Глава 10

Нет, я не рванул сломя голову в Москву на старенькой «Ниве», сжимая свободной потной рукой автомат и высматривая по дороге цели для огня. Я даже не встал с места. Лишь допил кофе, закурил еще одну сигарету и затем уточнил:

– Район их примерного нахождения известен?

– Только примерного. Вполне вероятно, ночные и утренние события заставили их переместиться. Если же они покинули столицу, то связь восстановится лишь по мере приближения. Если нет, думаю, кто-нибудь сумеет добраться до одного из коммутаторов. В Первопрестольной их сравнительно хватает – с прежних времен. Одно из преимуществ нашего положения – возможность пользоваться военной связью. Той самой, кабельной.

– А больше охраны им дать было нельзя? – наверно, так сказались нервы. Только настоящей злости пока не было. Я-то понимал – предусмотреть все элементарно невозможно.

– Мы просто не ожидали подобного выступления. Кстати, активизация банд в Подмосковье – возможно, часть плана неведомых лиц, использование втемную различных отморозков для отвлечения части наших сил. И раз уж зашла речь о силах – говорить легко, только здесь около батальона, и солдатики несут службу через день на ремень. Наводить порядок где-то за пределами – не их обязанность. Только охрана базы. Надеюсь, вопрос дальше прояснять не требуется?

Разумеется. Без того ясно – на каком-то полузаброшенном или, может быть, действующем объекте создали научный центр, обезопасив его, в меру возможностей, от случайностей всякого рода. И военным он в строгом смысле слова не являлся. Военизированным разве что.

– Ты начальник?

– Заместитель, – поправил меня Линевич. – Один из заместителей.

Тоже неплохо. Но если в заместителях ходит генерал-майор ФСБ, то кто же в командующих? Какой-нибудь генерал-полковник? Тот самый, что подписал бумаги на владение оружием…

– Кого-нибудь со мной дашь? Или меня к кому-нибудь пристегнешь?

– Второе. В любом случае собирались посылать группу, как только чуть прояснится обстановка или появится связь. Как понимаешь, прочесать Москву несерьезно.

Я понимал.

– На чем уехал Валерка?

– На обычных машинах. Военная техника привлекает внимание.

– То есть брони у них нет?

– Броня будет у вас. Три бронетранспортера и, скажем, пятнадцать человек. Больше дать не могу, извини.

– Достаточно. Не воевать ведь поедем. Если воевать, то и батальона мало будет. По московским-то масштабам. Как помнишь, там дистанции…

Нас прервали. Вошедший мужчина в камуфляже козырнул с порога, посмотрел на меня и тихо прошептал что-то Линевичу.

– Что? Ну, слава богу! – Старый приятель едва не перекрестился. – Нашлись ребята. Вышли на связь. Но съездить за ними все же придется. Самим им выбраться трудновато.

Начавший давить душу камень свалился в сторону. Летние дни тянутся долго. До темноты вполне можно не только добраться до Москвы, но при удаче проделать едва ли не весь путь назад.

Сказал бы – вернуться, да оптимизмом никогда не страдал. Поездил я уже, имею представление о разнице между желаемым и реальным.

– Где твои бэтээры?

Линевич оценил переход от вопросов к делу и ответил соответствующе:

– Пойдем. Представлю тебя в качестве начальника экспедиции, но, не обессудь, командовать в бою лучше не тебе.

– Понимаю. – Давненько уйдя из армии, я уже не обольщался на свой счет. Война требует профессионалов, а я слишком много лет пробыл сугубо штатским человеком. Даже навыки утрачены.

– Хотя… – вдруг застыл Костя. – Давай мы тебе хоть подобие формы подберем. Чтобы белой вороной не выглядел. Надолго это не задержит.

В том же доме оказалась и комната, где помещался небольшой гардероб. Назвать ее вещевым складом не повернулся язык. Именно – гардероб, очень разномастной выглядела хранившаяся тут одежда.

Я быстро выбрал себе камуфлированные штаны и такую же курточку без погон. Вроде что тут такого, зато сразу ощутил себя другим человеком. Не просто частным лицом, а олицетворением государственных структур, пусть на деле не имеющих к ним ни малейшего отношения.

Нашлась даже неплохая разгрузка, куда могли влезть магазины и гранаты – если бы последние у меня имелись. Я нашел в себе мужество не просить хоть их. Не на войну же собираюсь! В кого их кидать? Еще не хватало беречь для себя последнюю, как в иные времена и в иной стране.

Броня ждала нас по внешнюю сторону ближайшей ограды – вместе с обещанными людьми. БТР-80, не все так плохо. В армии можно найти технику подревнее.

– Старший лейтенант Скородумов, лейтенант Белов, – представил мне Костя двух молодых крепких офицеров. – Это – Тамбовцев, ваш начальник на время операции. Заместителем назначаю Скородумова. Вы ведь, кажется, москвич?

– Так точно! – бодро отрапортовал русый старлей с тоненькими усами на загорелом лице.

– Пойдете на первой машине, – и покосился на меня. – Возражений нет?

– Какие возражения? – Выступить в роли Сусанина – невелика доблесть.

– Командуйте, – это уже ко мне.

Передумал ли с прежним решением или просто решил придать некоторый вес в глазах мимолетных подчиненных… Благо в отсутствии знаков различия я вполне тянул на полковника, а то и генерала.

На первого – скорее. Генералы на такие пустяковые операции не размениваются.

Думать особо не пришлось. Я поставил старшим на первую машину Скородумова, себе выбрал вторую, и Белову выделил третью, замыкающую. Три офицера, три брони.

– Пулемет на головной направлен вперед, на второй – вправо, на замыкающей – влево.

– Разрешите вопрос. По своим стрелять? – это Белов.

– Если придется стрелять, то это уже не свои. Имейте в виду – в окрестностях столицы появилось много банд. Нападение на военную технику маловероятно, однако… Огонь открывать лишь под угрозой нападения.

Еще бы понять – когда это угроза, а когда – померещилось. Но на собственной территории ребята будут поневоле тянуть до последнего, в расчете на лучшее, прежде чем начнут поливать свинцом направо и налево.

– Дистанция – десять-пятнадцать метров. Друг друга из виду не терять. Наружу стараться не вылезать. По машинам!

– Ни пуха!

– К черту!

Я занял командирское сиденье. Внутри бронетранспортера было жарковато. Отвык я ездить под броней. Но пассажиром – дело нехитрое.

Нацепил шлемофон, убедился – связь имеется. Старая добрая рация – это вам не мобильный телефон при заглохших спутниках. А дальше мы двинулись.

После двух сегодняшних стычек я поневоле был настороже. Почему-то казалось, будто не то что область – вся страна борется с многочисленными бандами. Оказалось – бандитов на всю территорию явно не хватает. Промелькнуло несколько поселков, обычных и дачных, однако внешне в них все было спокойно. Нигде не виднелись следы боев, не грохотали перестрелки, если же какой-то придорожный магазин оказался разгромленным, вполне могло быть, что печальное событие произошло неделю или больше назад. Виноватыми могли оказаться местные жители, и стоило ли их винить, если, скажем, владельцы взвинтили цены или иным способом противопоставили себя остальному народу? Разве я сторож карману твоему?

На перекрестках стояли усиленные посты милиции и внутренних войск. Нас они пропускали без остановок и вопросов. Сразу видно – едут военные, к ним претензий у представителей власти нет.

Зато хватало машин, ехавших из Москвы, да так и застывших вытянутыми колоннами рядом с постами. Не знаю, как доблестные милиционеры разбирались, кто просто бежал подальше от погромов и опасности, кто – принимал в них участие и теперь тоже бежал в безопасное место. Наверно, самым простым способом – просто не пропускали никого в надежде на подсказку свыше.

Не мое дело. Есть власти, пусть разбираются. Мне сына вытащить надо, прочее особо не касается. Хотя погром олигархов радует, не скрою. Если бы еще так же депутатов погромили да министров… По некоторым точно петля давно рыдает. Только министры на частную охрану не рассчитывают, предпочитают скрываться за спиной всяких крутых служб. Вполне вероятно – вообще отсутствуют в Москве, трудясь на каких-то засекреченных базах и командных пунктах былых времен. Да еще радуются, что не все успели разрушить окончательно и еще сохранились островки безопасности.

Не бывает добра без худа.

Шли мы ходко. Я пару раз вылезал наверх, некоторое время торчал в люке, с удовольствием подставляя лицо встречному ветерку. Если подумать – до города нам ничего не угрожало. Не объявились еще на Руси отморозки, готовые ни с того ни с сего напасть на движущуюся бронетехнику. Прибыли – ноль, а дырки «КПВТ» делает изрядные.

Кстати, бронетехника порою попадалась. Просто сломавшаяся на марше и сейчас или чинимая, или просто охраняемая. Брошенной пока видеть не привелось. Хоть пара фигур в форме да маячила у каждой единицы.

Несколько раз виднелись валявшиеся в кювете легковушки. Одна вообще была сгоревшей, не сразу и марку определишь. Один раз в стороне стоял разбитый и разграбленный трейлер. Что в нем везли, не понять. Явно не электронику или прочие безмолвные и потому никчемные теперь предметы.

– И до Москвы недалеко, – качнул головой водитель. – Совсем обнаглели! Откуда столько мрази развелось?

Как обращаться ко мне, боец понятия не имел, но и сидеть молча ему явно надоело.

– Дерьмо всегда на поверхность всплывает. А вот хороших людей обычно не видно.

Я не стал рассуждать при бойце о вине власти. Когда несколько десятилетий с самых разных трибун упорно кричат о личном успехе как главной цели в жизни, не стоит удивляться результату в конце. Плюс – кино и прочее искусство, упорно навязывающее образ героя, противостоящего всему миру. Преуспевающему, заботящемуся лишь о собственном будущем… Раз главное – успех, какая может быть мораль? Порядочность и прибыль плохо уживаются между собой. Все средства хороши, только ведь подлые намного эффективнее. А одним из итогов – валяющаяся в кювете фура, разграбленная, так как платить и взять – вещи разные. Не стоит гадать, какой способ гораздо предпочтительнее и выгоднее.

Стоит ли возмущаться после этого?

Стоит. Иначе сам перестанешь быть человеком.

– То-то и оно, что хороших не видно, – пробурчал солдатик. – А еще говорят, в Москве изрядная заварушка.

– Есть такое дело. К сожалению, начальство пока до конца не разобралось, кто за ней стоит, чего хочет и на кого свалить.

Боец невольно улыбнулся.

– А вы сами как думаете?..

Он замялся, не находя формы обращения. Представляя меня, Линевич не назвал ни звания, ни должности, а военные люди привыкли к точности и субординации.

– Можно – Александр Сергеевич, – ушел я от четкого ответа. – Как Пушкина.

В самом деле – кто я в данный момент?

– Как вы думаете, Александр Сергеевич? – повторил водитель.

– Думаю я много, но правильно ли… Любое событие надо рассматривать с нескольких точек зрения и лишь потом решать, какая не правильнее, но ближе к справедливости. Пока я просто не имею всех данных.

Тут в наушниках прозвучал голос Скородумова: «Подъезжаем к Кольцевой», и стало не до рассуждений.

– В десанте! Скоро Москва! Усильте бдительность!

Столица нашей родины. Блин!

Я начал беспокоиться. В принципе, кроме Валерки и разбросанных по всему постсоветскому и не только постсоветскому пространству друзей, у меня никого не было. С родней я давным-давно почти не контактировал, родители умерли, жена ушла. Наверно, потому я так и беспокоился о сыне. Точнее – тому, что он все не приезжает, хотя срок был обговорен заранее.

Фактически сегодня последний день. Нет, еще часть завтрашнего, просто вдруг в расчеты закралась ошибка, и все случится чуть раньше запланированного?

Из Москвы через нашу станцию проходили два поезда, утренний и вечерний. Первый уже ушел дальше, до второго было еще далеко, и оставалось надеяться, что Валерка приедет именно им.

Собственно, была еще пара междугородных «Неопланов», автобусов дальнего следования, более дешевых, чем вздорожавшая до предела железная дорога, но деньги у сына имелись, а в поезде все равно комфортнее. Это я привык отдыхать в любом положении и в любых условиях. При моей-то жизни просто возможности присесть и той был рад. А уж если еще глаза закрыть хоть на полчасика – вообще находился бы на седьмом небе от счастья. Если бы оставались силы радоваться.

Следующее поколение уже из другого теста. Службы мой сын не видел, физические нагрузки, правда, знал. Тут Виктор к нему несколько несправедлив. Гонял я Валерку, гонял. Не так, может, сильно, как стоило, но все-таки совсем неженкой сын не был. Хотя главного он достигал умом, а не лбом, как папа.

Сейчас отчаянная затея без моего сына и его приятеля была бы обречена на провал. Затея, легко квалифицируемая как преступление. Не государственное – общечеловеческое.

Но где же он? Вернее – они, так как договаривались с обоими?

Я не выходил из электронного ящика. Все казалось, отвернусь, а уже появилась надпись: «У вас одно новое письмо». Хотя письмо должно было прийти еще вчера – с номерами вагона и поезда, в котором этот вагон перемещается. Или рейса автобуса, на худой конец. Все было напрасно. Скайп я тоже не выключал, только в веренице значков значок моего сына оставался серым. И что тут будешь делать? Даже мобильник отвечал снова и снова: «Абонент находится вне зоны доступности».

Странно. Может, что-то случилось? До этого дня Валерку отнюдь нельзя было назвать безответственным человеком.

Пара писем все-таки пришла. Одновременно, как бывает порой. Увы, абсолютно ненужных мне в данный момент.

Хотя другого времени ответить уже не будет.

Пораженный этой мыслью, я принялся за ящик. Как бывает у всякого, у меня далеко не всегда имелось время и настроение отвечать даже приятелям. Потому письма поневоле копились, и приходилось отводить час, а то и больше, чтобы набить на клавиатуре где – рассуждения, где – просто фразу-другую, где – новости, а где и целый текст. В зависимости от необходимости и ожиданий корреспондента на той стороне.

В данный момент время имелось, настроения не было. Тем не менее я мужественно пытался сосредоточиться, находил слова, пытался поймать ускользающую, а то и вовсе не желающую появляться мысль.

Не думалось мне сегодня на посторонние темы. Потому на каждое письмо уходило минут десять, а на какое и двадцать. Перед каждым я выходил на балкон курить, потом, когда во рту становилось погано, делал себе кофе, и опять все шло по кругу.

С другой стороны, эта затяжная процедура помогала хоть как-то убить время. Иначе ожидание вообще стало бы невыносимым.

Пришло еще одно письмо. Потом какая-то женщина попыталась влезть в Скайп в попытке познакомиться. И только сына все не было.

Если бы не это, я мог бы быть спокоен. Насколько возможно, хоть отчасти предвидя грядущее.

По крайней мере, подготовились мы с Николаичем как следует. Сумели извлечь и перевезти клад, потратили почти все деньги и запаслись продуктами, бензином и прочим. Еще бы дизель-генератор на самый крайний случай, только где его взять? Да и не работает он без топлива. А столько все равно нам не приобрести.

И изредка колола совесть. Какое право я имею, чтобы решать за всех? Не то чтобы меня настолько волновала судьба всего человечества. Если подумать – довольно абстрактное понятие. Там такое переплетение интересов, привычек, мнений, взглядов на мир, и человек Запада не в силах понять мусульманина, китайца, негра из африканских глубин. Кому-то станет много хуже, а кто-то не заметит, и найдется тот, кто от души отблагодарит.

Не было иного выбора, не было. Сражаться надо до конца, так меня когда-то учили, даже если положение совершенно безысходное. Как сейчас. В ближайшие дни узнаю, верным ли был мой расчет, но, по крайней мере, в некоторых последствиях сомневаться не приходится.

Эх, Валерка! Где же ты, умница мой компьютерный?

Вечерело. До прибытия последнего поезда оставалось часа полтора. Пойти бы на вокзал, но вдруг придет сообщение? Что тогда? Примерно в то самое время должен объявиться еще и автобус. Пусть вокзалы, как водится, рядом, но за тем и другим сразу не проследить. А в темноте легко не заметить двух молодых людей. Они, конечно, сами доберутся без труда, только есть ли у Валерки ключ? С него станется забыть, а бывшая уже давно перебралась в другое место. Пока еще не в столицу, но поближе к ней.

Тут меня словно молнией ожгло. Вдруг Валерка решил самые трудные первые дни провести с матерью? Она не чужая ему. Да и мне, если уж разобраться. Просто как-то совсем упустил ее существование из виду. Да и что волноваться? Новый муж – обеспеченный Буратино, не олигарх, но далеко выше среднего. Мечта любой женщины, а также – поддержка и опора, не то что я. Дом, что называется, полная чаша. Ничего особенного не случится. Ну, испытают какие-нибудь неудобства, так ведь не смертельно. Бывало хуже. И ничего. Выжили.

Уж от Валерки там помощи не будет, это точно. Да и недолюбливает его втайне новый супруг. Пусть он старается этого не показать, но я чувствую. И бывшая, следом за ним, стала относиться к Валерке намного прохладнее. Есть второй ребенок от второго же брака, он мельче, соответственно, внимания требует больше. А Валерка – практически самостоятельный человек. Он и студентом зарабатывал лучше меня. Компьютерный гений, ничего не попишешь. Они в цене.

И вновь сообщение. Я посмотрел и торопливо раскрыл его. Письмо было от Валерки.

«Папа, не волнуйся. Мы задержимся на два дня. Ничего страшного не произойдет. Приедем утренним в третьем вагоне. Удачи! Твой сын».

Сказал бы я, чей он сын!

Но ведь и мой же!