ТРАНСГРЕСС
Тарас был убежден, что они действуют неправильно, нарушая законы, но воля Насти была сильнее, и в конце концов молодой человек почти перестал думать о последствиях столь рискованного шага, как несанкционированный выход в сеть трансгресса.
Что такое трансгресс – он знал хорошо. С трансгрессом человек столкнулся более полувека назад, когда на Земле, в Брянских лесах, был построен хроноускоритель, или, как его стали называть позднее, хронобур, он же – Ствол. Хроноускоритель соединил множество Ветвей Древа Времен, отдельных копий Вселенной, отличавшихся друг от друга незначительными деталями. Сама же Вселенная оказалась намного более сложной, чем представлялось ученым-космологам, ибо каждая ее последующая копия разделялась на столько инвариантов, сколько вероятностных отклонений имел каждый вариант. Эту теорию разработал создатель Ствола Атанас Златков, и он же доказал, что в невероятно огромном многомерном пространстве Древа изначально идет Большая Игра: существа, овладевшие энергией своего домена-инварианта (Ветви), играли друг с другом, соревнуясь в борьбе за право дальнейшего развития домена, расширяя поле своей деятельности на другие инварианты. Поучаствовали в этой Игре и люди, а Златков даже смог стать одним из Судей, контролирующих процесс Игры. Вернее, не он один, а весь «клон» Златковых, живущих в миллионах инвариантов. Помогали же ему и дед Тараса Павел Жданов, и дед Насти Григорий Белый.
Трансгресс был открыт землянами почти сразу после прорыва Ствола в соседние инварианты – Ветви Древа. Он представлял собой транспортно-информационную систему, используемую Судьями Игры, и был «встроен» в Древо Времен как физический закон. По сути он являлся своеобразным «корневым» инвариантом Древа, косвенным признаком присутствия которого в земной Метавселенной была сетчато-волокнистая структура Мироздания. Кто знал о существовании трансгресса, тот мог им пользоваться, хотя и с некоторыми ограничениями. Люди – знали, но они же и заблокировали вход в систему для большинства соотечественников, понимая, каких бед может натворить человек с необузданными страстями и честолюбием, получи он доступ к столь мощной энергоинформационной структуре.
Вот почему Тарас чувствовал себя не в своей тарелке, отправляясь с Настей в Гималаи, где в подземном бункере ее деда располагалась лаборатория, которой он давно не пользовался. Создана она была в те времена, когда за людьми, участвующими в Игре, шла охота, и надо было иметь собственные, не зависимые от Всемирной информационной Паутины, компьютерные сети и защиту.
Лаборатория-схрон Григория Белого имела собственный блок метро, поэтому искать ее на местности не пришлось. Настя просто набрала код бункера. Через несколько секунд молодые люди вышли из кабины метро в круглый вестибюль.
Схрон Белого-старшего был сферической формы, смонтированный на глубине километра под горами Гандисышаня. Разделен на три этажа. На самом нижнем – донном – этаже располагались энергетические установки и кабина метро, на среднем – рабочий кабинет, гостиная, столовая и две спальни, на третьем – собственно лаборатория.
Само собой включилось освещение.
– Добро пожаловать на борт «ковчега», – раздался мягкий приятный баритон обслуживающего бункер инка. – Рад побеседовать с гостями.
– Побеседуем позже, – отрезала Настя, направляясь к лестнице, соединявшей этажи. – Открой нам лабораторию.
– Слушаю и повинуюсь, сударыня. – В голосе инка прорезалась лукавинка, но молодые люди не обратили на это внимания.
Система ухода за комплексом продолжала работать, несмотря на то, что хозяин появлялся здесь редко, поэтому нигде не было ни пылинки и по коридорам и залам бункера гулял свежий ветерок, напоенный ароматами луга.
Заглянули по пути в рабочий модуль Белого.
Стеклянно-прозрачная «шишка» вириала с тремя-четырьмя зелеными искорками внутри, кокон-кресло, столик, два обычных кресла, витейр на стене: Григорий Белый, еще молодой, с шапкой черных волос, рядом красивая женщина в сарафане, ослепительно улыбающаяся, – жена Татьяна, и карапуз на плече у Григория – будущий отец Насти. Витейр был так ярок и реален, что казалось, люди в его глубине сейчас зашевелятся и выйдут в кабинет.
– Красивая у тебя бабушка была, – сказал честно Тарас.
– Она и сейчас красивая, – отмахнулась Настя, выходя в коридор.
Дверь в лабораторию деда свернулась валиком влево, открывая вход. Вошли, остановились.
Все пространство куполовидного помещения было заткано своеобразной светящейся «паутиной«, образующей нечто вроде модели Метагалактики с ее сетчато-ячеистой структурой. В некоторых ячеях лежали необычного вида предметы: колючие шары, мотки разноцветной проволоки, сплющенные с концов цилиндры, штабель белых стержней, тетраэдр «голема» и тройной эллипсоид, отсвечивающий перламутром, – остальные ячеи пустовали.
– Вот и универ, – сказала Настя, подходя к связке эллипсоидов, пересекающихся друг с другом.
Нити «паутины» засияли ярче, пропуская девушку.
Тарас, чувствуя себя вором, последовал за ней.
Универ, хранившийся в бункере деда Насти, был создан давно, лет пятьдесят назад. Естественно, он выглядел раритетом. Нынешние универы – чудо нанотехнологий и полевых структур – умещались в браслете, хотя могли оперировать многометровыми физическими объемами, укладывая их в «струну» мгновенной телепортации. Однако поскольку доступ к современным универам был разрешен только сотрудникам Службы безопасности УАСС и специалистам Хроноинститута с высоким рангом ответственности, выбирать не приходилось.
Тройной эллипсоид горой навис над молодыми людьми.
– Мощная машина! – пробормотал Тарас.
– Гроб с музыкой! – пренебрежительно хмыкнула Настя. – Хотя для наших целей сгодится. Развернись! – приказала она инку аппарата.
Верхний эллипсоид универа, напоминавший горб, откинулся вверх, а эллипсоид, на который он опирался, съехал чуть вниз. Образовался щелевидный люк.
Настя оглянулась, сказала обыденным тоном:
– Ну что, поехали?
– Мы же не подготовились, – растерялся Тарас.
– Какая подготовка тебе нужна?
– Ну… квесты… оружие…
– Все это мы найдем здесь. Кроме, разве что, оружия. Одеваемся и уходим.
– Может, предупредим? – заикнулся Тарас.
– Кого? – нахмурилась девушка.
– Деда… твоего или моего…
– Тогда трансгресса нам не видать как собственных ушей. Боишься идти – оставайся.
– Не боюсь! – оскорбился Тарас. – Просто не люблю делать что-либо втихую, украдкой. Представляешь, что будет, если сэконовцы пронюхают о нашем десантировании?
– А что будет? Ничего не будет, – беспечно махнула рукой Настя. – Пожурят и отпустят. Мы же не собираемся вмешиваться в жизнь чужого инварианта?
– Нет…
– Вот видишь! Все будет хорошо. Идем экипироваться.
Настя погладила шершавый бок универа и уверенной походкой направилась в дальний угол лаборатории, к ячее с «големом». Тарас поплелся за ней, ругая себя в душе за то, что согласился на эту авантюру. Но отступать было уже поздно. Откажись он от похода – и бог знает, как на это отреагирует Настя. Может быть, вообще перестанет с ним общаться.
Они нашли все, что могло пригодиться для непродолжительной экспедиции в другую Ветвь: уники, аварийные наборы, квесты и даже оружие – «универсалы» и аннигилятор «шукра», на что не надеялась даже Настя. Хотя при этом она с огорчением призналась, что хотела бы иметь пару «глюков» и самый захудалый дриммер. Тарас не удивился запросам подруги, но внутренне был рад, что столь мощного оружия у них нет. «Глюк» представлял собой «раздиратель кварков», то есть излучатель особого поля, превращавшего вещество в излучение, а дриммеры вообще были эффекторами многомерности, способными свертывать измерения и топологически изменять материальную структуру Мироздания. Именно ими пользовались Судьи для контроля Игры – как судейскими «жезлами», и только благодаря им людям удалось сохранить собственную независимость во время схватки двух Игроков, гораздо более мощных, чем человечество.
– Я считаю, нам понадобится транспортное средство, – сказала Настя, критически оглядев приятеля.
– Трансгресс высадит нас в любой точке инварианта, – возразил Тарас.
– Высадит-то он нас высадит, но дальше мы будем предоставлены сами себе и упремся в проблему доставки.
– Что ты предлагаешь?
– Взять «голем».
Тарас засмеялся.
Настя удивленно посмотрела на него.
– Что смешного я сказала?
– Не обижайся, я просто подумал, что кража «голема» уже не будет иметь никакого значения в свете того, что мы затеяли. Одним гео больше, одним меньше – какая разница? Наказание будет одинаковым.
Настя сдвинула брови, подумала, улыбнулась.
– Такой подход мне нравится больше. Хотя мы ничего не крадем, а заимствуем для дела. Ты «голем» когда-нибудь пилотировал?
– Не приходилось. Но ведь в него встроен инк-контур…
– Я тоже так думаю. Справимся.
Настя, обтянутая бело-серебристым «чулком» уника, с турелью универсала на плече, подошла к тетраэдру «голема».
Этот транспортно-защитный комплекс создавался для работы в любых агрессивных средах и экстремальных условиях. Он мог окунаться в звезды, выдерживать колоссальные давления и поля тяготения, защищал пилота от ледяного дыхания открытого космоса и от любого вида оружия, кроме разве что компактификаторов и дриммеров. «Голем», хранившийся в лаборатории Григория Белого, был устаревшего образца, нынешние комплекты абсолютной защиты умещались на поясе компенсационного костюма, но он оказался в рабочем состоянии, имел приличный энергозапас и мог стартовать в любой момент. Для чего его хранил дед Насти полностью готовым к полету, было неизвестно. Возможно, Белый-старший перестраховывался, помня нюансы прошлого противостояния землян и Игроков.
Инк «голема» не был заблокирован и спокойно запустил в чрево аппарата двух пассажиров. Рассчитан «голем» был на одного пилота, однако его внутренний операционный объем вмещал и двоих и, при известном усилии, и троих людей.
Включилась обратная связь.
«Приветствую вас на борту аварийно-спасательной капсулы номер сто тринадцать «гамма», – раздался в головах пассажиров мягкий мысленный «баритон» инка. – Готов принять вводную. Кто из вас драйвер-прима?»
– Я! – вслух заявила Настя. Повернула голову к Тарасу, добавила дипломатично: – Если ты не возражаешь.
Он не возражал.
«Квалитет ответственности принят. Слушаю вас».
– Аккуратно займи стартовую камеру универа. Процедура стандартная – выход на «струну» трансгресса. Затем трансгресс десантирует нас в нужный инвариант, где начнется работа. Выход в космос – в режиме «инкогнито».
«Вводную принял».
Стенки внутренней камеры «голема» растаяли, давая возможность пассажирам видеть все, что делается вокруг. Аппарат изменил форму, жидкой металлической каплей скользнул к открытой мембране универа, задержался на мгновение и влился в отверстие люка.
Потемнело. Однако тотчас же внутренняя полость универа озарилась нежным опаловым светом, стали видны похожие на дольки апельсина стенки устройства.
– Установи связь с инком универа.
Секунда, другая…
«Слушаю вас, – раздался в ушах молодых людей ровный мыслеголос инка универа. – Чем могу помочь?»
Настя перешла на мыслесвязь; ее мыслеголос передавался через контур эмкана и Тарасу.
«Выходи на линию трансгресса».
Снова двухсекундное молчание.
«Этот выход не кодирован, однако подготовлен только для членов группы «Роуд-аскер». Каков уровень вашей компетентности?» «Я Анастасия Белая, прямой потомок командира группы «Роуд-аскер» Григория Белого. Прошу открыть линию. Дело чрезвычайной важности!»
Тарас невольно поежился, не видя в этом деле никакой особой важности, но вмешиваться в диалог не стал.
«Квалитет ответственности принят. Инициирую переход».
Свет в полости универа погас.
На миг возникла невесомость, сменилась волной растягивающей тело тяжести, и снова – невесомость, но уже иная, засасывающая, растворяющая в себе…
Перед глазами пассажиров «голема» возникли зыбкие туманные стены, ограничивающие видимость, создающие некий бесформенный объем. Они слегка светились. Изредка в них протаивали дыры, в которых вспыхивали бесшумные звезды и тут же гасли. Затем в одной из стен образовалась красновато-фиолетовая опухоль, из нее стремительно проросла некая колючая конструкция… и «голем» повис внутри светящейся ажурной трубы, уходящей в обе стороны в бесконечность.
Универ открыл переход в систему трансгресса.
– Приветствую вас, странники, – раздался в ушах молодых людей бархатный, невероятно мягкий женский голос. – Я дежурный императив данного узла перегиба координат. Ближайший узел перегиба – эф сто сорок два, зона «раннего до», система звезды альфа Волопаса.
– Арктур… – пробормотал Тарас.
– Нам нужен хронопространственный переход, – сказала Настя. – Пространство данного инварианта нас не интересует.
– Понял вас. Координаты инварианта?
Настя повозилась немного, доставая булавку компакта, воткнула ее в фасетчатый глаз вириала под рукой.
– Читайте.
Секунда, другая, третья…
– Координаты установлены. Это нелинейная топологическая несвязность, «нарост» на Ветви Дендроконтинуума с искусственно подогнанными параметрами. Вы уверены в необходимости посещения данного инварианта?
– Да! – в один голос ответили Тарас и Настя.
– Точка выхода имеет значение?
– Что?
– Перенос массы осуществляется как развертка трехмерного континуума в вакууме конечного инварианта. Вы можете выйти в теле планеты, в воздухе, в безвоздушном пространстве…
– Высадите нас в космосе, возле Луны. Дальше мы разберемся сами. Только не закрывайте обратный выход! Мы должны вернуться в любой момент, по первому требованию.
– Разумеется. Ваш защитный аппарат уже внесен в банк оперативных трансфузий.
– Тогда включайся! Решетчатая труба вокруг «голема» – такой воспринимало «струну» трансгресса воображение людей – вспыхнула и померкла. «Голем» со всем его содержимым превратился в «сверхструну», пронизавшую не только Метагалактику, родину Солнца и Земли, но и миллионы других таких же метавселенных – Ветвей невообразимо сложного Древа Времен…