы…
– Староват я бегать. И без споров. Слушать мои команды! Кто старший по званию?
Ладно хоть мне пробежаться не предложил. Из меня давно бегун, как из президента государственный деятель. О сопутствующем уже молчу.
Спорить было не ко времени. Мы едва успели расползтись и кое-как устроиться и тут же услышали звуки погони. Не следопыты. Ломятся через лес не хуже лосиного стада.
Не думал, что придется стрелять в своих. Обычные служивые ребята, получившие приказ и подставленные им под наши пули. Не такие же бойцы когда-то служили под моим командованием?
Не совсем такие. Тех призывали, эти пришли сами, за деньги. И вообще, какие они свои, после расстрела на дороге? Что им сделала наша охрана?
Обычная дилемма – ты или тебя.
Излишняя самоуверенность – вещь самоубийственная. Преследователям казалось: мы будем удирать без оглядки, изо всех сил, и главное – узреть спины в своих прицелах. Они не понимали разницы между идущим по пятам бэтээром и обычными людьми.
Судя по гулу, стальная машина двинулась в обход леса, чтобы перекрыть путь отступления, если наши ноги окажутся от страха быстрее.
Неожиданно вспоминаю рыженькую докторшу. Не ту, обиженную на что-то во время последней поездки, а прежнюю, смотрящую на меня чуть шаловливо и словно с неким намеком. И вроде умом понимаю – элементарная благодарность за пустяковые услуги, а так хотелось бы верить, будто Мария хоть немного…
Смешно! Влюбился я, что ли, на старости лет? Знаю ведь, любим мы не столько человека, сколько его образ, во многом выдуманный нами же, и вообще, поздновато думать о таком, зная, сколько мне осталось, и все равно на душе теплеет при одном воспоминании о встречах.
Что бы ни было, одна встреча у нас еще обязательно будет! И горе тем, кто попытается встать на пути!
Треск, и на поляну широкой загонной цепью выскочило человек семь. Разгоряченные погоней, торопящиеся, не сразу заметившие изменение в обстановке.
Я привычно прицелился, чуть выждал, чтобы солдатики оказались подальше от противоположной кромки с ее прикрытиями и укрытиями, и нажал на спуск.
Короткая в два патрона очередь, и избранная мишень с разбега полетела на землю. Правее заработали автоматы подельников.
На результаты стрельбы приятелей я не смотрел, но сам успел свалить еще одного, а третий упал раньше, и мои пули прошли над его головой. А вот зацепил его кто другой или это была естественная защитная реакция, сразу не скажешь.
Бегущих больше не было. Выжившие имелись наверняка. Не перестреляли же мы сразу всех за несколько секунд! По обычной статистике количество раненых всегда больше, чем убитых. Просто исходя из площади человеческого тела и местам, где ранение оказывается несовместимым с жизнью и где оно болезненно, но не смертельно.
На секунду-другую повисла тишина. После стрельбы прочие звуки в расчет не берутся. Затем с поляны ударила длинная очередь, вслепую ищущая цель, за ней, чуть в стороне, – другая, более выдержанная и короткая.
И, разумеется, несколько матерных слов от всей широты солдатского сердца.
Место одного из стрелков я успел заметить, жаль, сам стрелок был прикрыт травой, и послал туда в ответ несколько пуль.
Летящий над головой свинец оказывает эффектное воздействие не только на новичков, практически на любого ветерана, заставляет его покрепче вжиматься в землю, вести себя осторожнее. Соответственно, прицельность ответной пальбы будет пониже.
Какой процент пуль расходуется зря? В большом бою – нечто, стремящееся к сотне. У нас тут была лишь легкая перестрелка на небольшом расстоянии, и, соответственно, коэффициент полезного действия обязан быть повыше. Это в наших прямых интересах. Бронетранспортер не подъедет, однако хоть от десанта избавиться необходимо.
Уцелевших было минимум трое. Один из них, судя по интенсивности огня, не то раненый, не то чересчур осторожный, не то, напротив, весьма хладнокровный. Но это минимум. Кто-то мог затаиться в надежде, что тогда смерть не заметит его присутствия и пронесется мимо.
Страха я не испытывал. Досаду, немного азарта напополам со злостью. Даже башню не снесло. Нет, до благодушия и ощущения комфорта было далековато, просто опасность казалась пока отстраненной, несерьезной. Ну, рухнула на спину срезанная веточка, ну, просвистело что-то над головой, подумаешь! Главное – не форсить, не нарываться, и пусть исход решает не только слепая судьба, но и умение.
На третьем магазине количество противников уменьшилось. Кто достал одного из стрелков, не ведаю. Какая разница? Я же не снайпер времен большой войны, зарубок на прикладе никогда не делал. Между нами говоря, не представляю, можно ли действительно посчитать жертвы? Упал – а вдруг всего лишь притворился? Уже молчу про случаи, когда огонь ведется вслепую.
Подствольник бы сюда для гарантии! Перестреливаться можно долго, до полной растраты патронов…
Макушку едва не обожгло, и голова инстинктивно уткнулась в землю. Пристрелялся, что ли?
Я осторожненько перекатился влево. По кустам прошла нервирующая очередь.
Так, еще чуть подальше, осторожненько выглянуть… Есть!
С новой позиции виднелась нога стрелка. Показалась было его голова и тут же исчезла. Ничего. Нам и нога сойдет. Для начала.
Целился я очень тщательно. Плохо, когда маловато практики. Два патрона. Я просто почувствовал – попал! Нога дернулась, в прицеле возникло тело, и автомат вновь дернулся в руках.
Кажется, есть! Третий противник тоже замолчал. Неужели мы сделали их? Знай наших!
Имелся шанс, что кто-то оказался хитрее, элементарно затаился, поджидая момент, только не ползти же вдоль поляны, проверяя и добивая!
А ведь придется. Не добивать, но проверить все равно надо, а то получим по свинцовой пчелке в спину. И боекомплект требует добавки. Патроны расходуются быстро…
