Задание, выданное Олегом Харитоновичем, весьма озадачило Афанасия.

Сначала он отнёсся к нему формально, считая, что координатор «Триэн» преувеличивает опасность развлекательных клубов и просто нашёл ему дело для профессионального развития. Человеку, пришедшему в «Триэн», надо же чем-то заниматься? Вот тебе занятие.

Потом, углубившись в предоставленные материалы, он заинтересовался и начал искать информацию целеустремлённо, так как осознал значение предложенной проблемы.

Стремление к удовольствию у человека и у человечества в целом (вовсе не у какой-то отдельной его части) постоянно росло. Вчерашнее удовольствие становилось банальностью, позавчерашнее – анахронизмом, удовольствие прошлого века – полным отстоем. Афанасий это вполне понимал. Голодный, как известно, ест с удовольствием, сытый равнодушно ковыряется в тарелке, сытый по горло – смотрит на пищу с отвращением. Но всё это лишь составляло фундамент основополагающей идеи – получения удовольствия без его нравственного оправдания. В логике системы, приводящей удовольствие к смыслу жизни, главной целью было создание вечного и непрерывного потока удовольствия, отрицающего любые ограничения и обязанности под лозунгом «каждому по потребностям». В логике этой же системы труд не просто терял смысл, он противоречил здравому смыслу. А если работа не приносит удовольствия, в чём будет её мотивация? В поиске другой работы? Нет! В поиске д р у г о г о источника удовольствия!

Афанасий оторвался от чтения материала, попытался найти контраргументы, не нашёл и принялся читать дальше. Добрался до интересной темы – создание всемирных глобальных информационных сетей, в том числе – «фабрик грёз», олицетворяемых Голливудом. Как оказалось, продукция, поставляемая Голливудом, являлась не простым развлечением, а оружием массового поражения сознания, упакованным в формат развлекаловки. Но и у этого продукта было потайное дно – достижение мировой власти.

По оценкам аналитиков «Триэн», система, контролирующая «прогресс» человечества, вплотную приблизилась к заветной цели – глобальному управлению миром, используя широкий ассортимент средств оболванивания людей.

Афанасий не любил философствовать, не терпел нравоучений и пустопорожних разговоров о «падении морали». Поэтому читал полученный доклад торопливо, не особенно вдаваясь в глубину анализа состояния социума, проделанного специалистами. Но когда дошёл до примеров, понял, что его знания о «разложении общества» далеко не полны.

Поводырям не нужно было уничтожать человечество, им нужна была власть над ним, поэтому и действовали они очень тонко, не спеша, терпя поражения и навёрстывая упущенное через год, через пять или через сто лет. Они не торопились. В большинстве своём люди легко подвергались дрессировке, особенно когда им подсовывали на сладкое возможность «оттянуться по полной» на халяву. Для этого мозги были не нужны. Потому и начали множиться ещё в конце двадцатого века соблазняющие недалёких сапиенсов конкурсы красоты, салоны СПА, показы мод, «школы» боевых искусств, философские клубы, религиозные секты и политические партии. Все они работали в одном направлении – полностью перекрывали человеку умственную деятельность, заставляли его думать только о получении удовольствия и об удовлетворении естественных потребностей.

В Европе Поводырям удалось решить эту проблему, превратив её население в благополучное потребительское стадо. Подчинились этой парадигме и Соединённые Штаты Америки, а также почти все большие государства американских материков. И лишь Россия и частично Азия всё ещё сопротивлялись давлению, несмотря на то что ими тоже управляли ставленники Поводырей. Сопротивлялось внутреннее п р о с т р а н с т в о населяющих эти страны и континенты народов.

В докладе не приводилось каких-либо сведений о мерах по борьбе с ползучим психологическим террором, распространяемым Поводырями с помощью средств массовой информации, телевидения и специально организованных экономических кризисов. Поэтому Афанасий, изучив досье «на цивилизацию», решил побеседовать на эту тему с Олегом Харитоновичем. Захотелось выяснить, что делает в этом направлении «Триэн», помимо тех операций, о которых Афанасий уже знал.

Он позвонил координатору «Триэн», официально возглавлявшему АНЭР – Ассоциацию независимых экстрасенсов России, договорился о встрече. А выезжая со двора на служебной «БМВ», вдруг увидел Лику.

Резко затормозил, подъехал к тротуару, опустил окно.

Взгляды их встретились.

Бывшая подруга была одета в длинное платье, и по этой позе и какой-то округлённости фигуры Афанасий понял, что она беременна.

– Привет, – сказал он. – Могу подвезти.

– Не надо, – покачала головой Лика. – Мне недалеко, на консультацию.

– Я смотрю, ты… не одна?

По губам девушки скользнула улыбка.

– Наблюдательный.

– Кто же счастливый отец?

– Не ты.

– Поздравляю.

– Спасибо. Пока. – Она помахала кончиками пальцев и проследовала мимо машины, по-прежнему женственная и соблазнительная. Исчезла в арке дома.

Афанасий зажмурился до звёздного тумана в глазах, борясь с желанием выскочить из машины, догнать, обнять, остановить, вернуть. Однако вернуть прошлое было невозможно. Кто-то сказал очень верно: не возвращайтесь по своим следам, это к беде. А так хотелось бы вернуться!

До резиденции Ассоциации экстрасенсов он доехал «на автомате», переживая полученный удар и вспоминая встречи с любимой. Очнулся, обнаружив себя на стоянке машин, принадлежащей адвокатской конторе «Вавин и сыновья», рядом со зданием, в котором располагался административный офис Ассоциации. Естественно, о том, что этот офис является прикрытием центра стратегического управления «Триэн», знали только сотрудники «Триэн».

Опереточного вида привратник пропустил Афанасия в офис, не спросив, к кому он идёт. Секретарша по имени Шехерезада с лучезарной улыбкой на кукольном личике (на самом деле она была вовсе не дура и хорошо знала свои обязанности) пригласила гостя пройти в кабинет председателя АНЭР.

Олег Харитонович что-то писал. Молча указал гостю на стул.

Афанасий не был здесь ни разу, поэтому с любопытством начал осматриваться.

Ничего демонического, эзотерического или таинственного в интерьере кабинета не содержалось. Обычный стол с плоским листом монитора и клавиатурой, четыре стула, книжные шкафы, картины по стенам: измышленные художниками пейзажи и поселения Святой Руси. И лишь две старинные вазы в углах помещения, стилизованные под хоботы мамонтов, заставляли работать воображение и характеризовали хозяина кабинета как неординарную личность. Впрочем, он этого эффекта не добивался.

– Чай, соки? – спросил Олег Харитонович, не поднимая головы.

Афанасий почувствовал жажду.

– Чай, зелёный, с лимоном, если можно.

– Шеха, принеси, – бросил Олег Харитонович, не повышая голоса и не нажимая никаких селекторных кнопок.

Тем не менее секретарша каким-то образом услышала и через минуту вкатила в кабинет столик на колёсиках, на котором стояли чашки, чайник, тарелочки с печеньем и орехами, сахар и блюдце с дольками лимона.

Афанасий невольно посмотрел на точёные ножки Шехерезады (интересно, это псевдоним или родное имя?), взялся за прибор.

Ложечки были серебряными, и на своей он обнаружил выгравированный древний восьмиконечный символ – коловорот.

– Свастика?

Олег Харитонович кончил писать, поднял голову.

– Свадхистана. Символ намного древнее, чем гитлеровская свастика. Проведи над ложечкой рукой.

Афанасий накрыл ложку ладонью, поднял брови.

– Тепло…

– Это знак Перуна, мужской символ, структурирует позитивный энерговыход. На дне чашки такой же. Есть ещё знак Лады, где коловорот закручивается в обратную сторону, женский символ. Они дополняют друг друга.

Чай был с мятой.

Афанасий добавил дольку лимона, высыпал ложечку сахара, медленно, руководствуясь внутренней подсказкой, размешал. Глоток прокатился по горлу и пищеводу вкусным горячим шариком, захотелось рассмеяться.

Олег Харитонович кивнул.

– Не сдерживайся, твоя волновая матрица сейчас настраивается на положительные эмоции, весь день будешь активен, как атомный реактор.

– Надеюсь, без радиации? – пошутил Афанасий.

– Можешь быть уверен.

– Я, в общем-то, всегда активен.

Координатор «Триэн» наметил улыбку.

– Ты мне напомнил старый анекдот: «Раньше я вёл очень активный образ жизни: играл в теннис, футбол, бильярд, хоккей, занимался шахматами, участвовал в автогонках, но всё закончилось, когда сломался компьютер».

Афанасий хмыкнул.

– Я не увлекаюсь компьютерными играми.

– Которые вызывают наркотическую зависимость, что уже выливается в большую проблему. Но это тема отдельного разговора. Ты изучил доклад?

– Только что закончил.

– Вопросы?

– Много, – признался Афанасий смущённо. – Первый: откуда данные?

– У нас есть доступ к базам данных Статуправления, Минобороны, МИД, Министерства внутренних дел и государственных аналитических институтов. Плюс кое-какие перехваты.

– Что это значит?

– Во-первых, Ассоциация Поводырей вынуждена действовать на Земле по земным стандартам, а это означает, что она пользуется теми же технологиями и техническими средствами: компьютерами, Интернетом, системами связи и видеоконтроля, телевидением, радио и так далее. А передачи с мобильных телефонов и компьютеров…

– Можно перехватить и контролировать.

– Что мы и делаем. Я думаю, только высшее звено АПГ – сами Поводыри пользуются иными средствами связи и транспортным обеспечением, остальные их помощники, резиденты и агенты пользуются земной техникой.

– На Луне видели НЛО.

– Луна – особый случай, до неё мы ещё доберёмся. Во-вторых, эмиссары АПГ обнаглели и начали прокалываться, как тот же блэкзор из Америки, господин Феллер, с которым вы имели честь познакомиться. Таким образом мы и вышли сначала на помощника российского Поводыря Леопольда Метельского, заведующего департаментом международного сотрудничества, потом и на самого Поводыря.

– Министра образования.

– Господина Фурсенюка. Мерзопакостная личность, скажу я тебе, очень сильный маг, причём в прямом смысле этого слова. Не человек, разумеется, рептилоид. Что тебя ещё заинтересовало?

– Если с рекрутерскими конторами и элитными агентствами всё понятно, то почему в разряд программирующих центров попали бойцовские клубы и школы воинских искусств?

– Потому что они все занимаются программированием людей. Хочешь пример? Под Геленджиком один из с в е т л ы х, молодой, но очень сильный воин, бывший «альфовец», решил создать школу боевых славянских искусств. Создал, год школа работала нормально, а потом его заместитель потихоньку развернул её в нужном ему направлении, потому что оказался эмиссаром АПГ. Жителев подёргался туда-сюда…

– Кто?

– Фамилия с в е т л о г о была Жителев. В общем, сделать он ничего не смог, хорошо, что мы вовремя это увидели и помогли реализоваться в другом месте. То есть система какая? Светлый создаёт школу, объединение, союз, общину, одним словом – эгрегор, а замом к нему подсаживают эмиссара или агента влияния АПГ. Через какое-то время школа начинает штамповать бандитов или последователей какого-нибудь чёрного культа. И таких примеров пруд пруди.

Афанасий качнул головой.

– Как же с ними бороться?

– Боремся, однако у нас тоже появились хорошие идеологи. Хотя чаще мы опаздываем, нежели упреждаем, вот и расползается эта зараза по территории России тихим сапом. Думаешь, я тебе материал этот для развлечения дал?

– Нет, – пробормотал Афанасий.

– Работать надо, в том числе и на вашем уровне. В Москве две сотни различного рода «храмов». Опасности они не представляют, но и дружить с ними не хочется. А люди туда ходят, их тоже надо воспитывать.

– Понимаю.

– Что за вопросы у тебя остались?

Афанасий встрепенулся.

– В докладе было упоминание о плане «Барбаросса-2».

– Разве вам в «конторе» не читали лекции на эту тему?

– Не слышал.

– Это любопытный документ. Разработан в недрах забугорных спецслужб не без помощи Поводырей. Предполагает низвести русскую нацию до уровня народов третьестепенных, отсталых, не способных на самостоятельное существование. Наши враги хотят направить русский народ на путь биологической деградации и вымирания, вплоть до полного исчезновения.

– Да, я читал какие-то выдержки, – вспомнил Афанасий. – Планируется сокращение численности до тридцати миллионов…

– А потом и втрое меньше, оставить лишь отряд рабов для обслуживания «пастухов», сжать русских в небольшом пространстве европейской части России. А дальше желательно вычеркнуть их как народ из мировой истории, чтобы не осталось даже упоминаний о его статусе. Не было его, был какой-то великий безымянный народ, да исчез.

– Знакомые песни.

– Это уже не песни, друг мой, это программа! Её арсенал тебе известен: недоедание, разрушение системы гигиены и медицинского обслуживания, сокращение рождаемости, стимулирование детских заболеваний, алкоголизма, наркомании, проституции, гомосексуализма и преступности.

– Существует же президентская программа по повышению рождаемости.

– Существует-то она существует, да только не работает. А программа разрушения России работает, тихо и многодиапазонно. Так что нам приходится торопиться. Ещё вопросы?

– О китайцах…

– Ты имеешь в виду катастрофу на Луне? Или демографический коллапс, о котором заговорили недавно?

– О Луне.

– Там сложилась интересная ситуация.

– Я просил Романа просканировать Море Кризисов, он говорит, что в месте посадки китайского корабля видны обширные пустоты, скорее всего искусственные.

– Мы готовимся их обследовать.

– Я туда никаким боком?

Олег Харитонович нахмурился.

– Твоё подразделение занимается не менее нужными делами. Да и в ближайшее время ты получишь важное задание, будешь занят.

– Что за задание?

– Тебе скажут, – уклонился от прямого ответа координатор «Триэн».

– Хорошо, а потом?

– Подумаем. Как говорится: завтра будет дуть завтрашний ветер. Сюда больше не приходи, будем встречаться в другом месте.

Афанасий поднялся, но от вопроса, который интересовал его всё больше, удержаться не смог:

– А чем официально занимается ваша АНЭР?

Олег Харитонович усмехнулся.

– Пускаем пыль в глаза официальным лицам. Надуваем щёки. Участвуем в телеконкурсах и битвах экстрасенсов.

– Зачем?

– Чтобы те, кто контролирует такие союзы, верил, что мы почти шарлатаны.

Афанасий хмыкнул.

– Разве АНЭР объединяет шарлатанов?

– Нет, конечно. В нашем союзе очень много неплохих экстрасенсов, выполняющих важную работу. Но для российской и мировой общественности мы в первую очередь артисты, клоуны, к которым невозможно относиться серьёзно. На самом деле АНЭР работает под управлением…

– «Триэн», понятно. До свидания.

Олег Харитонович подал ему руку.

– Будь. До связи.

Афанасий ответил улыбкой на дежурную улыбку Шехерезады (всё-таки интересная девица) и, размышляя над словами координатора, покинул офис АНЭР. Очень хотелось убедиться в том, что резиденция «Триэн» находится здесь же, однако спросить у Олега Харитоновича он не решился, а с виду командный пункт Ассоциации казался чисто административным заведением, охраняемым для проформы.

В Управлении его вызвали к заместителю начальника.

Войнович проводил двух сотрудников, с которыми обсуждал какую-то проблему, пожал Вьюгину руку.

– Куришь?

– Бросил, Олег Харитонович помог. Кстати, я только что от него. – Афанасий смущённо поёрзал на стуле. – Вы с ним разговаривали?

– А что?

– Он предсказал, что меня ждёт важное задание.

– Координатор – не простой человек, – пожал плечами генерал. – Есть дело. По разведданным, в Москву прибыла террористка-смертница, причём не мусульманка, русская.

– Зомби?

– Все смертницы по сути своей зомби. Её надо обнаружить до того, как она совершит теракт.

– Если контрразведка знает о её прибытии…

– Сведения просочились из-за рубежа, Папа всех поставил на уши. Известна даже цель смертницы.

– Большое скопление народа?

– Не просто большое скопление – какой-то из крупных медицинских центров.

Афанасий сжал зубы.

– Кому это понадобилось?

– Замысел дьявольский, слов нет, но ведь дьяволу всё равно, кого убивать.

– Может быть, ноги замысла растут оттуда? – Афанасий указал глазами на потолок.

– Не думаю, что Поводырям это выгодно. Террористическое подполье в России не нуждается в подсказках, оно само кого хочешь погонит на убой, чтобы затопить кровью страну. Времени мало, поэтому активируй своих сенсов.

– Знать бы, какое именно учреждение готовят к взрыву.

– Проверь все, через полчаса Кузьмич сбросит тебе список медцентров в Москве и области.

– Есть. – Афанасий сдвинул каблуки, скорее по привычке, чем по надобности, и вышел, унося озабоченный взгляд Войновича, в котором в равной мере сочетались сомнения и надежда.