В место, запомнившееся потому, что именно тут Лючана выбралась из капсулы после своего – все же спасения, наверное? – она предпочла подняться по внутреннему трапу, пренебрегая лифтом: этого требовала осторожность. Подняться ей следовало – она прекрасно это помнила – на три палубы выше. Тогда она снова окажется в эллинге, где стояли капсулы и где ей предстояло найти способ покинуть не очень гостеприимных хозяев этого (она не сразу нашла подходящее слово) объекта, не привлекая к себе ничьего внимания. На трапе – и выше нее, и ниже – не появилось, к счастью, ни души, пока она поднималась, размеренно дыша и ступая бесшумно по голым металлическим ступенькам. Наконец достигла нужного уровня. Дверь, выводившая в эллинг, оказалась закрытой. Приложив ухо к металлу, Лючана вслушалась; нет, никаких голосов не звучало поблизости, ни шагов, вообще ни единого звука не донеслось до напряженного слуха. Это несколько успокоило ее: задача оказывалась проще, чем она рассчитывала; вот и прекрасно.

Все было бы действительно прекрасно, если бы через мгновение-другое она смогла бы попасть в эллинг. Этого, однако, не произошло по простой причине: дверь, перед которой она стояла, была, как выяснилось, не просто затворена; она была задраена на совесть и никаким попыткам отворить ее так и не поддалась. Наверное, она, как и другие двери, была настроена на биометрию персонала и на данные Лючаны никак не реагировала; замок же находился, вернее всего, в толще двери. Заглянув в свой мик, Лючана вызвала воспоминание об этой двери; как и обычно, ее взгляд успевал заметить, а мик – записать большинство предметов и людей, находившихся близ нее хотя бы несколько мгновений, и это откладывалось в памяти без особых команд – необходимое свойство профессионала. И вот теперь она, словно на экране, увидела эту дверь такой, какой та выглядела, когда Лючана проходила через нее, едва успев выйти из капсулы, мокрая и полуголая. Металлическая пластина сантиметров десяти толщиной, окантованная то ли резиной, то ли пластиком, обладающим теми же качествами, и – да, замок внутри, так что до него голыми руками не добраться. Ходы между закрытыми помещениями обычно не оборудуются такими дверями. Что-то действительно было не так. Что и почему – непременно следовало понять, прежде чем начинать что-то делать. Это было – она чувствовала – очень важно.

На всякий случай Лючана поднялась еще уровнем выше. Только что испытанное повторилось: опять наглухо задраенная дверь, которую можно было бы одолеть разве что хорошим зарядом взрывчатки. Взрывчатки у женщины не было, да и будь она – все равно такой глупости Лючана себе не позволила бы. В этой части ее план оказался несостоятельным: как говорится, без хозяина решенным. Пришлось повернуть назад.

Трап по-прежнему был пуст, хотя это ее не очень удивило: здесь люди, как Лючана успела заметить и раньше, не ходили туда-сюда, у каждого, наверное, хватало дел. Она спустилась на две палубы, попробовала дверь там. Результат остался прежним. Ну ладно, но ведь с той палубы, где она находилась взаперти, ей удалось попасть на трап без малейших усилий?.. На миг у нее возникла мысль, заставившая сердце дрогнуть: а что, если ее засекли и, позволив выйти на трап, заперли все двери, изолировав ее таким способом, и теперь… Возможных продолжений было множество, и ни одно из них не являлось приятным, да и сама мысль показалась глупой, так что Лючана решила об этом больше не думать.

Помня, что во всех действиях важнее всего разумная последовательность, беглянка и на следующей палубе подошла к двери, тоже закрытой. Как и раньше, прислушалась, приложив ухо к металлу. К металлу? Да нет, эта дверь оказалась пластиковой. И вовсе не столь мощной – во всяком случае, звуки через нее проходили беспрепятственно и почти без потерь. Она их услышала, мгновенно оценила и в тот же миг опустила руки, уже готовые нажать на ручку, а в следующий сделала, не поворачиваясь, шаг назад, а точнее – вниз. И невольно схватилась за дистант, лежавший в расстегнутой сумке поверх всего прочего. И услышала голос:

– Слушать сюда! Сейчас она уже должна быть в капсульном отсеке, она баба неглупая и соображает не туго. Наша задача: оказаться там раньше, проводить ее, пока не отвалит – всем замереть! А потом вести, не попадаясь на глаза.

Сказаны эти слова были человеком, которого Лючана не без оснований могла бы сейчас называть почти «близким». «Да уж, ближе не бывает», – подумала она с нехорошей усмешкой, одновременно отметив, что тело ее никак не отозвалось на эти звуки. Нет, все-таки это было всего лишь служебной необходимостью, ничем иным, думать так было успокоительно. Ловок же, однако, удалец: по ее расчетам, он должен был в это время все еще крепко спать в камере. Каким же образом он ухитрился не только прийти в себя так быстро, но и оказаться именно там, куда она направлялась?

Конечно, можно было объяснить все стечением случайностей, однако профессионалы в такие совпадения не очень-то верят, предполагая, что случай на самом деле является результатом целенаправленного действия, источник которого неизвестен, только и всего. Поэтому осторожно, по-прежнему спиной вперед поднимаясь по трапу, Лючана успела сделать вывод: что-то с нею все происходило вовсе не так, как ей казалось, и потому перед тем, как что-то предпринять, следовало спокойно и тщательно обдумать обстоятельства, которые сейчас стали хоть немного проясняться. Действовать наудачу больше нельзя.

Додумывала она все это, уже оказавшись на марш выше: могло ведь статься, что они захотели бы воспользоваться трапом, чтобы отправиться в тот капсульный отсек, куда сама она так стремилась, но попасть пока не смогла. Но дверь внизу так и не открылась, а слабая вибрация дала понять, что в шахте лифтов, проходившей рядом, возникло движение. Пошло движение вверх или вниз – этого Лючана определить не сумела. Она снова спустилась, прислушалась; за пластиковой дверью сейчас было тихо. Ушли. Ушли куда-то, где они намереваются ждать ее.

По мнению Идо, она должна была к этому времени успеть что-то сообразить, в чем-то разобраться и наметить для себя путь бегства. Конечно, было приятно слышать такое мнение о своих способностях, но пришлось признать, что ее возможности он явно переоценил. Решил, что она – человек всесторонне развитый? Она вновь невольно усмехнулась, тут же поморщилась: пора забыть, наконец, этот эпизод. Сейчас куда нужнее – постараться как можно более соответствовать его оценке. Подумать как следует, ни на что не отвлекаясь и не позволяя отвлечь себя ничему другому.

«Для этого нужно было найти подходящее местечко» – так подумала Лючана, но уже через несколько секунд пришла к выводу, что искать такое местечко никак не стоит, поскольку она в нем уже находилась. Возможно, будь она хорошо знакома с планом этого объекта, она отыскала бы убежище получше. Но плана не было, а ее собственный опыт исчерпывался коридорами и множеством диафрагм и просто дверей, из которых ни одна не была открытой, когда она проходила мимо. И о том, что находится за ними, можно было разве что строить гипотезы. Знакомы ей были камера и каптерка, но хозяйка барахла вряд ли встретит ее благожелательно, а в камеру – нет уж, спасибо! – ее никакой шоколадкой не заманишь.

Эта шахта с трапами, судя по тем минутам, что она здесь пребывала, сейчас не пользовалась у здешнего люда популярностью: никто так и не заглянул сюда, а судя по подслушанным ею словам, здесь и искать ее не станут: ждать будут в другом месте. Уже ждут. И Лючана мысленно посоветовала им набраться терпения.

Решив так, она снова поднялась повыше – к бронированным дверям, и уселась на верхнюю ступеньку трапа. От металла шел холод, и пришлось вынуть из сумки и подстелить под себя похищенный в каптерке комплект обмундирования. Теперь можно было как-то разобраться в происходящем – с нею и вокруг нее. Она и стала разбираться, развернув пакетик с ужином и принуждая себя откусывать понемногу и жевать подольше, потому что, когда удастся снова достать какое-нибудь съестное, было совершенно неясно.

Размышляя, Лючана должна была как-то систематизировать те обрывки информации, какие она получила за последние полчаса. Первое – что выхода на другие уровни не было. Почему? Чтобы помешать ей выйти к капсулам? На всякий случай она запросила свой мик, уже, кажется, уставший изнывать без серьезной работы, все о капсулах и их применении. А пока он там копался, Лючана занялась наконец своим браслетом: может быть, он покажет, что корабль – их корабль – находится в пределах досягаемости и можно будет подать ему сигнал о ее местонахождении? Это было бы просто чудесно!

Однако индикатор, показывавший, что корабль находится в пределах досягаемости сигнала, не горел. Лючана вздохнула, на всякий случай пощелкала по браслету – бывает же, что-то там застаивается, прибор капризничает. Не помогло. А может быть, просто окружавший ее металл экранировал сигналы и с той, и с другой стороны? Подумав немного, она перевела крохотный рычажок, переключавший режимы, в другую позицию – «анализ прилегающей среды». И сразу насторожилась… Нахмурила брови.

Нет, браслетик был в полном порядке. И решительно заявил об этом, включив не один, а сразу три огонька. Ярких. Выразительных. Все они были желтыми, и это означало, что где-то поблизости имеются источники высокочастотной эмиссии. Три – на таком пятачке? Такого не должно быть. Возможно, источники находятся где-то снаружи – за дверью, за переборкой, под полом или потолком?

Проверить это было несложно. Вращая колечко, окружавшее шкалу, можно было уменьшить радиус определяемого пространства – только уменьшить, потому что сейчас дальность стояла на пределе. Лючана стала осторожно, по миллиметру поворачивать кольцо, не спуская глаз с огоньков; тестируемое пространство сжималось, а они горели как ни в чем не бывало. Пять метров – горят. Три. Два. Полтора. Горят? Нет, все-таки с прибором не все в порядке. Ладно, полметра. Без перемен. Лючана невольно обвела взглядом всю площадку. Ничего, совершенно ничего не было в полуметре от нее. Браслет врет, совершенно ясно. Плохо. Ладно, остается вернуться к началу размышлений.

Итак…

На этот раз ей помешал собственный мик, наконец-то достучавшийся до ее сознания. Он аккуратно, как и полагалось, выполнил задание и сейчас был готов представить полный отчет о капсулах. Он и представил. Обо всех. Начиная от капсулирующихся бактерий и желудочных паразитов, включая и те, в которых дается лекарство, – и еще, и еще – через капсульные гидроагрегаты ГЭС, капсюльные втулки, капсюли-детонаторы, капсулы спускаемых аппаратов древних, примитивных заатмосферных кораблей, через противоперегрузочные камеры кораблей современных, через их же капсулы для сбрасывания на планеты людей и портативных грузов с непосадочных кораблей – к аппаратам для передвижения и работы на сублиторальных и батиальных глубинах крупных водоемов. Больше мик ничем не смог порадовать. Лючана покачала головой: похоже, тут не было ничего, что могло бы сейчас представлять для нее интерес. И смысл услышанного ею так и оставался непонятным.

Или все-таки?..

«Вспомни все как следует! – велела она себе. – Что там он сказал? „Она пока закрыта и не наблюдается, но в конце концов придет к капсулам, а как только окажется в воде – мы сразу ее увидим“. Да, именно так».

Значит, это все-таки капсулы, связанные с водой. Те самые, в одной из которых ее сюда привезли.

Мик, словно вспомнив, добавил еще информации: подводные капсулы изготовляются не из чистого металла, а из композиции, не мешающей прохождению частот, употребляющихся современными техническими средствами. «Не об этом ли говорят слова, что в воде они меня увидят?

Ну, это можно… да, можно проверить. Но перед этим доведем мысли до конца, благо до сих пор никто не мешает. Сделаем выводы.

А они, откровенно говоря, не очень-то утешительны. Сбежать из камеры удалось, видимо, только потому, что мне это позволили. Позволили выключить Идо – он к этому, скорее всего, был готов, и то ли притворялся, что крепко «уснул», то ли был защищен от внешних внушений достаточно крепко, чтобы прийти в себя уже через несколько минут. Позволили забрать его одежду. То есть с самого начала они знали, что сохранят возможность следить за мной. Пометили. Что же? Тело? Пока я блуждала в ином пространстве, мое тело вполне могли нашпиговать микродатчиками, загнать их и под кожу, и – да куда угодно, даже в кровеносную систему, поскольку размера они молекулярного. Правда, мощность их невелика – значит, где-то поблизости всегда должны находиться усилители, которые и станут переправлять микросигналы, основательно усиленные, в эфир. Где – поблизости? Что ближе всего к телу? Своя рубашка, как известно. Ага, ясно: усилители эти заранее были встроены в наряд Идо. То есть они не сомневались, что я воспользуюсь именно этой одеждой. Теперь понятно, почему он так грубо срывал все, что было на мне. Что же, в логике им не откажешь. И больше не нужно гадать, откуда идут эти три сигнала, находящиеся в полуметровой зоне. Наконец-то все вроде бы встало на свои места.

Не совсем, однако. Сделаем еще один вывод, – размышляла она, – если они собираются отслеживать меня в воде, значит, не будут препятствовать тому, чтобы я туда попала. Даже видя меня здесь, внутри объекта, задерживать меня не станут, может быть, даже ненавязчиво помогут, облегчат задачу – разумеется, так, чтобы я ничего не заподозрила. Ну что же, сыграть полное неведение не так уж трудно, тут главное – не переиграть, но на это моего умения должно хватить. Хватит, конечно же хватит.

Зачем они затеяли такую операцию, понять нетрудно. Предполагают, что у нас с Ра и с кораблем есть средства, помогающие обнаружить друг друга. В этом они правы. Но что таким средством является браслет – понять не успели. Иначе с этим прибором вышел бы в воду их человек. Впрочем, ничего не получилось бы: браслет жестко настроен только на мои параметры, на целую дюжину моих индивидуальных признаков, и даже на руке Ра он работать категорически откажется. Вот почему меня выпустят и поведут, стараясь оставаться незамеченными. Поведет, конечно, не один, а наверное, с полдюжины, и они будут плыть и выше, и ниже, по сторонам, позади – на относительно небольшом расстоянии, поскольку видимость в воде не очень-то хороша, а в темное время суток и вовсе никуда не годится. Они будут идти за мной, ориентируясь на сигналы этих вот маячков. И ждать, что я приведу их прямо к кораблю, к Ра…

Ну видишь – все оказалось достаточно просто, а когда все понятно и просто, то и не так уж страшно.

Однако засиделась я тут, – спохватилась Лючана. – Если я слишком долго не покажусь им, они начнут подозревать что-то неладное, станут придумывать что-то другое. Это опасно. Так что пора выходить. Но прежде – привести себя в порядок.

Нет, не зря я позаимствовала в каптерке комплект одежды. В нее-то не внедрена никакая кваркотроника – пакет взят даже не сверху, а из середины. Кстати: визит этот вряд ли был ими предусмотрен, они считали, наверное, что я, выйдя из камеры, сразу же кинусь наутек. Сейчас самое время сменить туалет. Похоже, так одевается тут низший, обслуживающий персонал. Ничего, твое самолюбие и этот удар перенесет», – сказала Лючана себе даже весело.

Переоделась и с удовольствием отметила, что эта одежда была почти точно по ней, не то что балахон Идо. Мелочь, но приятно. Она даже слегка освежилась, протерев лицо влажной ароматической салфеткой из сумки, «позаимствованной» в каптерке. И почувствовала себя готовой к работе.

Не очень ей нравилось то, что точного представления о том, где находится этот самый капсульный отсек, у нее не было. Помнила только, что где-то поблизости. Вероятно, ниже ватерлинии: чтобы запускать капсулы на глубину можно было и из надводного положения без лишних сложностей. Придется поискать. Ее будут видеть – ну, пусть любуются. То, что придется искать, в этом смысле даже хорошо, ее движения будут совершенно естественными для человека в такой ситуации, который то свернет не туда, то остановится на каком-нибудь перекрестке ходов, пытаясь найти признаки, которые подскажут – сворачивать ли и куда, подняться или спуститься и прочее в таком духе. Не забывать только почаще оглядываться. Тебя тут будут видеть не только как огонек на экране, но и визуально: ты успела уже заметить камеры слежения в коридоре, а в каптерке она тоже наверняка была, но, скорее всего, выключена хозяйкой – кому приятно все время находиться в кадре, без перерыва, когда даже какие-то непроизвольные твои движения и действия могут стать предметом и обсуждения, и насмешек, в особенности если тебя не очень любят. А людей, ведающих любыми ценностями, как правило, не любят, хотя ссориться с ними избегают.

Готово. Идовы шмотки – в сумку, вместе с их высокочастотной начинкой, они еще пригодятся. Спустимся к открывающей двери. Прислушаемся. Кто-то прошел по коридору мимо – звук шагов слабел и вовсе стих. Свободно. А тут замочек примитивный, создатели схалтурили… Отворяем дверь. Сперва ровно настолько, чтобы выглянуть, на сей раз не прижимаясь к полу, а нормально, на высоте роста, при этом выражая лицом крайнее волнение: сейчас она просто обязана бояться, она же и представления не имеет о том, что тут ее задерживать не собираются. Так. Сделано. Вышла. Оглянулась. Помедлила. Пошла, стараясь ступать бесшумно: где просмотр, там и подслушка, все должно соответствовать ситуации, какой она представляется противнику. Все время посматривать направо, налево – следует опасаться каждой двери, мимо которой проходишь, вдруг она отворится, оттуда выскочат, схватят…

Так Лючана прошла метров двадцать, стараясь не делать лишних движений, спина у нее прямо-таки чесалась, ощущая направленный на нее взгляд, пусть и неживой, но почесать не придется: не стоит доставлять им такого удовольствия. Только посматривать по сторонам. И…

Она остановилась резко, даже пошатнулась при этом. Потому что увидела на переборке схему, которой и следовало тут находиться и о которой Лючана почему-то ни разу не подумала – наверное, сказывалось отсутствие опыта. То была схема эвакуации в случае опасности – путь к спасательным средствам. И оказалась эта схема двойной. Ломаная линия сверху – дорога к выходу, обозначенному тут как «посадочный». Другая, в нижней части, – маршрут к капсульному отсеку, на случай, если садиться будет больше не на что.

Она мысленно поблагодарила тех, от кого зависело соблюдение обязательных правил. Постаралась запомнить все повороты и спуски – их было немного и затруднений не возникло. И пошла дальше, все так же поглядывая по сторонам, временами оглядываясь назад, но только не поднимая глаз туда, где должна была находиться следящая камера. Наверняка они считали, что никаких камер она тут не предполагает. Женщина – что с нее взять. Баба, как сказал Идо.

«А вот мужик ли ты, Идо, – это еще вопрос, – не без ехидства подумала Лючана. – Ты думаешь, что – да, а вот у меня сомнения…»

И, перестав думать о грехах и воздаяниях, она принялась как можно точнее и рельефнее представлять свои будущие действия в их последовательности, действия, в результате которых она должна была оказаться если и не совсем дома, то уж, во всяком случае, почти дома. В этом раздумье чуть не прошла мимо нужного поворота – спохватилась в последний миг, крепко выругала себя и дальше шла, ни на что больше не отвлекаясь.