ПОСОХ БОГА ХАО
Через три часа пути по тоннелю он открыл в себе новое качество – желание сопротивляться!
До сих пор Лось жил с философским равнодушием к тому, что его окружало. Потеряв жену – земную, он ушел в одиночество, в жалость к самому себе, по инерции продолжая заниматься инженерным делом. Сделал аппарат. Немного отмяк, стал разговаривать с людьми. Алексей Иванович Гусев, бывший красноармеец, согласившийся полететь с ним на Марс, заставил Мстислава Сергеевича переоценить свое отношение к миру, по-новому взглянуть на человеческие проблемы, чувства и желания. Слова марсианина Гора, предводителя рабочих, оппонента Тускуба, что надо «свирепо и властно любить жизнь», глубоко запали в душу. Но лишь потеряв свою неземную любовь – Аэлиту и вернувшись на Землю, Лось осознал, что один он – никто! Никому не нужен! Его жалели, отстраненно и пугливо, как больного человека, но не верили. А он не хотел, чтобы жалели. Мечтал о любви, о верной спутнице, о друзьях, которым он был бы необходим как воздух, такой, какой есть. Однако ничего по сути не делал, чтобы завоевать любовь и приобрести друзей. Жил в себе и для себя. И вот пришло время выбирать: остаться тем, кем был, с грузом воспоминаний и разочарований, философского пустомыслия, или же что-то сделать, изменить ритм жизни, подняться над мирской суетой и легкими чувствами, стать не рабом желаний и душевной лени, а господином бытия! И сердце Лося, сердце пятидесятипятилетнего мужчины, наполнявшее сосуды кровью пополам с меланхолией, вдруг разгорелось гневом и презрением к самому себе и ожесточилось. Он не хотел умирать, недоделав то, ради чего полетел на Марс. Он не имел права умирать!
Открылось второе дыхание. Зрение обострилось.
Лось уже свободно ориентировался в темноте тоннеля, несмотря на почти полное отсутствие света. Лишь изредка встречались на грубо обработанных стенах или на потолке пятна светящейся плесени. В этом иллюзорно-эфемерном свете он разглядел ряд колодцев и благополучно миновал их. Потом перешел по металлической трубе через бездонную пропасть, изрыгающую отвратительные запахи, перепрыгнул через два десятка трещин. Наткнулся на такую же черепаховидную машину, в какой недавно ехал сам, и с час отдыхал внутри, в мягком кресле, сосал трубку – не раскуривая. Затем снова пошел вперед, стиснув зубы, мечтая о глотке воды; вода во фляге еще плескалась, но он берег ее, не зная, сколько еще придется идти.
Силы кончились внезапно.
Лось вдруг почувствовал головокружение, остановился, присел на корточки… и потерял сознание. Беспамятство перешло в глубокий сон, недолгий, всего часа на два. Зато отдохнувший организм включился в работу без раскачки.
Лось очнулся, сел, тараща глаза в темноту, соображая, где он и что с ним, и сразу же увидел в отдалении слабое колечко света. Быстро сообразил – светится конец тоннеля, на пределе видимости. И все же появилась надежда дойти.
Сил прибавилось. Он встал и пошел, сначала спотыкаясь, прихрамывая, потом все уверенней и быстрей.
Мрак стал рассеиваться. Скоро появилось круглое светящееся устье тоннеля, выходящее в какую-то пещеру. Лось на одном дыхании преодолел последние сотни метров пути и вошел в куполовидный ледяной грот, потолок и стены которого нежно светились изнутри, как драгоценный опал.
Лось сделал еще два шага и остановился. Сердце дало сбой.
Повсюду лежали трупы солдат-марсиан. Они были убиты совсем недавно, судя по запахам крови, железа, пороха и электрических разрядов.
Странные машины, состоящие из одних металлических капель и наплывов, конусовидные палатки, электрические установки для метания молний, горы контейнеров – все было искромсано каким-то режущим лучом и разбросано. И снова трупы, трупы, трупы…
Затаив дыхание, Лось обошел зал, прислушиваясь к тишине подземелья, отзывающейся на его шаги. Никого… Неужели все погибли?!
– Эй, есть кто живой? – позвал он.
Дребезжащее эхо в ответ: вой-вой-вой…
– Отзовитесь!.. Аэлита!..
Лита-лита-лита-лита…
Что-то хрустнуло в центре зала. Скрип повторился.
Лось бросился на звук.
Большая золотистая палатка, чудом уцелевшая в общем разгроме, полог откинут… Лось вскочил внутрь, не сразу привык к полутьме.
Здесь явно жила женщина: подушки, ковры, низкая широкая кровать, гора одеял, золотые статуэтки, кувшины с узкими горлами, зеркала, украшения… сладковатый запах духов… ее духов!
– Аэлита!
За тонкими стенками палатки снова хрустнуло.
Он выскочил наружу.
Из-за горы ящиков смотрело на него серое остроносое личико марсианина. Кривилось не то в гримасе боли, не то в испуганной улыбке.
– Кто ты? – подскочил к нему Лось, перешел на марсианский: – Цли ту шохо?
Марсианин, одетый в серо-лиловый балахон, мелко-мелко закивал, сморщился, залепетал:
– Не убивай, Сын Неба, я не солдат, прислуживаю господам, слабый и ничтожный… зовут Хилик, ничего не знаю, никого не трогаю…
– Замолчи! – остановил его Лось. – Кому ты прислуживал?
– Меня забрали солдаты Тускуба, заставили служить, долго спускались, жили под землей…
– Короче! Кто твой господин? Тускуб?
– Нет, Сын Неба, я прислуживал его дочери, Аэлите…
– Где она?!
Марсианин съежился.
– Пришел страшный Сын Неба, весь сверкающий, стал требовать, чтобы ему показали дорогу к Посоху бога Хао, потом всех убил и ушел…
– Где Аэлита?!
Марсианин рухнул на колени, протягивая правую руку к Лосю; левая не поднималась, рукав был окровавлен.
– Не убивай, Сын Неба! Я не виноват! Я прятался, ничего не видел…
– Он убил ее?!
Хилик замотал головой, по худым щекам его покатились слезы.
– Не знаю, но ее нигде нет, я искал, наверно, он забрал ее с собой, иначе она осталась бы, но я совсем один, остальные убиты или убежали…
– Когда это произошло? – прервал причитания марсианина Лось.
– Не помню, недавно, полворема назад или целый ворем…
– Сутки… – пробормотал Лось. – Или полсуток… Высокий… был здесь… опередил меня… зачем ему Аэлита?..
– Он страшный, всех убил, у него сверкающий луч… – снова забормотал марсианин, слабея на глазах.
Лось присел над ним, взял за раненую руку. Хилик дернулся, вжался спиной в глыбу рухнувшего с потолка льда. Мутные глаза его наполнились ужасом.
– Не бойся, – сказал Лось. – Я только посмотрю твою рану.
Он разрезал ножом рукав, осторожно снял окровавленные лохмотья. Плечо марсианина было вспорото какими-то когтями, края раны казались обожженными. Кровь запеклась на ране и уже не сочилась.
Лось покачал головой, достал чистое полотенце из заплечного мешка, отрезал кусок, перебинтовал плечо. Замерший человечек следил за ним матовыми глазами, изредка вздрагивая.
– Все, больше я ничем не могу тебе помочь, – разогнулся Лось. – Сможешь выбраться отсюда сам?
Хилик очнулся, облизнул губы.
– Добрый Сын Неба… пусть тебя отпустит Хао…
– Куда ушел тот… первый Сын Неба?
Марсианин поежился, кивнул на дальний конец зала.
– Там ход… большие ворота, железные… это ход к Посоху бога Хао… но туда нельзя, там смерть! Многие, кто строил ход, умерли потом… и те, кто уходил туда, не возвращались больше…
– Откуда ты знаешь?
– Аэлита рассказывала. Она тоже хотела пойти к Посоху, чтобы встретиться с Хао, но ее не пустили…
Лось проглотил ком в горле, сжал зубы.
– Она жива… я найду ее!
– Не ходи туда, добрый Сын Неба, умрешь!
– Если я не найду Аэлиту, зачем мне жить? Но пока есть надежда… прощай.
Он повернулся и зашагал прочь, обходя препятствия. Поколебавшись немного, завернул в палатку Аэлиты, поискал ее личные вещи. Нашел синюю склянку, похожую на ту, в которой она хранила яд. Понюхал: пахнет полынью. Может, пригодится? Сунул склянку в карман. Наткнулся на деревянный ящичек, открыл. Красивый кинжал из льдисто-голубого металла, рукоять украшена драгоценными камнями. И это сгодится…
Обведя глазами внутренности временного жилища Аэлиты, Лось вышел. Сердце забилось часто и сильно. Душа загорелась ожиданием встречи. Что бы ни случилось, он найдет ее! И никто ему не помешает обрести любимую!..
Ход начинался за пробитой насквозь металлической стеной.
Лось оглядел причудливо изогнутые фестоны дыры – металл ворот был расплавлен – и с некоторой внутренней дрожью пролез на ту сторону, в тоннель, стены которого представляли собой серые пористые полукольца, подстыкованные друг к другу. Пол в этом тоннеле был каменистым, очень ровным. На нем лежал толстый слой пыли, в которой отпечаталось множество следов. Один из них, самый большой, рубчатый, принадлежал, очевидно, попутчику Лося. Остальные были маленькими, как бы детскими, их оставили марсиане.
Лось поискал след Аэлиты – чисто рефлекторно, не надеясь на результат, не нашел и заторопился. Интуиция подсказывала, что впереди его ждет немало открытий.
Новый тоннель давился мраком. Светящийся вход постепенно отдалялся, идти стало труднее. Опасаясь провалиться в колодец, Лось пошел медленнее, сдерживая возбуждение. Но тоннель скоро кончился, уткнувшись в глухую стену. Мстислав Сергеевич едва не стукнулся головой о препятствие, успев выставить вперед руку. Ощупал холодную бугристую поверхность: не то скала, не то грубая клепаная плита. Проговорил вслух:
– Тупик! Неужели марсианин обманул? Но ведь следы были… куда девались?
Зажег спичку.
Следы маленьких и больших ног уходили под буро-зеленую каменную кладку. Словно она возникла недавно. В чем дело? Обман зрения?
Спичка погасла. Лось еще раз провел ладонью по сухой и твердой поверхности стены.
– Чудеса в решете! Пещера Лехтвейса! Джинн, открой калитку!
Что-то лязгнуло.
Лось отшатнулся.
В стене сработал какой-то механизм, она начала сдвигаться вбок. В образовавшуюся щель брызнул поток неяркого прозрачно-лунного света.
Лось с замиранием сердца шагнул вперед.
Он оказался на каменной балюстраде, нависшей над чашей гигантского зала. В центре зала торчала из пола рубчатая колонна диаметром не менее сотни метров, с виду – из ртути, так она переливалась и блестела. Колонна уходила в недра горных пород, как гвоздь в дерево, и на высоте трех сотен метров над полом, по оценке Лося, была накрыта ребристым конусом – точь-в-точь «шляпкой гвоздя».
– Мать честная! – прошептал Лось, внезапно понимая, что видит перед собой Посох бога Хао. – Ну и громадина!
Несколько минут он не сводил глаз с «гвоздя» Посоха, ошеломленный его величиной. Потом стал замечать детали.
Зал больше напоминал шахту, пробитую марсианами или, скорее, Магацитлами в толще пород вокруг Посоха, и освещался странными ручьями жидкого на вид золотисто-голубоватого пламени, пробегающими по неровным искристым стенам подземелья. Видны были оплавленные участки стен, покрытые каплями и потеками застывшего камня. Пол пещеры-шахты был гладким, полосчато-цветным, как агат в разрезе. Но к телу Посоха он не подходил вплотную, оставалась трехметровая щель.
Лось разглядел мостик, переброшенный через эту щель, а потом и отверстие в колонне Посоха, светящееся, как налитый кровью злобный глаз. Видимо, кто-то уже побывал здесь и нашел способ проникнуть внутрь гигантского устройства, – что это именно устройство, машина неизвестного назначения, возможно – космический корабль, Лось не сомневался, будучи инженером и конструктором, – и перекинул мостик к люку. Это вполне мог быть и бывший попутчик Лося или какой-нибудь герой-исследователь до него.
Взгляд упал на какие-то трубы и шары, лежащие то там, то здесь, по периметру вокруг колонны Посоха. Почти все шары были черными, но встречались и более светлые, и такие, внутри которых текли, извиваясь, струи светящегося дыма или серебристых искр. Возле таких шаров виднелись холмики одежды и лохмотьев. Их было много – десятки. Лось пригляделся и понял, что это лежат скелеты и трупы марсиан. Слуга Аэлиты не обманул. Непрошеных гостей в зале Посоха бога Хао ждала смерть.
Лось мотнул головой, избавляясь от наваждения. Поискал глазами лестницу на дно пещеры и стал спускаться, забыв о страхе и опасности, видя перед собой лишь эфемерную гибкую фигурку Аэлиты.
Спуск длился долго. Некоторые ступеньки и целые блоки каменной лестницы отсутствовали, приходилось перелезать через провалы и выщербины с осторожностью, несмотря на малую силу тяжести.
Наконец он оказался внизу. И снова застыл, в изумлении разглядывая небывалой мощи и красоты сооружение, названное марсианами Посохом бога Хао. Оно было создано явно не людьми и даже не марсианами. Однако и Магацитлы, беглецы с Земли, вряд ли могли изготовить такую гигантскую конструкцию и сбросить ее на Марс, вбить в планету, действительно как гвоздь в деревянный брус. Лось чувствовал, что Посох появился на Марсе задолго до Сынов Неба и даже, возможно, за миллионы лет до расцвета марсианской цивилизации.
Из щели вокруг сверкающего ртутного тела Посоха прилетел тонкий металлический треск.
Лось вздрогнул, заторопился. Показалось, кто-то смотрит на него, тяжело, пристально, недовольно, словно решая, что делать с новым непрошеным гостем.
Лось оскалился в ответ. Ему стало весело и жутко, возбужденная мечтами кровь била в голову молотом, хотелось разбивать кулаками стены, сражаться с врагами и мчаться вперед сломя голову.
Споткнувшись о холмик одежды – плоть давно погибшего марсианина ссохлась, истлела, остался только серый скелетик, – он опомнился, унял дрожь в руках, пошел медленнее. Что-то сверкнуло под ногой. Он нагнулся.
Медальон! Он был на Аэлите в их прощальную ночь в пещере Лизиазиры! Аэлита была здесь! И специально обронила медальон, чтобы он не сомневался в правильности пути!
– Аэлита! – вырвалось из груди.
Гулкое эхо принесло обычный речитатив: лита-лита-лита-лита… Ни звука в ответ. И все же сердце вещает – она здесь! Внутри Посоха. Потому что больше прятаться негде.
Лось поцеловал медальон, ощущая губами хмельную терпкость яда и запах губ любимой, спрятал золотую вещицу в карман, к остальным трофеям.
Вот и мост, овал люка высотой в два человеческих роста, красное свечение внутри. Ну что, отступать некуда, Сын Неба?
Не ходи, старый дурак, погибнешь! – заговорил в душе трезвый голос.
Во-первых, не старый, возразил сам себе Лось. Во-вторых, не дурак. В-третьих, поздно бояться. Если уж мне повезло добраться до тайны тайн Марса, то уж я не отступлю!
Он пригладил растрепавшиеся седые волосы, глубоко вздохнул и ступил на вырезанную из цельного камня плиту мостика.
