Хутор Синдор
30 июня, перед полуднем

Володя Есипчук, младший лейтенант, разговаривающий свободно на шести языках мира, оказался уроженцем этих мест (он родился в соседнем с Синдором посёлке Тобысь) и, пока вертолёт МЧС, новенький «Ми-8 МТД», летел из Сыктывкара, успел поведать товарищам всё, что знал о географии, климате и особенностях района.

Название посёлку дало реликтовое Синдорское озеро длиной в двенадцать километров и шириной в два с половиной, расположенное в бассейне реки Вымь. Посёлок отделяли от озера всего тринадцать километров, и по хорошей сухой дороге до него можно было доехать за десять минут.

Синдор окружали смешанные леса, к северу переходящие в хвойную тайгу. Но группе надо было не на север, а на восток от посёлка, где среди болот находился хутор под тем же названием в четыре-пять домов, соединённый с посёлком старой железной дорогой, тянувшейся до бывшей колонии, а ныне деревни Глубинка.

На молодых мужчин, неотличимых от жителей здешних мест, никто не обращал внимания, поэтому они без помех добрались до железнодорожной станции Синдора, разговорили станционных работников и уже через полчаса после приземления ехали на «пионерке», как здесь называли мотодрезины, принадлежащей жителю Глубинки Чосову, бывшему зэку, в нужную сторону.

До хутора, имевшего собственную жд-станцию в виде сарая с заколоченными окнами, докатили за двадцать минут.

Конечно, со слов Чосова они знали, что поднялся большой шухер в связи с пропажей охотников, но не предполагали, что встретят на хуторе столько военных людей.

Им дали сойти на платформу, а потом окружили парни в камуфляже со знаками ОПОН.

Ещё один крепыш в пятнистом остановил дрезину.

– Кто такие? – властно спросил приблизившийся крупногабаритный опоновец; волосы у него были выстрижены косичками. – Документы!

Брызгалов переглянулся с товарищами. Начинать с конфликта не хотелось, но и объяснять причину своего появления в Синдоре не хотелось ещё больше.

– А в чём дело? – поинтересовался капитан, выглядевший скорее сельским агрономом, нежели спецназовцем.

Впрочем, и остальные члены команды Одинцова не казались крутыми бойцами, способными справиться со взводом вооружённых солдат, несмотря на колоссальную, а может быть, благодаря ей – подготовку спецназа ГРУ.

Вова Есипчук, снайпер и рукопашник, со своими соломенными усиками и чёлочкой больше походил на эдакого увальня, любителя пончиков и хот-догов.

Жилистый Женя Жарницкий, носатый, черноглазый, с брезгливо поджатыми узкими губами, напоминал обиженного продавца хурмой из Узбекистана.

Савелий Тарануха, надень на него кепку, и вовсе мог сойти за сельского жителя, любителя семечек, рубаху-парня, готового услужливо сбегать за пивом, рассказать прибаутку и посмеяться.

– В гости приехали, – добавил Савелий, широко улыбнувшись, – по грибы-ягоды, здесь их, говорят, видимо-невидимо. Посему документов и не брали, чтоб не потерять.

– Район закрыт, – процедил сквозь зубы опоновец, разглядывая свободно стоявших оперативников. – Поворачивайте обратно.

– Это с какого бодуна? – бросил Жарницкий. – Может, пока мы ехали, демократию отменили? Вы решайте свои проблемы, мы вам не помеха.

– Будешь качать права – проведёшь пару суток в «обезьяннике»! – угрожающе проговорил модно выстриженный опоновец. – Поворачивайте, вам сказано! Симонян, повтори это олуху в «пионерке».

Брызгалов понял, что дело принимает дурной оборот.

Он ещё при подъезде к хутору пытался дозвониться до Одинцова, но майор не отвечал, и теперь надо было принимать самостоятельное решение.

– Ты не сильно-то напрягайся, красавец, – попытался сохранить любезный тон капитан. – Нынче другие времена, можно и погон лишиться. Кто у вас старший? Позови, поговорить с ним хочу.

– Я здесь старший. – Опоновец качнул стволом пистолета-пулемёта. – Садитесь в дрезину, возвращайтесь в город. Повторять больше не буду.

Брызгалов подумал, прикидывая варианты возможных действий.

– Ладно, хрен с тобой. Хлопцы, залезайте в «пионерку».

– Ты что, старый? – удивился Есипчук. – А грибы?

– В другой раз съездим. Вишь какие молодцы тут сердитые стоят? Влепят свинцовую оливу между глаз, света белого не взвидишь, не то что грибы.

Жарницкий открыл рот, собираясь выразить своё возмущение, но уловил в глазах намёк на возникшую у капитана идею и первым направился к стоявшей неподалёку мотодрезине, из кабинки которой смотрел на происходящее бывший зэк Чосов.

– Давай крути машину обратно в посёлок, – сказал Брызгалов.

– Вот и этот говорит – кати взад, – недобро зыркнул на опоновца владелец «пионерки». – А мне домой надо.

– Есть у кого день провести в Синдоре?

– Есть, чего ж нет.

– Тогда езжай от беды подальше, а то свалят пропажу охотников на тебя.

– Меня тут не было, когда они прилетели.

– Какая им разница, на кого повесить криминал? А ты судимый.

Водитель задумался.

На борт дрезины вспрыгнули остальные члены группы, сопровождаемые бдительным оком опоновца с модным причесоном.

«Пионерка» зачихала мотором, отъехала от «станции», на стене которой висела табличка с почти невидимой надписью «Синдорская ж. д».

– Что задумал, старый? – спросил Савелий, когда мотодрезина отъехала двести метров и станция скрылась за густой зарослью сосен.

– Притормози, Петя, – попросил Брызгалов водителя.

Бойцы переглянулись, начиная понимать замысел капитана.

«Пионерка» остановилась.

– Выгружаемся. – Брызгалов пожал руку Чосову, первым спрыгнул на насыпь. – Возвращайся, Петя, мы тут сойдём, дело есть.

– Грибы? – хитро прищурился бывший зэк, украшенный татуировкой на руках.

– Орехи.

– Ага, орехов тут хватает. Не забудьте угостить, желаю набрать побольше.

Дрезина уехала.

– Что дальше? – спросил Жарницкий.

Брызгалов набрал номер телефона Одинцова, подождал минуту.

– Возвращаемся на хутор, но тихо, ищем хату лесника, берём его с собой и к майору.

– Так ведь он молчит.

– Лесник должен знать, куда он направился.

– А если нас снова остановят?

– Прорвёмся, – подмигнул Савелий.

– Никаких прорывов, – погрозил пальцем Брызгалов. – Не знаю, что тут происходит, но командир не вызвал бы нас зря. Да и не пропадают люди просто так. А у них пропала целая шарага охотников во главе с генералом да ещё какая-то девица, по словам командира – спец по особым поручениям сопредельной «конторы». Смекаете?

– Не говори много, старый, – похлопал капитана по плечу Жарницкий. – Просто я не люблю, когда начинается полоса препятствий.

– Ты о чём?

– Существуют абсолютно проверенные приметы, указывающие на неправильность избранного пути.

– Чёрная кошка? – засмеялся Савелий.

– В том числе. Пробежала перед носом кошка, когда ты идёшь к другу, значит, либо его нет дома, либо встреча нежелательна. Трудно собираются деньги на отдых – нечего там делать, как бы ни были заманчивы перспективы. И то, что нас остановили и выпроводили, – из той же категории.

– Это ты загнул.

– Проверено на себе. К примеру, собрался я месяц назад поехать к бывшей жене, сначала долго ждал автобуса, потом автобус сломался, а в результате напоролся на соперника.

– Неудивительно, если вы давно не живёте вместе.

– Удивительно то, что я не понял, что меня останавливают таким способом. Встречу следовало отменить.

– Так ведь и проспать встречу можно. Будет тот же результат.

– Совершенно верно, хотя это не отменяет вывод.

– Отставить разговоры, философы, – приказал Брызгалов. – Глаза на ствол, уши торчком, работаем! Сделаем крюк и подойдём к хутору с другой стороны.

Группа споро пришла в движение.