В одиннадцатом – неспокойно
Варя обиделась, когда он отказался идти с ней на вечеринку с друзьями, и ему пришлось приложить немало усилий, чтобы не довести ситуацию до ссоры. В конце концов он согласился пойти с ней к Петику, с которым они были дружны в течение последних десяти лет и к которому раз в месяц съезжались многие парни и девчонки, учившиеся с ним вместе в школе и институте.
Вечер прошёл отлично, компания подобралась весёлая, и закончилась встреча гулянием поздним вечером по набережной речки Каменки.
Петик предложил искупаться в реке, но его никто не поддержал, вода в реке была ещё холодная.
Расстались за полночь.
Саблин предложил Варе переночевать у него, и девушка согласилась.
Он сделал подруге глинтвейн, а себе налил сока – сам Данимир не брал в рот ни капли алкоголя, – и они ещё полчаса посидели на лоджии, разглядывая с высоты седьмого этажа крупные высыпавшие над Суздалем звёзды.
– Я улетаю послезавтра, – неожиданно сообщила притихшая и задумчивая девушка, встряхнув роскошными льняными волосами.
– Куда? – спросил расслабившийся Данимир.
– В Москву.
– Зачем?
– Разгонять тоску, – улыбнулась Варвара, полноватая, по его меркам, но очень милая и симпатичная. – Меня пригласили поработать в бюро программирования досуга.
– Есть такое бюро? – удивился он. – Ты же консультант по делам несовершеннолетних.
– Бюро уже давно работает в Москве, при Министерстве культуры.
– И надолго уедешь?
– Не знаю, – рассеянно сказал Варя. – Может, навсегда.
Саблин едва не выплеснул содержимое стакана с грейпфрутовым соком себе на колени, поискал на лице подруги признаки скрытого лукавства, но не нашёл. Она не шутила.
– А со мной не хочешь посоветоваться?
– Не хочу, – качнула она головой. – Да и какой смысл? Что ты сможешь мне посоветовать? Ты не сможешь изменить свой образ жизни, потому и устроился здесь и тебя устраивает твоё положение.
– Вот уж совсем даже… – смешался он.
– Не спорь, я знаю, – остановила она его. – Ты сосредоточен на своих проблемах, и я чувствую себя лишней и одинокой, даже когда нахожусь рядом с тобой.
– Варя…
– Давай остановимся на этом. Если найдёшь время, поговорим завтра, а сегодня такой хороший вечер, ни о чём думать не хочется. Кстати, я давно не видела Прохора, где он?
– Отдыхает где-то, – сказал Саблин почти правду.
Он вернулся из Клирово два дня назад и по утрам звонил другу, стараясь подбодрить, внушить хорошее настроение. Хотя Прохор в этом и не особенно нуждался.
– Странно, что он не поставил тебя в известность.
Саблин насторожился.
В голосе Варвары проскользнули несвойственные ей простодушные нотки.
Однако смотрел она на него прямо и открыто, как и всегда, и сомнения прошли.
– Позвоню завтра утром, узнаю. Ты окончательно решила уехать?
– Завтра сдам дела напарнице, и всё.
– Не уезжай.
Варвара подняла бровь.
– Ты как капризный ребёнок, всё понимаешь, но пытаешься настоять на своём.
– Не уезжай, давай обсудим все «за» и «против». Ты знаешь, что в Москве у меня никого нет, пара знакомых чиновников да пара приятелей, поэтому устроиться там будет трудно. Здесь у нас есть спорткомитет…
– У нас?
Саблин замолчал, присматриваясь к подруге, по лицу которой бродили тени не слишком весёлых мыслей.
– У меня, я здесь на хорошем счету, тренирую молодёжь, заработок всегда обеспечен. Сыграем свадьбу, начнём поднимать твой бизнес.
– Ты хочешь сыграть свадьбу?! – не поверила Варвара.
– Сколько можно жить врозь? Или ты против?
Варвара какое-то время продолжала смотреть на него недоверчиво, потом потянулась к нему и обняла…
Утром она приготовила завтрак и убежала на работу, пообещав прийти в турцентр и там обо всём переговорить.
Саблин принюхался к долетавшим в спальню из кухни ароматам, улыбнулся, понимая, что назад хода нет, однако на душе стало легче, ему давно следовало сделать этот шаг и жениться, а не ждать, пока Варвара сама примет решение. Причём решение не в его пользу.
Да будет так!
Он вскочил и полчаса скручивался в узел и растягивал сухожилия и мышцы, чтобы чувствовать себя повелителем собственного тела.
Когда завтракал, в дверь позвонили.
Саблин вытер рот салфеткой, подошёл к двери, заглянул в глазок.
Перед дверью стоял толстяк в голубой рубашке, мокрой от пота под мышками.
Саблин открыл дверь.
– Вам кого?
– Вы Саблин? – извиняющимся тоном спросил толстяк; в руке он держал небольшой белый саквояжик.
– Да, а вы?
– Я из поликлиники, врач Гусинский, мой сын ходит к вам на тренировки.
– Не помню. Откуда вы знаете мой адрес?
– Узнал у сына. Я психотерапевт…
– Очень приятно. Покороче, пожалуйста, я тороплюсь.
Толстяк вспотел, принялся вытирать лоб и лысину скомканным носовым платком.
– Дело в том, что ваш друг Прохор Смирнов обращался к нам за консультацией и пропал.
– Какой ещё консультацией? – нахмурился Саблин.
– Он жаловался на галлюцинации, связанные с математикой. А вам не жаловался? – толстяк упёрся взглядом в глаза Данимира.
Тот понял, что Охотники, о которых говорил Прохор, продолжают его искать. Толстяк-врач в настоящий момент врачом не был, он искал жертву.
– Никогда! – мотнул головой Саблин. – Прохор очень спокойный и уравновешенный человек, ни о каких его видениях мы никогда не говорили. А он точно к вам заходил?
– Можете не сомневаться, – прижал пухлую руку к груди толстяк. – Почти неделю назад, выглядел утомлённым. Мы предложили ему курс терапии, он обещал подумать и вернуться. И с тех пор пропал. А галлюцинации вещь непредсказуемо опасная, они могут перерасти в стадию латентного психического заболевания, что потребует долгих лечебных процедур. Чем быстрее он решится, тем легче будет лечение.
– Понял вас, – сделал озабоченное лицо Саблин. – Дайте визитку. Как только найду Прохора, сразу перезвоню. По моим сведениям, он уехал на юг.
Толстяк порылся в кармашках, потом открыл саквояжик (Саблин заметил лежащее там полотенце, резиновую шапочку и нечто, похожее на стетоскоп), достал визитку.
– Звоните, случай серьёзный.
Повернувшись, он начал спускаться по лестнице, минуя кабину лифта, хотя Данимир жил на седьмом этаже и легче было бы использовать лифт.
Саблин вернулся в квартиру, позвонил Михаилу:
– Привет, строитель новой жизни. Что нового, как постоялец, не хандрит?
– Тихий очень твой дружок, больше лежит, читает или спит. Изредка открывает свой ноут.
– Никто им не интересовался?
– С тех пор как вы уехали – никто.
– А полиция?
– Уберёг господь. Скоро приедешь?
– Возможно, завтра, с делами управлюсь, уговорю Варвару не уезжать, а то она в Москву собралась, и приеду. До встречи, Михась. Не забывай, что за ним надо присматривать и по возможности одного никуда не отпускать.
– Да он никуда и не рвётся, по лесу разве что бродил пару раз. Не боись, Тимофеич, всё будет тип-топ.
После этого Саблин набрал номер Прохора, но тот не ответил ни через минуту, ни через пять. Вероятнее всего, формонавт снова ушёл в очередное путешествие по числомирам «матрёшечной» Вселенной. Шевельнулась мысль: не попытаться ли сделать то же самое самому?
Успокойся, остановило Данимира второе «Я». Без эргиона ты не сможешь это сделать, а эргион у Прохора. Да и помощник нужен, заблудишься ещё. Завтра встретишься с ним и слетаешь куда-нибудь. Хорошо бы ещё и Варвару с собой взять.
Он даже остановился, поймав эту мысль. Однако после зрелого размышления решил не посвящать Варю в чужие секреты. Прохору грозила нешуточная опасность, и все, кто становился причастен к его тайне, могли стать мишенью для Охотников.
Время до обеда промелькнуло быстро.
Саблин съездил в научный Центр «Осколково», встретился с начальником лаборатории метаматериалов профессором Чудиновым и убедил его дать Смирнову отпуск в связи с необходимостью подлечиться.
– Конечно, я готов дать отпуск, – ворчливо сказал Чудинов, – но он мог бы и сам приехать.
– Он сейчас под наблюдением врачей за рубежом, – развёл руками Саблин, – позвонит оттуда. Про него никто не спрашивал?
– Все спрашивали, девицы какие-то, коллеги, даже из полиции приходили.
– Из полиции? – удивился Саблин. – Что им было нужно?
– Спросили, где он, хотели получить характеристику. Я ответил, что он ни в каких дурных делах не замечен, они и убрались.
– Вы абсолютно правы, – раскланялся Саблин. – Уж в чём в чём его можно упрекнуть, только не в дружбе с дурными делами.
Поскольку речь зашла о полиции, пришла идея позвонить Юстине и подключить её к возникшей проблеме. Она была не только красивой девушкой, способной свести с ума мужика без конкурса красоты, но и служила в отделе полиции особого назначения, получив под своё командование два десятка не самых мягких парней.
Юстина неожиданно оказалась на рабочем месте, то есть в здании УВД на пересечении улиц Крупской и Слободской.
– А мы тебя искали, – обрадовался Саблин, разглядывая в крохотном видеообъёме айкома строгое лице Юстины Бояриновой, ставшей капитаном полиции в двадцать семь лет.
– Я отсутствовала, – коротко ответила девушка. – Только что вернулась с задания.
– Мы это поняли.
– Что-нибудь случилось?
– Я бы хотел поговорить с тобой не по телефону.
– Вечером, после девяти.
– Дело не терпит отлагательств.
– Какие мы таинственные. Что стряслось? Прохор с космодрома звонил, явно что-то скрывая. Подъехать ко мне сможешь?
– Могу, но говорить о делах в вашем учреждении, полном скрытых камер, не желаю.
– В моём учреждении сейчас пусто, как в мавзолее. Хорошо, давай встретимся…
– В парке, напротив твоего дома.
Юстина помолчала, пытаясь понять, к чему клонит Саблин.
– Хорошо, буду минут через сорок.
Связь прервалась, Саблин спрятал мобильный и подумал, что Юстине не хватает женской мягкости, которая ему больше нравилась. Да и Прохору тоже.
В два часа пятнадцать минут он оставил машину у входа в парк на Всполье, где несколько дней назад встречался с Прохором Смирновым.
Юстина подъехала на пять минут позже на бело-синем полицейском «Форде», приткнув машину сразу за спорткаром Саблина.
Вопреки его ожиданиям она была одета в обычный летний деловой костюм, хотя и весьма строгий, «чиновничий».
Быстро миновала резные ворота парка, огляделась, увидела сидящего на лавочке слева Данимира, села рядом.
– Почему здесь? Может, поговорим в машине? Не люблю светиться по поводу и без.
– Здесь нас никто не подслушает, да и легко увидеть, если кто заинтересуется.
– Боже мой, какие предосторожности! Что происходит? У Прохора снова проблемы?
– Ты говоришь как прокурор. Да, у него проблемы, хотя он ни в чём не виноват. И нам может понадобиться твоя помощь.
– Разве ты ему не помогаешь?
– Одной моей помощи ему мало. А ты имеешь вес в полиции, и у тебя под началом банда сорвиголов, способных на многое.
– Это государственная структура.
– А дружба уже ничего не значит?
Юстина собрала морщинки на лбу, разглядывая бесстрастное лицо Саблина.
– Хорошо, докладывай.
– Докладывай, – усмехнулся он. – Я же не в твоей команде?
– Извини.
– Он тебя не посвящал в свои изыскания?
– По математике?
– По формологии.
– Так, делился впечатлениями от экзотических формул, цифр и чисел, что-то с геометрией пытался делать, искал какую-то форму перехода.
– Формология – только начало, он добрался до формонавтики, после чего и начались проблемы.
– Я не в курсе, о формонавтике мы вообще не говорили. Что это такое?
– Сначала хочу предупредить.
– О чём?
– То, что я сообщу, относится к опасным сведениям.
– Математика содержит опасные сведения? – фыркнула девушка.
– Я реагировал примерно так же. Прошу тебя ни с кем на эту тему не разговаривать и по телефону ни о чём не спрашивать.
Юстина скрестила взгляд со взглядом Саблина, не зная, как относиться к его словам. Поняла, что он не шутит.
– Странно, Прохор ни разу не говорил мне о своих проблемах.
– Боялся за тебя, не захотел перекладывать их на твои плечи.
Она посмотрела на часы.
– Дан, я спешу, давай покороче.
– В пять минут я всё равно не уложусь. То, что я сообщу, потребует времени на осмысление и анализ ситуации. Раз ты спешишь, я выдам главное, а вечером желательно пообщаться без спешки. И ещё один нюанс: мой рассказ может показаться тебе сказкой или, того хуже, шизофреническим бредом, игрой воспалённого воображения. Так вот, я абсолютно здоровый человек!
Юстина поправила прядь платиновых волос, не сводя с Данимира пытливого взгляда.
– Я знаю, что ты здоровый человек. Но позволь мне самой решить, за что принять твой рассказ.
– Иного ответа я от тебя не ждал. Ты знаешь о хобби Прохора – о формологии, а формонавтика – это способ путешествий в параллельные миры, реальность которых оказалась обоснованной математикой. Их законы диктуют цифры и геометрические формы. Каждая цифра даёт привязку к простейшей форме – будь то тетраэдр или куб, либо к сочетанию этих форм, образующих многогранники. Чем больше цифра или число – тем богаче форма. Получается своеобразная «матрёшка», каждый слой которой имеет свои законы Бытия.
– Погоди, – прервала Саблина Юстина. – Не так быстро. Я по образованию преподаватель английского, а не физик и не математик. Ещё раз о формах.
– Существует спектр форм Бытия, каждая цифра определяет свой превалитет, как бы программу развития, матрицу существования, законы которой в каждом числомире слегка отличаются. Всё, что мы учили в школе о Вселенной…
– Чушь, – с иронией закончила Юстина.
– Нет, наши знания верны только относительно нашего слоя матрёшки», нашего числомира. Вселенная разбегается с ускорением, звёзды существуют на самом деле и так далее. Кстати, мы живём в одиннадцатом Ф-превалитете. Но главное, что во всех мирах, пронизывающих друг друга в каких-то совершенно невероятных с точки зрения науки измерениях, о чём учёные не имеют ни малейшего понятия, человек остаётся человеком. Впрочем, как и другие разумные существа.
– Ну да, учёные не имеют понятия, а вы с Прохором имеете.
Саблин озадаченно потёр кончик носа.
– Я предупредил, это звучит неправдоподобно, я сам реагировал на его слова точно так же. Но, – он помолчал, формулируя ответ, обозначил улыбку, – я сам проверил заявление Прохора.
– Как? – подняла бровь Юстина.
– Любой может, у кого твёрдая воля и сильная энергетика. Ты тоже. Я, конечно, ещё только учусь бродить по числомирам, но и в самом деле видел другой числомир, где живёт такой же Дан Саблин, хотя там он не тренер по выживанию, а экстремальный путешественник.
Юстина бросила взгляд на часы, но уходить не спешила, заинтригованная услышанным, думала, поглядывая на собеседника, что-то решала. С волей и энергетикой у неё всё было в порядке, и Саблин надеялся, что и воображение подруги Прохора тоже не является слабой стороной её интеллекта.
– Ты меня озадачил. Сейчас я сорвусь на доклад начальству, к вечеру освобожусь, и ты расскажешь мне всё подробно. Что от меня потребуется?
– За Прохором, к сожалению, пошли Охотники, подручные Владык, его надо подстраховать, взять под негласную охрану, а ещё лучше упрятать куда-нибудь на время, чтобы никто не мог найти.
– Час от часу не легче! Что ещё за охотники? Почему они пошли за ним? Кто такие владыки? – Юстина прервала поток вопросов, поднялась. – Освобожусь, позвоню.
Пошла к выходу из парка.
Саблин остался сидеть, глядя, как она пересекает дорожку, шагая размашисто, упруго, красиво. В ней сочетались грация, гибкость, женственность и сила, и приходилось только сожалеть, что сила эта командовала характером больше, нежели все остальные качества.
«Форд» Юстины тронулся с места, взвыл, исчез из поля зрения. Она и машину водила по-мужски, резко и спортивно.
Саблин вспомнил о своих планах, решительно направился к своему автомобилю. Решение съездить в поликлинику и разобраться с визитом Прохора к психотерапевту созрело окончательно.
Центральная поликлиника Суздаля располагалась на улице Энгельса.
Когда-то здесь высилась Златоустовская церковь, построенная в XVIII веке, но в середине XX столетия её снесли, и теперь на её месте красовался дворик детсада. От самой церкви не осталось ни одного камешка, ни следа.
Саблин оставил машину на противоположной стороне улицы, энергично двинулся к стекляшке входа в поликлинику, отмечая нарастающую духоту: температура воздуха достигла тридцати градусов, и люди двигались тяжело, глотая воздух раскрытыми ртами, как рыбы. Регулировать температурный режим организма, как Данимир, они не умели.
В холле поликлиники было немноголюдно.
Саблин подошёл к информколонне, с экранов которой можно было выяснить любые сведения о приёмах врачей, начал искать фамилию Гусинский и услышал за спиной вкрадчивый голос:
– Не меня ищете?
Саблин оглянулся. На него смотрел давешний толстяк-доктор, одетый на сей раз в голубоватый халат. Лысину его прикрывала медицинская шапочка.
– Да, здравствуйте, – неловко проговорил Данимир, досадуя внутри себя: он хотел сначала узнать в регистратуре, записывался ли к психотерапевту Прохор. – Вот хотел поговорить о моём товарище.
– Нашёлся?
– Он и не терялся.
– Пойдёмте в мой кабинет. – Доктор засеменил по цветным плитам холла в коридор, поднялся по лестнице на второй этаж, толкнул дверь с номером двадцать один, отступил в сторону.
– Проходите.
Ничего не подозревающий Саблин шагнул в кабинет… и на него упал потолок!
Во всяком случае, таким было первое впечатление.
Второе оказалось не слаще: голову прострелила насквозь холодная чёрная пуля! Но не вылетела из головы, а отразилась от черепа внутри и вернулась обратно, застряла глыбой тьмы во лбу между глазами!
Затем глыба эта метнула во все стороны огненные струйки, Саблин стал видеть и слышать как и прежде, но почему-то не мог шевельнуть ни одной частью тела: мышцы его не слушались!
– Всё хорошо, дорогой пациент, всё замечательно, – улыбчиво пропел доктор Гусинский, разглядывая Саблина разноцветными – красным и жёлтым – глазами. – Присядьте, я вам помогу.
Он вцепился Данимиру в локоть, повёл к столу, усадил в кресло.
Лицо его шаталось, словно внутри личности шла невидимая борьба, но тон голоса оставался прежним:
– Всё великолепно! Сейчас вам станет лучше, дорогой гость, и вы будете с нами, расскажете о вашем друге, где он прячется, что знает.
– Я… ничего… не… – расцепил челюсти Саблин.
Глыба тьмы в голове зашипела, как головешка, которую всунули в воду, и ему стало плохо, по голове поплыл звон, сознание стало мерцать и гаснуть.
– Отвечай на вопросы! – обрушился на череп чей-то шипящий, тягучий, нечеловеческий голос.
«Кто… ты?» – попытался определиться Саблин.
«Я тот, кем будешь ты! Освободи сознание! Впусти программу!»
«Охотник…»
Глыба снова «зашипела».
«Он говорил с тобой, это меняет дело!»
Новая «пуля тьмы» прострелила голову.
Саблин конвульсивно выпрямился, вцепившись руками в подлокотники кресла.
С любопытством наблюдавший за ним доктор Гусинский вдавил его спиной в спинку кресла, приблизил лицо к глазам Данимира.
– Не сопротивляйся, дружок, будет только хуже! Ты с нами! Открой сознание раппорту, ну?!
Сознание побежало пунктирчиками в разные стороны, будто из муравьиной кучи потоки муравьёв. Воля стала слабеть. Саблин понял, что его зомбируют каким-то странным способом – изнутри!
«Это вселение, – шевельнулась вялая умирающая мысль. – Охотник пытается влезть в голову из другого числомира…»
«Прекрати сопротивление, идиотом станешь!»
Саблин дёрнулся: сердце ответило сбоем.
Перед глазами мелькнуло сосредоточенное лицо мамы.
– Даник, милый, терпи…
– Дан, встряхнись! – А это уже тон Юстины, голос недовольный, сердитый, не допускающий возражений.
Легко сказать – встряхнись… сил нет никаких…
И ещё голосок пробился в уши, милый и встревоженный, Варвара вскинулась:
– Данчик, держись!
«Прекрати думать! – заскрипел Охотник. – Раскройся, прими программу, будешь жить!»
«Буду! – выговорил внутрь себя Саблин, выдирая из головы кусок тьмы. – Но не с вами!»
Визг пронёсся сквозь голову, пополам с удивлением и испугом, голова прояснилась.
Сознание ещё какое-то время продолжало плыть, качаться и искрить, но голос зомби-оператора, пытавшегося вселиться в голову Данимира, уже улетел в иные пространства.
Это понял и посредник – доктор Гусинский.
Он отпрянул, корча лицо, словно внутри его и вправду сидело другое существо, протянул к горлу Саблина руки со скрюченными пальцами и… уронил. Перестали передёргиваться мышцы лица, опустели глаза.
Саблин встал.
На лицо доктора снизошла благодать, сменившаяся растерянностью. В глазах проявилась мысль, ищущая опоры.
– Вы кто?
Саблин понял, что и доктора покинула сущность, вселённая в его психику из глубин «матрёшечной» Вселенной.
– Я к вам насчёт Смирнова.
– К-какого Смирнова? Вы мне звонили?
– Мой друг Прохор Смирнов собирался к вам на консультацию.
– Смирнов, Смирнов… – Толстяк наморщил лоб, бледно улыбнулся. – Нет, не помню, извините. Старенький такой, бородка клинышком?
– Молодой, безбородый.
– Нет, я не принимал, это совершенно точно. Может, мой напарник доктор Ващенко с ним работал? Да вы уточните в регистратуре.
– Разве вы лично не записываете пациентов?
– Сестра записывает, да вот и она.
В кабинет зашла худая женщина с лицом старой девы, с брезгливо поджатыми губами.
– Регина Александровна, у нас был на приёме… как вы сказали?
– Прохор Смирнов, – отступил к двери Саблин.
– Не помню такой фамилии, сейчас посмотрю. – Медсестра подсела к компьютеру, постучала по клавиатуре. – Когда он был?
Саблин уже сообразил, что Прохора здесь не было, но уйти без ответа на поставленный им же вопрос было бы невежливо, и он его дождался:
– Нет, Смирновых в этом месяце не было. Симонов, Собчак, Сучков…
– Благодарю вас, вы меня очень обрадовали! – Саблин поклонился и с облегчением вышел, оставив доктора Гусинского в полном недоумении.
Вечером, после восьми часов, он снова встретился с Юстиной, на этот раз – у неё дома.
В халатике она выглядела домашней и очень милой, в отличие от официально-недоступной на работе, но глаза девушки по-прежнему сверкали остро и властно, и Саблин с шутками насчёт хорошего вечера поостерёгся. Тем более, настроение у него после посещения поликлиники было скверное.
Юстина выслушала его внешне спокойно и сосредоточенно.
– Вербовка? – спросила она с недоверием, когда он закончил.
– Нет, это именно зомбирование, – возразил Саблин. – Внедрение иной сущности через мембрану числоперехода.
– Ещё раз?
– Ну, не суть важно, это термин Прохора. Плохо, что Охотники начали прессовать его друзей, хорошо, что мы теперь предупреждены и можем сопротивляться. Но ведь найдутся те, кто не способен устоять перед вселением?
– Ты меня подозреваешь? – изломила бровь Юстина, как умела делать только она одна.
– Ни в коей мере, я предупреждаю, – вздохнул Саблин. – Ты устоишь, я верю.
– Хорошо, допустим, всё так и есть. Но почему они не внедрятся прямо в самого Прохора?
– Пробовали уже, он рассказывал, не могут, он сильнее, вышвыривает их «вирус». И это вселяет надежду. Хотя, с другой стороны, они подключают всё новые и новые резервы.
– Мы не сможем уберечь его от контактов со всеми людьми. Если только не изолируем…
– В психушке, – усмехнулся Саблин.
– Я этого не говорила. Но и сопровождать его как ВИПа везде и всюду двадцать четыре часа в сутки мы не в состоянии, мне никто не даст санкций на такое дорогое мероприятие. Да и не в службе охраны я работаю.
– Нужно что-то придумать.
– Прежде всего нужно определить, за что на него точат зуб ваши Охотники. Какую мозоль он им отдавил?
– Он склоняется к мысли, что его путешествия каким-то образом сказываются на Безднах, откуда родом Владыки, трясут их, раскачивают, дестабилизируют. Власть Владык тоже начинает шататься.
– Я так и не поняла, что это за бездны такие.
– Числа растут до бесконечности, точно так же увеличивается и количество числомиров, то есть слоёв «матрёшки». Чем дальше в их дебри, чем больше числа, тем глубже Бездны. Самые глубокие вообще, наверно, никому не доступны, кроме самих Владык, правящих там. Прохор доходил до шестизначных чисел Капрекара, так там, по его оценке, нет планет типа Земли. Люди живут на плавающих островах, на гигантских деревьях, на панцирях черепах, на слонах и чёрт-те на чём ещё. Ещё ниже идут Облака Хаоса, устойчивые кластеры фрактальных кристаллов, жизнь там базируется на иных принципах и реализует все фантазии писателей.
– Как он туда попал?
– Туда можно попасть по линии существующих «родичей». Но он был внизу всего пару раз, а его учитель Дмитрий Дмитриевич Бурлюк, точнее, тот, кто дал ему путёвку в жизнь как формонавту, исколесил якобы все Бездны. После чего и пропал бесследно.
Юстина, по лицу которой нельзя было прочитать, о чём она думает, сходила на кухню, принесла из холодильника любимый Данимиром грейпфрутовый сок.
– Всё это настолько неправдоподобно…
– Ещё бы, – согласился он, отпивая залпом полчашки. – Спасибо. Попробуй расскажи кому-нибудь, покрутят пальцем у виска в лучшем случае, а в худшем обзовут алкоголиком либо вызовут врача.
– Врач к тебе уже приходил.
– Они были уверены, что справятся. Сам не понимаю, как мне удалось отбиться.
– А понять необходимо, потому что ты применил готовый алгоритм защиты от вселения. – Юстина передёрнула плечами. – Боже мой, сколько же описано таких случаев, списанных на внезапные психические расстройства и алкогольный бред! А причина – вот она – вселение чужих воль!
– Психосоматик.
– Что?
– Вселяется психосоматический слепок личности, «душа» – как утверждают эзотерики. Я много проштудировал эзотерической и оккультной литературы, прежде чем пошёл в тренеры, и вижу теперь, насколько древние мистики были правы в своих оценках действительности. Люди чаще сходили с ума именно после вселения в них формонавтов из других измерений.
Юстина принесла ещё соку.
– Пей, жарко сегодня даже вечером, наверно, гроза будет. Итак, резюмируем. Прохор влез туда, куда не должен был совать нос.
– Он же учёный, как ты не понимаешь, – возразил Саблин. – Математика не игрушка, серьёзная работа. На его месте любой поступил бы точно так же.
– Я бы не поступила.
– Не уверен, ты тоже авантюристка своего рода, редко кто из красивых женщин посвящает себя работе в полиции, да ещё в спецназе. К тому же Прохор не сделал ничего плохого.
– Ещё неизвестно. Идём дальше. За ним гонятся какие-то Охотники, которые способны вселяться в людей. Защитить его от контактов с ними – задача номер два.
– Почему два?
– Задача номер один – проанализировать всё, что он знает, что видел, с кем встречался, и найти причину погони. Только после этого можно будет попытаться устранить и саму причину. Возражения есть?
Саблин с уважением посмотрел на девушку. Он знал её давно, ещё с детства, но никогда не думал, что будет прислушиваться к её советам.
– Берём это за основу плана. Я поеду к Прохору, всё с ним обсужу и вернусь с докладом и предложениями. Кстати, а сама ты не хотела бы побродить? – Он пошевелил пальцами, потыкал указательным в потолок. – В тех эмпиреях? Было бы здорово вместе отправляться в поход и там встречаться всей компанией.
– Нет! – отрезала Юстина. – Не желаю.
* * *
В Клирово Саблин приехал совсем поздно, почти в одиннадцать часов вечера.
Михась встретил его у калитки, помог поставить машину на территорию усадьбы. Облапил ручищами, будто они не виделись по крайней мере полгода.
– Чего не предупредил, что заявишься сегодня? Я бы свежей рыбки наловил.
– Рыбку завтра вместе пойдём ловить, мне с постояльцем твоим переговорить надо.
– Али случилось чего?
Посвящать Михаила в возникшие новые проблемы не хотелось, и Саблин сказал с деланым безразличием:
– Случается, что у оленя на голове рог шатается. Проблемы были, есть и будут, а мы призваны их решать.
Михась понял, что гость не расположен к откровениям, но не обиделся.
– Куда ж без проблем. Есть-пить будешь?
– Есть не хочу, пить буду, да и то что-нибудь похолодней, душно сегодня.
– Гроза собирается, на горизонте сверкает, – согласился хозяин. – Квас будешь? Сам делаю.
– А то. Где Прохор?
– У себя, наверху, с вечера. После ужина детям про математику рассказывал. Из него хороший учитель получился бы, мои башибузуки глаз не сводили, рты пораскрывали.
– Заинтересовать слушателей он умеет, – согласился Саблин, надеясь, что Прохор ничего секретного детям Михаила не раскрыл.
Взяв кружку с холодным квасом, он поднялся на второй этаж.
Прохор не спал, читал книгу.
– Привет, – сказал Саблин, протянул руку. – Пить хочешь? А то и тебе принесу.
– Нет, я пил недавно.
– Что читаешь?
– Нашёл у Михаила в библиотеке «Запретную археологию» Бейджента. – Прохор отложил книгу, поднялся навстречу. – Читал?
– Нет.
– Чем больше читаю, тем больше убеждаюсь, что историю человечества переписывали сотни раз, и все кому не лень, особенно учёные мужи, академики, лауреаты премий, цепляющиеся за свои кресла.
– Это общеизвестно.
Прохор сел на кровать.
– Присядь у окошка, там прохладнее. И комаров не видно. Что пожаловал без предупреждения?
– Тебе никто не звонил?
– Мне постоянно кто-то звонит.
Саблин нахмурился.
– Надеюсь, ты не отвечаешь?
– Сам понимаю, – проворчал Прохор, – нельзя. С Юстей только поговорил час назад.
– Я тебе новую симку привёз, сможешь звонить мне и Юсте без опасений, что твой номер прослушивается. У Охотников везде глаза и уши.
– Ты приехал только ради этого?
Саблин сел у стола.
– У меня был «гость».
Прохор смотрел внимательно, его выдержке можно было позавидовать, если бы у Данимира своя была не слабее, и он продолжил:
– Меня пытались зазомбировать.
Взгляд Прохора мгновенно стал острым.
– Когда?!
– После обеда я поехал в поликлинику и… в общем, слушай. – Саблин передал другу всё, чему стал свидетелем.
Прохор выслушал его внешне спокойно, практически так же, как и Юстина. Саблин даже подивился этому сходству, подумав, что они очень похожи друг на друга, оба – лидеры. Коса на камень, как принято говорить в таких случаях. Но ведь за обоих переживаешь?
– Ты крут! – с мягким восхищением покачал головой Прохор, когда он закончил. – Ко мне цеплялись дважды, но ДД заранее дал мне дельный совет, что делать при попытке вселения, а ты нащупал способ сам.
– Да ничего я не нащупал, случайно получилось, – возразил Данимир.
– В том-то всё и дело, что единственный вариант отбиться от пси-раппорта – позвать на помощь любимых женщин и друзей.
– Не понял.
– Вот чёрт, я не думал, что тебе это понадобится так скоро, потому и не объяснил. Кого ты вспомнил?
Саблин почесал в затылке.
– Маму…
– Ещё?
– Твою Юстину… показалось – голос услышал, потом Варвара позвала.
– Вот! Это – сила! Даже в их отсутствие можно опираться на энергетику благорасположенных к тебе людей, в особенности женщин, и тогда никакое вселение-зомбирование будет не страшно.
– А если бы я не вспомнил?
– Ну, не знаю, может, Охотник и расквартировался бы в твоей башке. Хотя не верю, ты не из породы оборотней, в тебе нет черноты.
– Спасибо.
– Это не похвала.
– Надо будет предупредить Юстину. Кстати, я разговаривал с ней дважды, она посоветовала настойчивей искать причину открывшейся на тебя охоты.
– Она и мне об этом говорила. – Прохор встал, походил по комнате задумчиво, сел обратно на кровать. – Сначала я думал, что знаю точный ответ. Но вспомнился ДД, и я засомневался. Буду думать. Ты надолго?
– Завтра уеду. Я общался с твоим начальством, выпросил тебе отпуск для лечения. Для всех ты лечишься за пределами России, в Хорватии.
– Ни разу не был.
– Вот и пораскинь мозгами, не рвануть ли туда и в самом деле? Может, мы с Варей присоединимся.
– Ты с Варей?
– А что? Послезавтра мы с ней идём в ЗАГС расписываться, и у нас будет медовый месяц.
– В лесу дуб повалился! – пробормотал Прохор. – Неужели созрел?
Саблин с комичным унынием развёл руками.
– Довёл девушку до шокового состояния. Хорошо бы и ты сделал то же самое.
Прохор погрустнел.
– Если бы Юстина захотела, я бы ни минуты не раздумывал.
– Ещё есть шанс, она о тебе беспокоится, пообещала помочь разобраться с Охотниками. Что будешь делать?
– Почитаю и спать. А ты?
– Может, потренируемся?
Прохор собрал морщинки у глаз, определяя, что имеет в виду Саблин, потом понял: Данимир говорил о входе в «матрёшку» числомиров.
– Наверно, стоит идти дальше, раз уж начали, – добавил Саблин. – Нельзя останавливаться на полпути.
– Наркотик, – проговорил Прохор, растягивая губы в понимающей усмешке. – Это настоящий наркотик.