Озарение – субстанция эфемерная, мистическая, зыбкая и очень идивидуальная. Адепты воинских искусств и философских учений идут к нему годами, десятками лет упорного труда, медитирования, а иногда – истязания плоти и духа.

Роман плоть не истязал и медитацией в одиночестве занимался редко. Тем не менее его возможности, в полной мере раскрывшиеся с помощью специалистов «Триэн», позволяли ему добиваться просветления без особых процедур и применения спецтехники. А когда он выходил на космические высоты астрала (ментала, хроник Акаши), то есть получал канал доступа к полю вселенской информации, озарение снисходило к нему само собой.

Атмосфера в доме Тамерлана царила такая, что он впервые почувствовал себя в полной безопасности. Поэтому переход возарень дался ему совсем просто. И тут же пришла мысль просканировать сначала Джокера, с которым встречался Афанасий перед контактом с Олегом Харитоновичем. Странно, что я не сообразил раньше, подумал Роман с сожалением, чувствуя наполнявшую душу уверенность. Придётся навёрстывать упущенное.

Погружение в ментал длилось несколько секунд.

Облик Джокера Роман помнил хорошо, так как уже не раз встречался с ним, и обнаружить его ауру не составило труда. Хотя, судя по совсем слабому свечению биоэнергетического «маркера» Сильвестра, он то ли спал, то ли был пьян, то ли находился где-то глубоко под землёй. Такое складывалось впечатление. Пришлось определять местоположение экстрасенса (на севере от Москвы, двенадцать километров от МКАД), а потом разбирать «ком» его спутанных мыслей и чувств.

Джокер не был пьян и не спал. Он находился под сильнейшим наркотическим воздействием! Разобраться в паутине хитросплетений его памяти не представлялось возможным, но и того, что смог выяснить Роман, хватило для вывода.

Он вернулся в тело, позвал Тамерлана.

– Слушаю, – возник на пороге Захария Салахетдинович, не пожелавший переодеться в домашний костюм.

– Джокер и Афанасий сейчас находятся за городом. Километров двенадцать по Ярославскому шоссе…

– Холмогоры! Примерно в том же направлении у Олега дача! Я искал его там, не нашёл.

– Джокер и Афоня там, оба в…

Тамерлан прижал палец к губам.

В гостиную шмыгнула Шехерезада, вопросительно глянула на гостя, на отца.

– Нашли?!

– Не переживай, – подошёл он к ней, обнял за плечи, вывел из гостиной, кинув на Романа косой взгляд, – мы его найдём.

Через минуту вернулся.

– Она его любит, как… – Тамерлан с усилием остановил себя, пожевал губами. – М-да! Что с Вьюгиным?

– Боюсь, он совсем плох, аура почти не видна, задавлена. Джокер под наркотиком… хотя это может быть и внушённая программа.

– Они точно в Холмогорах?

Роман непонимающе посмотрел на координатора. Тот криво усмехнулся.

– Извини за дурацкий вопрос. Олега не нашёл?

– Его там нет… или я не вижу.

– Поехали!

Тамерлан стремительно вышел из гостиной, послышался его голос, отдающий какие-то распоряжения по мобильному.

Роман вышел в прихожую. Там уже с озабоченным видом надевал куртку замначальника контрразведки.

Появился Тамерлан. За ним выбежала Шехерезада.

– Я с вами!

– Ты останешься, – ответил координатор не терпящим возражений тоном. – Мы скоро вернёмся, жди.

Мужчины вышли на лестничную площадку, спустились во двор.

Роману потом долго помнился взгляд широко раскрытых глаз девушки, полный боли, тоски и надежды.

Выехали на МКАД, свернули на Ярославское шоссе.

К белой «Гранте» Тамерлана присоединилась ещё одна машина – белый микроавтобус с подмосковными номерами. Через пять минут свернули направо, мелькнул указатель: «Мытищинский лесхоз». «Гранта» подала ещё правее и остановилась у старого, наполовину разрушенного бетонного забора. Рядом с ней уткнулся в забор микроавтобус.

– Ищи, – сказал Тамерлан.

Роман не ответил. Он уже сканировал причудливую паутину местных энергоинформационных полей, отыскивая среди них «спящую» ауру Джокера.

– Километра полтора отсюда, на окраине посёлка.

– Там торфяники, – обернулся сидевший за рулём Ростислав Филиппович. – Рядом садовое товарищество, не помню название.

– В таком случае это дача.

– Скорее всего.

– Олег как-то говорил, что у него по Ярославке живут родственники. Наверное, он назначил Вьюгину встречу здесь.

– Десантируемся.

– Где Кирилл?

Замначальника контрразведки поднёс к уху телефон:

– Капитан? Понятно… высаживайтесь скрытно, окружайте участки, перекройте все дороги, любое движение квалифицировать как прорыв. – Он опустил мобильный. – Серебренников на восток от нас, в паре километров.

– Выходим. – Тамерлан глянул на Романа: – Сможешь точно указать дом?

– Смогу, – ответил Роман, сдерживая нервную дрожь.

Из микроавтобуса выпрыгнули парни в чёрных комбинезонах, увешанные оружием, натянули на головы шапочки, надвинули на глаза толстые, как консервные банки, очки.

– Группа готова, – доложил один из них.

– Отследите лазеры и активные линии охраны, если они есть, – приказал Ростислав Филиппович.

Парень в комбинезоне, не отличимый от остальных, если не считать антенны на плече, сделал знак пальцами, и на локтях двух его бойцов раздвинулись щитки органайзеров и каких-то приборов с экранчиками.

– Всё чисто, – доложил командир группы через минуту. – Тринадцать дворов, девять машин. У шести домов – по одной машине, у самого последнего, на болоте, три машины.

– Посёлок не охраняется?

– Судя по всему, это самый обычный садовый кооператив, элитные коттеджи рядом с болотом не строят.

Тамерлан направился вдоль забора к горевшему одинокому фонарю у первого домика садового товарищества.

Здесь когда-то были ворота, но в данный момент они отсутствовали, столбы ворот покосились, а на перекладине над въездом в посёлок красовалась ржавая табличка с надписью: «Ла…р…й СОУ».

Бойцы спецгруппы рассыпались по сторонам дороги, бесшумно метнулись вперёд, опережая координатора.

Роман споткнулся, и его поддержала чья-то твёрдая рука.

– Осторожнее, колдобины, – сочувственно проговорил Ростислав Филиппович.

– Я сам, – освободился Роман, продолжая вылавливать в призрачной каше биополей знакомые «угольки» и «лучики».

Стало понятно, что тёмные световые «пятна» концентрируются у самого последнего дома садового кооператива.

Роман замедлил шаг.

Тамерлан почувствовал его состояние, остановился.

– Замрите! Что видишь?

– Там, – вытянул руку Роман; фонари в посёлке горели через один-два, но домики освещали, кроме последнего. – В двухэтажном доме.

– Я тоже чую. Ростислав.

Замначальника контрразведки поднёс к уху мобильный:

– Кирилл, мы у объекта… хорошо, начинаем. – Ростислав Филиппович оглянулся на Тамерлана, доставая пистолет: – Всё под контролем, мышь не проскочит, можем начинать.

Тамерлан покосился на пистолет, покачал головой.

– Не одобряешь? – усмехнулся Ростислав Филиппович.

– И словом можно добиться многого.

– Как говорил какой-то деятель: добрым словом и пистолетом можно добиться большего.

– Роман, посмотри, что там внутри.

Мыслеволевое «щупальце», исследующее дом, вернулось обратно.

– Три машины, у одной ещё горячий двигатель, пять человек, двое спят.

– Афанасий и Олег?

– Я имею в виду тех, кого надо нейтрализовать. Афоня… Вьюгин без сознания, Джокер тоже.

– Олег?

Роман помедлил.

– Его в доме нет… но я вижу слабый след… он был здесь.

– Начинаем!

– Подождите, – заторопился Роман. – Я помогу.

– Как?

– Отвлеку, сделаю «засос».

– Лучше не трогайте никого, – сказал Ростислав Филиппович. – Спугнёте, они ликвидируют пленников.

– Не спугну.

Командир группы спецназа сделал знак своим бойцам, и те буквально растворились в темноте, превращаясь в беззвучные тени.

Роман снова проник в дом, осторожно ощупывая его комнаты лучом ясновидения. Спящих в одной из комнат боевиков он решил не трогать, а вот оставшиеся требовали внимания. К счастью, ни один из них не был ни экстрасенсом, ни пси-оператором, иначе они уже почувствовали бы потоки намерений бойцов группы, несмотря на их умелые действия.

Троица играла в покер. Изредка то один, то другой вставали, спускались в подвал, где лежали без движения пленники, осматривали территорию усадьбы, машины и возвращались. Они были серьёзно вооружены: Роман насчитал два автомата, четыре пистолета, один гранатомёт и пять ножей, – и не задумывались о своей роли в этой истории. Четверо из них являлись обыкновенными наёмниками из числа криминальных элементов, как пишут в газетах, пятый был милиционером. Он олицетворял собой «крышу». За него и взялся в первую очередь Роман.

Сначала у него было желание «сжечь» часть нервных узлов стража порядка, что наверняка привело бы его к сумасшествию. Но ни судьёй, ни палачом Роман быть не хотел и от этого жестокого наказания отказался, заменив его другим.

Человек в мундире сотрудника ГИБДД, игравший в карты с двумя подельниками в двухэтажной хате (коттеджем назвать её не поворачивался язык), вдруг бросил карты на стол и начал смеяться. Всё сильнее и сильнее. До икоты, до слёз.

– Ты что, Геннадьич? – опешил его сосед. – В чём дело?

– Хитрит командир, – хмыкнул второй игрок, переворачивая брошенные карты. – У него дребедень одна.

Но поскольку капитан дорожно-патрульной службы продолжал хохотать, в комнате разыгралась сцена, которая и помешала обитателям дачи отреагировать на нападение.

Впрочем, едва ли они смогли бы оказать серьёзное сопротивление Ё-спецназу, тренированому не хуже команды «Альфа» ФСБ.

Атака началась в три минуты первого и закончилась через две с половиной минуты.

Вскочившие боевики, причастные каким-то образом к похищению пленников – Джокера и Афанасия Вьюгина, успели только схватиться за оружие, как были повержены на пол и обездвижены.

Их спящих приятелей постигла та же участь: проснулись они уже в наручниках.

– Вы хто? – прохрипел милицейский капитан, ворочая бычьей шеей.

– Случайно шли мимо, – проговорил Ростислав Филиппович добродушным тоном, появляясь в центральной комнате дома, взял протянутые бойцом группы документы. – Ух ты, красавец: Бодунов Илья Геннадьевич, капитан шестого подразделения ГИБДД. Истинный ариец, в порочащих связях замечен не был. Или был?

– Развяжите! Я вас… в тюряге… сгною!

– Страшно, аж жуть. Только не вы нас, а мы вас будем судить, Илья Геннадьевич.

– Все судьи… наши…

– Шалишь, не все, есть среди них и честные люди. Уведите, его мы допросим на базе. А с этими мальчиками поговорим здесь. Где пленники?

– В подвале, – промычал лежащий на полу здоровяк в трениках.

– Проверьте.

Бойцы вынесли тела Вьюгина и Джокера. Один из бойцов, имеющий опыт врачебной практики, начал их осматривать, закрепил на висках одного и другого присоски переносного диагностера.

– Плохи дела. Полная отключка. Сердцебиение – двадцать два удара в минуту, пульс нитевидный, альфа-ритмы слабые, шумовые.

– Зовите экстрасенса.

К Роману, стоявшему на улице вместе с Тамерланом, подбежал боец.

– Вас просят в дом.

– Идём. – Тамерлан взял Романа под локоть.

В доме почему-то было полно народа. Кроме спецназовцев в чёрном, здесь же бродили и парни в камуфляже, которые представляли какую-то другую оперативную структуру «Триэн». Как они здесь оказались, можно было только догадываться.

Романа провели в самую большую, с камином, комнату дома, заставленную старенькой мебелью.

Джокер лежал на полу. Афанасия Вьюгина, бледного до синевы, устроили на диване. Возле него суетились два парня, один в чёрном комбинезоне, второй в пятнистом. Первый держал в руках прибор, напоминающий старинный ноутбук с плоским экраном – это был военный медицинский анализатор, – второй тыкал остриём щупа в основание шеи лежащего.

– Оба в коме, – обернулся парень с диагностером. – Пульс никакой. Сердце может остановиться в любую секунду. Можем вколоть адреналин, но поможет ли это, неизвестно.

Тамерлан пропустил вперёд Романа.

– Поможешь? Или вызываем врачей?

Роман бегло осмотрел обоих.

– Выйдите все.

Парни, Ростислав Филиппович и Тамерлан обменялись взглядами.

– Вы врач? – поинтересовался парень в чёрном.

– Выходите, – дотронулся до его локтя координатор. – Он целитель. На всякий случай я вызову нашего лекаря.

Все вышли.

Роман наклонился над Афанасием.

Более тщательный осмотр и внутриполостной – с помощью психоэнергетического просвечивания – анализ состояния полковника показали, что положение его не безнадёжно. Видимо, он понял, что сделал, вызвав Олега Харитоновича на рандеву с эмиссарами Поводырей, начал сопротивляться и получил мощный, разрушающий сознание пси-удар. Тем не менее это не привело к потере биоавтоматизма: все органы тела продолжали работать, хотя и сбились с ритмов. Глубокую же ассоциативную психику ментальная атака почти не затронула, её связи можно было восстановить.

Роман потёр ладонь о ладонь, вызывая приток крови; ладони должны были быть тёплыми.

Пришло профессиональное спокойствие: он был в своей стихии, стихии биоэнергетического лажения, чем занимался до этого много лет.

Сначала пришлось заняться восстановлением энергетических каналов в локтевых и коленных суставах, а также «пробиванием пробки» в энергетическом меридиане позвоночного столба.

Афанасий пошевелился, но из беспамятства не вышел.

Вторым этапом Роман очистил сосуды лёгких пациента от застойных зон с микротромбами, чтобы не возник геморрагический инфаркт лёгких. Подпитал сердце, бившееся из последних сил.

Вьюгин задышал ровней.

Отдохнув, Роман пробился в мозг через все природные и внушённые барьеры, начал распутывать клубок сцепившихся в синестезии мыслей, эмоций, ощущений и семантических полей.

Далось это не сразу, Роман едва сам не потерял сознание, нырнув «с головой» в обморочный омут чужого разбалансированного подсознания, но заставил-таки линии чувств заняться своими делами, а линии мыслей собраться в единый «букет» и начать поиск смыслов в окружающем пространстве.

Афанасий открыл страшные – до краёв заполнившиеся чернотой – глаза.

Роман почувствовал тошноту, сел на краешек кровати, удивляясь нахлынувшей слабости. Но дело было не закончено, и он склонился над Джокером.

Впрочем, экстрасенсу помощь была уже не нужна. Сильвестр Первицкий перестал дышать.

Роман попытался активировать его сердце и снова чуть не свалился без памяти: ослабленный оттоком энергии организм забастовал.

Сзади послышался хрип.

Роман выпрямился на дрожащих ногах, оглянулся на больного.

– Ром, – послышался тихий шёпот. – Ты… как… здесь…

– Случайно шёл мимо, – пошутил Роман, беря его за руку. – Лежи, сейчас приедет врач.

В комнату заглянул Тамерлан, шагнул к дивану, переводя взгляд с Волкова на Вьюгина.

– Живой! Это хорошо.

– Я… подставил… – заговорил Афанасий.

– Где Олег Харитонович?

– Не знаю… мы начали разговаривать… он почуял засаду… исчез.

Тамерлан оглянулся на вбежавших за ним людей.

– Назад! Не мешайте!

Парни остановились. Ростислав Филиппович развернул обоих, вытолкал за дверь, вернулся. Бросил взгляд на Джокера.

– Что с ним?

– Умер, – виновато развёл руками Роман.

– Подожди за дверью, – сказал Тамерлан своему коллеге.

Ростислав Филиппович молча вышел.

– Он был запрограммирован, – начал Роман.

– Джокер?

– Оба.

Тамерлан, прищурясь, посмотрел на ожившего Афанасия.

– Я нейтрализовал программу, – закончил Роман.

– Ладно, разберёмся. Куда мог исчезнуть Олег?

– Можно попытаться выяснить, отдохну только.

– Возьми мою силу.

Роман нерешительно потрогал затылок, ощущая застрявший там «кирпич», попытался снять пульсирующую в затылке боль.

– Спасибо.

– Спасибо скажешь потом, подсоединяйся смелее. – Тамерлан протянул жёсткую сухую руку.

Роман подставил свою. Свело мышцы плеча. По руке пробежал самый настоящий электрический разряд, от ладони Тамерлана пошёл жар, поднялся к шее, влился в голову. По коже черепа побежали мурашки.

Роман почувствовал себя как воздушный шар, в который начал поступать чистый нагретый воздух. Пришла невероятная бодрость, расправила мышцы тела. Захотелось танцевать.

Нечто подобное он чувствовал и при поддержке Алтына, только не так мощно. Захария Салахетдинович был энергетически сильнее бывшего разведчика.

– Я тебя просканирую, – сказал Роман.

– Валяй, – глухо отозвался Вьюгин, в глазах которого отразилось страдание. Он понимал, что произошло, и сочувствия не просил.

Роман сосредоточился на подсоединении к глубокой психике полковника, заведующей памятью о происшедших событиях независимо от его состояния.

Погружение напоминало процесс ныряния в воду, даже ощущения казались такими же: перехватило дыхание, сдавило со всех сторон, потемнело в глазах. Затем Роман наткнулся на обросшие «ракушками» смысловых интерференций «кочки» устоявшихся памятных событий и по ним выбрался на «берег» долгосрочных, оставивших отпечаток в душе воспоминаний.

Цветовую гамму и «скульптурные структуры» «берегов памяти» Вьюгина описать было бы трудно. Фантазия Романа превращала это псевдопространство в сложное паутинно-ажурное «фрактальное многообразие» со «струнной архитектурой», и понятней выразиться он бы не смог. Зато мог ориентироваться в скоплениях «грибообразных наростов», а главное – быстро отыскал недавние события, оставившие след в памяти Афанасия: они походили на тающие дымки и бесформенные призрачные «опухоли». Психика полковника ещё не обработала поступившую информацию, не превратила «дымки» в «твёрдые скалы». Да и блокада полученного пси-раппорта не пускала новые «экспонаты» в «кладовые памяти».

Вернулся он из путешествия по нервным закоулкам Афанасия с некоторым трудом. Погружение требовало энергии, и если бы не поддержка Тамерлана, он не смог бы ни «нырнуть» глубоко, ни прочитать хранящиеся в психосоматике «файлы», ни подняться обратно.

Открыл глаза.

Тамерлан поддерживал его за плечи. Взгляд его был остр и сосредоточенно вопрошающ.

– Он здесь, – сипло выдавил Роман.

– Кое-что я уловил, но не всё. Что значит – здесь?

– Когда его атаковали, Олег Харитонович заблокировался…

– И выпал из поля зрения засады!

– Пить…

– Что?!

Роман ослабел, перед глазами всё поплыло.

В комнату ворвался Ростислав Филиппович, позвал кого-то. Началась суета, закончившаяся тем, что Волкову дали глотнуть коньяку.

Он закашлялся, пришёл в себя.

– Извините.

– Ничего, держись, висв, много энергии потерял, вот и реакция. Сейчас вскипятим чайку, полегчает. Олег должен был почуять засаду.

– Это был импульс экстраформации.

Тамерлан сжал челюсти, словно перекусывал гвоздь.

– Я так и думал.

– Джокер и Афанасий послужили транслятором раппорта. Поэтому пси-импульс их чуть не убил.

– Одного таки убил. – Тамерлан сунул Роману кружку с кипятком, из которой торчал хвостик бумажного чайного пакетика. – Что ещё?

– Олег Харитонович, очевидно, отбил удар, но потом, когда в дом вбежали эти бандиты, накинул ваду…

– И потерял сознание! Но блокировка осталась, он умеет поддерживать её на уровне физиологических реакций, и увидеть его невозможно!

– Он не мог в таком состоянии уйти далеко.

– Так, так, так! – Тамерлан с силой потёр лоб ладонью, позвал Ростислава Филипповича: – Обыщите весь дом и его окрестности! Нет, шире – весь посёлок! Только осторожно, не тыкайте вилами в тёмные углы. Обо всём странном сообщать немедленно.

Контрразведчик выбежал в сени.

Роман качнул головой:

– Нет, Олег Харитонович где-то совсем близко, но не дома.

– Где конкретно?

– Я пытаюсь определить.

– На дорогу он не пошёл бы.

– Здесь за огородом начинается болото… странное ощущение… словно он там.

Вошёл парень в чёрном, протянул Тамерлану отливающий металлом «дипломат» и такой же тубус, в каких носят чертежи.

– Вот, нашли в джипе.

– Проверили?

– Не взрывчатка. – Парень открыл «дипломат». – Похоже, какой-то прибор.

Тамерлан осмотрел экранчик внутри «дипломата», сенсорную клавиатуру, ряды окошечек, символы и цифры под ними.

– Похоже на энцефалограф. Что в тубусе?

– Карабин, хотя странный, с овальным дулом и гашеткой.

– Излучатель. Обыщите машины ещё раз и потщательней, пожалуйста.

«Дипломат» и тубус унесли.

Роман допил несладкий чай, встал сквозь скрип костей и мышц. От него сейчас зависела судьба человека, и жаловаться на отсутствие сил не хотелось.

– Пройдусь.

За стенами дома царила ночь. Тучи разошлись, небо искрилось алмазными россыпями звёзд. Лунный серп, всплывший над лесом, походил на ятаган, готовый сорваться с небес и снести голову. Температура воздуха опустилась почти до нуля, холодало с каждой секундой, хотя Роман этого не замечал.

На него вдруг снизошло странное откровение, не опиравшееся на сознание, и повело через двор, огород, к забору, не слушая слабых протестов разума.

Он шёл, не глядя под ноги, но тем не менее легко обходил невидимые в темноте ямы, кучи земли, доски, вёдра, тяпки, лопаты и прочий хозяйственный инвентарь. Тело не подчинялось уму и органам чувств, поэтому двигался он как в трансе, впитывая, пропуская через себя токи земли и энергетические следы недавно проходивших здесь людей и животных. Среди них тонко просверкивали – как жемчужные паутинки – и следы ног Олега Харитоновича.

– Осторожнее, – подсунулся было к Роману Ростислав Филиппович. – Тут кочки и ямы.

– Не трогай его, не разрушай чары, – остановил контрразведчика Тамерлан, следовавший за экстрасенсом по пятам, – он идёт на ланг-гом-па.

– Что?

– Он в состоянии трансовой ходьбы – ланг-гом-па, как говорят тибетцы. В этом состоянии человек не замечает препятствий и усталости и действует под командой заданного импульса.

– Харитоныч называет такое состояние озаренью. Хотя я впервые такое вижу.

– Врач подъехал?

Ростислав Филиппович отстал, доставая мобильник, потом догнал процессию, направлявшуюся к заднику участка.

– Будет минут через пятнадцать.

– Пусть пока займётся Вьюгиным.

– Я уже распорядился. Куда мы идём? Там же болото.

Тамерлан не ответил.

Роман дошёл до неровного, с подгнившими досками, забора, ограничивающего участок, слепо пошарил по нему рукой.

Один из бойцов группы включил фонарь, но Ростислав Филиппович шикнул, и фонарь погас.

Роман нащупал нужную доску, отодвинул её и пролез в образовавшийся проём.

Все по одному последовали за ним.

Ростислав Филиппович подозвал бойца в камуфляже из группы капитана Серебренникова:

– Вы здесь смотрели?

– Отсюда к дому хода нет, – ответил боец. – Метров через пять хлюпать начинает, не пройти.

– Ждите здесь.

Роман обошёл кочки, травяную крепь, заросли камыша и кустарника, поднялся на бугор, облитый лунным сиянием.

Наблюдавшие за ним замерли.

Экстрасенс задумчиво посмотрел на заросли слева, на камыши, сделал два шага и присел у каменной глыбы, торчащей из густой травы.

– Олег Харитонович.

Ростислав Филиппович с недоумением оглянулся на координатора.

– Что это с ним?

Тамерлан раздул ноздри, подбежал к Волкову.

– Он?!

– Вадит. Это не камень.

– Понял. Нужен изворот!

– Что-то я ослаб.

– Я помогу.

– Да что с вами?! – приблизился к ним контрразведчик. – Это же ледниковый валун, тут таких много!

– Не мешай, Слава. Ну что, начинаем?

Роман вспыхнул, пробивая невидимую глазу вуаль пси-поля, окутывающую Олега Харитоновича «одеялом невидимости».

Валун у его ног внезапно поплыл, покрылся дымными всплесками, трансформировался в сидящего в позе лотоса человека.

– Батюшки светы! – оторопело попятился Ростислав Филиппович.

– Олег! – потряс сидящего координатора за плечо Тамерлан.

Однако Олег Харитонович не дрогнул, словно сам превратился в камень.

– Сколько же он так просидел?! – изумлённо пробормотал Ростислав Филиппович.

Тамерлан ещё раз тряхнул плечо Олега Харитоновича, и тот вдруг мягко завалился лицом вниз.

– Помогите! – подхватил его Тамерлан.

Подбежали бойцы, уложили координатора навзничь.

Роман поднёс к его груди ладони, постоял так несколько секунд, щедро расходуя энергию, перенёс ладони к голове.

Олег Харитонович шевельнулся, по лицу его прошла судорога. Но глаз он не открыл.

Роман опустил руки, поёжился.

– Холодно…

– Что с ним? – не выдержал Ростислав Филиппович. – Умер?!

– Он себя заблокировал, я не могу снять блок.

– Ничего, на базе снимем, все вместе, – принял решение Тамерлан. – Кирилл, забирайте его.

– Врач подъехал.

– Поедет с нами. – Тамерлан поддержал Романа под локоть. – Идём.

Голова закружилась сильней, навалилась ватная слабость, и Роман с удивлением обнаружил, что не может ступить ни шагу. Последнее, что он услышал, был возглас Ростислава Филипповича:

– Сомлел, родимый!

И наступила темнота.