Глава 2
РЕГУЛЮМ
Он стоял на краю ажурной серебристой платформы, языком нависавшей над огненным морем лавы, и смотрел на гигантскую округлую гору жидкого огня за горизонтом, которая представляла собой край Солнца. Над горой величественно расплывались алые фонтаны – протуберанцы, часто вспыхивали лучистые факелы, вспухали и лопались зёрна глобул. Солнце пульсировало, кипело, изливало мощные потоки света и радиации, дышало, и смотреть на этот процесс хотелось долго.
Комба повернулся, изменил диапазон зрения, чтобы лучше видеть пейзаж планеты – это был Меркурий – и созданное разумниками Марса сооружение.
Ажурное чешуйчато-ребристое здание с длинными, раскинутыми в стороны «лепестками», выросшее над горной страной недалеко от сумеречного пояса, было исключительно гармоничным и красивым. Строили его не люди, а псевдолемуры, обитатели Марса, для сугубо утилитарных целей – аккумулирования энергии Солнца и организации сети мгновенного транспорта. Но даже с точки зрения человека сооружение казалось эстетически выверенным и вполне могло оцениваться как произведение искусства. Во всяком случае, оторваться от его созерцания было трудно даже комиссару баланса, давно не включавшему свою эмоциональную сферу.
Он сожалеюще качнул головой. По сути, эту красоту ему предстояло уничтожить. Не взорвать, не сжечь, не разрушить каким-нибудь хитроумным способом, но сделать так, чтобы данный узел пространства перестал служить одному из Равновесий «тензором» Регулюма, его опорой. А для этого достаточно было спуститься в прошлое Регулюма и повернуть милиссу главного конструктора «тензора» таким образом, чтобы он увлёкся другой идеей. Либо не родился вовсе.
Комба Ста-Пан, в прошлом – абсолютник Станислав Панов, родившийся и выросший на Земле, вздохнул. Ему было жаль «стирать» из памяти Регулюма такие великолепные со всех точек зрения произведения творческого гения разумников, будь это уранийцы, фаэтонцы, марсиане или люди. На памяти Ста-Пана это был уже третий случай коррекции реальности, требующий полного стирания «виртуальной памяти» Регулюма. Вообще же за всё время работы СТАБСа, насколько знал комиссар баланса, изменение реальности, влекущее за собой уничтожение изумительно гармоничных и красивых архитектурных и технических достижений, отточенных технологий, происходило более ста тысяч раз.
Однако задания, выдаваемые руководителем СТАБСа своим комиссарам, не подлежали обсуждению. Все они являлись следствием анализа обстановки в Регулюме и были направлены на поддержание глобального равновесия в узле реальности, ради его же стабилизации и жизнеобеспечения.
Вселенная, или Матрица Мира, представляла собой сложнейший голографический фрактал всех возможных состояний материи. Но хаосом этот сверхтекучий континуум назвать было нельзя. Его жизнь контролировалась на разных уровнях, и там, где контроль был достаточно гибок, возникал временно стабилизированный узел формообразования – регулюм, отделённый от других подобных узлов потенциальным барьером – пространством. Земля, где родился Ста-Пан, являлась одним из бесчисленного множества регулюмов, поддерживаемых воздействием нескольких управляющих структур, в зависимости от условий, порождаемых их геномами. В земном Регулюме системами низшего порядка были Равновесие-А и Равновесие-К, а контролирующую их систему представлял СТАБС. Структурой высшего порядка для связанных регулюмов Галактики был Метакон. Сотрудникам СТАБСа доступ к этой структуре был запрещён. Хотя Ста-Пан знал о её существовании и даже когда-то контактировал с эмиссаром Метакона.
Комба бросил последний взгляд на жидкий с виду купол Солнца и мысленно-волевым усилием перенёс себя на Марс, одновременно опускаясь в прошлое на сто миллионов лет. Абсолютники его уровня могли достигать практически любой эпохи прошлого, вплоть до рождения Вселенной, и лишь прыжки в будущее были для них ограничены полусотней лет. По этому поводу существовало множество мнений, однако самым адекватным Ста-Пан считал своё собственное, основанное на встречах с Дервишем, сотрудником «ангельской службы» Творца, создавшего систему регулюмов. Мнение это звучало так: в середине двадцать первого века человечество ожидало столь резкое бифуркационное изменение реальности, что Равновесия, первое и второе, поддерживающие функционирование Регулюма, не справились со своей задачей, и Регулюм – весь, целиком! – был «стёрт»! Не помог и Метакон. Либо сам был причастен к «стиранию» «взбунтовавшегося разумного конгломерата».
Впрочем, комбу Ста-Пана сей вариант развития Солнечной системы, которая и представляла собой Регулюм, не сильно волновал. Он не подчинялся стохастическим изменениям реальности и временным «обрезаниям». Такие, как он, могли жить в любых временах и организовывать вокруг себя зоны волевых корреляций или мини-виртуалы – стабильные хронокарманы, в которых можно было переждать любые вселенские бури. Но и его озадачивала невозможность попасть в будущее Регулюма, ставящая под сомнение возможности самого СТАБСа как контролирующей и корректирующей силы Равновесия. Если уж фундатор СТАБСа марсианин Имнихь не в состоянии был преодолеть хронобарьер середины двадцать первого века, то что говорить о его подчинённых: инспекторах баланса – инбах, чисбах – чистильщиках, набах – наблюдателях, рабах – расчётчиках баланса и даже о комбах – комиссарах, способных самостоятельно «запаковывать» варианты реальности в хроники или виртуалы – «коконы вечного настоящего», называемые сотрудниками СТАБСа «хрономогилами».
При этом должность – комиссар баланса – не была карательной (должностью). Просто комиссарам доверялось исполнение функций контроля всех структур Регулюма. Поэтому комиссаром мог стать только предельно информированный и сдержанный разумник (необязательно человек), обладающий твёрдым характером и отсутствием колебаний.
Ста-Пан к его пятидесяти пяти годам стал именно таким разумником, получившим вдобавок ко всему ещё и доступ к Знаниям Бездн, то есть к базе данных Метакона. И всё же в глубине чувственной сферы, в глубине души – как говорили люди, он оставался человеком.
Выйдя в прошлое Марса, в разгар креативного развития марсианской цивилизации, комба развернул свой «походный терминал», то есть включился в исследование параметров среды, изучил обстановку и пробежался беглым взглядом по компьютерным сетям базового марсианского города Талцетл (хотя марсианские компьютеры очень сильно отличались от созданных людьми, представляя собой специально выращенные живые организмы). Засечь его никто не мог, даже с помощью существующих новейших систем защиты сетей. К тому же комба мог волевым усилием перемещаться в пространстве – этот приём назывался тхабсом, реже волхварём, – поэтому ничего не боялся и делал своё дело спокойно, не торопясь. Он знал, что всё равно успевает.
Несмотря на то что фундатор – глава СТАБСа – был потомком марсиан и местом обитания выбрал Марс за двести миллионов лет (земных, разумеется; комба пользовался своими мерами летоисчисления) до появления человека, в деятельность марсианской цивилизации он не вмешивался. Но за ходом процесса коррекции жизни Регулюма следил. Средством же контроля служил стратегал, своеобразный «геном» Регулюма, играющий роль генного программатора. Стратегал вместе с его «сердцем» – хроногенератором был создан миллиарды лет назад первыми разумниками – плутонианами и приспосабливался каждый раз к новому носителю разума Солнечной системы, в данном случае – к марсианам. Во времена раскрытия человеческой цивилизации им управляли люди, хотя из них практически никто не догадывался, что стратегал является ещё и антенной, принимающей сигналы от внешнего формообразователя – Метакона. Ста-Пан это знал.
Ему было известно и то, что стратегал Регулюма Солнечной системы представляет собой лишь необычный «компьютерный сайт», управляемый созданным Творцом Стратегалом Вселенной. Когда-то Ста-Пана поразило известие, что обе земные системы коррекции Регулюма – Равновесия А и К – пользуются этим же стратегалом, считая его безраздельно своим, хотя на самом деле работал он для них в параллели, в режиме раздельного оперирования. Мало того, тот же самый стратегал использовался и сотрудниками СТАБСа, поскольку размещался одновременно в трёх– и четырёхмерном пространствах. Разумеется, возможности равновесников при этом на порядок были ниже возможностей агентов СТАБСа.
Ста-Пан мог бы управлять «своим» стратегалом (который он когда-то хотел уничтожить, сбросив на поверхность Марса его спутник Фобос) и дистанционно, однако предпочёл опуститься в его хранилище, упрятанное в недрах марсианских гор на глубине в два километра.
Зал стратегала был велик и заполнен текучей «виртуальной» жизнью, которая когда-то произвела большое впечатление на впервые переступившего его порог Ста-Пана. Бросив взгляд на пульсирующий, светящийся, хрустально-прозрачный агрегат посреди зала – множество сфер, вложенных одну в другую, Ста-Пан прошествовал мимо чешуйчатых «шишек» вириалов управления с операторами внутри к свободному кокону, привычно подсоединил сознание к операционному полю и проанализировал заданную задачу.
Для её решения действительно можно было всего лишь изменить милиссу, то есть родовую хронолинию одного из лидеров нынешней марсианской цивилизации, после чего должна была измениться и матрица Регулюма. Лидер по имени Тускууб должен был стать не экономистом и политиком, а обыкновенным шоуменом, в результате чего исчезала и созданная им – при отсутствии внешнего вмешательства – структура, попытавшаяся в развязанной на Марсе войне использовать оружие большой разрушительной силы.
Правда, при этом исчезало и то самое сооружение на Меркурии, понравившееся Ста-Пану (он почувствовал мимолётное сожаление), однако данный факт не играл существенной роли для процесса поддержания глобального равновесия в Регулюме.
Комба загнал сожаление в глубину души, профессионально быстро рассчитал вектор вмешательства в жизнь Тускууба. Ничто не мешало претворить замысел в жизнь, никто не собирался защищать милиссу Тускууба контрагентным файлом. И всё же Ста-Пан тщательнейшим образом проанализировал все варианты последствий своего тренда, чтобы потом не сомневаться в его безопасности.
На это ушло какое-то время.
Выявить негативные «плывуны» не удалось.
Однако Ста-Пан почувствовал некую неуютную неудовлетворённость после окончания работы и принялся ради страховки делать повторный расчёт милиссы, присоединив к нему построение оси влияния на будущее.
Интуиция его не подвела.
Оказалось, что изменение милиссы псевдолемура Тускууба имеет гораздо более серьёзные последствия, так как он должен был стать не только лидером оппозиции марсианского правительства, но и прапредком одной из генетических линий землян, впоследствии названных гиперборейцами. Мало того, это был одновременно и прапредок абсолютника Станислава Панова, жившего на Земле в двадцать первом веке, чья реальность потом была «сброшена» в хроник и стала виртуалом.
По сути, комба Ста-Пан был «виртуальным братом» Панова, так как вырос из того же «корня реальности» после изменения, в результате которого Панов-первый сбросил на стратегал «бомбу» – марсианский спутник Фобос (этот вариант реальности и был стёрт), а Панов-второй – нет (оставаясь в мейнстрим-реальности). Комба Ста-Пан и стал потомком Панова-два, вернее, продолжил его путь.
Поразмышляв, Ста-Пан решил не торопиться с выполнением задания, а сначала поговорить с фундатором. Он даже по тхабс-линии переместился из зоны стратегала на территорию обители фундатора, расположенной на берегу Бериллиева залива (так звучало название на русском языке, на марсианском оно звучало иначе). Однако, полюбовавшись интерференционной игрой волн залива цвета расплавленного золота, куполами сияющих гор Кирпат на горизонте, Ста-Пан вернулся обратно в зал стратегала и занялся новыми расчётами.
Выяснилось, что решение порученной ему задачи имеет не одно, а целых три варианта.
В первом в сброс уходил весь двадцатый век земной цивилизации, что вело к очень крутому изменению истории человечества.
Конечно, вместе с двадцатым веком исчезали и все его войны, драмы и трагедии. В России не возникала социалистическая система, никто не строил коммунизм, никто не посягал на её территории, цари не продавали Аляску Соединённым Штатам Америки и разные острова, и даже такое явление, как терроризм, не достигало пикового развития, превращаясь в формообразующую социальную силу, как в нынешние времена. Разумеется, при этом варианте развития цивилизации не появлялась и милисса Станислава Панова, что вело к исчезновению самого комбы Ста-Пана.
Второй вариант решения проблемы комбу позабавил.
Он сохранял свой статус комиссара контроля реальности, но человечество при этом трансформировалось радикально, причём – как биологический вид.
Нет, облик носителя разума был близок к гуманоидному: человек сохранял две ноги, две руки, голову, однако все пропорции тела изменялись. Средний рост хомо сапиенса стал меньше на тридцать сантиметров, грудная клетка увеличилась с ростом лёгких, глаза приобрели клапаны над веками, а уши удлинились чуть ли не до плеч, как у пуделя. Человек мог закрывать ушные раковины, спасаясь от чрезмерного шума.
Улыбнувшись в душе, Ста-Пан стёр свои расчёты из памяти стратегала, вернулся к первоначальному варианту. Если оставить его в том состоянии, которое диктовалось условиями задачи, исчезал не только Марс, известный самому Ста-Пану, закукливался в «хрономогиле» очень большой и потенциально богатый пласт Регулюма. Да, нервный, неоднозначный, агрессивный, полный драматизма, но очень вариативный и динамичный. Непонятны были соображения фундатора, принявшего решение откорректировать реальность таким жёстким способом.
– Чего-то я не учитываю, – вслух проговорил Ста-Пан.
Соседний кокон вириала раскрылся, на него, прищурясь, посмотрел серокожий трёхглазый великан, известный Ста-Пану как комба Оллер-Бат. Он был атлантом, родившись на Земле за двадцать тысяч лет до войны Атлантиды и Гипербореи, то есть первого и второго Равновесий. Ста-Пан уже встречался с ним много лет назад и теперь с любопытством оглядел странное лицо атланта, с одной стороны безупречных «греческих» линий, геометрически правильное, с другой – уродливое, напоминающее обличье робота, каким их показывали в фильмах конца двадцатого века.
«Приветствую коллегу», – прилетел мысленный «голос» Оллер-Бата.
«Здравия желаю, – вежливо ответил Ста-Пан. – Давненько мы не виделись».
«Мне донесли, что вы занимаетесь сбросом «больного» варианта, – не стал отвлекаться на пустопорожнее проявление вежливости Оллер-Бат. – И у вас возникли какие-то сомнения. Я могу помочь?»
Ста-Пан пережил неуютное чувство досады. Чтобы знать, чем он занимается, надо иметь возможность «подглядывания» за его действиями, а сделать это можно было только при постоянном подключении к стратегалу. Оллер-Бат явно использовал свои возможности комиссара не по назначению. Либо получил задание от самого фундатора понаблюдать за коллегой.
«Благодарю, я справлюсь», – кротко ответил Ста-Пан.
«Могу подготовить базовый тренд».
Ста-Пан с трудом подавил возникшее раздражение. Стало окончательно ясно, что Оллер-Бат получил приказ фундатора проконтролировать его работу. Почему-то главе СТАБСа было важно, чтобы изменение реальности, корректирующее действия марсианских Равновесий, а заодно и земных в будущем, произошло точно в соответствии с его расчётами.
«Я справлюсь», – сказал Ста-Пан твёрдо.
«Не отклоняйтесь от вектора воздействия, – посоветовал Оллер-Бат равнодушно, окинув лицо собеседника непроницаемым взглядом. – Это может стоить вам перехода на другой статус».
«А с чего это коллега печётся о моём статусе?» – поднял бровь Ста-Пан.
«Я предупредил». – Оллер-Бат выбрался из кокона, сделал два шага, исчез.
Ста-Пан задумчиво смотрел на то место, где стоял атлант. Вспомнилось чьё-то шутливое изречение: «Я пришёл к тебе с приветом, топором и пистолетом». Интересно, что заставило Оллер-Бата пойти на столь неординарный контакт? Обычно комиссары баланса не вмешиваются в дела коллег, поскольку уровень их ответственности исключительно высок и любой шаг не требует обсуждений. Задания им выдавал лично фундатор. Значит, Имнихь действительно беспокоился за точное осуществление своего распоряжения, порученного комбе Ста-Пану? Почему?
Ста-Пан с минуту наблюдал за игрой огней в центральном конгломерате сфер стратегала, означающей изменения реальности во всём объёме Регулюма и на протяжении всего временного интервала его существования, потом принял решение: захотелось посмотреть на своего «предка» Станислава Панова, родившегося на Земле и получившего задатки абсолютника уже в зрелом возрасте.
Однако с броском в «хрономогилу» пришлось повременить.
В голове комиссара тихо развернулся «бутон» необычных ощущений: загорелась свеча, испустила клуб ароматного дыма, превратилась в огненную стрекозу с горящими фасетчатыми глазами…
Это был вызов фундатора.
«Слушаю, экселенц», – отозвался Ста-Пан.
«Вы исполнили поручение?» – раздался в голове комбы бесплотный мыслеголос.
«Ещё нет. Анализирую хост последствий».
«Передайте все материалы комиссару Оллер-Бату».
«Зачем? – удивился Ста-Пан. – Задание не настолько сложное, чтобы объединять усилия».
«Вам будет выдано другое задание».
Ста-Пан озадаченно потёр бровь.
«Не уверен, что это правильное решение, экселенц. Коней на переправе не меняют».
«Не понял».
«Это старая русская, нет, шире – земная пословица. Имеется в виду, что следует доделывать начатое дело, не изменяя условий выполнения задачи. Чем второе задание важней?»
«В обязанности комиссара входит беспрекословное подчинение фундатору, а не умение рассуждать. Жду вас в резиденции через три ареандра».
Ста-Пан автоматически перевёл термин в земные меры времени: выходило – через час с минутами.
«Хорошо, экселенц».
Мыслеголос Имниха растворился в тишине поля вневременной связи.
Ста-Пан ещё раз глянул на пульсирующую «сборку» хрустальных сфер в центре зала, сосредоточился на пробивании тхабс-линии в прошлое ещё на сто миллионов лет, чтобы предстать пред светлыми очами фундатора, и вдруг неожиданно для себя самого «свернул» в пространстве и времени.
Вышел он из тоннеля подбарьерного просачивания на Земле начала двадцать первого века, в том самом варианте реальности, который должен был уйти в сброс, то есть стать «хрономогилой».
Сориентировался.
Трансформировал одежду таким образом, чтобы никто не обращал на него внимания.
Мысленным усилием запрограммировал водителя жёлтого «Фиата» с фонарём «Такси» на крыше. Сел в машину.
– Куда? – спросил осоловевший водитель.
Ста-Пан продиктовал адрес.
Такси влилось в плотный поток автомобилей на Ленинградском проспекте, с трудом выбралось на Третье кольцо, а оттуда на проспект Жукова.
Комба пожалел, что избрал этот вид транспорта, так как мог бы добраться до места назначения и с помощью волхваря. Но такси уже подъехало к дому, где жил его «параллельный родич», по сути – он сам, только лет на тридцать моложе.
– Свободен.
Такси уехало.
Ста-Пан поднял голову, глядя на многоэтажный дом на углу Карбышева и Жукова, где жил Станислав Панов. Прислушался к своим ощущениям.
Повеяло холодом. Пейзаж вокруг заколебался, словно был отражён в плёнке мыльного пузыря. Это означало, что операторы одного из земных Равновесий начали процесс коррекции реальности в данном хронопространственном ареале. Совпадение настораживало, так как появление комиссара СТАБСа в земных устойчивых временных «карманах» редко сопровождалось «плывуном». Здесь же явно намечалась зона сноса, или неизм, как называли такие зоны оперативники Равновесий, то есть необратимое изменение реальности.
Ста-Пан вызвал отсчёт времени: с момента вызова фундатора прошло полтора «независимых» часа. Неужели Имнихь, не дождавшись комиссара, сам решил изменить реальность в предназначенном к «похоронам» квисторе?
Дом перед глазами Ста-Пана исчез.
Это означало, что с подачи СТАБСа земные Равновесия запустили в прошлое отряд оперов, и те изменили милиссы главных участников событий – от строителей до жителей дома. В том числе – Станислава Панова.
«Гадство скособоченное! – подумал комба с некоторой растерянностью. – Что происходит? Чем угрожает фундатору и СТАБСу вообще неоперившийся абсолютник Стас Панов, если даже Имнихь заволновался и приказал изменить его родовую хронолинию? Причем – в хронике?!»
Никто на мысль комиссара не откликнулся.
Жизнь в данном конкретном уголке Москвы продолжалась как ни в чём не бывало. Люди не умели замечать происшедшие события, исчезающие в потоке времени как нереализованная иллюзия. Видели это лишь абсолютники, обладатели трансперсонального восприятия, такие как комиссар Ста-Пан.
Помедлив, он «катапультировал» себя в прошлое на глубину строительства дома, быстро проанализировал обстановку, вычислил тренд корреляции, используемый одной из систем Равновесия для изменения реальности. Однако с удивлением констатировал, что Равновесия не имеют к тренду никакого отношения. Судя по всему, зону сноса организовывал СТАБС, хотя никакой информации об этом у Ста-Пана не было.
Тем не менее он проследил милиссы главных действующих лиц узла реальности, определил векторы вмешательства упырей – оперативников СТАБСа, вышел в нужное время и в нужном месте для защиты милиссы первого объекта… и нос к носу столкнулся с комбой Оллер-Батом.
Произошло это в селе Елизарове Ростовской области, недалеко от шатровой Никитской церкви, памятника русского зодчества шестнадцатого века. Здесь родился Никодим Макаровский, в будущем – директор строительной компании «Астикум», которая проектировала и строила дом на проспекте Жукова. В этом доме (исчезнувшем на глазах Ста-Пана) впоследствии поселилась семья Стаса Панова.
«Что вы здесь делаете, коллега?» – осведомился Оллер-Бат, применивший камуфляж-накидку, в которой он выглядел для окружающих как убеленный сединами старик.
Скорее всего он прибыл в Елизарово за мгновение до появления Ста-Пана.
«А вы что здесь делаете, коллега?» – мысленно ответил вопросом на вопрос Ста-Пан.
«Я выполняю поручение фундатора».
«Я тоже».
«Насколько мне известно, вы должны были сбросить в хроник вариант с потенциально опасным накоплением искажений реальности. Однако промедлили, и фундатор перепоручил это дело мне».
«В таком случае позвольте узнать, почему вы забрались в этот забракованный хроник?»
«Вы что-то имеете против?»
Ста-Пан в очередной раз подавил вспышку раздражения.
«Если я имею возможность отвлечься от дел, то вы – нет».
«Я и не отвлекаюсь. В задание входит ликвидация абсолютно всех возможных состояний ареала, опасных для стабильности Регулюма».
«Чем же опасен этот виртуал?»
«Я не обязан отчитываться перед вами, коллега, но я отвечу: реализация потенций данного виртуала ведёт к усилению одного из земных Равновесий. Его сброс необходим для компенсации воздействия на Регулюм упомянутого Равновесия».
«Я проанализировал историю квистора и не нашёл никаких опасных отклонений».
«Сообщите это фундатору. И не мешайте мне».
«А что случится, если помешаю?»
За спиной Оллер-Бата проявились из воздуха, уплотняясь, зыбкие тени, превратились в чёрные горбатые фигуры, напоминающие киберсолдат. Это были упыри, или устранители препятствий, предназначенные для устранения локальных временных узлов, а также для ликвидации любых живых и неживых объектов в авральных ситуациях. То ли их послал фундатор, то ли Оллер-Бат предусмотрел появление препятствия в виде коллеги.
Конечно, Ста-Пан легко справился бы с любым из упырей, но их было семеро, полная монада зачистки, да и сам Оллер-Бат слабаком не был, поэтому на конфликт идти было нельзя.
Поскольку действие происходило днём посреди села, его жители, идущие по улице по своим делам, начали останавливаться, оторопело рассматривая «пришельцев из других времён». Однако ни группа Оллер-Бата, ни Ста-Пан не обратили на это никакого внимания. Устранялось воздействие на сознание людей легко: стоило комбе с его отрядом поддержки уйти в прошлое на пару минут, изменить намерение – не выходить в данной точке континуума, и весь вариант реальности становился иллюзорным, виртуальным, «сном» Вселенной. Словно его и не было на самом деле. Помнили бы о встрече в Елизарове только сами комиссары.
«Надо же, вы подключили к этому делу даже службу кризисного реагирования, коллега. Как говорится, лучше перебдеть, чем недобдеть и получить понижение по службе».
«Извольте удалиться из зоны сноса, коллега, – сухо сказал Оллер-Бат. – Вас ждёт фундатор».
«Подождёт, – с иронией поклонился Ста-Пан. – Я успею. Не перетрудитесь, коллега. Прежде чем выполнять поручения начальства, иногда полезно задуматься, что за этим последует. Советую…»
Один из упырей вдруг выстрелил из «длиннера».
Неяркая голубая стрела разряда вонзилась в грудь Ста-Пана, разбежалась по его невидимой защитной «кольчуге» сеточкой молний.
Ста-Пан мог бы ответить гораздо более эффективно, но не стал этого делать. Просто ушёл в тхабс-линию, возвращаясь на Марс, к резиденции фундатора.
«Ты отступил», – укоризненно покачала пальцем совесть.
«Не хватало ещё затеять драку с коллегой», – нахмурился комиссар.
«Тебе никогда не хватало настойчивости. И смелости».
«Я не трус!»
«И всё же ты отступил».
Ста-Пан остановился перед красивыми резными воротами в резиденцию.
«Я опоздал. Оллер-Бат начал сброс виртуала».
«Чтобы ликвидировать отставание, иногда стоит всего лишь изменить направление».
«Это ты о чём?»
«Не о чём, а о ком».
Ста-Пан подумал о своём «брате-предке», который должен был «угаснуть» в хронике вместе со всем пластом реальности. Что, если предупредить его? Дать выход в Регулюм? Может быть, спасётся? Он же потенциальный абсолютник.
«Ну, ты совсем дурак! – возмутился внутренний голос, вечный оппонент совести. – Тебя ликвидируют вместе с виртуалом! Фундатор уже понял, что ты колеблешься, не надёжен, и принял меры».
«А, чёрт с ним! – махнул рукой Ста-Пан. – Нельзя же всё время идти на поводу у обстоятельств. Я не инструмент в руках фундатора, я ещё и человек».
Ворота в резиденцию главы СТАБСа начали медленно открываться.
Но комбы Ста-Пана перед ними уже не было…
