При помощи мини-ракет и реактивников они добрались до посадочного отсека, где стояли истребители. Оставшемуся без «крысы» Тиму пришлось сначала цепляться за Паплюха, а после, когда у того закончились пиропатроны, включить реактивник – передвижению с ним кадеты долго обучались на голографических тренажерах. Система состояла из трех мини-двигателей с небольшими подвижными соплами на плечах и в нижней части поясницы, и одного тормозного, на животе.

Уже на истребителе, по дороге к платформе, Тимура одолели сомнения. Он гораздо лучше показал себя на станции, чем в катакомбах под Голливудом, с двумя американами быстро справился. Но сам ли? Может, отец-командир подсказывал, незаметно его действиями руководил? Или у Тимура сноровки прибавилось, вернее, не сноровки, но уверенности в себе, в своих силах, – а это уже помогло действовать быстрее и ловчее? Поначалу, во время боя, Тим решил, что снежинка исчезла, по крайней мере, ослабла на время… но, может, не так все, может, не ослабла вовсе, а перешла на другой уровень, более, что ли, глубокий, так что один только Карен и мог ее видеть, пользоваться ею?

Обратный путь оказался коротким: «девятка» подошла совсем близко. Шахтар сказал, что диверсанты, скорее всего, намеревались запустить энерготрафик, предварительно перекрыв раструб в днище, что наверняка привело бы к взрыву. Однако автоматика безопасности запрещала такое, и чтобы вырубить ее, им необходимо было добраться до операторской. Видимо, американы успели вывести из строя контур, но после того как Шахтар раздробил выход туннеля и отделил от станции лазерную площадку, реактор все равно был автоматически переведен на холостой ход. Ведь чтобы энерголуч включился, должны поступать подтверждающие сигналы от всех четырех площадок, без лазеров которых невозможна точная наводка.

Здесь, в секторе с энергостанцией, оборона лунных была уничтожена. ЧОПы подавили все объекты, хоть мало-мальски похожие на оборонительные конструкции, и теперь жирная зеленая черта боевой платформы в опознавателе словно обросла бахромой – снова прибывали транспорты с десантом. Неприятно кольнула мысль, скатившаяся по ободу снежинки от Паплюха: вчера «девятка» десант приняла, и сегодня, выходит, снова? Значит, потери велики.

– Роман, у тебя отлаженный аналитический ум, – четко прозвучало в шлеме. Отец Карен решил ответить вслух на невысказанные сомнения Паплюха. – Но из-за недостатка исходной информации ты делаешь неверные выводы. Вчера платформа приняла десант для штурма внешнего круга обороны оккупантов. Теперь, с захватом энергостанции, первый этап завершен. Боевая платформа – не межсфирник переселенцев, жилые площади невелики. Сейчас нашу «девятую» используют как перевалочную базу. ЧОПы закончат артподготовку, десантные дружины высадятся на поверхность. Я только что связывался с командованием, нам дают отдых. Десантные челны будут сопровождаться вновь прибывшими звеньями георгов. Владыка Андрей благодарит нас, поздравляет и шлет отеческое благословение.

И снова Тим уловил недовольство Ромы: вот, отец Карен с «девяткой» связывался, с архиепископом говорил, а они, универ-солдаты, и не почуяли, ментально это никак не определили. Командир их слышит и ведет, если нужно, а им не слыхать, что он думает и говорит. Тимур только вздохнул. Эх, Роман! На то он и отец-командир, чтобы ему было больше дано. Больше с него и спросится.

Возле посадочной, как и сулил Карен, толчеи не было. Транспорты поочередно высаживали десант в пассажирский шлюз и отваливали, освобождая место. Солдат везли много, ведь оккупация сфиры, пусть и небольшой, требует крупных сил. Десантников временно размещали под брюхом, в наскоро переоборудованных отсеках – туда пехота попадала по мебиусу, выводившему к магнитному полу с обратной стороны, так что вновь прибывшие ходят сейчас вниз головой.

В общем, георги посадили без помех. Лишь передав челн работным, Тимур почувствовал, как устал. Пока шел бой, пока надо было вести истребитель – держался, но как объявили отдых, так даже вроде и ноги ослабли. А может, это не Тим так расклеился – кто-то из дружины, ему же только передается? Или, может, даже сама мысль о том, что слаб не он, а содружинник – это тоже не его мысль, Тимура Жилина, но соскользнувшая по ободу? Как тут разберешь…

Они сняли скафандры, Тим жестким рукавом КОМа вытер лоб. Хорошая у них космоформа, с влагопоглотителем, с продувкой, а все равно при больших нагрузках потеешь. Огляделся, встретился взглядом с Серегой, тот подмигнул.

– Это у меня всегда так, пока держаться надо – я и держусь, а потом в коленях слабость. Да ничего, скоро пройдет.

– Конечно, пройдет, – согласился Тим.

Настроение какое-то было… странное. Вроде и победили, Владыка благословил, но что-то не то. Акмалю показалось, что Хайфу-Марию узнал, Тимур волновался вместе с ним, да и Роман, хотя был, как всегда, бодр, тоже хмурился. Что отец-командир заместителем остался недоволен, это все чувствовали. Хотя чего Шахтару недовольным-то быть? Паплюх и стрелял отлично, и на станции в первом ряду… опа, это же Романовы мысли! Эх, как все перепуталось.

Сбросили наружное облачение и пошли в медцентр на дезактивацию. В коридоре Роман, оттащив Тима в сторону от остальных, зашептал возбужденно:

– Ты понимаешь, чем он выстрелил тогда, на энергостанции?

– Нет, – ответил Тимур тоже шепотом.

– Вот и я не понимаю! Хотя догадываюсь.

Паплюх замолчал, и наконец Тим не выдержал:

– Ну, чем?

– Это… это пучковое оружие! Узконаправленный поток частиц с околосветовой скоростью…

– Правда, что ли, околосветовой?

– Нет, ну… Во всяком случае, огромной. Я думаю, он простым водородом мог выстрелить, атомами водорода, – при таких скоростях оно и значения особого не имеет. Но чтобы частицам такую высокую энергию придать, знаешь, какие генераторы мощные нужны? И здоровенные! А тут – оно все в посохе уместилось, а ведь там еще куча другого… Мне бы такое оружие, Тимон, я бы уж тогда… эх, я бы…

– Ну, выстрелил он водородом, так что? – все не мог взять в толк Тимур.

– Что-что… Да всё, понимаешь? Такие частицы и удар нехилый дают, и рентгеновское излучение, и тепловой всплеск… Ну, ты видел же сам, что произошло. В атмосфере – неважно, на Земле или на станции, если бы там воздух оставался, – этой штукой особо не постреляешь. Ну то есть можно все равно, конечно, но эффективность с каждым метром будет падать, потому что атмосфера любые быстродвижущиеся частицы, кроме нейтрино каких-нибудь дадалайских, тормозит и рассеивает. Но там… Нет, эти посохи офицерские – они точно в орбитальном граде сконструированы, как и наше это… ментальное единение. Но вот вопрос: кто их сделал там, а?

– Апостолы? – предположил Тимур.

– Скажешь еще! Им заняться нечем, только всякие штуки для нас мастерить! Нет, там… что-то там еще есть, на Каабе, что-то, про что мы не ведаем, выше нашего разумения…

В зале с большим экраном дружинники остановились. Новости здесь крутили непрерывно, у телевида собралась приличная толпа, всем было любопытно поглядеть. Основные сообщения диктор повторял по несколько раз, но время от времени дополнял новыми сведениями. Кто не спешил – работные свободной смены, резервные десантники, медицинские в зеленых облачениях, – тут же вспоминали, что изменилось в сравнении с прежним разом. Когда заговорили об успехе девятой боевой платформы, люди, конечно, притихли.

– …удалось захватить энергобазу оккупантов. Теперь путь к малой сфире открыт, и доблестные верославные воины ведут полномасштабную подготовку к высадке. Луна будет освобождена! Разумеется, военные делают все возможное, чтобы свести к минимуму потери среди населения малой сфиры. К сожалению, оболваненные лживой пропагандой оккупантов, безбожники отказываются подчиниться освободителям. Увы, им неведомо, что противятся они не власти дольней, но воле Всевечного. Поражение оккупантов предопределено свыше, и вскоре мы станем свидетелями торжества правого дела. А теперь несколько видеолент о ходе операции по освобождению малой сфиры.

Диктор исчез, на экране возникла панорама межсфирии, в пустоте реяли челны, и музыка зазвучала подходящая, глубокая такая, мощная. Потом изображение стало меняться: камера, прилепленная к обшивке межсфирника, повернулась, показывая, как армада плывет к Луне: непрерывный поток, челны, челны, челны… Тим даже засомневался – как же так, слишком близко сошлись межсфирники, не может такого быть. Прямо как на заставке, которую показывали перед началом ленты «К сфирам иным». Тут картинка снова стала иной, теперь камера глядела вдоль десантного «гроба», и корреспондент, седой мужчина, одетый, как и все, в воинское облачение, только с микрофоном вместо оружия, обращался к красивому плечистому парню:

– Как настроение?

– Настроение что надо! – широко улыбнулся десантник. – Скоро уже мы безбожникам покажем!

Тим снова подумал: что-то не то, десантники пока в «гробы» не пересаживались, их большими транспортами к «девятке» подвозят. На десантные боты им только здесь садиться… Наверное, снимают в другом секторе. Может, там, где десантники и вправду уже в «гробах».

– Да ну? – корреспондент улыбнулся в ответ. – А вот если встретится тебе оккупант, что тогда?

– Нам приказ дан: приводить к смирению добром. Ну а уж если не подчинится…

– Да, что тогда, если не подчинится оккупант?

– На этот случай, – парень улыбнулся еще шире, приподнимая силовик, – у нас оружие имеется. Однако отец-командир нам наставление дал – применять только в крайнем случае. Ну, должны же они там, на Луне, соображать, что власть Святых Апостолов – от Всевечного, должны…

Корреспондент хлопнул солдата по плечу и обернулся – камера двигалась следом – к протоиерею.

Тот не улыбался и выглядел задумчивым, даже суровым.

– Мы понимаем, – молвил, – что оккупантские власти держат простых людей в неведении, морочат им головы пропагандой. Поэтому можно ожидать, что верославное воинство столкнется на Луне с ожесточенным сопротивлением.

– Не боитесь?

– Наше дело правое. Наша сила – не в боевых челнах и не в оружии, – офицер продемонстрировал посох, вполовину меньший, чем у Шахтара, – но в правоте и справедливости. В благословении Апостолов да в молитвах наших верославных сограждан. Я уверен, что вся сфира Земля молится о победе флота, а раз так, то исход операции предрешен.

– Что ж, – обернулся к камере корреспондент. Перестал улыбаться, посерьезнел. – Помолимся и мы о победе верославного воинства. Апостолы в Горнем мире неустанно просят Всевечного, чтоб защитил и уберег наших солдат, сохранил жизни, ниспослал скорую победу. Присоединимся же к их молитвам.

Снова на несколько секунд возникла в телевиде ошеломляющая картина флота, плывущего к сфире. Челны шли непрерывной чередой, по мере удаления от камеры становились все меньше, сужаясь и как бы вытягиваясь в длину, растворялись в бледном свете Луны, погружаясь в него. А вместо музыки уже звучали колокола Триждыстроенного храма, призывая верославных к вечерней молитве. Затем и картинка внесфирного пространства с челнами переменилась на привычный вид храма.

То ли усталость сказалась, то ли волнение было виной, но молитва не заладилась. Сперва Тимур обрадовался: вот сейчас, перед большим телевидом, да в зале акустика хорошая… вместе с верославными воинами, и к тому же диктор с экрана молитву зачнет… но что-то не складывалось, не было в душе подъема. Только Тим в очередной раз хотел, как давно задумал, помянуть бестолковую Катьку, деда-умника и мать – мирских людей, – как что-то мешало, будто волоком волочило в голове иные слова: «…и ниспошли победу верославному воинству над безбожниками, что злоумышляли против Тебя…»

И у всей снежинки тоже подъема духовного не было, не пошла молитва у дружинников. Тимур украдкой огляделся: Толик перед собой неподвижно смотрит, лицо напряженное, Акмаль в пол уставился, Роман глаза закрыл, сморщился и губами шевелит, будто шепчет. Потянувшись сознанием, Тим встроился в обод, и теплая волна из центрального разума подхватила, понесла. Увлекла: «Всевечный, един и неделим, не родил и не был рожден, и не был равен Ему ни один, нет вечного, кроме Всевечного, а Старец Кадмон…» – и все вдруг стало просто и ясно. Тимур ощутил, как дух его возносится над телом со вшитым пози-чипом, над девятой боевой платформой, устремляется к Каабе, Горнему миру, мчится, не ведая преград, навстречу непрерывному потоку челнов, достигает Небесного града, закручивается в орбиту духа и веры вокруг изогнутых ветвей Сидры, по спирали нисходит к престолу Кадмона Вознесенного, а оттуда…

«…Аминь!» – закончил молитву диктор в телевиде. Тим тряхнул головой. Вот хорошо! Удалась-таки молитва!

Рядом заговорили работные и пилоты вновь прибывших челнов: ожидали, что начнется выпуск новостей, но его, должно быть, еще не успели подготовить, в телевиде объявили выступление хора. Отец Карен велел:

– Надо поесть.

Потом оглядел дружинников и скупо улыбнулся.

– Я после первого боя то же самое чувствовал. Но поесть все же надо, а перед тем процедуру в медцентре вновь пройти.

После медцентра и ужина снова собрались в зале с телевидом. Выпуски новостей сменяли друг друга, большей частью сообщения повторялись, лишь изредка добавлялись свежие сюжеты. Показали ЧОПы, занятые артподготовкой, потом – давешнее интервью с десантниками. Тим обратил внимание: «гроб» слегка подрагивает, хотя во внесфирном полете толчков не должно быть, челн идет ровно. Может, у оператора руки дрожат? Мирской человек, не военный. Волнуется.

После этого показали хоровое моление в Триждыстроенном храме. Потом студию – архиерей с лучевой указкой перед трехмерной проекцией Луны. Это было интересней. Священник неторопливо пояснял расположение поселений на малой сфире. Когда лучик касался светящейся точки, обозначающей купол лунного города, в углу экрана возникали данные: численность населения, предполагаемое вооружение, основные производства. Разумеется, не надписи, а символы, пиктограммы. Так простым мирянам удобней, буквы-то не каждый разберет. Из рассказа архиерея выходило, что для высадки намечен участок в пустынной местности.

– …Чтобы при артподготовке не нанести ущерба мирному населению, – пояснил военный. – Мы проводим огневую зачистку квадрата высадки, затем будет отправлен десант, усиленный легкой техникой. Одновременно зона огневой зачистки начнет расширяться – и вслед залпам плазменных пушек двинется десант. Будет оборудован временный порт для приема тяжелой техники. На первом этапе узлы обороны оккупантов будут отрезаны друг от друга.

– А потом штурм?

– Мы бы хотели обойтись без штурма. Напоминаю, наша главная задача – освобождение населения Луны от власти незаконных оккупантов. А при штурме потери мирян неизбежны.

– Но ведь оккупанты готовятся встретить верославных воинов с оружием в руках! – почти возмущенно возразил корреспондент. Камера отъехала, чтобы показать его столик. – Лунные-то с нами не церемонятся!

– Мы полагаем, что сопротивление станут оказывать лишь закоренелые фанатики-атеисты, враги верославия, – пояснил архиерей, – большинству же населения нет нужды противиться посланникам Горнего мира, коими выступают сейчас наши военные. На это мы уповаем. Отдельная забота – не позволить главарям безбожников насильно вывезти лунных с малой сфиры. По крайней мере, один «ковчег» у них имеется.

– А есть такие подозрения? Они замышляют бегство?

– Добро бы бежали сами, – печально молвил архиерей, – но ведь неповинных мирян за собой потянут! Вот смотрите…

Указка снова запорхала по голограмме. Должно быть, архиерей что-то переключил – теперь под лучом оживали не города, а светящиеся ниточки между ними.

– Наши зонды выявили активное движение на этих маршрутах. Пока трудно сказать, куда сходятся транспортные потоки… где-то на стороне, которая сейчас темная. Должно быть, в космопорт.

– Но ведь наш флот надежно блокировал Луну?

Тут военный впервые улыбнулся. Тимур понял эту улыбку – архиерей не желает показать мирянину, как смешны его, человека невоенного, рассуждения о боевых действиях.

– Вы представляете себе, что такое «блокировать Луну»? Мы следим за поверхностью, мы снимаем показания с телезондов и трансмиттеров… но это сеть с очень крупными ячейками. К тому же не следует недооценивать противника. Безбожники изворотливы и дадалова лукавства исполнены. Однако прошу прощения, отведенное мне время истекло…

– Да-да, – диктор сразу засуетился, уронил бумажку, которую зачем-то вертел в руках. – Тогда, если позволите, последний вопрос. Скажите… я думаю, сейчас все верославные, весь Уклад молится о ниспослании победы над безбожниками. Скажите… Святые Апостолы, должно быть, тоже сейчас творят молебен? Нашим согражданам было бы, наверное, приятно сознавать, что они едины духом с…

Военный поднял ладонь – диктор тут же смолк.

– Разумеется, я не могу знать наверняка, однако полагаю, что у Апостолов, – архиерей говорил размеренно и веско, – во время трудных свершений найдутся дела. Молиться о победе… что ж, мирянам это необходимо, в этом есть верный смысл. Что же до Апостолов, то у них нет сомнений – победа достанется тому, чье дело правое пред ликом Всевечного. Разве могут быть сомнения в победе? Ни малейших!

– Да-да… – телевидовский диктор торопливо закивал, на его лице появилась чужая, словно наклеенная улыбка, а в глазах, показалось Тимуру, засветилось понимание, озарение великой правдой, снизошедшей от Апостолов, обитателей Горнего мира. И правда эта была велика, она была огромна, она не могла не напугать мирянина с его привычкой мерить все профанной, мелкой мерой.

– Если же Апостолы и молят Всевечного о чем-либо, то, думаю, о спасении душ тех, кто вступил нынче в битву. Как всегда – о спасении душ. Апостолы молят Всевечного за нас, просят о главном, просят о вечном. Что же, ответил я на вопрос?

– Да, отче, – диктор склонился, принимая благословение.

Затем камера наехала на него, показала крупным планом лицо.

– С нами был архиепископ Владигор Саруханов. Следите за выпусками новостей, ожидаются сообщения из внесфирного пространства от наших корреспондентов, следующих с верославным воинством.

Но дальше смотреть отец Карен строго запретил, погнал спать. Сказал, завтра трудный день.

Поспать Тимуру не дал Паплюх. Когда Роман – хотя и очень осторожно – потряс его за плечо, первая мысль была: «Проспал! Подъем! Боевая тревога!» – и Тим спросонок рванулся, даже полог затрещал. Тут же пришла успокаивающая мысль: «Тише, тише ты». Это Рома послал сигнал, а уже после мысленного сообщения и словами добавил:

– Тише, не дергайся. Разбудишь всех…

Тимур расслабился, полог тоже поддался, смягчил объятия.

– Почему ты одет?

На Паплюхе было боевое облачение.

– Чудак, а как бы я ходил? Магнитных тапочек у меня нет. Да и если бы встретил кого в коридоре, что бы подумали? Лунатик, подумали бы, в трусах… А с лунатиками у нас война.

Рома криво улыбался, но думы его были невеселые. Снежинка слитых разумов отсутствовала, дружина спала, а Романовы мысли Тимур осознавал, хотя и не отчетливо. Видно, без центрального разума, без отца-командира, связь слабела, отче как усилитель действовал.

– А куда ты ходил? Чего не спишь?

– Я так, думаю все, думаю… Прошелся сейчас, проверял, все ли спят.

– Ясно, спят. Я тоже спал!

– Нет, не ясно. Отец Карен умеет как-то отключаться, отгораживаться, чтоб мы его не слушали, а он нас – мог. Так что если ты его не чуешь, вовсе не значит, что командир спит. Ты это, – Роман нахмурился, – завтра постарайся об этом нашем разговоре не думать. А то вспомнишь, не ровен час, все и прознают. Не надо. Вон, Серега болтун, ему только дай повод потрепаться.

– Ладно, я постараюсь. Так чего не спишь-то? Завтра, небось, нас в патруль отправят, отдохнуть надо.

Самому Тимуру спать хотелось ужасно, глаза слипались.

– Да, завтра денек будет тот еще. Лунные города ЧОПами проутюжим, и сфира – верославная. Я-то сперва думал, нас пошлют в спокойный патруль какой-то, может, по экватору лунному, но нет, «девятка» на этой орбите остается, для пересадки будет служить, десант с транспортов в «гробы» перекидывать. Наша платформа – из новых, они больше, вместительней, и посадочные полосы современные. Я слышал, на низкие орбиты заведут «тройку», «четверку» и «шестерку». Вот их георгам и выпало следить, чтобы не удрали лунатики. Лунатики-фанатики… А мы отсюда их будем долбать.

– Долбать? Им же обещано, что мирно все…

– Мирно! Ха, – улыбка Паплюха стала еще более кривой. – Ты больше диктора в телевиде слушай. Нам в целости нужно только их энергосистему заполучить. А купола плазменными снарядами забьют, выжгут все, под корешок.

– Рома, ты что такое говоришь? – Тимур ослабил полог, осторожно сел и потер кулаками опухшие глаза. – Мы же это… в целости, чтобы миряне… И приказ – щадить…

– Ой, да брось! Щадили мы вчера энергостанцию, для этого и пилотами георгов рискнули, да еще такими ценными. Мы же эксперимент, не забывай, однако и нас не пожалели, послали с силовиками под гранаты. Да еще диверсанты, опять же, пауки эти…

– Не понимаю я, о чем ты.

– Ну так пойми: эксперимент можно и повторить. Понял? Перестреляли бы нас там, на базе, – так сделали бы новую дружину с ментальным единством. А вот если бы американы энергостанцию взорвали, другую можно и не захватить. Я поэтому тебя и хочу попросить. Насчет завтра.

– Что завтра?

– Я думаю, – теперь улыбка Паплюха стерлась, исчезла, выглядел Роман очень грустно, – завтра снова будет горячо. Американы на Луне не могут не понимать, что сейчас им совсем туго придется. Ясно же, они какую-то каверзу готовят, отчаянное что-то. Завтра будет жарко. Словом, я тебя прошу, не лезь на рожон, больше меня слушай, завтра нужно будет осторожно…

– Как – осторожно?

– Не знаю как. Пока что – не знаю. Просто слушайся меня, не лезь под огонь, будь осмотрительнее. Я-то думал, мы – эксперимент, новое оружие. Думал, нас станут очень бережно использовать, а нами – вон, дыры затыкают! «Сверхтокамак» захватить важней оказалось, чем нас сберечь.

Тимур чувствовал обиду и недоумение товарища, но сам их не разделял… или все-таки разделял? Постоянное смыкание сознаний давало странный эффект: чужие мысли начинали путаться с собственными, и теперь, когда разум пообвыкся, различить их становилось трудновато. Особенно спросонок. В самом деле, важный эксперимент, командная работа, дружина как одно целое… А их на эту несчастную энергобазу… Да еще отец Михаил, молчаливый такой, – наверняка ведь следит за ними, данные о ходе эксперимента собирает. За целый день и слова не сказал. Как будто с мышами лабораторными… тут Тимур сообразил наконец – не его это мысли. Сам бы он ни за что не подумал о мышах. Эх, Роман, Роман… и чего себя изводить понапрасну?

– Рома, не переживай ты так, – примирительно буркнул Тимур. – Мы же солдаты. Универ-солдаты. Нам положено в разных режимах. И десантом, и истребителями.

– А! – Паплюх на мгновение задумался и вдруг повеселел. – Это ты верно догадался, хвалю!

«Что это я догадался?» – не понял Тим, но Рома, к счастью, не слушал его мыслей, да он Тимура никогда не слушал, в общем-то. Должно быть, считал себя умнее.

– Верно! Атака спутника – это тоже часть программы. Нас в разных режимах проверяют! – радостно объяснил напарник. Потом снова стал серьезным. – Но ты все равно завтра поосторожней будь. Послушай меня, не лезь вперед, если какая опасность. Ох, чувствую, готовят американы подлость… Обещаешь?

– Рома, да я…

– Тимон, послушай, ведь говорил тебе уже: я выше мечу, – он быстро и внимательно глянул на Тимура. – То есть чувствую, что смогу Укладу лучше послужить, нежели просто солдатом, потенциал в себе ощущаю, понимаешь? Участие в эксперименте – хороший способ, чтоб двинуться вверх. И ты со мной, ну, помнишь, как говорили? Сперва ты плечо подставил, потом я сверху руку протянул. Ну? Вот увидишь, я буду архиепископом, не меньше, флотом буду командовать. И ты тоже. Жилин, пойми, сейчас самое трудное – начать подниматься. Если нас завтра не… теперь я понял, нас завтра в самое жаркое место сунут, последняя проверка дружине. Точно тебе говорю. Так что не лезь вперед, ладно?

Тимур понял: Роман не отстанет. А спать так хотелось…

– Ну, – выдавил, – ладно.

– Вот и правильно!

Паплюх враз просветлел лицом и стал отключать облачение, тоже спать собрался. Наконец-то! Тимур с облегчением откинулся на подушку и тут же уснул.

Наутро Романовы предположения не оправдались. После молитвы и завтрака дружину отправили сопровождать «гробы» с десантом. Лунные конвой не тревожили, орионы не появлялись, так что георги – два звена – спокойно проследовали с транспортными челнами до места посадки.

Напоследок дружина сошла с орбиты и пронеслась низко над лунной поверхностью, над развертывающимися колоннами десанта. Серебристые фигурки не размыкали строй, стало быть, не боялись налета или обстрела. Они выдвигались из базового лагеря, который выглядел как почти правильный квадрат со световыми маркерами по границам. В углах уже собраны передвижные ракетные установки, водят из стороны в сторону прицелами. Спокойней, братья, на ваших опознавателях только зеленые точки… По всей территории идет работа, воздвигаются легкие коробочки гермобараков – санчасть, пункты перезарядки кислородных баллонов, ремонтные мастерские.

«Гробы» садились, из чрев их горохом сыпались солдаты в серебристых скафандрах; десантники неслись длинными прыжками вдоль выложенной маркерами дорожки, а транспорты тяжело поднимались, вздымая тучи лунной пыли.

Даже мельком оглядев плацдарм, Тим понял: воинов не тревожили. Не было видно ни черных пятен, которые оставляют плазменные заряды, ни оплавленных участков, возле санитарного барака никто не суетился. Колонны и цепи наступающей армии Уклада – ровные, будто вымерены световым лучом. В бою-то порядок неизменно нарушается. Разгрузившись, пустые «гробы» взяли курс на платформу, георги – за ними. Высадка продолжалась четыре часа. Когда десантники оборудовали посадочную полосу, за «гробами» последовали тяжелые челны с боевой техникой. Вскоре штурмовые колонны были сформированы и двинулись к лунным городам. Подвижные ракетные комплексы, сопровождавшие штурмовиков, являлись куда более действенной защитой от налетов беспилотных межсфирников лунных, так что к двум часам георги возвратились на «девятку».

Работные в красном облачении теперь трудились без спешки, основательно и привычно. Шахтар бросил их старшине: «Боекомплект в норме, столкновений не было», затем повел дружину в большой зал. Скоро время молитвы. Вслух отдавать распоряжения отцу Карену не потребовалось, по лучам снежинки скатилось: вылетов не предвидится. Тимур старательно думал о всякой ерунде, чтоб не подвести Романа. Сейчас настроение у всех легкое, между боями перерыв, и дружинники мыкаются, не зная, чем себя занять. Готовились к схваткам, вчера напряжение какое было! А сейчас – «не предвидится». Вот и прислушиваются друг к другу, потому что из ожидания и неизвестности проистекла даже некоторая растерянность. Не ровен час теперь подумать о важном – сразу учуют. Потому Тимур вспоминал домашних, Катькиного жениха, деда с Кардюмом, еще Балаяна вспоминал. А когда пришли в зал, все уставились в телевид, ну и он тоже уставился. Но ничего нового не показывали: та же вчерашняя армада челнов, плотным строем идущая к Луне, залпы ЧОПов, извергавших плазменные снаряды под величавую музыку, да обрывочные, коротенькие записи десантников в боевых космоформах, марширующих рядом с колоннами техники. Куда более интересными оказались разговоры воинов и работных, толпящихся у экрана. Румяный пилот, размахивая руками, объяснял техникам, должно быть, старым приятелям:

– Рисковать не будем! ЧОПы чисто по целям прошлись. Точно говорю: купола, верхние этажи – все выгорело. Ни ракетных турелей, ни другого чего нет, все снесли.

– Так что, спалили оккупантов? – неуверенно поинтересовался один из красных комбинезонов.

– Да, – подхватил другой, – а хорошо бы там сейчас погулять, а? Небось добра лунного навалом осталось. Эх, слетать бы…

– Да не выйдет, кто ж нас туда… – вдруг техник с надеждой воззрился на пилота. – Слушай, Григорий, а может, как-то получится? Космоформу наденем, да ты нас и свозишь? А то в самом деле! Вот домой-то заявлюсь, малые сразу и спросят: ты, папка, американов бил? А на ихнюю сфиру ступал? А город лунный видел ли?

– Нашел себе монорельс после работы – боевой челн! – фыркнул пилот. – Куда я тебя возьму? Вместо ракеты в трюм посажу? Очумел ты, что ли? Да и не найдешь ничего. После плазмы там одна хрустящая корочка.

– Лунные на нижних этажах высидят. Плазменный снаряд глубоко не прожжет, – встрял другой пилот.

Разговор привлек внимание, и спорщиков окружили солдаты.

– Вот именно, – подхватил тощий военный. – Ты еще, красноштанный, сунься туда, тут тебе американы и дадут по заднице.

Десантник, решил Тим. Рукав облачения этого солдата вздувался толстой сосиской – похоже, рука в регенерационном блоке.

– Почему это по заднице? – обиделся техник.

– А по чему же еще? Ты ж как американа увидишь, так и драпанешь – только задницу под выстрел и подставишь.

В толпе засмеялись. Тим оглянулся на отца-командира. Шахтар с каменным лицом глядел в экран, будто его не касаются суетные разговоры.

– Вот мужик верно говорит: хрустящая корочка, – продолжал десантник. – Она же и загерметизирует, так что нижние этажи воздух сохранят.

– Там своя система, – поправили пехотинца, – когда давление в отсеке падает, переборки захлопываются. Точно как на наших челнах.

– Тем более, – десантник не отвлекался, а упрямо гнул свое, наседал на работного. – Так вот, американы корочку прорежут, она вроде пластика, мягкая. Прорежут и выйдут. А тут ты как раз: здрасьте! Дайте мне макдоналдсонов кулек!

Тут уж все дружно заржали, даже Карен чуть улыбнулся. Тим уловил настроение отца-командира: ничего, перед боем не грех и пошутить, люди волнуются…

И еще Тим подумал: точно, американы на нижних уровнях сидят, им ЧОПы не повредят. Все правильно – в соответствии с приказом щадить мирян, хотя и оболваненных пропагандой, которой морочат их закоренелые грешники, правители малой сфиры. Вдруг снова возникло странное чувство: будто эти мысли не совсем собственные, а словно подсказал кто-то. Хотя мысли – что? Они правильные, верную мысль и хорошо если подскажут. Или об этом, что хорошо, тоже не Тимур подумал? Ох, непростой эксперимент выходит.

Он ощутил внимание отца Карена и принялся старательно думать о семье, чтоб не выдать… Семья – Катька, мама. Дед со своим Кардюмом… как там они рассуждали? Слишком много информации – это тупик, люди не воспринимают ее и теряются. Потом еще говорили, что… Тут Тимур снова прислушался к спору военных. Разговор пошел интересный, так что отвлекаться нарочно было больше не нужно. Причиной перепалки послужила короткая лента в телевиде – зрителям показали, как продвигается по серой лунной равнине колонна боевой техники. Перед объективом то и дело мелькали разведзонды, шпионские трансмиттеры. «Они так низко никогда не опускаются!» – заявил десантник с регенерационным блоком на руке. Потом появилась женщина-врач – та самая, что делала Тимуру прокачку, – и позвала:

– Шаймев!

На собравшихся доктор не смотрела, уставилась в браслет, который, наверное, указывал на пози-чип раненого десантника. Долговязый пехотинец протолкался к ней, женщина сухо бросила: «Я же сказала: сегодня лежим в медблоке». Оба удалились, женщина шла впереди, по-прежнему глядя в экранчик браслета, Шаймев понуро брел следом, бормоча, что он только на минутку, потому что тут новости показывают, и что смотреть первый канал все имеют право, ибо на то воля Божья. Спор тут же заглох, военные принялись обсуждать, какую тактику выберут американы. Что они сдадутся по-хорошему – никто не верил, уж очень упорно защищались на орбите. Техники азартно и, по мнению Тимура, бестолково гадали, какими силами будут атаковать оккупанты. Пилоты с десантниками презрительно морщились и пытались объяснить, что нападать на штурмовую колонну десанта в боевом режиме – гиблое дело, это американы и сами понимают. Скорее всего, станут защищаться в городах. Один Всевечный ведает, что у них там приготовлено, какие ловушки, и насколько удачно отстрелялись ЧОПы.

Тимур видел, что работные кругом неправы, их доводы звучали бестолково, зато спорили техники очень уверенно, размахивали руками и всуе поминали Всевечного. Говорили дружно, поддерживая друг друга. Должно быть, в перерывах между обслуживанием челнов красные комбинезоны маются и скучают, вот и обсуждают от нечего делать боевые действия, которых не видят и представляют себе совсем неправильно. Зато успели столковаться между собой, да так, что и сами поверили в собственные выдумки. В общем, дед с Кардюмом не совсем, выходит, правы – переизбыток сведений, может, и вред приносит, но и от недостатка информации в картине мироздания, как ее видит мирянин, образуются прорехи, которые суетный профан заполняет невесть какой ерундой…

Тут Паплюх не сдержался и высказался – довольно резко – в том смысле, что ЧОПы сработали на славу, и десанту можно брать американов голыми руками. Пехотинцы тут же принялись спорить, доказывая, что им-то доподлинно известно, какие сюрпризы готовят оккупанты Луны. Мол, на самом деле обстрел из межсфирного пространства не может нормально подавить хорошо подготовленную оборону. И техники у американов в избытке, и засады приготовлены, и все прочее. Тимур не решался вставить слово, но был согласен с Романом.

Передача прервалась для срочного сообщения: произошло первое налунное столкновение с оккупантами. Авангард верославного воинства развернул боевой порядок, но лунные, не принимая боя, бежали. Как только экстренный выпуск закончился, все разом загомонили – и каждый считал, что новость подтверждает именно его точку зрения. Тимур не успел решить, что он сам об этом думает, как с головой накрыла жаркая красная волна: тревога! С опозданием в несколько секунд сообразил, что это отцу Карену по командирскому коммуникатору передан приказ к срочному вылету.

Тимур выхватил взглядом в толпе свою дружину. Все ощутили отголосок мыслей отца-командира, и лица сразу стали похожи: встревоженные, серьезные. Шахтар быстро кивнул, жест его поняли без слов. По челнам!

Пока влезали в космоформу, Карен пояснял: зонды фиксируют активные перемещения техники на той стороне сфиры, где сейчас ночь. Информации еще недостаточно, движение выглядит хаотичным. Дружины переходят в режим боевой готовности. Первый приказ отменен, вылет откладывается до выяснения обстановки.

Что же, это ясно – ресурс у георгов невелик. Чем позже покинут «девятку», тем дольше продержатся без дозаправки. Правильный приказ.

– Однако следует находиться в челнах и ждать в полной готовности, – закончил Шахтар.

И это понятно. Едва станет ясно, какую каверзу придумали лунные, им будет немедленно дан ответ.

Красные комбинезоны на взлетной не толпились, там маячил только дежурный. Доложив Шахтару, что челны готовы к старту, он ушел, шаркая подошвами. Вот безалаберный! И по магнитному полу умудряется подошвами возить, не шагает, как положено. Дружинники заняли кресла, подключились к аппаратуре и пристегнули браслеты. В ожидании принялись строить предположения, что планируют американы. Спор не клеился, не было настроения. Отец Карен объявил:

– Поступило сообщение: десант вскрывает город лунных. Начинается зачистка верхних ярусов.

Что ж там зачищать после ЧОПов? Золу разгребать разве что. Верно в зале говорили, лунные на нижних уровнях переждали обстрел. Наверное, сейчас вылезут…

– Верхние этажи пусты, – сообщил Шахтар. – Город выглядит покинутым.

В эфире на дружинной волне стало тихо. Ждали новостей.

– Возможно, это засада, – предположил Паплюх. – Притворяются, что сбежали…

– А что на темной стороне, отче? – спросил Тимур. – Не разобрались аналитики?

– Сейчас, Жилин, – задумчиво пробормотал офицер. – Я и сам собирался…

Еще бы не собирался – у дружины мысли общие. Раз Тиму в голову пришло, значит, и всем тоже. Отец-командир отключил дружинную волну и мысли тоже отгородил. Центр коллективного сознания исчез, а по периферии побежали вялые предположения – что сейчас сообщат?

Минутой позже Шахтар появился вновь.

– Информации пока недостаточно, но по предварительным данным лунные стягиваются к шести точкам. Движение двустороннее, у них не хватает транспорта, приходится делать обратные рейсы, они возвращаются за новыми пассажирами либо грузами. Это затрудняет расшифровку.

– А город пустой, – повторил Тимур. – Как в Голливуде.

– Я тоже вспомнил его, – согласился Карен. – А эти шесть точек… Их обнаружили потому, что зонды регистрируют излучение нуклонов, кроме того, отмечаются сильные всплески в инфракрасном диапазоне – это источники тепла. Если бы не это, аналитики не могли бы разобраться так быстро.

– Что же там? – вступил в разговор Константин. – Новое оружие? Или космопорты? Если это крупные межсфирники, вроде ковчегов, то даже холостая работа двигателей могла всякие излучения дать…

Конца фразы Тимур не расслышал, потому что в эфире возникли необычные помехи. Сперва просто треск, забивший ответ отца-командира, затем громче, еще громче – и наконец оглушительная канонада. Будто дубиной по уху дали. Сработала электроника скафандра, глуша звук, ставший опасным для барабанных перепонок, но и того, что Тим услышал, ему хватило. Виски сдавило, перед глазами все поплыло, пошло красными пятнами. Потом сквозь далекий грохот динамики прохрипели: «…помехи… они сами взорвали… всех накрыло…» Чей это голос? Вроде незнакомый… Слова прорывались сквозь медленно стихающий треск. Тимур наконец понял, что слышит не дружинников, это трансляция из командирского челна почему-то пошла на общей волне. Постепенно из обрывков речи стало ясно: взорвался лунный город. Видимо, американы, оставляя его, заминировали, а теперь рвануло вместе с бригадами десанта, занятыми на зачистке. Ну и электромагнитный импульс такой, что зашкаливает даже на орбите. Потом в ответ – четкий трезвый голос отца Карена:

– Если город был заранее подготовлен к уничтожению, это означает одно: они покидают сфиру. – В ответ шорохи помех и невнятные возражения. – Почему? У них есть иной выход? Если десант достиг сфиры и успел развернуться на плацдарме, то у лунных нет сил, чтобы нас остановить. Передай владыке: они бегут, да. Аналитики указывали шесть точек старта. Михаил, ты согласен?

– Так, – вступил в разговор стрелок Шахтара. – Хорошо бы их взять на старте. Всех разом и накроем, когда они погрузятся в транспортные челны.

– Нет! – прорезался сквозь помехи голос далекого собеседника. – Они стартуют! Показания зондов…

– Постой! – снова отец Карен. – У меня, похоже, что-то с передатчиком, из-за импульса пошел сбой, я транслирую на…

И голоса в шлеме разом стихли – отец Карен переключил волну. Но уже было ясно, что американы бегут с малой сфиры. Куда? На Марс. Кроме марсианской колонии, некуда больше.

Минутой позже голос командира снова возник в шлемофоне. Только голос – центра снежинки Тим не ощущал, неприятная темнота там. Холодная.

– Дружина… – помолчал немного. – Я думаю, вы услышали достаточно, наверное, оно и к лучшему. На все воля Всевечного. По предположительным данным, большие межсфирники лунных стартуют на теневой стороне.

По челну прошла дрожь, Тимур ощутил легкое давление ремней. Боевая платформа номер девять пришла в движение.

– Наша задача – задержать их, не дать увезти людей.

– На Марс? – уточнил Костя.

– Вероятно.

– А какими средствами их удерживать? – голос Романа звучал тревожно, настороженно. – Американы ведь на больших челнах, их так просто не… Нам следует применять силу, чтобы их остановить?

– Паплюх, ты все слышал. Челны лунных… это ковчеги, без сомнения. Ты на своем истребителе можешь остановить такой межсфирник? Нет? Тогда и спрашивать тебе не надобно. Все, что следует сделать, будет сделано. Все, что следует предпринять, – предпринято. Сейчас наша платформа движется к терминатору, попутно мы примем на борт четыре ЧОПа.

Роман не стал спрашивать более, да и не было нужды. Как только челны американов покажутся из тени малой сфиры, ЧОПы развернут солнечные крылья. Уж они-то наверняка смогут остановить любой межсфирник, залить плазмой, сжечь… А как же люди? Люди суть души. Тело погубить не страшно, страшно погубить душу. На Марсе тело, быть может, и спасется, но уж душа точно пропадет. Тимур сперва удивился, откуда такие мысли тонкие? Потом ощутил присутствие отца Карена в центре дружинного сознания. Командир был с ними, снежинка вновь стала полной, завершенной. Теперь ответ на любой вопрос придет сам собой – Тимуру стало тепло и спокойно.

Дрожь челна прекратилась, «девятка» набрала разгон и шла ровно, с небольшой скоростью, так что ее движение не ощущалось вовсе.

– Пока что с малой сфиры стартовал только один объект, – молвил отец-командир.

Снова воцарилась тишина. Говорить не хотелось, такая уж обстановка, не располагающая. Непривычно и даже непонятно, как это – болтать, будто миряне какие на кухне, сидя в кабине георга, в одиночку перед темным монитором. Вот если бы физически вместе собраться, тогда, конечно, тягостное это ожидание постарались бы скрасить разговором, а так только и оставалось, что гонять по ободу снежинки невеселые мысли. Толя что-то угрюмо напевал, Костя снова вспоминал глупые басни об оторванных руках, Паплюх раз за разом старательно вертел в памяти отрывок из старой ленты о войне – скрывал от дружины какие-то мысли, догадался Тимур. И тут же, чтобы не подводить приятеля, стал думать о семье. Но хуже всех были мысли Акмаля. Тот уверил себя, что среди погибших десантников узнал Хайфу-Марию. Ну как мог узнать? Шлемы глухие, черные стекла-хамелеоны вместо лиц. Акмаль убежден: признал, почувствовал. Вот же, как сам себя накручивает…

Когда приняли на борт четверку ЧОПов, Тимур не услышал. То ли не откачивали воздух из сектора посадочной полосы, где они разместились, то ли насосы не шумели. Насосам сейчас работы мало, не успели нагреться.

Из мрачных раздумий вывел голос отца Карена.

– Дружина, внимание! Закончен расчет вероятного курса вражеского челна. Направление – Земля. Они не бегут, они атакуют. Жилин, ты, по-моему, переживал о людях на борту.

– Нет, отче, я…

– Ничего. Человеколюбие похвально. Но мы имеем дело с фанатиками. Они взорвали собственный город, уничтожив десантные бригады. Триста сорок три человека стали мучениками, приняли смерть, будучи не в силах не то что защищаться, но и помолиться перед гибелью.

Тишина эфира нарушалась лишь потрескиванием обычных помех. Триста сорок три человека… Содружинники задумались – схожие мысли кружились по ободу снежинки, нет, одна, общая мысль, и чувства – одни на всех. Горечь, сострадание, жалость, печаль, тревога, возмущение… гнев. Гнев!

– Платформа приближается к терминатору, – заговорил Карен. – Навстречу идет сверхтяжелый челн противника. В течение пяти-шести минут нам дадут старт. Мы встретим его.