Марсианская база Ассоциации Поводырей Галактики располагалась в центре так называемого Лабиринта Ночи – комплекса пересекающихся долин небольшого размера, длиной не больше пяти километров каждая. Точнее, здесь оставили свою базу древние лемуриды, земные жители, успевшие до своего исчезновения обследовать Солнечную систему, а также многие звёздные системы Галактики, и создавшие Колыбели – схроны технологий и зародышей жизни времён земного палеозоя. Открывшие Землю Поводыри сумели найти десятки таких баз, в том числе на Луне и на самой Земле, и успешно использовали их для своих целей.

После того как первая лунная база АПГ оказалась рассекреченной в результате катастрофы китайского лунника, главный земной Поводырь, которым тогда еще был Калкаманов, приказал срочно перенести форпост с Луны на Марс, и его квартирьеры выбрали именно эту лемурийскую Колыбель, запрятанную под удивительным сетчато-дюнным ландшафтом, особенно красиво смотрящимся из космоса, с высоты в пятьдесят километров.

Кроме Лабиринта Ночи этот экваториальный участок марсианской поверхности украшали три вулкана, расположенные на одной линии, на равных расстояниях друг от друга: Горы Арсия и Павлина, и Аскрийская Гора. Но с Лабиринта они видны не были, и только с помощью видеокамер защитной системы Колыбели, выдвигаемых из недр Лабиринта на тонкой мачте, можно было полюбоваться и вулканами на возвышенности Фарсида, и долинами сдвигового комплекса Маринер, и даже самым большим вулканом Солнечной системы – Горой Олимп, располагавшимся к северу от лабиринта Ночи.

Поводыри земных государств собрались на этой базе, более или менее приведённой в порядок после многомиллионнолетней консервации, в середине сентября по земному календарю. Но Марс был так красив осенью (марсианской, совпавшей с земной), а среди эббаров было так много эстетов, любящих инопланетные пейзажи, что Владыка дал всем полдня (земных, хотя сутки на Марсе почти не отличались от земных ) на удовлетворение эстетических потребностей рептилоидной расы, чтобы его коллеги-подчинённые смогли насладиться созерцанием марсианских ландшафтов сполна. Поэтому сбор посланцев АПГ начался позже на двенадцать часов, когда в Лондоне, «на родине» Лейбориста, наступила полночь.

Большой отсек Колыбели, разделённый перегородками на своеобразные соты, трудно было назвать залом заседаний, однако выбора не было, Владыка принципиально настоял на том, чтобы сход эббаров состоялся вне Земли. Они могли бы собраться и на других базах лемуридов, найденных косморазведкой АПГ на планетах Солнечной системы: на Меркурии, на спутниках Юпитера, Сатурна и Урана и даже на Плутоне. Но все эти базы, за редким исключением, давно прекратили существование, другие же требовали длительной расконсервации, отчего эксперты Владыки посоветовали ему использовать марсианскую базу.

Удобств для рептилоидов на этой базе не было никаких, квартирьеры просто не успели соорудить отдельные комфортные боксы, бассейны и водяные бани, но эббары терпели, понимая, что Владыка имеет право на любое сумасбродство.

Собралось сорок девять эббаров разного ранга и уровня. Все – натуральные люди с виду, хотя было понятно, что свои настоящие тела многие прячут под маскерами. И только Лейборист, появившийся в зале позже всех как человек, через несколько секунд выключил маскер и предстал перед собравшимися в образе потомка древних неземных стегоцефалов.

Он начал сразу с проблем, возникших у наместников АПГ на Земле. И первым делом осудил деятельность Охотника, известного людям под именем мэра Алма-Аты Бикчентаева.

Возражать ему не решился никто, хотя многие эббары знали, что вина Бикчентаева-Охотника не так уж и велика: проморгали появление русского экзора в Казахстане спецслужбы центрального мухаббиата – ЦРУ и ЕвроД.

Заклеймив позором Охотника, кстати, не прибывшего на сход, Владыка обрушился на контрразведку Ассоциации, проигравшую несколько схваток с русской системой «Триэн».

– Как случилось, – вопрошал он, – что землянам стали известны координаты лунной базы? Почему оказался незаблокированным западный резервный тоннель? Кто виноват, что сведения о тоннеле попали в прессу?

В ответном слове начальник контрразведки АПГ, известный на Земле под именем заместителя директора Интерпола Клода Гловитца, пообещал исправить все упущения и недочёты в работе и туманно намекнул на будущую операцию его службы, после которой станет возможен выход на руководителей «Триэн».

В дополнение к своим обещаниям он предъявил аудитории проштрафившегося оператора лунной базы, который и позволил членам исследовательской экспедиции в районе Моря Кризисов обнаружить открытый тоннель, а потом отпустил их на свободу.

Оператор – рептилоид с планеты Длинный Конец, вращавшейся вокруг одной из угасающих красных звёзд-карликов галактического Рукава Стрельца, покорно сложился пополам (ноги гнулись у него сразу в трёх местах), склонив узкую длинную голову. Его уже допросили с применением спецаппаратуры, и он находился в полубессознательном состоянии.

– Вот эта хнида! – театрально ткнул в него длинным пальцем Гловитц; «хнида» в переводе с галактического означало «насекомое». – Это он пропустил японцев и русских в периметр, и он же разблокировал страхующие заслонки в тоннеле!

– Как это произошло? – спросил один из наместников, контролирующий Японию. Его называли Суси-Рыбак.

– Он включил…

– Нет, я имею в виду, почему он это сделал?

– На него воздействовали дистанционно, – нехотя ответил Гловитц.

– Кто?

– Скорее всего русский экзор.

– В таком случае он не виноват. На его месте мог оказаться любой другой служитель.

– Он виноват прежде всего в том, что не проверил блокировку резервных тоннелей, а потом на глазах у русских и японских наблюдателей взорвал экзобашню базы. За одно это он подлежит уничтожению.

Гловитц подал кому-то знак.

На импровизированную сцену перед собравшимися вышли трое могучих рефаимов, накинули на горло оператора удавку, мгновенно растянули его на полу и подержали так, пока он не перестал дёргаться.

– Унесите, – небрежно махнул рукой замдиректора земного Интерпола.

Труп оператора унесли.

– Так будет с каждым, кто допустит хоть малейшую провинность! – сказал Гловитц внушительно, хотя и не сильно вразумительно, оглядываясь на молчавшего с задумчивым видом Владыку.

Повисла пауза. Аудитория безмолвствовала.

– Есть возражения? – наконец ожил Лейборист.

Возражений не было. Власть Владыки была неколебимой, и решения, принимаемые или поддерживаемые им, не оспаривались.

– Хотелось бы узнать подробности о лунной базе, – заговорил в наступившей тишине аргентинский Поводырь, желая сменить опасную тему. – Она была удобна.

– База в скором времени будет уничтожена полностью, – отрезал Гловитц. – Как и другие вспомогательные базы и технические центры. Земляне начали изучать Луну возрастающими темпами, этот процесс не остановить, поэтому о Луне забудьте.

– А не лучше ли было бы остановить экспансию землян в космос? – брюзгливо заявил бразильский Поводырь. – Так они скоро доберутся и до других наших баз.

– У вас есть рецепт, как это сделать за пару дней? – язвительно заметил арабский Поводырь.

– Не за пару дней, но принципиально. Надо возглавить правительства ведущих космических держав, – буркнул немецкий Поводырь.

– Коллеги, успокойтесь, – напомнил о себе Лейборист. – Мы подобрались ко всем президентам и управленческим структурам мира, осталось ждать немного. Но сегодня у нас другая повестка дня. – Он качнул пальцем, и начальник контрразведки сел. – С Луной всё понятно, она действительно на какое-то время потеряна для нас. Базы на ней будут свёрнуты, и доступ к ним будет перекрыт. С русским экзором тоже разберутся компетентные службы. В Россию уже послана команда ликвидаторов. Не так ли, Клод?

Гловитц кивнул.

– Надо убрать и обнаглевшего начальника пси-лаборатории ФСБ, – заметил латвийский Поводырь. – Насколько мне известно, именно полковник Вьюгин с командой экстрасенсов помогает русскому экзору.

– Откуда у вас эти сведения? – с интересом посмотрел на него Гловитц.

– Работаем, – тонко улыбнулся «латыш».

– Им тоже займутся ликвидаторы, – сказал Владыка. – Но справиться со всей системой «Триэн» непросто. Это Азз-Си-Шихх считал, что русских победить легко. Надеюсь, вы понимаете, о чём я говорю. Именно «Триэн» ликвидировала русского эббара Кочевника и изгнала прежнего Владыку. Их контрразведка действует очень умело, раскрыв трёх наших агентов. Одного нам удалось выкрасть, двух других пришлось просто убрать.

– Разве у коллеги из Интерпола нет плана работы с «Триэн»? – тем же брюзгливым тоном спросил бразильский Поводырь.

– Разумеется, есть, – высокомерно бросил Гловитц. – Я уже говорил, в скором времени мы выйдем на координаторов «Триэн», и задача будет решена. Мы их перепрограммируем.

– Насколько мне известно, – перебил его латвийский Поводырь, – они тоже мощные пси-манипуляторы, почти такие же, если не сильнее, чем русский экзор, опустивший вашу систему.

– Как говорят русские, – перешёл на русский язык Гловитц, не показывая ярости, растянув губы в холодной усмешке, – и на всякую старуху бывает непруха.

– Это вы о чём? – не понял Лейборист.

– Я имею в виду, что на любого крутого экзора можно найти ещё более крутого.

– Вы исказили смысл поговорки, коллега, – не унимался латвийский Поводырь. – Русские говорят: на всякую старуху бывает проруха.

– Да и дьявол с ними, пусть говорят! Смысл тот же.

– Не совсем.

– Прекратите пустопорожние споры, коллеги, – прервал дискуссию Поводырей Владыка. – Клод, доложите о наших планах насчёт нейтрализации «Триэн» подробней.

– Не могу, – заявил Гловитц твёрдо. – Утечка информации недопустима, и хотя я уважаю коллег, подробности знать им ни к чему.

– Возможно, вы правы. Поговорим об этом отдельно.

– Почему русские так назвали свою организацию? – спросил арабский Поводырь, известный на Земле как наместник Палестинской автономии. – Что значит – «никого над нами»?

– То и значит – никого, – угрюмо бросил Гловитц.

– Они хотят управлять своим народом без посредников в нашем лице, – добавил Владыка. – Вполне естественное желание, но, как сами понимаете, невыполнимое. Мы худо-бедно управляем Землёй уже двенадцать тысяч лет. Им нас не догнать и не свергнуть.

– А если им помогут эти… из другой епархии?

– Ангелоиды? – презрительно скривил губы Гловитц.

– Зря ёрничаете, коллега. Ассоциация гуманоидных цивилизаций вообще не пустила нас в два центральных рукава Галактики.

– Мы работаем безошибочно, комар носа не помочит.

– Что?!

– Вы снова неправильно цитируете русскую поговорку, – хмыкнул латвийский Поводырь. – Она звучит: комар носа не подточит.

– Оставьте ваши заумные нравоучения! – вспылил Гловитц. – Лучше предложите конкретный план борьбы с триэновцами!

– Господа, коллеги, братья, леди и джентльмены, – пророкотал роскошным басом Макдональдс, Поводырь Соединённых Штатов Америки. – Мы обладаем огромным опытом работы в России, можем поделиться.

– Кто это – мы?

– ЦРУ, разумеется, которое, между прочим, контролируется нашими агентами, и вы это прекрасно знаете, Свисс-Иллеш, – назвал настоящее имя контрразведчика Макдональдс.

– Мы воспользуемся вашим предложением, дорогой Шюри-Флейшнеш, – назвал в ответ имя Макдональдса Гловитц.

– Братья, прошу не отвлекаться, – без особого раздражения сказал Лейборист; грызня Поводырей между собой была ему на руку. – Продолжим обсуждение проблем.

Заседание далее пошло по разработанному сценарию и закончилось через три часа по земному времени. Затем Поводыри, полюбовавшись на дюны Лабиринта Ночи, начали по одному отбывать на Землю, в свои благоустроенные апартаменты. В конце концов остались только двое: Лейборист и начальник контрразведки, оба – со своими группами поддержки.

– Вернёмся к России, – вежливо остановил Владыка Гловитца, имевшего гораздо больший вес в земном Пандемониуме, нежели любой из Поводырей. Ссориться с ним было бы неблагоразумно даже Генеральному Поводырю.

– Не хотелось бы утруждать вас деталями операции, – сухо сказал второй по влиянию «человек» после директора в системе Интерпола. – Нам очень помогла информация Охотника, на которого вы так… э-э, ополчились.

– Есть за что! – боднул воздух лбом Владыка.

– Понимаю, и тем не менее после вмешательства русского экзора в его операцию…

– «Революцию свиста», – пренебрежительно оскалился Владыка.

– Идея была хорошая. Но ему помешали.

– Это вы должны были помочь ему.

– Подвел южно-азиатский координатор, я с ним уже разобрался. Охотнику всё же удалось вычислить трёх русских экстрасенсов, работающих на ФСБ и присутствующих в Алма-Ате. Одного из них мы скоро возьмём. Через него выйдем на начальника пси-центра ФСБ Вьюгина, а через него – на координаторов «Триэн». Всё просчитано.

– Не ошибитесь, Свисс-Иллеш, это вам дорого обойдётся. Вы уже совершили немало ошибок, ещё одна может стоить вам карьеры.

– Это о каких ошибках вы говорите? – оскалился Гловитц.

– Да хотя бы о ситуации на Луне. Зачем вы обстреляли русский лунник «Русь» во время его спасательного рейса?

– Приказ отдал ваш предшественник. Я был против.

– Теперь русские знают, что на Луне кто-то есть. И начнут изучать её ускоренными темпами. Результат вы уже знаете, они нашли базу.

– Базу мы уберём.

– Поздно, дорогой Свисс-Иллеш. Вы, как никто другой, должны понимать цену подобным ошибкам. Я думал, вы опытней.

– Не первый год сижу в этой шкуре, – повёл плечом Гловитц, намекая на тело человека. – Я не ошибусь. Один вопрос.

– Да? – оглянулся шагнувший было прочь Владыка.

– Кто возглавляет команду ликвидаторов, посланную в Россию?

– Зачем вам это знать?

– Мы будем заниматься по сути одним и тем же делом. Хотелось бы скоординировать действия, чтобы не помешать друг другу.

– Я подумаю, нужна ли вам эта информация или нет. Если понадобится, я свяжу вас напрямую.

Лейборист исчез, включив В-портал.

Гловитц оглядел зал, производящий своими необустроенными сотами гнетущее впечатление. На мгновение приобрёл крокодилью форму, истинную форму рептилоида, и взгляд его длинных прозрачно-зелёных глаз наполнился дымящейся угрозой.

Кличку Джокер он придумал себе сам, когда Вьюгин знакомил его с обязанностями «экстрасенса на побегушках». В миру его знали под именем Сильвестра Первицкого.

В конце восьмидесятых прошлого века он окончил юридический факультет МГУ, но по специальности проработал всего два года, после чего ему предложили работать в милиции. Но не оперативником или юристом, а сотрудником, способствующим поимке насильников и убийц с помощью иных методов. К тому времени он уже мог «видеть невидимое», хотя и не участвовал в телевизионных шоу типа «Битва экстрасенсов», и пользовался успехом у приятелей, терявших часы, кольца, документы и кошельки с деньгами. Находил почти всё, на что наконец и обратил внимание давний знакомый Сильвестра Афанасий Вьюгин, тогда ещё капитан ФСБ. Он же посоветовал ему применить свои способности и на другом поприще.

– Это на каком же? – скептически заинтересовался Сильвестр.

– На криминальном, – серьёзно ответил Вьюгин; он вообще был очень серьёзным и ответственным человеком.

– Искать ворованное? – хмыкнул Сильвестр.

– Ворованное с успехом ищут другие люди, специально обученные, а ты мог бы помочь искать пропавших людей, а то и бандитов, убийц, насильников. Могу свести с кем надо. Или не нравится перспектива?

– Думаешь, мне это надо?

– Думай сам.

Сильвестр честно думал два дня. И согласился. Так он начал работать на угрозыск, а потом и в отделе МУРа по особо тяжким преступлениям. Через год, имея богатый опыт работы с криминальным миром, зная все его сильные и слабые стороны, он перешёл в «контору», опять же – следуя совету Вьюгина, уже ставшего к тому моменту майором и начальником отдела по изучению психофизических феноменов.

Работа на «контору» оказалась гораздо более интересной и разнообразной.

Приходилось искать не бандитов, а разведчиков за рубежом и шпионов в родном Отечестве, оберегать новейшие подводные лодки и суперсовременные космические корабли, спасать людей, попавших в беду, и предвидеть изменения социальной обстановки в том или ином регионе России. Преимущественно – на Северном Кавказе и в Краснодарском крае.

После командировки в Алма-Ату, где команда Вьюгина помешала разработчикам «революции свиста» довести дело до конца, Джокер попросил у Афанасия отпуск. Он действительно устал и нуждался в отдыхе, моральном и физическом. А так как задумывался план отпуска давно, то есть путёвка была куплена заранее, выбран район вояжа – остров Тенерифе, то и полетел он туда практически на второй день после возвращения из Алма-Аты.

Полетел один, поскольку был не женат, а подругу Диану брать с собой не захотел. Уж очень настойчиво она добивалась семейной жизни, уговаривала его сыграть свадьбу, и полёт вдвоём на Канары восприняла бы как первый шаг к осуществлению мечты. А он, честно говоря, жениться пока не спешил, несмотря на то что Диана была симпатичной девушкой, хотя и склонной к полноте.

Впрочем, и он уродом не был: метр семьдесят девять, рыжеватая аккуратная «шкиперская» бородка, разноцветные глаза, упрямая складка губ, достаточно широкие плечи. Мужик на пять с минусом, как он иногда шутил в кругу друзей: меньше того, чего хотелось бы, но больше того, чего заслуживал. Короче, жить можно и с такими данными, жениться нам ещё рано, так что полетели, друг Сильвестр (спасибо папаше за имя), на Канары.

Словечко «Канары» почему-то ассоциировалось со словом «нары», но об этом он старался не думать.

Семнадцатого сентября самолёт компании «Российские авиалинии» после одиннадцатичасового перелёта доставил Джокера в аэропорт «Рейна София» на Тенерифе, на южной оконечности острова.

Зная, где располагается отель «Плайя де лас Америкас», он не стал дожидаться трансферной маршрутки, собиравшей всех пассажиров до отеля, взял такси и уже через час был в отеле.

Здесь его ждал однокомнатный «сингл», где Джокер и поселился, с удовлетворением почувствовав себя «белым человеком». Русских туристов здесь было немного, их уважали, в отличие от средиземноморских курортов, и обхождение проявлялось во всём.

В этот день он никуда не поехал, оглядывался, с подключением экстрасенсорики.

Позагорал на пляже, с опаской оценивая чёрный песок; все пляжи острова были покрыты этим вулканическим песком чёрного или тёмно-серого цвета. Обошёл территорию отеля, заглянул в бар на берегу океана, под парусом, в ресторан «Джардин», посидел вечером на веранде, опять же на берегу океана, заворожённый его бесконечностью и блеском, и пошёл спать.

Одиноких девушек в отеле хватало, и многие с интересом к нему присматривались, однако Сильвестр дал себе слово не знакомиться «без сопутствующих обстоятельств» и слово сдержал.

Наутро он сел в автобус и поехал в столицу Тенерифе – Санта-Крус. Хотелось посмотреть на столичные достопримечательности, описанные в красочных рекламных буклетах, а по пути полюбоваться на центральный вулкан острова, создавший, по сути, весь его горный облик.

Столица его разочаровала, несмотря на обилие магазинчиков, кафе, ресторанов, бутиков и парков с великолепными коллекциями кактусов.

Вулкан, наоборот, порадовал своей величественностью и грозным молчанием. На гору туристов не пускали, близилась зима, вершина укрылась снегом, но и с подножия вулкан впечатлял рисунком застывших лавовых потоков и формой утёсов. Тем не менее экскурсией Сильвестр остался доволен и вечером с хорошим настроением посидел в ресторане отеля, потягивая вполне приличное местное вино.

Неожиданно к нему подсела красивая брюнетка в короткой юбочке и полупрозрачной маечке, натянутой на высокой груди. Карие глаза её призывно мерцали.

– Вы ирландец? – спросила она по-английски.

– Почему ирландец? – удивился он, отвечая также по-английски.

– Все ирландцы рыжие и носят шкиперские бородки.

– Не думаю, что все. Но я русский.

– Русский? – теперь уже удивилась незнакомка. – Русские так себя не ведут.

– А как они себя ведут?

– Очень несдержанно, пристают к женщинам, пьют крепкий алкоголь, ругаются, шумят.

– Это плохие русские.

– Я заметила, вы оценивающе разглядываете женщин, но не пристаёте. Почему? Вы с женой?

– Нет, я один, – сказал он правду.

– Тогда, может быть, проведём время вместе? Меня зовут Леонсия.

– Вы англичанка?

– Креолка, хотя давно живу в Штатах. Здесь оказалась случайно.

– В каком смысле?

– Мы с подругой обитаем на круизном лайнере «Геба», он поломался, стоит в порту. А подруга приболела. Ничего, что я мешаю вам отдыхать? Просто я здесь никого не знаю, скучно. Как вас зовут?

Сильвестр подумал:

– Феофан.

– Феофан? – Леонсия фыркнула. – Это имя вам не подходит. Но пусть будет Феофан. Вы действительно не сердитесь на меня?

– За что? Мне тоже скучновато, вдвоём веселее.

– Значит, вы меня не прогоните?

Сильвестр засмеялся.

– Выпить хотите? Здесь подают хорошее местное вино.

– «Альпака», я пробовала. Если вы так добры…

Сильвестр подозвал официанта, заказал вино.

Эту ночь он провёл не один.

Леонсия ушла под утро, пообещав встречу вечером.

– Мне надо навестить подругу, узнать, когда отплывает лайнер. Говорили, поломку устранят за три дня, поэтому сегодня я ещё здесь. Но кто знает?

– Чао, – поцеловал он её в щеку, – до вечера.

Завтрак он проспал. Зато попал на автобус, объезжавший южное побережье Тенерифе. Гид – местный житель из рода гуанчей, свободно болтавший на английском и испанском языках, поведал им историю острова и сообщил множество подробностей, плохо укладывающихся в голове. Из всего, что он говорил, Сильвестр запомнил лишь одно: Тенерифе, в переводе с языка древних гуанчей, означает «Снежная гора».

Остановились подкрепиться в какой-то небольшой рыбацкой деревушке, в уютном ресторанчике на скале, с которой открывался великолепный вид на океан. Гостей угостили лобстерами и мидиями величиной чуть ли не с кулак взрослого мужчины. А так как Сильвестр очень любил морские блюда, да ещё изысканно простые и вкусные, то решил навестить эту деревушку ещё раз, с Леонсией.

Выходили из автобуса не один раз, наблюдали за игрой диких попугаев, любовались канарскими соснами, причудливыми скалами и зарослями колючих и не очень кактусов.

Вернулся Сильвестр в отель после четырёх часов дня, лёг спать, ещё не адаптировавшись к смене часовых поясов, а в шесть его разбудила Леонсия. Она была одета ещё более соблазнительно, чем вчера (хотя, казалось бы, куда уж соблазнительней), и Сильвестру стоило немалого труда остановиться с приставаниями, хотя эта процедура и так затянулась на два часа.

Ужинать пошли в начале девятого.

Джокер впервые расслабился, перестав следить за распределением «тревожных флюидов» и обращать внимание на людей вокруг. Ему всё нравилось, жизнь на острове казалась безоблачной, ушли в прошлое сосредоточения на «паранормальном дыхании», на выходы в астрал, поиск опасного или, наоборот, необходимого, схватки с неизвестными «сущностями» и бескровные, но не менее жестокие, войны с бандитами и убийцами.

Леонсия неожиданно вошла в личную жизнь милой и наивной незнакомкой, отвечающей его вкусам и требованиям, и пусть это знакомство оказалось вдруг совершенно необходимым, оно было лёгким, ни к чему не обязывающим, всего на два-три дня, пока круизный теплоход стоял в порту Ла Гомеры. Сильвестра всё устраивало.

Ночь они снова провели вместе.

Утром Леонсия предложила ему посетить «пещеру капитана Немо».

– Где это? – заинтересовался изрядно уставший Джокер.

– Полсотни километров на запад от Лас-Америкас. Там была Розалинда, моя подруга, рассказала кучу интересного. Кстати, не возражаешь, если она поедет с нами?

Он вообще никуда не хотел ехать, хотел выспаться до обеда, а потом хорошенько подкрепиться, но уступил просьбе.

– Она уже выздоровела?

– Да, пришла в себя, врач посоветовал развеяться.

– Ладно, пусть едет.

– Ой, ты прелесть! – Леонсия поцеловала его и умчалась, сказав, что сама зарезервирует места в экскурсионном автобусе.

Пришлось идти в душ и приводить себя в порядок.

Леонсия позвонила в половине восьмого:

– Выезд в девять, успеем позавтракать.

Ощущая себя разболтанным, состоящим из сотен гаек, винтов и штифтов, Сильвестр поплёлся в ресторан, где они всегда завтракали.

Леонсия была с подругой.

Он подтянулся. Розалинда оказалась эффектной блондинкой с тонкими чертами лица и пухлыми чувственными губами. Чем-то она была похожа на Диану. Хотя мысль об этом мелькнула и исчезла: Москва и Диана находились на другом краю света и душу не трогали.

Автобус до «пещеры капитана Немо» оказался мини-вэном на восемь человек. Правда, совсем новым и удобным, оборудованным кондиционером. Кроме Сильвестра и подруг там уже сидели пять человек, трое пожилых мужчин и две женщины, одетые как и все туристы мира – в джинсы и куртки с капюшонами на все случаи жизни. Все они разговаривали между собой на немецком языке и представляли какую-то группу немецких любителей экзотики.

Группу сопровождал гид – молодой человек в очках, сбивавшийся с немецкого на английский и почему-то заметно нервничавший. Правда, Джокер не обратил на это внимания, он был занят спутницами.

Автобус взял курс вдоль побережья Тенерифе к северо-западу, влился в негустой поток автомобилей на автостраде, соединявшей южную и северную части острова, вскоре превратившейся в горный серпантин.

Если бы Сильвестр присмотрелся к поведению Леонсии и Розалинды, он бы заметил их переглядывания, усмешки и гипертрофированную ласковость обеих. Возможно, он насторожился бы и заставил работать свою паранормальную систему, превращавшую его в Джокера, в экстрасенса. Но он был далёк от оценок происходящего, близость сексапильных дам кружила голову, и Сильвестр ничего не замечал. Его мучила только одна проблема: как сделать, чтобы вечером у него осталась Розалинда, а Леонсия при этом не обиделась.

Через час после выезда из отеля, попетляв по серпантину, микроавтобус свернул к скалам на берегу океана. Остановились у шлагбаума, за которым слева начинался крутой бок берегового откоса, а справа тянулся ряд бунгало с тростниковыми крышами. Бунгало представляли собой магазинчики, торгующие сувенирами, и уличные кафешки, где можно было посидеть в доброй компании и вкусно поесть.

Проводник нервно засуетился, собрал группу и строго-настрого приказал никуда от него не отлучаться.

Двинулись к скале, в основании которой открылась горизонтальная щель, переходящая в пещеру.

– Почему её назвали «пещерой капитана Немо»? – спросил Сильвестр.

– Если вы читали романы французского писателя Жюля Верна, – отозвался гид, крутя головой, – то должны помнить, что описываемый им «таинственный остров» принадлежал Канарскому архипелагу. Здесь начинается пещера, выходящая в грот под берегом океана, очень похожий на тот, где пряталась подводная лодка капитана Немо. Там очень красиво, местные жители сделали макет лодки, как бы находящейся в полупогружённом положении.

– Нам разрешат фотографировать? – наивно спросила Розалинда.

– Никакого разрешения на фотосъёмку не требуется.

– А посмотреть лодку?

– Внутрь макета попасть нельзя, но на нём можно постоять и сфотографироваться.

Группа проследовала ко входу в пещеру.

Резко стемнело. Если бы не фонари, освещавшие проход в глубь массива, ориентироваться в пещере было бы невозможно.

Первым начал спуск проводник. За ним гурьбой полезли немцы, доставшие фотоаппараты и айкомы.

Сильвестр взял под руку Розалинду:

– Не упадите.

– С таким галантным кавалером трудно не упасть, – со смехом ответила девушка, прижимаясь к нему.

Так они и шли, спускаясь по естественным каменным ступеням-наплывам вниз, к гроту, пока Сильвестр не почувствовал холодок беспокойства, охвативший спину. Хотел оглянуться на идущую следом Леонсию и вздрогнул от укуса в шею.

Вскрикнул, прижимая ладонь к месту «укуса».

– Чёрт побери! Здесь кусачие мухи! Леон… сия…

Голова закружилась, глаза застлала пелена, ноги подкосились, и он осел на холодный пол пещеры.

– Иди, скажи, что ему стало плохо, приступ клаустрофобии, и мы возвращаемся.

Розалинда исчезла.

Вскоре раздался топот: это возвращались гид и блондинка.

– Всё нормально? – спросил очкарик. – Никто не видел?

– Не трясись, – брезгливо сказала Леонсия. – Веди группу дальше, мы выводим его.

Сильвестр хотел сказать, что он всё слышит, но не смог, язык не повиновался.

– Вставай! – Его грубо дёрнули за руку, ударили носком туфли в бок.

Какая-то странная тёмная сила поднялась изнутри, заставила Сильвестра встать.

– Иди медленно, рядом, не дёргайся!

Его взяли под руки, повели к выходу из пещеры. Мысль начать сопротивление мелькнула, но погасла, сил не было никаких. Вторая мысль заставила вспотеть: его взяли в плен! Но и она растворилась в сером тумане безволия.

– Подними голову, иди прямо!

Он споткнулся, но снова та же тёмная сила распрямила спину и заставила идти энергичнее.

Вышли из пещеры наружу, в яркий солнечный день, хотя в настоящий момент Сильвестр этого не замечал.

Его впихнули в кабину того же микроавтобуса.

На какое-то мгновение вернулась способность соображать.

Джокер вспомнил уроки, полученные во время обучения навыкам освобождения от внушённого раппорта, попытался нейтрализовать плывущий в голове звон и туман, рванулся из машины, но его ударили по голове, втащили обратно.

– Не спеши, а то успеешь, – сказал кто-то насмешливо по-русски.

И он окончательно потерял сознание.