Ярославль
Тарасов
Летнее кафе «Парус» на улице Чкалова оказалось удобным местом для наблюдения за объектом, и Тарасов выбрал столик под зонтом с таким расчетом, чтобы виден был не только обменный пункт валюты на противоположной стороне, где скрылся объект – водитель двенадцатой «Лады», но и все подходы и подъезды к нему. Заказав пиво и соленые орешки, Глеб стал ждать.
Жара стояла приличная, градусов под тридцать, над асфальтом улицы струилось марево раскаленного воздуха, прохожих почти не было видно, машины ползли, как полурасплавленные черепахи, ведомые изнывающими от духоты владельцами, но под зонтиком было не так жарко, изредка налетал ветерок, пиво было холодным, и жизнь не казалась такой уж неудавшейся и жестокой.
На улице появилась цепочка молодых людей в бело-зеленых балахонах с плакатами: «Защитим экологию Ярославля!», «Мусоросжигательному заводу – нет!» и «Люди, очистим город от свалок!» Это шли активисты местного отделения «Гринпис».
К столику Глеба подсел толстяк в мокрой от пота рубашке с кружкой пива в руке. Вытер лицо платком, улыбнулся, кивая на марширующих гринписовцев:
– Балуются ребята. Никак не пойму, зачем им это надо. Энтузиасты? Или им хорошо платят?
– Наверное, неплохо, – отозвался Тарасов.
– Моя жена считает, что «зеленые» заботятся о природе, что их деятельность благородна и полезна. А я вот думаю, что эти доморощенные экологи лоббируют интересы определенных компаний и даже шпионят. Где-то я читал, что во всем мире сторонников «Гринпис» насчитывается больше трех миллионов человек, что у них штаб-квартир около трех десятков во всех странах мира. Это ж какие деньги надо иметь, чтобы содержать такую армию бездельников?!
– Да уж, – промычал Глеб, удивленный реакцией собеседника на марш «зеленых».
Толстяк осушил полкружки пива, вытер заструившийся по лицу пот, крякнул:
– Ух, хорошо! Давно такой жары у нас не было. А этим хоть бы хны! – Он осуждающе кивнул на молодых людей с плакатами. – Нет, я тоже против того, чтобы у нас строили мусоросжигательный завод, но, по-моему, «зеленые» никогда никому не помогли своими акциями. Одна реклама.
– А что, у вас строят завод?
– Вы не здешний?
– Проездом.
– Завод для сжигания отходов у нас начали строить еще лет десять назад. Возвели два корпуса, административное здание, завезли кое-какое оборудование, даже сделали пробный запуск одной печки, а потом заморозили стройку. Спонсор перестал платить. Вот теперь решили все же достроить и запустить. А завод, между прочим, стоит в черте города, представляете?
– Не очень, – покачал головой Тарасов. – Обычно такие предприятия экологически безопасны, так как используют безотходные технологии, и очень экономичны.
– Может быть, и так, да кто знает, соблюли ли строители свои технологии и на чем сэкономили? Вдруг газы какие начнут выделяться или там кислоты? Что тогда?
– И где располагается этот ваш завод?
– В Толге, на берегу водохранилища, причем недалеко от пристани и монастыря. Ума не приложу, почему решили строить там, а не на свалке за городом или хотя бы возле отстойников.
Колонна «зеленых» прошла.
Из двери пункта обмена валюты вышел, посвистывая, верзила в кожаной, несмотря на жару, безрукавке, с сумкой в руке, сел за руль серой «Лады».
Глеб попрощался со словоохотливым толстяком, направился к своей машине. Надо было не упустить «Ладу», потому что тогда пришлось бы искать ее по всему городу через систему ГИБДД, на что у Глеба не было времени.
К его изумлению, допрос Бердяева ничего не дал. При первых же вопросах старший лейтенант ФАС стал задыхаться, бледнеть, синеть и скончался буквально через две минуты, успев ответить лишь на один вопрос: принадлежит ли серая двенадцатая «Лада» банде похитителей? Ответ был утвердительным, хотя и неутешительным.
После смерти Бердяева Тарасову надо было начинать все сначала, чтобы выйти на схрон, где банда прятала похищенных людей.
Что случилось со старлеем, Глеб не понял. Вернее, понял, что сработал какой-то механизм самоликвидации, включившийся при допросе. Жалости к погибшему он, однако, не испытывал, перед глазами стояло лицо дочери, и это притупляло все побочные чувства. Хотя убивать Бердяева капитан не собирался, за него это сделала программа, внедренная в подсознание. Такие опыты над людьми проводились уже давно, изредка становясь доступными общественности, и Глеб недолго решал загадку смерти старшего лейтенанта.
Конечно, он мог бы захватить и водителя «Лады», обнаружив машину в центре города, однако делать этого не стал, помня смерть лейтенанта. Парень тоже мог быть запрограммирован на самоуничтожение и не успеть сообщить координаты схрона. А в этом случае шансы найти Акулину падали почти до нуля.
Серая «Лада» свернула на проспект Ленина и остановилась у супермаркета с желтой табличкой: «Обмен валюты». Верзила-водитель с небольшой сумкой вылез из машины и уверенной походкой направился ко входу в магазин. Вернулся он через десять минут, снова завел двигатель и двинулся вдоль проспекта, останавливаясь у каждого пункта обмена валюты. Глеб понял, что водитель представляет бандитскую «крышу» и собирает дань с каждого обменного пункта. Поскольку этот процесс мог затянуться, надо было что-то предпринимать.
Глеб посидел в задумчивости некоторое время, наблюдая за редкими пешеходами и автомобилями, и решил рискнуть и ускорить знакомство с объектом. Как только водитель «Лады» в очередной раз скрылся за дверями обменного пункта, Глеб быстро пересек улицу и сел на заднее сиденье «Лады»; дверцы машины водитель на время своего отсутствия не запирал, будучи в полной уверенности в сохранности своего вида транспорта.
Верзила в коже появился через несколько минут, сел в машину, тронул ее с места, и в это время в шею ему уперся ствол пистолета.
– Тихо! Не делай резких движений! Езжай прямо, не быстро, и голову не поворачивай.
– Да ты что, мужик! – попробовал было посмотреть на пассажира водитель и получил удар по уху.
– Смотри вперед! Будешь отвечать на вопросы, отпущу живым. Вопрос первый: где ваша штаб-квартира?
– Что?! Да ты понимаешь, козел…
Удар по уху, вскрик. Машина вильнула.
– Повторять больше не буду. Где заседает ваш блаткомитет?
– Ты либо февраль, либо вовсе фебус…
Еще один удар – по шее. Водитель сунулся носом в руль, с трудом удержал машину от столкновения с автобусом.
– Ну, фраер, тебе амбец…
Глеб понял, что этого отморозка обычным нажимом не взять, нервы у него были как канаты, а достучаться до сознания и напугать его было невозможно.
– Останови машину!
– Да иди ты!..
Глеб выстрелил над ухом водителя. Пуля пробила боковое стекло, вонзилась в тумбу с рекламными плакатами. Водитель дернул головой, резко затормозил, ошалело глянул на пассажира, и глаза его расширились.
– Ты?!
– Узнал? – усмехнулся Глеб. – Вот и хорошо, сговорчивее будешь. Я шутить не люблю. А теперь слушай внимательно, рожа. Сначала я прострелю тебе руки, потом ноги, а потом ты будешь уже никому не нужен. Годится перспектива?
– Да кто ты такой?! – облизнул губы верзила.
– Хрен в пальто. Анархист я, понял? Ну, будешь базарить или сразу ответишь на вопросы?
– Тебе кранты…
– Это я уже слышал. – Глеб повел стволом пистолета, прижал его к плечу водителя. – Где блатхаза? Считаю до трех: раз, два…
– Хаза на корте, – торопливо проговорил водитель.
– На каком корте?
– На Угличской построили новые теннисные корты, там батар держит хазу…
– Кто батар?
– Витя Битый, у него ресторан на Толбухина.
– Молодец, правильно соображаешь. А теперь главное: где вы прячете товар?
– К-какой товар? – вильнул глазами водитель.
Глеб приставил пистолет к горлу верзилы, глаза его посветлели, стали тигриными, бешеными. Водила вспотел.
– Где вы прячете похищенных людей?
– Меня ж на душец возьмут или в доску спустят!..
– Выбирай: или ты говоришь, или я у тебя кукурузу отстрелю.
Водитель побледнел. Было видно, как в его башке тяжело ворочаются мысли. Он никак не мог поверить, что кто-то способен поступить с ним так же, как он с другими людьми.
– Считаю до трех. – Глеб надавил стволом пистолета на кадык парня. – Раз, два…
– В припалиннике.
– Переведи. Я плохо знаю ваш воровской жаргон.
– На мусоросжигательном заводе.
– Это другое дело. Где именно?
– В подвале под двухэтажкой.
– Сколько у вас сейчас пленников?
– Пятеро… кажись… не помню, я их не видел.
– Дети есть?
– Кажись, трое… или четверо… не знаю…
– Девочки, мальчики?
– А тебе-то что? – скривил губы водитель.
– Среди них дочка одного важного человека, – глухо проговорил Тарасов. – Зовут Акулиной. Не слышал?
– Я к этим делам не имею отношения. Спроси у Битого.
– И спрошу. Но если с девочкой что-нибудь… – Тарасов резко выдохнул воздух, умолкая.
Водитель потек сильнее, хотя нельзя было сказать, что он боится капитана. Он действительно не верил в реальность угроз.
Запиликал мобильный телефон, лежащий в «бардачке» машины.
Водитель дернулся к нему, застыл.
Глеб подумал, достал телефон, сунул парню.
– Отвечай.
– На шнурке, – включил телефон водитель.
– Ты где, Кирпич? – спросили на том конце линии. – Кидняк забрал?
– Кончаю.
– Давай быстрей, хозяин ждет.
– Скажи, что едешь, – тихо бросил Тарасов.
– Еду.
Глеб выхватил у него трубку, выключил, кинул на сиденье.
– Заводи тачку.
Водитель смотрел непонимающе, и капитан добавил:
– Поедем к твоему хозяину. Поговорить с ним хочу.
– Охренел?! – вытаращился на него водитель. – Да пахана два десятка жлобов охраняет…
– Проведешь меня к нему, а дальше не твоя забота.
– Ну, смотри, тебе видней.
– Что, надеешься выйти сухим из воды? – понимающе усмехнулся Глеб. – Не надейся, братан, если я утону, ты пойдешь ко дну вместе со мной. Так что веди себя примерно.
Водитель включил двигатель, вывел машину из ряда стоящих у тротуара, раскаленных от солнца автомобилей. Вид у него все еще был такой, будто он сомневается в своей трезвости, и лишь вспухшее ухо напоминало ему о реальности происходящего.
Свернули на Угличскую, миновали многоэтажки, церковь Леонтия Чудотворца, остановились у высокой металлической ограды с узорчатыми воротами и калиткой, на которой красовалась табличка: «Ярославский теннисный клуб «Волга». Водитель посигналил. Ворота раздвинулись, управляемые дистанционно. «Лада» проехала по асфальтовой дорожке мимо клеток с теннисными кортами, остановилась возле двухэтажного особнячка из красного кирпича, с зеркальными золотистыми стеклами. Из дверей центрального входа в особняк вышли двое крепких парней в кожаных безрукавках, в одном из которых Глеб узнал верзилу в перчатках без пальцев.
– Ну, что, фраер, не прошла охота встречаться с хозяином? – осмелел водитель. – Заехать-то ты заехал, а вот выедешь ли – не знаю.
Тарасов приблизил лицо к лицу водителя и сказал раздельно, глядя, как у того расширяются зрачки:
– Я вас всех здесь положу, сволочь бандитская! Но ты будешь первым, если подашь повод! Не пытайся, если жизнь не надоела, проверено дураками. Понял?!
– Понял, – скис водитель.
– Выползай.
Тарасов сунул руки в карманы куртки и вылез вслед за водителем.
– Ты кого привез, Кирпич? – удивился верзила в перчатках. – Это же наш корешок с пушкой из Ростова.
– Вот, к Битому гость, – упавшим голосом сказал Кирпич. – Говорит, важное дело…
– Это ж какое у него важное дело может быть к хозяину? И откуда он его знает?
– Сам у него спроси.
– А ты что ж не догадался, ксиву не попросил? Эй, фраерок, ты откуда такой прыткий взялся? Что за базар у тебя к Вите?
– Не твое дело, шпана, – равнодушно ответил Тарасов. – Иди к своему козырному барину и доложи, что к нему в гости майор ФСБ Гольцов прибыл. И не вращай белками-то, а то глаза ненароком потеряешь.
– Т-ты, с-сук!.. – прошипел верзила, сунув лапу за спину, где у него, очевидно, под ремень был засунут пистолет.
– Не наезжай, Фигура, – буркнул водитель «Лады», с испугом посмотрев на спокойно державшегося Тарасова. – Разобраться надо. Он отсюда все равно свалить не сможет, пусть побазарит с Битым, вдруг важняк какой.
Бугай в перчатках сплюнул, остывая, окинул Глеба нехорошим мутным взглядом.
– Ладно, майор, или кто ты там, поглядим, что за кидняк ты приготовил. Но если хозяин с тобой базлать не станет, я те припомню шутку в Ростове! – Он вытащил пистолет. – Кирпич, обыщи его. Подними-ка руки, майор.
Водитель «Лады» с некоторой опаской подошел к Тарасову, похлопал его по карманам, пошарил под ремнем за спиной и с недоумением посмотрел на верзилу в перчатках.
– Ничего нет!.. – Он повернул голову к Тарасову. – А волына где, которой ты мне по ушам лупил? Стекло боковое раздолбал?
– Обыскиваешь плохо, – усмехнулся Глеб, мгновенно выхватывая пистолет (шестнадцатизарядный «волк» для спецподразделений) из-под мышки и направляя ствол в лоб отшатнувшемуся бандиту. Потом взял пистолет за ствол и подал рукоятью вперед не менее оторопевшему Фигуре.
– Не забудь вернуть.
Верзила мотнул головой, взял пистолет, окинул Глеба враждебным, но с долей уважения, взглядом.
– Шутник ты, однако, майор, любишь эффекты. Покажь ксиву.
Глеб протянул ему удостоверение майора ФСБ.
– Ладно, топай вперед. Витя разберется. Больше у тебя ничего нет?
– В карманах пусто, – поспешил вмешаться Кирпич.
– А ты умолкни, дядин сарай, в следующий раз застукаю!
– Да ты знаешь, кто он на самом?.. – Кирпич не закончил.
Тарасов ударил его в основание шеи особым образом, и водитель завалился на бок, затих, закатив глаза.
– Ты чего?! – отпрыгнул назад Фигура, поднимая пистолет; у него был армейский «дятел» новейшего образца, что наводило на некоторые размышления. – Сливу в брюхо захотел?!
– Он мне надоел, – хладнокровно сказал Тарасов. – Веди к пахану, мне некогда.
– Ну ты даешь! – покрутил головой Фигура, расслабляясь. – Где только таких выращивают?
– В Караганде, – продолжал вести себя с прежним нахальством Глеб. Было заметно, что такое поведение сбивает бандитов с толку и заставляет их прикидывать причины уверенно-хамского отношения к ним гостя.
– Двигай и без фокусов!
– А с Кирпичом что делать? – спросил второй амбал. – Он вроде как и не дышит.
– Ты что, замочил его, что ли? – нахмурился Фигура.
– Оклемается, – равнодушно бросил Глеб, надеясь, что водитель еще долго будет приходить в себя. Бил он его именно с таким расчетом.
Его повели в особняк, держась позади на приличном расстоянии. Зауважали, подумал он с усмешкой. Поднялись на второй этаж и вошли в просторную приемную президента теннисного клуба «Волга», отделанную ценными породами дерева. В приемной находились еще два мордоворота в коже и симпатичная длинноногая секретарша в короткой юбке, с вызывающе полуоткрытой грудью. Она поливала цветы в кадках, когда появились гости.
– Зинаида, скажи Вите, к нему дракон притопал, – подошел к секретарше Фигура.
– По какому делу? – оглянулась девица, окидывая Тарасова оценивающим взглядом.
– Ты доложи, – нахмурился верзила в перчатках. – Витя сам разберется.
Зинаида бросила на Глеба еще один взгляд, одернула юбочку и скрылась за дверью кабинета президента. Через минуту дверь распахнулась, и в приемную вышел владелец клуба и ресторана.
Видимо, в прошлом Витя Битый был боксером: у него был перебит нос и расплющены мышцы лица, что не мог скрыть ни возраст, ни жировой слой. Теперь же перед Тарасовым стоял обрюзгший, длиннорукий, с широкими покатыми плечами, но небольшого роста лысоватый мужик, похожий на сейф, скрещенный с гориллой. Его маленькие глазки неопределенного цвета ощупали фигуру Тарасова, впились в лицо капитана.
– Ты кто? – спросил он неожиданно жидким голоском.
– Хрен в пальто, – ответил Глеб, исподволь готовя себя к взрывной энергетической отдаче.
– Я тебя не знаю.
– Майор Гольцов. – Фигура протянул ему удостоверение Тарасова. – Управление внутренних расследований ФСБ.
Витя Битый мельком взглянул на красную книжицу.
– Не знаю я никаких майоров…
– Зато я тебя знаю, – перебил его Глеб. – С тобой работает наш человек, старлей Бердяев из ФАС. Он прокололся. Я приехал кое-что тут зачистить. Пошли поговорим.
Тарасов двинулся к двери в кабинет.
Четверо амбалов преградили ему путь, играя пистолетами.
В глазах Вити Битого мигнул злобный огонек. Он в задумчивости посмотрел на Тарасова, на своих телохранителей, перевел взгляд на секретаршу.
– Зинаида, будь ласка, сваргань гостю кофе. Проходи, майор.
Тарасов неуловимо быстрым движением выхватил у Фигуры удостоверение, прошагал мимо и вошел в кабинет. За ним вошел президент клуба, шепнувший что-то на ухо верзиле в перчатках.
Кабинет президента, а также «по совместительству» вожака преступной группировки, похищающей людей ради выкупа, был в три раза больше приемной и гораздо роскошнее. В глазах рябило от обилия вычурных деталей лепнины, позолоты, зеркальных покрытий, стекла, хрусталя, фарфора, металла. Мебель здесь также стояла богатая, из ценных пород дерева: карельской березы, мореного дуба, трансильванской сосны, вишневого дерева, черного капа, – и отделана кожей и особым материалом, отливающим муаровым серебром.
Витя Битый устроился за массивным столом с резными панелями и мраморной столешницей. Тарасов сел на стул напротив.
Секретарша принесла кофе, делая Глебу глазки.
– Давай, бухти, – кивнул Витя, откидываясь на спинку мощного троновидного кресла и сцепляя на груди толстые пальцы.
– Собственно, у меня деловое предложение, – сказал Тарасов, принюхиваясь к запаху кофе; интуиция подсказывала, что лучше этот напиток не употреблять.
– Ну? – благодушно посмотрел на него хозяин кабинета.
– Что за твоей спиной стоит ФАС – понятно, иначе бы ты не вел себя так нагло. Я не удивлюсь, если окажется, что и людей ты хватаешь по заказу службы. Один только вопрос: зачем им дети?
Редкие белесые бровки Вити Битого полезли вверх.
– Не понял?
– Похоже, твои шавки все в тебя – тоже не понимают вопросы с первого раза. Что ж, повторяю вопрос: зачем твоим заказчикам дети? Я знаю, что у вас их сейчас четверо или пятеро.
Витя Битый засопел, перестал излучать благодушие.
– Майор, на кого ты работаешь? По замашкам ты крутой, а судя по вопросам – дурак.
– Собственно, меня мало интересует, – как ни в чем не бывало продолжал Глеб, – для каких целей ФАС заказал тебе отлавливать детей, главное, что среди них моя дочь. Теперь слушай предложение. Мы сейчас с тобой едем на мусоросжигательный завод, где вы прячете детей, ты даешь указание отпустить мою дочь, да и остальных деток тоже, а я даю тебе возможность свернуть свою деятельность и сбежать отсюда. За границей для таких, как ты, места много.
В поросячьих глазках Вити Битого шевельнулось изумление.
– Что ты сказал?!
– Опять двадцать пять! Все надо повторять сначала. Я предлагаю обмен: детей на твою свободу, хотя и относительную, конечно.
– Ах ты будник-мухомор, бугайщик верченый, болт гнилой, гребень порченый! – Витя, очевидно, когда-то сидел и прекрасно знал уголовный жаргон. – Да мы из тебя, падло, голубка сварганим! – Он начал подниматься из-за стола, вдавил кнопку селектора, и в кабинет ворвались двое телохранителей «бизнесмена», здоровяк с рыжим пушком на щеках и бандит по кличке Фигура.
– Возьмите его на понт, хлопцы, выясните, что он за птица.
– Значит, мы не договорились, – вздохнул Глеб, оставаясь сидеть. – А жаль. Я ведь действительно хотел дать тебе шанс спасти шкуру.
– Вставай! – рванул его за плечо ражий детина с рыжим пушком и согнулся пополам от удара локтем в солнечное сплетение, хватая ртом воздух.
Фигура вытащил пистолет, однако воспользоваться им не успел. Глеб сделал подкат, сбил его с ног и «зафиксировал добивание» – ударом ребром ладони по носу успокоив верзилу. Тем же приемом добив второго телохранителя, сидевшего на корточках, он подобрал их пистолеты, один спрятал в карман, второй направил на застывшего киселем президента клуба.
– Пошли, боксер.
– Х-х… худа? – выговорил Витя.
– Проводишь меня до завода. Выходишь первым, я за тобой. Скажешь своим «шестеркам», что едешь со мной по важному делу. Одно неосторожное слово – и ты покойник. Я не шучу. Терять мне хоть и есть что, да только прежде я уничтожу всю твою кодлу. Уяснил?
– М-мне… н-надо…
– Понял?! – Глеб навел пистолет в лоб Вити.
– По-понял… – Витя привстал, судорожно цапнул за узел галстука, пытаясь его ослабить. Потом стал задыхаться, лицо его налилось синевой, глаза выпучились, и он рухнул в кресло безжизненным студнем.
– Дьявол! – выдохнул Тарасов, внезапно соображая, что вожак банды похитителей тоже был запрограммирован на самоликвидацию, как и старший лейтенант Бердяев. ФАС не хотела рисковать и подстраховала себя от провала и утечки информации, закодировав всех, кому не доверяла.
Несколько мгновений Глеб прикидывал, что может сделать в создавшейся ситуации, потом нажал кнопку вызова на столе Вити и встал за дверью.
В кабинет заглянул бритоголовый атлет с огромными кулаками. Увидев лежащих на полу приятелей, он сунул лапу за спину, однако вытащить пистолет не успел, Глеб рубанул его ребром ладони по мощной шее и подхватил в падении, чтобы здоровяк не наделал шуму. В приемной оставался еще один охранник, ждущий своей очереди, но вызывать его Тарасов не стал. Просто вышел в приемную и направил на вскочившего со стула парня пистолет.
– Стоять! Руки в гору! – Глеб посмотрел на изумленно пискнувшую секретаршу. – Зинаида, забери у него пушку.
Секретарша вытащила из-под ремня пистолет охранника.
– Брось его мне. Теперь найди что-нибудь вроде веревки.
– У нас ничего нет…
– Давай скотч.
Зинаида достала из стола катушку скотча.
– Ложись мордой вниз! – Глеб заставил охранника лечь и связал ему руки и ноги так, чтобы он не мог двигаться.
– Теперь твоя очередь.
Секретарша отпрянула.
– Вы хотите меня… как его? Может быть, лучше… – она облизнула губы, кокетливо поправила юбку, – займемся другим делом? Более приятным?
– Садись!
Зинаида вздрогнула, перестала строить глазки, опасливо села на стул. Глеб привязал ее к стулу, затем нашел салфетки и затолкал обоим в рот в качестве кляпов.
– Попробуете поднять шум – вернусь и перестреляю! Понятно? Повторять не надо?
Секретарша замотала головой. Охранник что-то промычал, пошевелиться он не мог.
Глеб засунул под ремень еще один пистолет (где они такие достают? «Дятлы» только-только поступили на вооружение. Или бандитов снабжает ФАС?) и вышел из приемной Вити Битого, ставшего уже не просто битым, а убитым. Хотя Тарасов был виноват в этом лишь косвенно.
Коридор второго этажа оказался пустым. На первом этаже курили двое верзил в коже, уставились на спокойно подходящего Тарасова.
– Эй, ты… э-э… – заговорил первый, с бородкой и усами.
– Все нормально, мужики. – Глеб сделал еще два шага, ловя момент для атаки. – Хозяин сейчас спустится. – Еще шаг и еще. – Пойдемте со мной.
Его уверенный вид сбил охранников с толку, и они дали капитану возможность подойти вплотную и обойтись без стрельбы. Парень с бородкой в нерешительности посмотрел на своего длинноволосого напарника, тот открыл рот, собираясь что-то сказать, и в этот миг Тарасов прыгнул.
Удар в голову отшвырнул бородатого к колонне в глубине холла. Длинноволосый схватился за оружие, вместо того чтобы ответить рукопашкой или хотя бы защититься блоком, и Глеб уложил его тремя ударами – по руке, выбивая пистолет, в грудь и в горло. Затем добил бородатого, пытавшегося встать.
На шум в холле никто не появился, и капитан порадовался тому, что пока удается обойтись без огневого контакта, что всегда чревато непредсказуемыми последствиями.
Возле особняка теннисного клуба слонялся мрачный водитель «Лады», поджикивая камешки и пиная покрышки колес машины. Заметив Тарасова, он открыл рот.
– Тебя отпустили?! А где Витя?
– Поехали, Кирпич, – будничным тоном сказал Глеб, направляясь к машине. – Витя подъедет позже.
– Куда?
– На мусоросжигалку. Садись быстрей!
Водитель в сомнении поскреб макушку, посмотрел на окна особняка, потом на Глеба и переменился в лице, увидев направленное ему в лоб дуло пистолета.
– Садись! – жестко приказал Тарасов.
Кирпич вспотел, засеменил к машине, оглядываясь, сел в кабину, завел мотор. Глаза его вдруг раскрылись шире.
– Ты их… замочил?!
– Витя умер сам. Остальные будут жить, хотя я с удовольствием прикончил бы вас всех! Поехали!
Кирпич выжал сцепление и повел машину к воротам. Посигналил. Ворота открылись. Охрана на мониторе, наверное, еще не знала, что случилось в офисе босса. «Лада» выехала на Угличскую, и лишь после этого Глеб вздохнул с облегчением и позволил себе немного расслабиться.
Он еще не представлял, каким образом будет действовать дальше, но верил, что сориентируется на месте и освободит Акулину.
