Глава 28

Хитхан медленно вырастал вдалеке. Странно, столько ждали этого момента, а наступил — и в сердцах не было никакой радости.

Мужчина и женщина молча смотрели на приближающийся город. Счет дней был давно потерян. Еще раньше закончилась еда. Хорошо, что Браминде удалось подстрелить джейрана, и путники потратили массу времени, чтобы развести костер. Огонь упорно не желал разгораться, в ход шли самые разные способы, пока, наконец, среди сухих веток, набранных на окраине очередного небольшого леска, не занялось слабое пламя. В противном случае пришлось бы есть мясо сырым. Впрочем, к этому времени невольные путешественники изголодались настолько, что согласны были и не на такое. Они даже сумели кое-как разделать тушу, хотя скажи им кто-нибудь раньше о подобной операции — и эффект был бы вполне ожидаемым. Как всякие нормальные горожане, вдобавок привычные исключительно к синтетической пище, Ялан с Браминдой в кошмарном сне не могли увидеть подобное. Но — справились. Неумело, больше терзая убитое животное, тем не менее кое-как вырезали несколько кусков, а затем долго обжаривали их на костре. Местами мясо подгорело, местами — оказалось почти сырым, но все это были сущие мелочи…

Жизнь — странная штука, припрет — и поневоле начинаешь делать то, что раньше казалось диким. Воду ведь тоже приходилось пить из речек и ручьев, надеясь при этом, что многочисленные прививки, полученные с самого детства, спасут от возможных болезней.

Вначале путники пытались выйти на связь чуть не непрерывно, затем — заставили себя совершать процедуру три раза в день. Ну, может, четыре, когда становилось совсем невмоготу. Потом стало пропадать даже желание поскорее оказаться в цивилизованных местах, да и вообще все желания и даже страхи. Остались самые простейшие чувства — усталость, голод и жажда.

Прихваченное с собой жареное мясо быстро протухло, а больше пристрелить никого не удавалось. Приходилось довольствоваться какой-то мелочью, и как итог — случайно пойманная в реке рыбина была съедена сырой без каких-либо приготовлений.

Одежда вначале запылилась, затем — загрязнилась, а в довершение стала превращаться в лохмотья. И никто, ни Ялан, ни Браминда, не могли объяснить, почему до сих пор не бросили сумку с боеприпасами. Наверно, даже на это не хватило ума.

— Не могу, — просипела Браминда, тяжело опускаясь на камни.

Всему существует предел, и вот он, похоже, наступил.

Ялан тяжело плюхнулся рядом. Лучше уж смерть, чем подобное существование. Некоторое время оба сидели, тяжело дыша и тупо глядя перед собой. Все кончено. Путники понимали — они проиграли, и поход не может завершиться ничем, кроме смерти.

Однако порою случаются настоящие чудеса. Ялан машинально взял в руки пенальчик связника и вдруг обнаружил, что они уже в зоне приема.

Остальное было просто. Вызов мобиля, благо, как ни странно, никто не попытался после бегства заблокировать их потребительские кредитки, и вот теперь машина приближает их к цели путешествия.

Только радости почему-то нет. Наверно, осталась где-то на долгой дороге…

— Терпение лопнуло, — Низим говорил вроде бы негромко, но слова разлетались над толпой и жадно впитывались слушателями. — По всем землям люди берут в руки оружие, и в ближайшее время здесь появятся те, кто хочет отомстить. Последней каплей стало уничтожение Джелаля. Мирный город, ничем никому не угрожавший, был стерт с лица Земли ракетами отступников, жители уничтожены, и только правитель спасен рукой Неназываемого. Там, ближе к равнинам, уже проделан проход в защите. Скоро воины всех стран могучим очищающим потоком хлынут на территорию Элосты, и тогда эти земли с полным основанием получат название Благословенных.

Большинство в толпе внимало оратору с нескрываемой радостью, но находились и такие, кто вовсе не жаждал перемен. Человек привыкает ко всему, а не так и плохо жилось самозваным поселенцам. Никто не трогает, не обращает на тебя внимания, стоит ли зря дразнить хозяев?

Справедливости ради, таких людей среди поселян было меньшинство, но все-таки они были. Люди-то разные. Практически вся молодежь и многие уже в возрасте вполне искренне выразили готовность принять участие в святом походе. Вдобавок ко всему месть бывает выгодной.

В селении имелся десяток рабов. Гордые в привычных условиях элостяне, волею самых разных обстоятельств оказавшись в плену, мгновенно утрачивали и гонор, и лоск. Трудиться они не умели, однако боль — лучший из учителей, и после соответствующего воспитания те, кто по-настоящему хотел жить, работали изо всех сил. Кто же не хотел, что ж, насильно на этом свете никого удерживать нельзя. Вольному — воля, даже если это презренный раб.

Обо всех подобных делах и пошла речь уже не на общем собрании, а в кругу людей уважаемых, тех, кто поведет отряды на бой с врагом.

— Мой брат должен выйти спустя пять дней после меня, — не спеша рассказывал Низим. — С ним две сотни отборных воинов. Я просто вышел пораньше, чтобы лучше разведать обстановку. Ну и подвезти вам кое-что из оружия, чтобы вы могли сразу пощупать местных. Основные наши силы тронутся через горы не раньше полной луны. На равнине — дело иное, там, насколько говорили знающие люди, уже идет война, и армии стремятся туда наперегонки одна за другой. Но путь через горы тяжел, и трудно пройти большому количеству сразу. Нужна подготовка. Так что мы будем тут первыми.

Быть первыми всегда приятно и прибыльно.

— Тут до столицы четыре дня хода, — заметил один из стариков. — Воины из местных — никакие. Помню, во времена моей молодости нам удалось проникнуть за ограду города и прихватить оттуда пленных и кое-что из вещей. Это было славное дело.

— Удалось, говорите? — спросил Низим, хотя когда-то давно слышал об этом случае.

Старик кивнул.

— Они беспечны. Город не охраняется, и от нас потребуется лишь немного отваги. И, конечно, нужны воины. Там столько народу, что малыми силами столицу не взять, но пройтись по окраинам можно.

В доме повисла тишина. Каждый из присутствующих прикидывал, стоит ли попробовать повторить давний подвиг и какой в таком случае будет награда? Много с собой не унести, однако рабы пока тоже в цене. Пока — до прибытия основных сил, когда счет пленных будет идти на десятки тысяч и они пойдут за бесценок.

— Знаешь, старик, — слово «старик» обозначало уважение, и Низим даже склонил, как полагалось в подобном случае, голову. — Надо попробовать.

У него имелся свой резон. Чем больше у воина славы, тем охотнее идут к нему в отряд. А чем больше воинов, тем больше добыча. Война дает уникальные шансы стать сильнее, выделиться среди всех, если ты не трус и правильно ведешь дело.

Трусом Низим никогда не был. Более того, не в первый раз пересекая границу в горах, он пользовался определенным авторитетом, и лишь нехватка средств мешала ему увеличить отряд до размеров небольшой армии.

Так почему бы не попробовать? Если первый пробный налет будет успешным, тогда с приходом младшего брата можно будет взяться за столицу более основательно. Тут пока главное ее разведать, а для такого вполне хватит имеющейся полусотни отборных воинов. Да и селяне явно не будут сидеть сложа руки. Им-то рабы нужны не для продажи…

Странно, но столь привычный с раннего детства город теперь казался чужим. Как и повсюду, в Хитхане горожане редко выбирались из своих домов, разве что вечерами ближайшие заведения соответствующего профиля были более-менее наполнены посетителями, но и не столь частые прохожие пугали. За время, проведенное в дороге и показавшееся вечностью, беглецы настолько отвыкли от людей, что даже два-три человека казались им толпой. Причем толпой не просто в значении людского сборища, а в виде чего-то неконтролируемого, несущего скрытую угрозу.

Вдобавок путники словно забыли, как вести себя среди жилищ, и чувствовали неловкость, боязнь на что-нибудь налететь или что-то сделать не так, хотя повсюду господствовали свободные нравы, и любое поведение удивить никого не могло. Хоть пляши посреди улицы, хоть валяйся у дома — кому какое дело? Свободный человек, вытворяй что хочешь. Преступлением считалось практически только нападение на других людей, и для предотвращения подобного кое-где на углах стояли механические полицейские, а порою по улицам проезжали мобили с полицейскими-людьми. Но подобные нарушения случались чрезвычайно редко, и работы у службы охраны спокойствия было мало.

— Теперь куда? — поинтересовался Ялан. — Поищем какой-нибудь пансионат?

Как ни странно, за время дороги они ни разу не говорили о дальнейшем. Главным казалось добраться до Хитхана, и все прочее отступало в тень по сравнению с этой задачей.

— У меня есть тут квартира. По правилам она должна сохраняться на время службы, — сказала Браминда.

— Ага. Как бы после нашего там появления кто-нибудь не просек бегства и не заявился по наши души, — Ялан воровски покосился по сторонам, будто уже сейчас ожидал прибытия полицейских.

— Кому мы нужны? Даже карточки не заблокировали, — возразила Браминда. — Видно, о нашем исчезновении вовремя не сообщили, а сам Мозг даже не стал решать: было ли возможно покинуть заставу до введения десятого пункта? Ему нет дела, где мы обязаны быть в данный момент. Если же что — нас с еще большей легкостью найдут везде. Покупать продукты и вещи все равно придется, да и оплачивать пребывание в пансионате.

Аргумент был весом. Вычислить нахождение конкретного человека — самое легкое дело на свете. Даже не надо прослеживать места использования кредитных карт. Вполне достаточно прибегнуть к индивидуальному маячку, вживленному каждому гражданину Элосты в кожу за ухом. Другое дело: надо ли это? Существует целый ряд законов о свободе личности, и в их числе есть закон о свободе перемещений. Что до пресловутого десятого пункта охраны границы, так они покинули заставу до его введения в действие, оставив соответствующее сообщение о разрыве контракта, и потому обвинить их в бегстве — дело весьма трудное. К тому же мелочное, если уж на то пошло. Стоит ли с ними возиться?

— Ладно, поехали к тебе, — согласился Ялан после короткого раздумья. — Но, насколько я понимаю, от нас требуется одно: молчать обо всем, что было. Заговорим — и сразу кто-нибудь обратит на нас внимание.

Квартира Браминды оказалась не так далеко от окраины. Довольно старый трехэтажный дом с каким-то заведением внизу и двумя жилыми этажами. Женщина первой прошла в один из четырех подъездов, поднялась на самый верх и приложила руку к сенсору левой двери.

Справа имелась еще одна дверь, но Ялан даже не стал интересоваться, кто там живет. Какая разница? Каждый человек существует сам по себе, и плевать на всех остальных с высокой крыши!

— Все, — Браминда прошла в переднюю комнату и устало присела на кровать. При этом с покрывала поднялось небольшое облачко пыли.

Пыли в квартире вообще было много, отправляясь на заставу, женщина отключила автоуборщик, а вот подключить его теперь просто не было сил.

Ялан вообще плюхнулся прямо на пол и какое-то время просто сидел без движения. Усталость от долгого странствия, ночевки на природе, постоянный голод лишили его сил, и пришлось буквально заставить себя взяться за связник.

— Какой у тебя адрес? — уточнил Ялан. — Надо заказать обед.

Браминда сказала, но явно не была уверена, сможет ли что-нибудь съесть? Вот пить хотелось до жути, и если бы не слабость, она прошла бы в ванную комнату и пила бы там прямо из крана.

— Еще помыться надо, — Браминда впервые за последние дни поняла, насколько она грязна. Вот только как заставить себя встать и совершить все положенные процедуры?

— Надо, — согласился мужчина. При мысли о мытье кожа начала зудеть, но Ялан продолжал сидеть на полу и безучастно смотреть перед собой.

Так они и сидели до самого прибытия заказа, и только тогда жадно принялись пить минеральную воду, литра по два каждый, не меньше, и лишь после этого вновь встал вопрос о приведении себя в порядок.

— Я первая, — Браминда двинулась к ванной, на ходу с усилием освобождаясь от лохмотьев, в которые превратилась одежда.

Ялан равнодушно посмотрел на нее и спросил, ни к кому не обращаясь и не ожидая ответа:

— Интересно, как там сейчас на заставе?

Когда прозвучал этот вопрос, застава как раз доживала последнее отведенное ей судьбой время.

Как говорил Борес, стрелковый комплекс не явился препятствием для мстителей. Что такое этот комплекс? Всего лишь редкие автоматические огневые точки, после активизации стреляющие во всех людей, оказавшихся в пределах видимости. Но что они могут поделать против АБК?

К немалому сожалению Бхана, разгром на марше Большого комплекса особо ценных трофеев не дал. Слава Неназываемому, жертв среди нападающих почти не было, если не считать тех, кто пострадал в результате детонации перевозимых на одном из транспортеров боеприпасов. Рвануло знатно, даже повалило поблизости все деревья, а так как стрельба велась почти в упор, то стрелявшим тоже не поздоровилось.

Хорошо, что автоматика никогда не нарушает инструкций. Транспортеры с боеприпасами шли между другими, перевозившими непосредственно оружие, дистанции же соблюдались в соответствии со всеми положенными в подобных случаях мерами безопасности. Взрыв оказался единственным, в других машинах ничего не рвануло в ответ на не слишком аккуратное обращение, и транспортеры застыли на дороге безжизненными разбитыми тушами, а не разлетелись подобно тому, единственному в грохоте и пламени.

Но, к огорчению Бореса, управляющие центры были безнадежно разбиты, пришлось не жалеть ракет, чтобы одолеть таких мастодонтов, а доставшиеся трофеи при некотором усилии можно было неплохо использовать в обороне, но при наступлении они оказались бы бесполезными.

Последнее, правда, не играло особой роли. Первая же обнаружившая себя стрелковая точка сразу получила ракету с АБК, и дело пошло.

Очередь, падение нескольких тел — по распоряжению Бореса, воины шли, соблюдая определенную дистанцию, а следом — выстрел с машины, далекий взрыв и тишина. Три точки, ровно столько, сколько попалось на пути, а там, впереди, выросли домики обреченного поселка.

Кое-кто пытался сопротивляться. Защитникам не хватало ни силы духа, ни умения, а многие вообще не стали защищаться, в ужасе забившись во всевозможные укрытия. Одна небольшая группа пыталась вырваться, однако была тут же скошена огнем, остальные отстреливались из-за деревьев и оград домов. Знаменитые «скорпионы», предусмотрительно розданные воинам, сами выискивали цель, благо на небольших расстояниях вполне улавливали сигналы вживленных в элостян маячков, равно как и их отсутствие.

АБК не поспевал повсюду, и нападавшие несли потери. Но пришедшие сюда мстители умели неплохо стрелять без разных хитрых приспособлений, и победа была предрешена.

Грохот стрельбы стих довольно быстро, и лишь то тут, то там запоздалым эхом звучали короткие очереди или отдельные добивающие выстрелы.

— Слабоваты они против нас, — сделал вывод Бхан, наблюдая, как его воины ведут очередную группку сжавшихся растерянных пленных.

Добивать их или продать в рабство, можно будет решить позднее, пока же самым важным была достигнутая победа. Проход расширен, и теперь оставалось только дождаться тех, кто спешил сюда отовсюду.

А дальше…