После возвращения из Алма-Аты, кружного и утомительного, Роман уговорил Юну съездить на озеро Коремское в пятнадцати километрах от Выборга, и они провели два чудесных дня – субботу и воскресенье – вдали от городской суеты, наслаждаясь приятной природной тишиной и покоем.

Ловили рыбу, прогуливались по аллеям парка вокруг кемпинга «Солнечный», сидели в кафе, по вечерам плавали по озеру на лодке и говорили о высоком: о литературе, о музыке, о космосе, Роман читал стихи, а Юна иногда тихонько пела, и им было хорошо, как никогда.

Отступили в прошлое невзгоды, потери, слёзы, неудачи и поражения, хотелось думать только о хорошем и чувствовать рядом человека, каждое слово, жест или взгляд которого приносил радость.

Просьбу не посылать телохранителей Олег Харитонович даже слушать не захотел, и Роману приходилось терпеть незримое присутствие группы безопасности «Триэн», опекающей ценнейшего сотрудника. Правда, успокаивало одно: Юна не знала о сопровождении, не догадывалась и ничего не почувствовала. А признаваться он не стал.

В воскресенье вечером они возвращались на автобусе домой, вместе с десятком других постояльцев турбазы, не имевших собственного автотранспорта.

– Приедем сюда ещё раз? – спросила Юна, не выпуская его руку.

– Обязательно, – пообещал он.

– Ты мне ничего не рассказал о командировке.

– Да, в общем-то, и нечего рассказывать, – уклонился Роман от подробностей своей схватки с казахским Поводырём и последующего бегства из Алма-Аты. – Посмотрел на стадион «Медео» после реконструкции, на чимбулакский курорт, да и обратно.

– Что ты там делал?

– Встречался с интересными людьми.

– Не хочешь говорить?

– Не обижайся, – мягко сказал он, сжимая локоть жены. – Есть вещи, которые тебе знать не обязательно.

– Я и так знаю. Там хотели устроить «революцию роз».

– «Революцию свиста».

– И ты помог тамошним светлым избежать этого.

– Ничего от тебя скрыть нельзя, – притворно нахмурился Роман.

Юна прыснула.

– Не бойся, я никому ничего не скажу. Мои подруги в Выборге все уши прожужжали, расспрашивали: расскажи да расскажи, какой он.

– И что ты ответила?

– Какой-какой, любимый!

Роман поцеловал жену в висок, привычно сориентировался в местном пси-пространстве. Интереса к себе он ни у кого – злобного или агрессивного – не вызывал, и следили за ним хоть и внимательные, профессионально внимательные, но не враждебные глаза.

Разговор иссяк. Юна притихла, продолжая сжимать руку мужа своими ладошками, глядя на тронутый желтизной осенний пейзаж вдоль дороги, потом задремала.

Роман вспомнил, как он летел из Алма-Аты в Астану, а потом из столицы Казахстана в Санкт-Петербург.

Конечно, казахский Поводырь принял меры для поимки русских «диверсантов», особенно – экзора, вычислившего носителя инопланетной сущности. Но Роман, во-первых, действовал расторопно, поскольку его сопровождали местные сотрудники «Триэн», заранее просчитавшие все маршруты отступления, а во-вторых, в режиме просветления он легко проходил все проверки и вадил, то есть «отводил глаза» агентам Поводыря, которых оказалось неисчислимое множество среди дорожно-постовой службы и работников аэропортов.

Тем не менее никто не заподозрил в «гражданине Белоруссии Иване Савельевиче Зотиче» русского экстрасенса, никто не требовал пройти в отдельный кабинет для спецконтроля и никто не остановил машину, в которой Роман в сопровождении Зары и охранника Миши ехал из Чимбулака в аэропорт. Правда, с облегчением он вздохнул только в Петербурге, где его встретили люди Малахова и доставили в Выборг.

Роман представил рожу Бикчентаева-Охотника, и у него свело скулы. Встретиться с этим нечеловеком ещё раз, даже в пси-пространстве, не хотелось.

Домой приехали вечером, к ужину.

– Я быстренько приготовлю овощи, – предложила Юна, раздевшись и заглянув в холодильник.

– Нет, пойдём посидим в ресторане, – отказался Роман. – Отдыхать так отдыхать. Предлагаю сходить в «Крепость», мы там ещё не были.

– Ты же не любишь ходить по ресторанам, – удивилась она.

– Не люблю, но кто знает, когда ещё удастся так расслабиться. Вместо сегодняшнего ужина приготовишь завтра завтрак.

– Мне нетрудно.

– Верю.

– Ты чего-то недоговариваешь.

– С чего ты взяла? – Роман обнял жену, заглянул в мерцающие светом счастья глаза. – Я всегда признаюсь во всех грехах.

– Мне так кажется. – Юна высвободилась из объятий. – Ладно, ресторан так ресторан, пойду переодеваться.

Он задумчиво посмотрел ей вслед. На душе скребли кошки, он никак не мог найти объяснений этому ощущению, но Юна удивительным образом почувствовала его внутреннюю неудовлетворённость, словно камертон отзываясь на любое изменение эмоций, и это означало лишь одно: она его любит!

Я тебя тоже люблю! – признался он мысленно, поблагодарив небо за то, что оно их соединило.

Вечер в ресторане прошёл камерно, спокойно, тепло.

Однако предчувствия Юны, да и его собственные, начали оправдываться уже рано утром. Они ещё спали, когда Романа разбудил звонок мобильного. Звонил Олег Харитонович:

– Извини, висв, что бужу, надобность есть.

– Сейчас. – Роман вышел на кухню. – Слушаю.

– О событиях на Луне слышал?

– Мы нашли там…

– Нет, новости совсем свежие. Центр решил послать на Луну, в район Моря Кризисов, экспедицию. В три часа ночи по московскому времени наш корабль «Русь» высадил двух десантников на вездеходе. К сожалению, к ним присоединился японский исследователь, модуль «Космик Субару» сел недалеко от того места, где провалился китайский лунник. А после взрыва устья шахты там образовались «овраги».

– Просевшие подлунные тоннели.

– Верно. Японец отделился от группы, свернул к хребту Ванслова.

– Там же база АПГ!

– Это знаем мы, но не знают японцы. Короче, японец исчез. Наши ребята подождали немного, бросились его искать и тоже пропали.

– Кто?

– Михаил Астахов и Рамачан Индра. «Луну-Глоб» на Луне строили совместно с индийцами, вот и пришлось взять их специалиста в экспедицию. Мало того, на поиски космонавтов отправился сам командир корабля Павел Задирко, да ещё взял с собой космонавта-исследователя Леонида Дубровского.

Роман стиснул зубы.

– И они тоже пропали.

– Не выходят на связь уже больше двух часов. Там скоро будут китайцы, начнут поиск, но время уходит.

– Понял. Попробую посмотреть.

– Ты уж постарайся, посмотри. Как бы наших ребят не пристрелила придурочная обслуга рептилоидной базы. Терять-то ей нечего. Закончишь – позвони.

– Хорошо. – Роман помял пальцами затылок, включил чайник, подогрел чай, сделал два глотка, настраиваясь на режим просветления. И в этот момент на кухню бесшумно зашла сонная Юна, укутанная в простыню.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга.

Юна сморщила носик.

– Не помешаю?

– Мне надо…

– Я поняла, что-то случилось на Луне.

– Извини, я думал, что говорю тихо.

– Могу уйти.

– Пойдём. – Он увлёк жену в гостиную, усадил на диван, сунул в руку чашку с чаем. – Просто посиди рядом.

– Хорошо, посижу.

Роман сел в кресло напротив, откинул голову на мягкий валик спинки, сосредоточился. И сознание легко вылетело из теснины тела, отправляясь в свободный полёт по космическим пространствам.

Солнце всплыло жгучим шаром жидкого пламени справа.

Земля улетела – по ощущениям – вниз, превращаясь в гигантскую глыбу сцепленных между собой плит, подогреваемых изнутри раскалённым ядром.

Луна выросла слева (опять же – по ощущениям), расплываясь в серебристо-серый поднос, пронизанный порами, с огромной полостью (о, это что-то новое!) внутри.

Роман «покачал» диапазоны восприятия полей, клубящихся вокруг земного спутника, нашёл Море Кризисов «справа», на «северо-западе», если применять земные термины, спикировал к нему. Море превратилось в гигантский кратер с плоским дном, утыканным кратерами поменьше. Показался вал кратера «слева» – хребет Ванслова. Где-то неподалёку должен был находиться космический корабль «Русь», и Роман увидел его – небольшую сигару, блеснувшую золотом. А рядом просияла осколком стекла ещё одна сигара – японский лунник «Космик Субару».

Но не они в данный момент интересовали «странника по планетам». Нужно было найти сначала пропавший вездеход, а потом и членов экипажа «Руси», отправившихся искать злополучного японца.

Роман «спустился пониже», вытягивая мысленные антенны во все стороны.

В складках хребта на краю Моря Кризисов протаяли светлые пятнышки и чёрточки, складываясь в пунктирный рисунок правильной геометрической формы.

Роман понял, что видит (чувствует) сеть тоннелей под поверхностью Моря. Его внимание привлекла пульсирующая свежим энергетическим «дымом» (что-то здесь взорвалось недавно) дыра в складке кратерного вала, уходящая в недра горного массива. А совсем рядом засветились крошечные розовые и оранжевые вуальки, похожие на морских медуз, – ауры живых людей.

– Нашёл! – прошептал он с облегчением.

Шеи коснулись горячие пальчики, пробежались по коже приятными вихриками. Стало легче дышать, поле восприятия скачком расширилось.

Он начал видеть сквозь горные породы, определил положение светящихся «медуз», идентифицировал каждую.

Одна принадлежала японскому космонавту, зашедшему довольно глубоко в недра тоннеля, который вёл прямо к угловому сегменту базы. Две ауры поближе к японской определяли положение российских космонавтов. Две подальше тоже принадлежали российским космонавтам, торопившимся добраться до своих соотечественников. И все они были разделены непроницаемыми перемычками, заблокировавшими как проход в глубины системы тоннелей, так и выход назад.

Роман просочился в одну из ближайших «камер» тоннеля, где кружили по небольшому пространству размерами три на двадцать метров двое мужчин. «Подключился» к одной из «медуз», уловил смятение космонавта, его тяжёлое дыхание, учащённый пульс, непонимание и злость.

Носитель ауры (космонавт Астахов) не паниковал, но сильно нервничал, понимая своё положение, а главное, не мог ничего сделать и ждал помощи.

Роман выскочил из подземелья, дыша так, будто и ему не хватало воздуха.

В руки ему сунули горячую чашку.

Он сделал глоток: зелёный чай с мятой! Божественный напиток!

– Спасибо.

– Пей, – долетел откуда-то издалека голос Юны.

Он послушно осушил чашку.

Голова прояснилась. Он сидел дома, в кресле, в полумраке, в тишине и безопасности, мирно тикали старинные часы в деревянном футляре, в окна смотрел начавшийся рассвет.

– Телефон.

Юна метнулась к столу, подала айком. Роман набрал номер.

– Олег Харитонович…

– Слушаю, Рома!

– Они в ловушке!

– Подробнее.

– Японец нашёл тоннель.

– «Овраг» таки выходит к тоннелю?

– Тоннель оказался открытым со стороны кратера. Японец прошёл около восьмисот метров, и его заблокировали перегородками.

– Сработала система защиты!

– Потом туда же пробрались космонавты, наш и индиец, их тоже заблокировали. А к ним позже присоединились ещё двое.

– Командир корабля Павел Задирко и спец по контактам Дубровский. Так они сейчас вчетвером в одном из блокированных отсеков?

– Нет, каждая пара и японец в отдельных отсеках.

– Плохо! Запаса кислорода в скафандровых баллонах хватит всего на шесть-семь часов, они уже находятся вне корабля почти четыре. Даже если китайцы найдут тоннель, всё равно не успеют.

Роман уставился перед собой застывшим взглядом. В голове начала зреть идея.

– Ладно, Роман Евлампиевич, благодарю за информацию, мы хотя бы будем знать, что произошло. Отдыхай, попробую связаться с ЦУПом.

– Подождите…

– Не понял?

Идея сформировалась окончательно.

– Есть предложение. Ясно, что тоннель принадлежит базе АПГ. Почему он не был закрыт, вопрос непринципиальный, но есть шанс, что закрыли его операторы базы.

– Почему не автоматика?

– Она сработала бы раньше. То ли повреждена, ведь базу взрывали, то ли не получила сигнала от датчиков. Я попробую найти оператора.

– Допустим, ты его найдёшь. Что дальше?

– Ждите, мне надо минут пять.

Не слушая больше координатора, Роман отключил телефон, снова уселся в кресле поудобнее.

– Я не буду мешать, – прошептала Юна, забираясь в уголок дивана с ногами.

Он благодарно улыбнулся ей, снова «стартанул» в космос из тела, как зенитная ракета из пусковой установки.

Пленники подлунного тоннеля, перекрытого в трёх местах перегородками, по-прежнему находились в своих «камерах».

Роман не стал общаться с ними телепатически, на неяслухе, утешать и ободрять, а сразу принялся искать централь управления базой и в течение тридцати секунд обнаружил её в километре от замурованных в каменных мешках космонавтов. Она проявилась на мысленном поле горсткой тлеющих угольков, которые представляли собой источники энергии. Но главное, что среди этих «угольков» отыскались две крохотные «медузы», олицетворяющие собой ауры находившихся в централи людей. Точнее – неземных существ. Потому что людьми назвать их не поворачивался язык.

Одно из них скорее всего пребывало в состоянии прострации или сна. Аура его была спокойна.

Вторая аура «дышала», перемещаясь от одного «уголька» к другому и ненадолго замирая на месте. По-видимому, она принадлежала как раз тому оператору, который и обслуживал периметр безопасности базы.

Роман сосредоточился на «укусе», вонзил свой мысленный «щуп» в «медузу» оператора.

В голову хлынул калейдоскопический водопад отрывочных видений, ощущений и переживаний, мелькнули странные мерцающие панели (то, что видел перед собой оператор), вспыхнул световой фонтан удивления (как ни странно, мыслил этот нечеловек всё-таки почти по-человечески) и вслед за ним тревоги.

Роман напряг «мысленные мышцы», зажимая «глотку» «фонтану тревоги», скомандовал:

«Открой перегородки в западном тоннеле!»

В голове родился новый «фонтан удивления». Оператор ничего не понял.

Тогда Роман представил тоннель под хребтом Ванслова, ткнул светящейся «указкой» в перегородки, заблокировавшие выход космонавтам, взревел по-английски:

«Открыть! Немедленно!»

Оператор засуетился, на панелях перед ним перемигнулись огоньки и световые закорючки.

Часть поля восприятия Романа, контролирующая движение в тоннелях базы, отметила смену тёмных перемычек на светлые. Оператор, подчиняясь гипнотизирующему «божьему гласу», поднял перегородки.

«Теперь спать!» – рявкнул Роман, затемняя мыслесферу оператора «туманом» равнодушия.

Мысленно-эмоциональная «медуза» оператора послушно пригасила сияние, померкла до синевато-багрового оттенка. Служитель базы потерял сознание.

Роман проследил за тем, как движутся «медузы» космонавтов (слава богу, поняли, что надо уносить ноги, даже японец не рискнул двинуться дальше), и вернулся в свою родную «телесную обитель».

Перед глазами сформировалось тревожное лицо Юны.

– Пей!

Он жадно отпил горячего, с малиной, чая.

– Хорошо как… благодарствую…

– Ты разговаривал с кем-то!

– Не помню. Что говорил?

– По-английски, ругался.

– А-а… это я гипнотизировал одну тварь.

– Удачно?

– Мы победили.

– Молодец! – Лицо жены посветлело. – А то я уж бояться стала. Ложись-ка… – Она не договорила.

Зазвонил телефон.

Юна подала трубку.

– Роман Евлампиевич, – зажужжал в трубке голос координатора, – только что передали: они возвращаются!

– Знаю, – пробормотал он, блаженно вытягивая ноги.

– Ты молодец! Ты даже не представляешь, какой ты молодец! Всё, отдыхай, к обеду за тобой заедет Алтын.

Роман не обратил на эти слова никакого внимания.

– Буду рад.

– Обнимаю!

Голос Малахова пропал.

Юна отняла телефон, потом подсела к мужу на колени и крепко прижалась к нему всем телом.