С вершины холма открывался великолепный вид на алую равнину, покрытую чешуйчатым золотым кустарником и усеянную группками живописных коричневых скал в желтую крапинку. Над равниной там и тут летали самые настоящие мыльные пузыри разного диаметра, от одного метра до двадцати, прозрачные, бликующие, с облачками светящегося тумана внутри. Иногда они вздрагивали, их очертания искажались, пузыри превращались в струи тумана и сжимались в огненные сгустки, которые через мгновение исчезали.

Небо планеты было жемчужно-желтым, напоминающим песчаное речное дно, песчинки которого изредка вспыхивали золотом, превращаясь в рыбью икру. Светило на небосклоне отсутствовало, его заменяла тонкая светящаяся зеленовато-желтая нить, перечеркнувшая небосклон, но на равнине было довольно светло.

Еще одна необычная деталь дополняла картину иного мира: тонкая розоватая колонна вдали над горизонтом. Ее верх светился как раскаленный уголек и таял в небе дымной струйкой.

Пейзаж чужой планеты казался мирным, дремлющим, спокойным и безмятежным. Но внимательному глазу открывались трещины, пересекавшие равнину из конца в конец, глубокие ямы, провалы, разрывы и лужи блестящей субстанции, похожей на ртуть или расплавленное олово. И тогда становилось ясно, что этот мир неблагополучен.

– Тоска… – первым нарушил молчание Гаранин, налюбовавшись инопланетным ландшафтом. – Жить здесь я бы не хотел. Вы уверены, что мы вышли там, где нужно?

Олег Борисович посмотрел на Ивора.

«Хронодесантники», одетые в блестящие скафандры с коническими шлемами и похожие на горбатых металлических варанов, ничем не отличались друг от друга, но рядом с Ивором всегда держался псевдочеловек Трангха, и все легко угадывали, кто из них является оператором.

– Мы вышли правильно, – отозвался Ивор, скрывая волнение. – Я чувствую отца… он здесь.

– Тогда почему он не отвечает на вызовы?

– Не знаю… эфир вообще мертв… возможно, изменилось пространство Ветви, перестало пропускать электромагнитные волны…

– Позови его в мысленном диапазоне.

– Я пытаюсь… – Голос Ивора изменился, он замолчал и через несколько минут прошептал: – Он… ответил!

– Где они? – быстро спросил Павел Жданов.

– Сейчас… они слышали нас… плохо… но не отвечали, так как опасались провокации… Слушайте, они выходят на связь!

– Кто говорит? – раздался в наушниках раций чей-то требовательный голос. – Это и в самом деле мой сын?

продекламировал молодой человек.

– Черт возьми, действительно Ивор!

– Не ожидал?

– Если честно, именно на тебя я и рассчитывал. Потом расскажешь, как ты нас нашел. Кто это с тобой?

– Неужели не узнаешь, братец? – с укоризной проговорил Жданов-второй.

– Паша?! Кванк?!

– Ну слава богу, узнал!

– Дьявол! Как вы вовремя! Атанас уверяет, что до окончательного схлопывания Ветви остались буквально часы, если не минуты.

– Спокойно, прорвемся. Где вы прячетесь? Мы идем к вам.

– Ствол видите? Мы в километре от него. Энергии осталось мало, поэтому мы экономим на всем. Найдете?

– Направляемся к вам.

– Подождите! – вдруг взволнованно проговорил Ивор. – Я чую опасность! В районе Ствола что-то происходит…

В эфире установилась пугливая тишина.

С расстояния в пятнадцать километров, на котором находились от хронобура «десантники», даже с помощью зорких оптических систем «кокосов» ничего нельзя было разглядеть. Но отец Ивора со спутниками были ближе, и они увидели то, что не удалось увидеть спасателям.

– Кажется, у нас гости! – хладнокровно сообщил Жданов-отец. – Одиннадцать человек. Летят со стороны Ствола и не прячутся, словно хозяева здесь. Это случайно не ваши парни?

– Нет, мы еще далеко. Мчитесь сюда!

– Поздно, они рядом. Если мы бросимся наутек, они откроют стрельбу, а ответить нам почти нечем.

– Тогда вступайте в переговоры, тяните время, обещайте златые горы! Через пару минут мы будем рядом, дайте пеленг.

– Ждем, – лаконично отозвался отец Ивора, умолкая, но не выключая рации.

– Надя, вы остаетесь здесь, – не терпящим возражений тоном проговорил Жданов. – Присмотрите за Трангхой и за Петрухой. Они нас демаскируют.

– Но… – робко начала Надежда.

– Надя, выполняй! – тихо сказал Руслан.

– Остальные, за мной! – скомандовал Жданов, будто ничего не произошло, и превратился в едва заметный прозрачный кокон – это сработала система голографической маскировки «кокоса». – По пеленгу идем клином, затем расходимся и выбираем цели. Огонь открываем только по команде. Как поняли?

Ответом Жданову было дружное исчезновение всей команды: «хронодесантники» включили режим «инкогнито».

Аппаратура «кокосов», управляемая мыслью, позволяла их хозяевам не отвлекаться на второстепенные детали во время полета или конкретного действия. Данные анализа обстановки, выводимые на зрительный и слуховой нервы, поступали мгновенно. Поэтому даже Надежда, никогда не мечтавшая стать оперативником, успешно справлялась с ролью члена команды, опекаемая инком костюма. Ей оставалось только выбирать предлагаемые варианты действий и отдавать команды инку, остальное доделывала интеллектуальная – и очень быстрая! – автоматия «кокоса».

До места, где группу Жданова-отца окружили незнакомые люди, выбравшиеся из Ствола, команда Ромашина–Жданова добралась за две минуты с небольшим. Селекторы раций нашли волну, на которой переговаривались чужаки, и «хронодесантникам» стало ясно, что руководит ими Лаэнтир Валетов, а все они представляют собой группу ликвидаторов, с которой Руслан успел познакомиться еще на «своей» Земле.

Жданов и его соратники действовали быстро и решительно, понимая, что счет идет на секунды. Они появились за спинами ликвидаторов, почему-то не включивших системы маскировки, мгновенно разобрали веселящихся оперативников Валетова, наметив каждый своего визави, и приготовились к атаке.

Ликвидаторы, уверенные в своем превосходстве, не спешили уничтожать окруженную со всех сторон пятерку: Жданов – Белый – Златков – Купер – Пирелли, – и вели с ними издевательскую беседу. Они клюнули на мирно-просящий тон объектов ликвидации и в превкушении бойни острили и хохотали, перебивая друг друга.

Жданов, который вел переговоры с Валетовым, переждал очередной взрыв хохота и сказал с великолепной простотой:

– А теперь, господа шутники, предлагаю кончить этот базар и сдаться. Кто не сдастся – будет уничтожен. Считаю до трех: раз…

В эфире послышался еще больший хохот. Лишь Валетов, почуявший неладное, вдруг начал оглядываться и поднялся над цепью своих бойцов.

– Два, – хладнокровно продолжал Жданов-отец.

– Мы в ловушке! – завопил Валетов.

– Три! – закончил Жданов.

– Залп! – рявкнул Жданов-второй.

Сверкнуло множество молний, на месте висящих в воздухе солдат Валетова вспыхнули клубки разноцветного пламени – цвет отражал вид оружия, – в эфир выплеснулись вопли погибающих людей. К сожалению, досталось и спутникам Жданова: были убиты Кевин Купер и Луиджи Пирелли, не успевшие включить маскировку костюмов.

Валетову удалось увернуться от выстрела и метнуться к Стволу. Но и его в конце концов догнала стрела разряда «глюка», швыряя останки ликвидатора в трещину на склоне холма.

Крики стихли.

Пламя погасло.

Дым рассеялся.

К стоящим на холме «варанам» в зеркальных балахонах прибавился еще один «горбатый варан» – Ивор, выключивший маск-систему, бросился к ничем не выделявшейся среди других фигуре.

– Отец!

– Сын!

«Вараны» обнялись.

К ним присоединились остальные «хронодесантники», удрученные гибелью товарищей. Руслан вызвал Надю и полетел к ней навстречу, хотя заблудиться она не могла.

– Категорически свидетельствую свое почтение, – проговорил Златков, встряхивая руку Ромашина. – Кажется, мы где-то встречались.

– Двадцать пять лет назад, – ответил ему Игнат. – Где-то на вершине Контрствола.

– Друзья, предлагаю покинуть этот умирающий уголок, – сказал Жданов-старший, отец Ивора. – Отметим встречу в другом месте.

И словно в ответ на его слова колонна Ствола в километре от встретившихся людей превратилась в колючий огненно-дымный шар взрыва.

Ни одна из родных планет членов отряда не гарантировала безопасности подросшей в численности команде Ромашина–Жданова, и тогда было решено остановиться в мире Ясены, матери Ивора и жены Жданова-старшего, на планете Гезем.

Ствол здесь тоже был взорван, поэтому появления из его мрачных развалин опасных гостей ждать не приходилось. Тем не менее отряд жил по законам военного времени, и лагерь охраняли по очереди: двое мужчин, Трангха и Петруха.

После устройства лагеря молодые люди разбились по парам: Руслан с Надеждой, Ивор с Мириам – и с разрешения командования отправились «изучать местность».

Мириам захотелось повидаться с девочкой Янаей, которая помогла им во время первого выхода на Гезем, а Ивор не прочь был познакомиться с дедом и бабушкой, родителями мамы. Ориентировался Ивор теперь в любом месте свободно, поэтому для него не составило труда определить координаты деревни, где жили родственники. И хотя он ни разу в жизни их не видел, молодой человек был уверен, что узнает стариков сразу.

Отец с ними не пошел, понимая, что молодым людям необходимо уединиться. Сказал только, что посетит деревню с родичами жены позже. Таким образом, Ивор и Мириам оказались предоставленными сами себе и умчались из лагеря, как только получили инструкции от Ромашина и Жданова-два.

Руслан с Надеждой тоже хотели познакомиться с аборигенами, однако сначала просто полюбовались сверху на лесные просторы планеты, затем спустились к ручью, берега которого заросли удивительно мягкой шелковистой травой и цветами, и не заметили, как оказались в объятиях друг друга. Не задумываясь, сбросили «кокосы», упали в траву, и долго сдерживаемое острое желание соединило их жаркой волной взаиморастворения, в которой без следа утонули опасения быть увиденными со стороны, стыд и сомнения. Они любили друг друга до изнеможения, пока не насытились, но и потом еще долго лежали обнаженными в траве и просто смотрели в синее небо, прислушивались к шепоту ветра в траве и лесным шорохам и ни о чем не думали. В том числе о том, что ждет их впереди.

Потом с наслаждением искупались в ручье.

Вода в нем была изумительно прозрачная, холодная и вкусная, ее можно было пить бесконечно, и они пили, пили, пока не заныли зубы. Руслан, выйдя на берег, снова потянулся было к Наде, обнял ее и вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Замер, обращаясь в слух, ругнулся в душе, проклиная собственную беспечность, и метнулся к лежащим в траве костюмам.

Однако тревога оказалась напрасной. Существа, с любопытством наблюдавшие за ними из чащи леса, были медвянами, разумными медведями, о которых предупреждали Ивор и Мириам. Два огромных косматых зверя с умными мордами, одетые в блестящие фартуки и нарукавники, вышли из-за деревьев, дружелюбно помахали землянам лапами и исчезли, оставив на противоположном берегу ручья большую берестяную кружку с медом.

Руслан крикнул им вслед спасибо, перешел ручей вброд, взял кружку, понюхал, макнул палец в мед и облизал.

– Отличная штука! А запах!.. – Он вернулся к Наде. – Попробуй, вкусно.

Девушка с опаской понюхала мед.

– А они нас не отравят?

Руслан засмеялся, сделал большой глоток меда и протянул туесок Надежде.

– Пей, не бойся, медвяны нам не враги.

Они по очереди опорожнили полкружки, запили водой из ручья, умылись и натянули «кокосы».

– Ну что, теперь в лагерь?

На лицо Надежды легла тень, глаза ее стали грустными.

– Я, наверное, зря согласилась пойти с тобой. Я здесь лишняя…

– Совсем не лишняя, – запротестовал он, снова пытаясь обнять Надю.

Она отстранилась, покачала головой.

– Нет, лишняя… Я не воин, как Мириам, и ничего не умею. Пока мы не встречали серьезных препятствий и не воевали по-настоящему, но, как только столкнемся с армией этого проклятого Палача, я стану обузой. Для отряда, для тебя…

– Никогда!

– Не возражай, я же вижу, как ты переживаешь, что не свободен. Может быть, мне лучше вернуться? Если это, конечно, возможно.

Руслан обнял Надю, заглянул в глаза.

– Я тебя никогда не брошу и нигде не оставлю. Хотя многое зависит и от тебя самой. Если захочешь, я тебя, конечно, отправлю на Землю, но ведь ты свободно можешь стать такой же, как Мириам. Или как моя мама, прошедшая с отцом все огни и воды. Ты же умница, ты сильная, справишься.

– Ты так думаешь? – слабо улыбнулась Надя.

– Уверен!

– Я попытаюсь…

– Вот и отлично! Мириам с удовольствием возьмет над тобой шефство, я ее попрошу.

– Я сама попрошу. И постараюсь не ныть. А мед действительно вкусный, от него так приятно кружится голова… Давай отнесем остатки в лагерь?

– Полетели. Мы и так отсутствуем уже больше двух часов.

Молодые люди поднялись в воздух, выслушали доклады инков об обстановке в пределах чувствительности аппаратуры и понеслись к развалинам Ствола, в двух километрах от которого разбили лагерь «хронодесантники».

Посреди поляны в лесу горел костер, поддерживаемый Маркиным; он был на дежурстве. Паша-летчик наблюдал за окрестностями сверху. Он выполнял работу часового. Ивор и Мириам еще не вернулись, но, по словам Паши, они находились в деревне и чувствовали себя прекрасно. Туда же улетел и старший Жданов, отец Ивора, пожелавший поговорить с родственниками жены. Остальные мужчины расположились недалеко от костра, на траве, и увлеченно беседовали со Златковым. Отвечал он сдержанно, но охотно, изредка уходя в такие физико-математические и логические дебри, что их с трудом понимали Жданов-второй и Ромашин.

Руслан и Надежда тихонько пристроились за спинами Олега Борисовича и Белого и стали слушать. Речь, по всей видимости, шла о концепции времени, смысл которой Златков и его собеседники понимали по-разному, несмотря на общее к ней отношение. Руслан сравнил ученого с его кванком, оставшимся на Земле Железовского, и понял, что внешне они слегка различаются. Златков-первый, освобожденный Ивором еще до захвата группы Полуяновым, был бледнее и волосы стриг короче. Его кванк имел пышную седую шевелюру и серебристую щетину на подбородке.

– Мы говорим об одном и том же, но с разных позиций, – продолжал гнуть свою линию Златков. – Путешествия в прошлое и будущее в пределах одной Ветви – два абсолютно разных процесса! Поход в будущее – это «биэйч-процесс», то есть движение с временным отставанием, связанным с замедлением скорости фундаментальных взаимодействий. Движение же в прошлое – это «инверт-процесс», поворот вспять всех физических процессов, что в принципе невозможно из-за вмороженных в Древо законов типа принципа нарушения симметрии или второго закона термодинамики.

– И тем не менее расчеты вашего кванка показали, что возврат в прошлое возможен, – спокойно возразил Жданов-второй. – Для этого надо просто подняться над «поверхностью» времен в шестимерное пространство нереализованных состояний…

– Древо Невозможностей, – вставил Белый.

– …и спуститься вниз по «лестнице» метаслучайных процессов, в обход реализованных законов. Я вообще считаю, что второй закон термодинамики отражает лишь смертельную тоску Творца, которую он испытал перед перспективой собственной идеальной организации. Поэтому Древо не есть идеал совершенства. Слишком многое в нем следовало бы откорректировать и многое добавить.

– Может быть, вы и правы, коллега, однако я считаю, что второй закон термодинамики не отражает идею Творца, он просто внедрен в нашу Метавселенную Игроком более высокого уровня.

– Это недоказуемо.

– Это доказуемо! Я вплотную приблизился к определению граничных условий физики недоступного совершенства, как я назвал м е ч т у Творца о сотворении «локальной идеальной Вечности».

– Если принять за аксиому, что Вечность – это не прямая бесконечная линия, бесконечная протяженность времени, а бесконечное число конечных времен, то Он пытается играть сам с собой как с заведомо более сильным соперником.

– Он не может быть умнее самого себя!

– Зато он может быть одновременно Игрой и Игроками. Он – вне Игры и в то же время – и Игра, и пространство Игры, и Игроки. И даже Безусловно Второй, организующий Игры и вознамерившийся занять место Безусловно Первого, это тоже Он сам!

– Вот уж позвольте не согласиться. Версия, что человечество является одной из бесчисленных попыток Творца создать мыслящую систему, более совершенную, чем Он, несостоятельна! Человек – конечное существо, способное отражать лишь детерминированные проявления высших логик, но неспособное создавать собственный метасинтаксис, конгруэнтный замыслу Творца. В культуре недаром возникают «пустые» версии запрещенных в ней игр, выражающихся в создании внутрисистемных партнеров, не влияющих на внешний мир. Мы же имеем дело с Игроком, каждый ход которого отражается на всех уровнях мироздания. Причем Игроки более низкого уровня не догадываются, что являются лишь разменными фигурами для Игроков более высокого ранга. Вот как большинство наших с вами соотечественников.

– Мы, по крайней мере, понимаем свою зависимость. И все же я хотел бы вернуться к проблеме деления. Что такое вообще акт деления вселенных на копии?

– Я просто взял идею эфира…

– Блестяще, – ухмыльнулся Белый, перебивая ученого. – Тут вы, я имею в виду ваших кванков, ухватили главное. Они тоже в качестве отправной точки расчета взяли теорию эфира. В каждой частице материи сидит частица эфира, то есть «частица» Воли Творца…

– …которая и есть движитель Древа, управляющий процессом деления Фрактала Времен на квантовые копии. Единственное, на чем я споткнулся, это проблема мерности невозможностей.

– Это скорее проблема рецессивности «мутаций» времени, – сказал Ромашин. – Не имея практического значения в данной Игре, рецессивные мутанты физических законов, или, как вы изволили выразиться, «объемы» невозможностей, могут проявиться в другой Игре и стать главными.

– Палач пытается изменить именно этот принцип Игры.

– И многие другие. Поэтому он и заблокировал исполнителей, сыгравших ключевую роль в остановке прошлой Игры. Блокированный ферзь, каковым является спектр Ждановых, не значит ничего, а способный к маневру – может обеспечить победу.

– Возможно, условия изменились еще более кардинально? И на арену выходит личность, а не стая? Может быть, Палач ошибается, гоняясь за нами?

– Хотелось бы верить. Он сделал два уникальных хода. Во-первых, изменил основной Закон Древа, Закон толерантности, предоставляющий право существования в с е м Ветвям. Древо перестает ветвиться, многие его Ветви начинают «засыхать», кроме одной…

– …где он сам властелин!

– Совершенно верно. Во-вторых, он поджег трансгресс, то есть систему контроля Игр. К сожалению, нынешняя ситуация еще печальней. Палач не только добился устранения Судей, но и включил процесс распада контрактивных Ветвей. Древо сворачивается, и если начнется инфляционное расширение процесса…

– …никто и ничто не уцелеет, даже сам Палач.

– Зато останется тот, кто это затеял…

– Безусловно Второй.

– То есть Дьявол, если говорить просто.

Златков и Ромашин понимающе глянули друг на друга.

– Э-э, уважаемые, – поспешил вклиниться в беседу Олег Борисович, осоловелый от усилий понять суть высказываний ученых. – Я понял так, что всем нам светит аллес капут? То есть хана. Или есть надежда выжить?

Златков усмехнулся.

– Надежда – это всего лишь уловка Творца. Он таким образом дает понять, что все видит, слышит и знает. Он найдет решение, даже если мы этого не поймем и не узнаем.

– Возможно, решение уже найдено, – задумчиво сказал Павел Жданов.

– Какое? – посмотрел на него Гаранин.

– Какое – не знаю, но считаю, что каждая Игра должна развивать Древо, а не упрощать. И Создатель Игр это знает и принимает меры. Появление оператора в лице Ивора и есть исполнение его Воли. Да и все мы являемся частью замысла Творца, хотим этого или не хотим.

– Браво, Павел! – проворчал Гаранин. – Не зря мы с вами обсуждали варианты хронотеории. Вы делаете неплохие выводы.

– Было время подумать.

– Летят наши разведчики, – доложил Паша-летчик.

Мужчины зашевелились, вставая и потягиваясь.

– Пора двигаться дальше, – со вздохом сказал Белый.

Над деревьями появились три блестящие точки, выросли в размерах, спикировали на поляну.

– Ну, как там родичи, признали? – полюбопытствовал Гаранин.

– Одно расстройство, – слабо улыбнулась Мириам, непривычно задумчивая.

– Все намного сложней, чем мы думаем, – сказал озабоченный Жданов-старший, отец Ивора. – Здесь засели агенты Палача, и они не дадут племени россинов жить спокойно. Возможно, придется еще раз вернуться сюда и очистить Ветвь от гнилья.

– Можно сделать это прямо сейчас.

– Нет времени. Нас ждут другие группы Ждановых, застрявшие в «засыхающих» Ветвях. Надо освободить их, пока Ветви не схлопнулись в черные дыры.

– В путь! – коротко бросил Ромашин.