Москва – Карпунино
Никифор Хмель
Он не предполагал, что будет счастлив как ребенок, живя почти семейной жизнью с женщиной, чья национальность стала для него символом зла. Шарифа была весела, нежна, покорна, не уставала ухаживать за капитаном, навела в его холостяцкой – без мамы – квартире идеальный порядок, и Никифор, профессионал спецназа, прошедший огни и воды, превратился вдруг в главу семьи, которого каждый вечер ждали руки, губы, глаза и смех любимой, за которую он теперь готов был отдать жизнь.
Однако длилась эта идиллия всего три дня – с понедельника по четверг, пока не началась череда событий, которая надолго оторвала капитана от семейного уюта.
Сначала днем в четверг Шарифа прибежала домой вся в слезах и объявила, что ее дядю Муртазу, с которым у Никифора случился неприятный разговор, забрали в милицию.
Никифор после поездки в Ярославль получил передышку и сидел дома, занимался чисткой книжных полок, а также с удовольствием возился с новым, только что купленным «Хорьхом».
– За что его забрали? – хмуро поинтересовался он, обнимая Шарифу и вытирая ей слезы.
– Не знаю, – передернула плечами женщина. – На Митинском рынке устроили облаву, а он там в это время был с друзьями…
– С бандитами, – уточнил Хмель.
– Не говори так! – отодвинулась Шарифа. – Он не бандит, просто за меня переживает… по-своему… и работает, между прочим, в какой-то торговой фирме.
– Так что ты хочешь от меня?
– Помоги освободить его, ты можешь, ты ведь тоже из спецподразделения, а он ни в чем не виноват, клянусь!
Никифор угрюмо отвел взгляд. Он не имел ни малейшего желания освобождать чеченца из милиции, да и прав-то, в общем, никаких особых не имел, но слезы женщины действовали на нервы и портили настроение, что мешало чувствовать себя комфортно.
– Хорошо, я схожу в милицию. Куда его увезли?
– В линейное отделение номер три в Митино.
– Откуда ты знаешь?
– Брат сказал. Алан тоже был на рынке, но убежал.
– Ладно, не реви, собираюсь.
– Возьми меня с собой. – Она умоляюще посмотрела на капитана.
– Нет! – твердо ответил он. – Жди меня дома, там ты мне будешь только мешать.
– Мне на работу нужно.
– Вот и дуй на работу, я потом заеду.
Шарифа убежала, обрадованная и воспрявшая духом.
Никифор несколько минут раздумывал, что предпринять, хотел было позвонить Гвоздецкому, чтобы полковник помог своим участием, связей у него наверняка хватало, однако потом решил сначала поговорить с милицейским начальством сам.
Переодевшись в костюм и прихватив одно из оперативных удостоверений на имя майора СОБРа Певцова Дмитрия Леонидовича, он сел в «Хорьх» и поехал в Митино.
– Вы к кому? – остановил его дежурный третьего отделения милиции, располагавшегося в первом Митинском проезде в новом трехэтажном кирпичном здании.
– К командиру, – небрежно сказал Никифор, показывая удостоверение.
– Его нет, – подтянулся лейтенант-дежурный. – Есть заместитель, капитан Швачко.
– Доложите обо мне.
– Поднимайтесь на второй этаж, товарищ майор, комната номер двадцать два.
Никифор поднялся по широкой лестнице на второй этаж, стукнул в белую дверь с табличкой: «Заместитель начальника отделения капитан Швачко В.И.», – и вошел.
Кабинет ничем не отличался от помещений такого же назначения в подобных учреждениях: стол, на столе селектор и компьютер, четыре стула, шкаф, сейф, вентилятор. Зато хозяин кабинета имел редкую внешность, описываемую одним русским словом «боров».
Он был не просто толст, он был толст до безобразия и едва умещался на стуле, сделанном, очевидно, по специальному заказу. Никифор с трудом отыскал на жирной складчатой физиономии капитана маленькие глазки, о которых можно было сказать – поросячьи, с редкими белесыми ресницами, и носик-пуговку.
– Чем могу? – повернул к нему голову Швачко В.И., не здороваясь.
– Приветствую коллегу, – почти сердечно сказал Никифор, ожидая, пока ему предложат сесть, но не дождался и сел сам. Мельком глянул на экран компьютера: капитан Швачко играл с компьютером в электронные кости.
– Вот какое дело, капитан, – продолжал Никифор. – Ваши люди недавно чистили Митинский рынок и задержали одного человека.
– Мы задержали девятнадцать человек, – уточнил Швачко, – из них девять было в розыске, остальные проверяются. Что за человек вас интересует?
– Кахоев Муртаза Шамилевич, семидесятого года рождения.
– Чеченец?
– Чеченец, – подтвердил Никифор.
– Мы задержали группировку, занимавшуюся незаконным сбытом винно-водочных изделий, он наверняка связан с этой шайкой. Все чеченцы по сути своей воры и бандиты.
– Не все, – покачал головой Никифор, в душе тем не менее соглашаясь с оценкой «борова». – Этот чеченец работает водителем в торговой фирме «Алкогой».
– Разберемся. – Неопределенного цвета поросячьи глазки заместителя ощупали лицо Никифора. – Вам-то что за дело, майор… э-э?
– Певцов, – показал ему еще раз удостоверение Хмель. – Мне бы хотелось, чтобы этого парня освободили как можно быстрей.
– Посидит несколько суток в КПЗ, ничего с ним не сделается, – пожал жирными вислыми плечами Швачко. – Невелика цаца.
– А если он невиновен? – спросил Никифор, сдерживаясь.
– Я же сказал – разберемся. Решайте свои задачи, майор, а нам оставьте наши. У вас все?
Никифор усмехнулся, кивнул на экран компьютера.
– Конура, Луна и кости избавляют нас от злости?
Замначальника милиции побагровел, набычился.
– Что вы имеете в виду?
– Я пошутил. Так как, договоримся по-родственному?
– Навряд ли, майор. Не имею права.
– Имеешь, но не хочешь, – снова усмехнулся Никифор. – Вот если бы тебе позвонили сверху…
– Что ты сказал?!
– Я сказал, выпусти Кахоева! – жестко проговорил Никифор. – Этот человек нам нужен, понятно?!
Глазки капитана Швачко раскрылись шире, в них мелькнула растерянность, сменилась пренебрежением и раздражением.
– Майор, если не хочешь неприятностей на свою задницу – выметайсь-ка из кабинета! – Он протянул руку к селектору, но не дотянулся.
Никифор выхватил из стаканчика на столе остро заточенный карандаш и вставил в ноздрю капитана.
– Замри! Одно мое движение – и карандаш войдет на три сантиметра в твои заплывшие дерьмом мозги! Улавливаешь мысль? Не кивай, это чревато. Итак, крыса штабная, сейчас ты вызовешь кого надо и отдашь приказ освободить Кахоева! Понял? Если попытаешься шебуршиться, я вызову сюда бригаду СОБРа и развалю всю твою богадельню! Это говорю тебе я, ка… э-э, майор Певцов, командир группы особого назначения! Понял?
– По… нял, – прошептал взопревший капитан Швачко.
Никифор потянул носом, поморщился, вынул из носа капитана карандаш.
– Экий ты… ароматный, капитан, как газовое месторождение. Звони.
Швачко вдавил клавиш селектора, блеющим голосом вызвал капитана Стародубцева. Вскоре явился Стародубцев, пожилой, с залысинами и выдающимся брюшком.
– Слушаю, Владимир Илларионович, – попытался он вытянуться.
– Проследи там, Афанасий Петрович, – морщась, сказал Швачко. – Пусть освободят Муртазу Кахоева и доставят сюда.
– Зачем?
– Что за вопрос, Петрович? За ним тут пришли.
Капитан Стародубцев посмотрел на Никифора.
– Следствие еще не закончено.
– Да иди уже, капитан, – снова поморщился Швачко, – это не наше дело. СОБР заинтересован в этом бан… Кахоеве.
Стародубцев еще раз посмотрел на Хмеля и вышел.
– Я буду жаловаться вашему начальству, – пообещал несколько успокоившийся Швачко.
– Ой, не советую! – проникновенно сказал Никифор. – Начальство меня, возможно, и накажет за инициативу, но я всегда найду способ отблагодарить тебя адекватно, возможностей у меня хватает. Улавливаешь мысль?
Швачко опасливо придвинул к себе стакан с карандашами.
Ждать возвращения капитана Стародубцева пришлось двадцать минут, в течение которых замначальника отделения милиции молчал, пыхтел, сопел, потел и смотрел на гостя зверем, а Никифор размышлял об удивительных поворотах судьбы, заставлявших его то воевать с чеченцами, то спасать их. Наконец ввели Кахоева в наручниках. Узнав Никифора, он удивленно и злобно поджал губы, готовясь, очевидно, к очередному допросу.
– Снимите, – кивнул Никифор на наручники, вставая из-за стола.
Конвоир-сержант снял металлические браслеты.
– Документы отдали?
– У него были только права.
– Верните.
Сержант посмотрел на Швачко. Тот кисло кивнул.
– Верните.
Сержант козырнул и вышел.
Хмель посмотрел на Швачко.
– Спасибо, капитан. В долгу не останусь. Если понадобится помощь, звони в районный СОБР майору Певцову. – Никифор подтолкнул заросшего щетиной дядю Шарифы к выходу. – Двигай, дома поговорим.
Сбитый с толку Муртаза Кахоев зашагал впереди.
Никифор ждал, что их остановят в холле здания, но обошлось. Капитан Стародубцев вернул Кахоеву права, и тот в сопровождении Хмеля вышел из здания милиции. «Боров» Швачко поверил в «легитимность» визита коллеги и тревогу поднимать не стал.
Никифор и бывший задержанный спустились по лестнице на улицу.
– Садись в машину, – сказал капитан.
– Не сяду! – уперся Муртаза. – Куда ты меня хочешь везти?
– Садись, быстро! – Ноздри Никифора побелели. Он едва удержался, чтобы не врезать чеченцу по морде.
Тот встретил его бешеный взгляд, вздрогнул и полез в кабину «Хорьха». Никифор завел двигатель, повел машину к центру города, но за мостом через реку остановился и бросил, не глядя на пассажира:
– Вылезай.
– Что? – растерялся Кахоев.
– Выметайся и катись на все четыре стороны! Ты свободен!
Не веря ушам, дядя Шарифы помедлил, сверля Никифора взглядом, открыл дверцу, вылез. Нагнулся к окошку:
– Спасибо… я твой должник…
– На том свете сочтемся, – буркнул Никифор, рванув машину с места.
Вскоре он успокоился, заехал за Шарифой на работу и увез ее, обрадованную известием об освобождении дяди, домой.
Так закончился четверг.
А пятница началась со срочного вызова Гвоздецкого:
– Быстро на базу, капитан! Час на дорогу, час на сборы – и в путь!
– Куда?
– В обед ты должен быть в Ветлуге, это городок в Нижегородской губернии. Там тебя встретят наши разведчики. Остальное объясню на инструктаже.
Связь прервалась.
Никифор выругался про себя: он надеялся в этот вечер четверга сходить с Шарифой в театр, – позвонил ей на работу и сообщил неприятную новость:
– Я срочно уезжаю.
– Надолго? – огорчилась она.
– Дня на два-три, не больше, – заверил он, не зная, сколько времени в действительности займет его командировка.
– Буду ждать!
– Целую, не переживай.
На базе он появился в девять часов утра и уже через час летел с двумя «чекистами» в вертолете МЧС, который высадил их в трех километрах от Ветлуги, на сельской дороге, в двенадцать часов с минутами. Только тут Хмель наконец окончательно пришел в себя и понял, что пора включаться в работу.
С ним на задание, суть которого еще предстояло выяснить, Гвоздецкий направил снайпера Бориса и компьютерщика Виктора, из чего Никифор заключил, что им надо убрать кого-то традиционным способом, то есть из снайперской винтовки. Его вывод подтверждался и выбором экипировки. Всем троим выдали спецкомбинезоны «леопард», бесшумные пистолеты «котик», компьютерный комплекс хайдер, а Хмелю доверили еще и генератор пси-воздействия «нокаут», именуемый в просторечии «глушаком».
В полукилометре от места высадки их ждала машина – зеленая «Нива» с ветлужскими номерами, в которой сидели двое парней. Один из них сразу вылез и скрылся в лесу. Водитель же, ответив на пароль, протянул Никифору пакет.
– Здесь инструкции по заказу.
– Кто объект? – спросил капитан, ожидая услышать имя какого-нибудь террориста или похитителя людей, но вместо этого услышал:
– Глеб Евдокимович Тарасов.
Никифор не сразу вспомнил эту фамилию.
– Тарасов?! Капитан спецназа?! Это уж не тот ли парень, что помог нам ликвидировать банду в Ярославле?
– Читайте, – невозмутимо пожал плечами водитель «Нивы», не понимая переживаний Хмеля.
Никифор вскрыл пакет, достал три листка бумаги и фотографию, с которой на него смотрело открытое лицо объекта с прищуренными в легкой усмешке глазами. Это действительно был капитан Тарасов, ради спасения дочери практически в одиночку уничтоживший группу похитителей людей в Ярославле.
– Япона мать!.. – выругался Никифор. – Его-то за что?! Что он натворил?
Но в ориентировке об этом не был сказано ни слова. Тройке ЧК предписывалось выйти на объект с помощью группы наведения и уничтожить. И ни намека на причину ликвидации.
– Поехали, – сказал водитель. – Объект сейчас находится на пасеке с дедом и женщиной в пяти километрах от деревни Карпунино и в двенадцати километрах отсюда. Мы за ним наблюдаем.
Никифор в задумчивости подергал себя за ухо и повернулся к Виктору.
– Крути связь с полковником.
– Если над нами сейчас нет спутника, хайдер не потянет.
– Попробуй.
Виктор достал «ручной» компьютер, пристегнул к локтю и включил. Две минуты ушло на развертку дисплея и настройку, затем связист выслушал ответ диалог-диспетчера и передал наушники Никифору.
– Что случилось? – услышал капитан голос хайдера, имитирующий голос Гвоздецкого.
На экранчике хайдера высветилась фраза: «Зона свободна. Контакт разрешен»,
– По-моему, произошла ошибка, – доложил Никифор. – Объект – капитан Тарасов из смежной конторы. В чем он провинился? За что его необходимо ликвидировать?
– Это не ошибка, капитан, – ответил полковник. – Выполняйте приказ. Если нам отдают такие приказы, значит, все просчитано.
– Но он же такой, как и мы! Мы вместе участвовали в…
– Разговор окончен, капитан! После ликвидации объекта немедленно вылетайте на базу, вертолет будет ждать группу на том же месте с шестнадцати часов. – Короткий щелчок и голос хайдера: – Абонент отключился.
На экранчике компьютера высветилась надпись: «Конец связи. Несанкционированного доступа к линии не обнаружено».
Хмель снял наушники, посмотрел на приданных ему в помощь «чекистов».
– Ни хера я что-то не понимаю!
– Что будем делать? – дипломатично спросил Виктор.
– Сворачивай машинку. – Никифор кивнул водителю. – Поехали, на месте разберемся. Где твой приятель?
– Он пошел пешком, напрямик здесь в три раза короче. Но нам лучше подъехать, за пасекой наблюдают наши люди, там все тихо. Объект ни о чем не подозревает.
«Нива» резво побежала по непыльной, заросшей травой проселочной дороге на юг, свернула в лес на узкую лесную дорогу, прятавшуюся под кронами деревьев. Через полчаса дорога кончилась, упираясь в болото.
– Все, дальше пешкодралом. – Водитель, одетый в старенький спортивный костюм и кеды, достал бинокль, вышел первым.
– Переодеваемся, – скомандовал Никифор.
«Чекисты» натянули «леопарды», превращавшие их в существ иного измерения, проверили оружие, боеприпасы, рации, и проводник повел их за собой вдоль болотца на восток, руководствуясь одному ему известными приметами.
Попетляв по распадкам и низинкам, все четверо вышли к ручью, за которым начиналось колхозное поле, засеянное гречихой. Проводник сделал знак: внимание! Дальше они передвигались короткими перебежками от куста к кусту, а также ползком, пока не достигли густых зарослей лещины и крапивы. Наблюдатель группы наведения прятался здесь.
Проводник подполз к нему, что-то спросил, кивком подозвал Никифора. Капитан осторожно приблизился, обжигая руки крапивой, раздвинул стебли травы и увидел пасеку: в поле стояли восемнадцать ульев, возле которых возился пасечник в балахоне и сетчатой маске от пчел. За ульями у кромки леса стояла палатка, возле которой, в тени деревьев, лежали на надувных матрацах мужчина и женщина в купальнике. Недалеко от них возились в траве две девочки лет семи-восьми. В одной из них Никифор узнал Акулину, дочь капитана Тарасова, которую тот отбил у бандитов три дня назад в Ярославле. Сомневаться не приходилось: мужчина был тем самым Тарасовым, приехавшим, очевидно, с женой и детьми на отдых в деревню, и именно его надо было убрать незаметно и без шума.
– Сволочи! – прошептал Хмель, имея в виду свое начальство, а заодно и весь мир с ним. – Что же ты натворил, капитан, что тобою вынуждена заниматься такая контора, как ЧК? Продался мафии? Не похоже…
– Вы старший? – повернул к нему голову наблюдатель в маскировочной шапочке, скрывающей лицо.
– Я, – стиснул зубы капитан. – Можете отдыхать. Мы берем ситуацию под контроль.
– Произошли кое-какие изменения. Напарник сообщает, что с другой стороны поля он заметил двух подозрительных парней в камуфляжных комбезах. А еще двое движутся к машинам со стороны ручья.
– Где? – Никифор отобрал у водителя «Нивы» бинокль.
– Левее, за сухой осиной. Машины видите? Красную «пятнадцатую» и старенькую «Ниву» с прицепом?
– Вижу.
– Теперь посмотрите на осину…
Никифор действительно заметил колыхание травы и две головы в маскировочных головных уборах, то появлявшиеся, то исчезавшие в траве.
– Странно… что здесь происходит? Кто эти парни?
– Не наши, это точно. У них комбезы прибалтийского производства, с бледным рисунком. Но они явно нацелились на наш объект.
– Интересный компот получается. А ну-ка, рассредоточились вдоль поля! Борис, выбери позицию поверней. Без приказа не стрелять и не вмешиваться! Посмотрим, что будет дальше. Похоже, объект наш тоже заметил гостей.
Тарасов действительно начал действовать, отослав женщину с детьми к ручью, но он не видел подкрадывающихся с той стороны парней и, по сути, направил своих близких прямо к ним в лапы.
Никифор передвинулся еще левее, чтобы видеть действия чужих спецназовцев, вышедших из леса и двинувшихся к пасеке. Они приблизились к пасечнику в накидке, который снимал соты, отгоняя пчел струей дыма, и заговорили с ним. Слов слышно не было, до разговаривающих от кромки леса, где сидели в кустах «чекисты», было не меньше полусотни метров. И в это время из-за кустов, подходивших к ульям почти вплотную, вынесся в одних плавках Тарасов – бежал он так быстро, что глаз едва поспевал за ним! – и обрушился на пришельцев в пятнистых костюмах.
– Я могу снять его с одного выстрела, – доложил по рации Борис.
– Отставить! – остановил снайпера Никифор. – Что-то здесь не так! Наши не могли послать две группы в параллели, не предупредив нас. Это другая контора. И мне это не нравится. Жди!
Тарасов между тем уложил бритоголового здоровяка ударом в голову (ох и классно дерется капитан!) и схватился с белобрысым верзилой, в руке которого внезапно оказался пистолет с насадкой бесшумного боя. Схватка длилась около минуты, после чего капитану удалось обезоружить противника и разрядить в него и в напарника пистолет, впоследствии оказавшийся почти таким же «глушаком», что был и у Хмеля.
Однако это была временная победа.
– Эй, капитан! – окликнули Тарасова из леса, – не дергайся, а то мы нервные. Брось оружие и подними грабли!
Зашевелились кусты, на поле вышли, подталкиваемые в спину, женщина в сарафане и девочки.
Тарасов замер, глядя на них, весь – хищный порыв и ярость, – но в данной ситуации он ничего не мог сделать, парни в камуфляже свое дело знали и не дали бы ему ни одного шанса, если бы он попытался сопротивляться.
– Стрелять? – снова заговорила рация.
Никифор понаблюдал за Тарасовым, медлившим сдаваться в плен, за плачущими девочками, за женщиной с искаженным от страха лицом, и принял решение.
– Боря, ты этих громил в комбезах хорошо видишь?
– Одного как на ладони, – отозвался снайпер. – Директриса на второго перекрыта женщиной.
– Возьми того, что открыт, только с первого выстрела, и не попади в девчат. Я возьму второго. – Никифор ужом скользнул в траву, обходя выходивших на поле бойцов неизвестного спецназа, выбрал позицию. – Готов?
– Йес, – лаконично ответил Борис.
– Огонь!
Тихо треснули два выстрела – словно отломились сухие веточки сосны. Державший женщину детина завалился лицом вперед с дырой в затылке. Его напарник получил пулю в плечо, выпустил девочек, оглянулся, поднимая пистолет-пулемет, и Никифор выстрелил еще раз. Спецназовец упал. На мгновение стало совсем тихо. Потом заревели дети, женщина стремглав бросилась к ним, закрывая телом, ожидая новых выстрелов, но их не было, никто не показывался из леса, «чекисты» были опытными специалистами и ждали реакции группы поддержки парней в камуфляже.
Точно так же реагировал Тарасов, вдруг толкая застывшего пасечника и ныряя за ним в траву.
И тотчас же с противоположного конца поля донесся тихий щелчок, а затем – шлепок пули в один из ульев. Подозрения Никифора подтвердились: за полем наблюдали не только «чекисты», но и охотники гостей.
– Засек? – быстро прошептал Никифор.
– Нет, – виновато отозвался Борис.
– По-моему, я видел блик возле дуба. Я отвлеку снайперка, а ты снимай.
Капитан насадил на ветку берет и поднял над собой. Берет дернулся, отлетая в сторону с дыркой от пули. Тотчас же дважды выстрелил Борис. Снова наступила тишина.
Никифор достал берет, снова пошевелил им в метре от себя, но выстрелов больше не было. Спецназовцев в заграничных костюмах было пятеро – стандартная выкладка спецгруппы, охотившейся на определенного человека.
Никифор привстал:
– Глеб Евдокимыч, не стреляй, это я, капитан Хмель.
– Не знаю никакого Хмеля, – донеслось из гречихи.
Никифор встал.
Пауза длилась несколько секунд. Потом возле крайнего улья зашевелились стебли гречихи, и над бело-розовым, благоухающим медом полем поднялся Тарасов, держа в руках по пистолету.
– Кажется, мы действительно недавно встречались, – сказал он хладнокровно.
– В Ярославле, – подтвердил Никифор. – Я хотел бы с тобой поговорить.
– Не ощущаю встречного желания. Конечно, спасибо за помощь, но сдается мне, ты тоже, капитан, появился здесь не для моей защиты.
– Вот об этом и поговорим.
– Хорошо, подожди пару минут.
Тарасов подбежал к тесно прижавшимся к Софье девочкам, погладил по волосам одну, другую, успокаивая, заглянул женщине в глаза.
– Ты как?
– Нормально, – отозвалась Софья, глотая слезы. – Вы их… убили?!
– Иначе они убили бы нас. Собирайся, через пять минут уезжаем.
Тарасов подозвал Евстигнея Палыча, с трудом приходившего в себя.
– Бросай работу, дед, надо уезжать. У тебя есть кто-нибудь из друзей или родичей, кто мог бы приютить Софью с девочками и подтвердить, что мы все были у него со вчерашнего дня?
Евстигней Палыч поскреб бороду.
– Разве что кум? Головастый мужик, все понимает, даром что конюх. И баба у него не языкатая.
– Забирай Софью с детьми и быстро сматывайся отсюда. Где твой кум обитает?
– В Ченебечихе.
– Я вас через пару часов навещу.
Тарасов поцеловал женщину, подошел к Никифору, натягивая на ходу штаны.
– Что ты хотел мне сказать?
– Отбой операции, – проговорил Никифор в усик рации. – Всем собраться у пасеки. – Он повернулся к Тарасову, смерил его взглядом. – Ты хорошо сражаешься, капитан, однако не просчитываешь варианты.
– Некогда было просчитывать, они свалились как снег на голову.
– Я не об этом. Меня послали «заземлить» тебя, причем узнал я о личности клиента только здесь. Моли бога, что я тебя видел в деле и узнал, да и не хочу выполнять «темные» приказы вслепую. А теперь выкладывай, почему за тобой послали аж две команды, мою и этих пятнистых гавриков.
– Не поверишь, – сказал Тарасов, – но я не знаю. Сначала я думал, эти парни из моей конторы и пришли за мной, чтобы доставить пред светлые очи начальства. Я ведь до сих пор как бы в бегах: командир не отпустил меня для освобождения дочери, и я, естественно, ушел в самоволку. Но мои коллеги не стали бы меня «заземлять», нет особых причин. Я никого не предавал.
– Это ты так думаешь. Они могут думать иначе.
– Все равно это не они. Экипировка не та. Кстати, у этих, как ты выразился, гавриков был «глушак». – Тарасов показал пистолет с длинным квадратным дулом. – Но не армейский.
– Это «удав». Давай-ка посмотрим, что за ребята.
Они подошли к убитым спецназовцам, проверили карманы и обнаружили коричневое удостоверение с золотыми буквами ФАС на имя лейтенанта Борового. Под фотографией лейтенанта была вытиснена золотом латинская буква Z. У остальных парней удостоверений не было, в том числе у оставшихся в живых белобрысого верзилы и его бритоголового напарника, которые все еще находились в отключке после разрядов «глушака».
– Что за литера? – указал на букву Z Тарасов.
– Это группа антитеррора «Зубр», – мрачно ответил Никифор. – Те еще волкодавы, легионеры бывшие. Я с ними сталкивался в свое время, знаю их методы. Однако, насколько мне известно, ликвидацией отдельных клиентов они раньше не занимались.
– Значит, теперь занимаются.
– Не понимаю, чем ты мог насолить фасовцам.
– Я тоже.
– Есть два варианта объяснения. Первый: ты работаешь на какую-то преступную группировку и тебя решили убрать без суда и следствия, как особо опасного бандита.
– Я не работаю на преступную группировку.
– Верю. Второй вариант: ты что-то знаешь о деятельности некоего важного властного функционера, который и послал группу профи для ликвидации.
– Если бы я знал, что я знаю, – горько усмехнулся Тарасов.
– Точно?
– Клянусь! Я виноват лишь в том, что самовольно покинул часть, чтобы спасти Акулину.
– Бредятина! Представить не могу, где пересеклись следы деятелей ФАС и моего начальства, попробую выяснить. Как говорится: следы многих преступлений ведут в будущее. А пока мой тебе совет: скройся где-нибудь в такой глуши, чтобы тебя никто не мог найти.
– Не могу, – повесил голову Тарасов. – Мне надо вернуться на базу.
– Тебя убьют.
– Во-первых, это непросто. Во-вторых, я не привык зайцем бегать от опасности.
– В этом мы с тобой, кажется, одинаковые дураки, – вздохнул Никифор. – Ладно, забирай жену и детей и уезжай.
– А эти?
– Мои люди отвезут их подальше отсюда и изобразят бой убитых друг с другом. Прощай, капитан, может, еще доведется свидеться.
Тарасов помедлил, глядя то на Хмеля, то на выходивших из леса «чекистов» в «леопардах», пожал капитану руку и догнал деда с семьей.
– Ох и влетит тебе! – сказал в спину капитану Борис.
Никифор не ответил. Он и сам знал, что его ждет за невыполнение приказа.
