2
Лика снова улетела, на этот раз с друзьями на Крит, и Афанасий почувствовал себя брошенным, вдруг осознав, что он, по сути, живёт один. Любимая девушка вела себя абсолютно независимо, замуж не собиралась, друзей у неё было предостаточно, и все они оказывали на Лику гораздо больше влияния, чем майор Вьюгин.
«Поговори с сенсами, – посоветовал сидящий внутри авантюрист. – Попроси приворожить».
«Так ведь это не по совести», – возразил Афанасий.
«Тогда не жалуйся, принимай что есть».
«Хочется тепла и уюта…»
«Хочется – перехочется! Найди другую женщину».
«Я эту люблю».
Внутренний голос умолк. Посоветовать ему было нечего.
Афанасий кое-как дотерпел до конца рабочего дня, закрыл отдел и направился к машине, стоявшей во дворе флигеля; отдел ИПФ располагался на двух этажах пристройки к главному корпусу научно-технического Управления ФСБ. Поговаривали, что Управление скоро переедет в новое здание в Долгопрудном, неподалёку от МФТИ, но пока что приходилось мириться с теснотой и вечными пробками на подъездах к особняку.
Флигель, а также все подходы к нему стерегли новые видеосистемы на основе нанотехнологий, поэтому с виду здание никто не охранял. Но Афанасий знал, что на территорию Управления не могла проскочить не только мышь, но даже невидимый глазу нанит – наноробот-разведчик, способный просачиваться сквозь малейшую щель. Современные комплексы охраны и защиты тоже использовали нанотехнологии и новейшие научные разработки, позволяющие им выявлять, распознавать и уничтожать микроразведывательную аппаратуру на подступах к лабораториям и аудиториям Управления.
Отдел ИПФ мог бы обходиться и без такого совершенного оборудования, так как его сотрудники-экстрасенсы чувствовали нарушения экстерриториальности и могли обнаружить нанита без суперлокационных систем. Но сверхсекретное подразделение ФСБ требовало и адекватных мер охраны тайны, поэтому использовало всё, что предоставляла ему наука.
Дверь отдела закрылась за спиной Вьюгина. Теперь, чтобы её открыть, нужен был не только чип-ключ, но и соответствие облика открывающего опознавательным контурам, в которые входили радужные оболочки глаза и биополевые структуры.
Афанасий спустился во двор флигеля, попрощался с «живым» охранником, сел в машину.
Было уже темно, моросил мелкий дождь, нехарактерный для конца ноября. Хотелось на юг, к морю, полежать на горячем песочке и позагорать.
Может, и в самом деле взять отпуск и махнуть куда-нибудь на Гаити? – мелькнула мысль.
Звонок мобильного вернул его из мечты в реальность.
– Афанасий Дмитриевич, зайдите ко мне.
Вьюгин хотел сказать, что он уже за пределами Управления, но генерал бы этого не понял.
– Через пять минут, Георгий Евсеевич.
– Я в «приказе».
– Понял.
В «приказе» – означало, что Войнович в настоящий момент находится у начальника Управления генерал-полковника Умоляева.
Пришлось глушить двигатель, вылезать из машины и проходить всю процедуру опознавания при возвращении в Управление. Гадая, зачем генерал пригласил его аж к главному «приказчику-наукодаву» ФСБ, как за глаза называли Умоляева сотрудники, Афанасий поднялся на пятый этаж главного корпуса, открыл дверь приёмной.
Адъютант Умоляева, лысеющий полковник Страмюк (его чаще называли Срамюком, и было за что) кивнул на кожаную дверь начальника:
– Заходите, вас ждут.
Афанасий вошёл в кабинет Умоляева.
В отличие от обставленного в стиле «мобайл» кабинета Войновича в этом помещении царил ещё двадцатый век, несмотря на суперсовременный комплекс связи и компьютерную начинку. На стене за столом хозяина кабинета висел объёмный портрет президента, и это подчёркивало «государственную значимость» начальника Управления.
Кроме генерал-полковника в кабинете присутствовали двое мужчин: Войнович и седой бородатый старик в безупречном костюме бежевого цвета, в больших роговых очках. Афанасию показалось, что он его где-то встречал, хотя впоследствии понял: гость очень напоминал Менделеева.
– Присаживайтесь, майор, – пригласил Вьюгина начальник Управления, повернул голову к старику: – Знакомьтесь, Эммануил Медеевич, майор Вьюгин, замначальника ИПФ.
Старик величаво склонил гривастую голову, принялся разглядывать Афанасия.
– Эммануил Медеевич – эксперт СТРАПП, – продолжал Умоляев. – Надеюсь, вы знаете, что это такое.
– Сказочники, – пошутил Войнович.
– Вы сказочники не меньше, – осадил его начальник Управления.
Афанасию стало неловко. Он знал, что такое СТРАПП: Управление стратегического планирования и прогнозирования ФСБ. Но с экспертами этого Управления встречаться ему не приходилось.
– Как правило, наши прогнозы сбываются, – сказал Войнович.
– А наши, значит, нет? – тонко улыбнулся Эммануил Медеевич; судя по строению и загару лица он был скорее всего казахом.
– Я этого не говорил.
– Товарищи офицеры, ведите себя прилично, – сухо сказал Умоляев.
Все почему-то дружно посмотрели на Афанасия.
Майор хотел сказать, что он-то как раз молчит, но поймал взгляд Георгия Евсеевича и поостерёгся высказывать своё мнение.
– Чем занимается отдел? – спросил Умоляев, глядя на него в упор.
– По плану, – растерялся Вьюгин, не понимая, что от него хотят услышать.
Чем занимается ИПФ, начальник Управления мог узнать и от Войновича, если не читал доклады подчинённых.
– Конкретнее.
– Изучением поступающих материалов по НЛП, ФАГу и психоэффектам. Комплектованием лидер-блоков. Обобщением древних эзотерических текстов, дошедших до наших дней. Исследованием биоэнергетики организмов. Изучением парапсихологических…
– Понятно, не стоит перечислять свои обязанности. Вы участвуете в оперативных мероприятиях, что важнее.
– Последние – Нунивак, Сахалин и Северодвинск, – подтвердил Войнович. – Готовимся к работе по северным морям.
– Есть более важное дело. Эммануил Медеевич, поделитесь.
– В последнее время мы ощущаем возросшую активность иностранных разведок возле наших космодромов, – начал эксперт СТРАПП; голос у него был рокочущий, солидный, хорошо поставленный. – Это и понятно, поскольку мы собираемся лететь на Марс и к другим планетам без помощи наших амбициозных союзничков.
– Да уж, выбирать союзников мы не умеем, – бросил реплику Войнович.
– Их надо не выбирать, а воспитывать, – возразил Умоляев. – Процесс выбора слишком непредсказуем и подчиняется закону Мёрфи.
– Это как? – полюбопытствовал эксперт.
– Практика жизни: пока найдёшь свою царевну, перецелуешь немало жаб.
Эксперт хохотнул.
Войнович незаметно подмигнул Афанасию, предлагая оценить юмор начальника Управления. Умоляев действительно был знаменит своими мрачными шутками.
– Короче, парни, – без улыбки продолжал Умоляев, – с космодрома «Восточный» через два дня будет запущен наш перспективный межпланетный модуль «Русь», прототипом которого был «Буран».
– Многоразовый?
– Совершенно верно. Надо проконтролировать его старт и посадку. Поскольку американцы, да и китайцы тоже, заинтересованы совсем в обратном, желая нам неудачи, от них можно ожидать чего угодно.
– Понятно, Ростислав Андреевич, – подтянулся Войнович. – Сделаем всё возможное.
– Надо сделать всё невозможное, но старт должен пройти штатно. А главное, постараться, чтобы корабль сел благополучно.
– Если не откажет техника.
– Не откажет.
– Посадка намечена там же?
– Да, на «Восточном», ВПП уже готова. Кстати, осмотрите и её.
– Безусловно.
– Что хотите добавить, Эммануил Медеевич?
– Я знаю, вы хорошо поработали в Северодвинске, – сказал седоголовый эксперт. – Разобрались в деталях?
Войнович вопросительно посмотрел на Умоляева. Тот кивнул.
Начальник ИПФ помедлил, взвешивая слова.
– Против нас работала достаточно мощная ПК. – Объяснять, что такое ПК (пси-конфигурация), он не стал. – Но нашим сенсам удалось нейтрализовать главного оператора.
– Он у вас?
Войнович кинул на Умоляева ещё один взгляд.
– Нет, ему удалось уйти. Очень мощный функционал, у нас таких… нет.
Есть! – хотел возразить Афанасий, подумав о Волкове, но вовремя прикусил язык.
– Где он сейчас?
– Данный господин, а по сути – маг, пси-программист высокого класса, засветился потом в Москве, мы едва его не прихватили. Но ему снова удалось улизнуть.
– То есть вы его упустили.
Войнович покосился на Афанасия, но промолчал.
Умоляев побарабанил пальцами по столу.
– В России создана целая сеть экстрасенс-операторов, работающих на американскую и китайскую ПК. Выявить её носителей трудно, но мы работаем.
Все снова посмотрели на Афанасия. Понимая, что больше отмалчиваться нельзя, он сказал:
– Мы его поймаем!
– Кого? – шевельнул мохнатыми седыми бровями эксперт.
– Арчибальда Феллера, того самого оператора.
– Вы знаете его имя?
– Знаем.
– Ну-ну, флаг в руки.
Умоляев пришлёпнул ладонью бумаги на столе.
– Задание понятно, Георгий Евсеевич?
– Так точно, – выпрямился Войнович.
– Тогда с Богом! Эммануил Медеевич ответит на все ваши вопросы, он только что вернулся из Углегорска.
В общей сложности совещание в кабинете начальника Управления продлилось до десяти часов вечера.
Домой Афанасий возвращался в двойственном настроении: как говорится, ему хотелось плакать и смеяться. С одной стороны, личная жизнь зашла в тупик, и способа вывести её оттуда он не видел. С другой – работа предлагалась интересная, и очень хотелось закончить её успешно.
Каково же было его удивление, когда дверь квартиры открыла Лика в коротком халатике и кухонном передничке.
– Ты? – не поверил глазам Афанасий.
Лика засмеялась, повисла у него на шее.
– Не рад? Могу уйти.
– Но ты же должна была… улететь на юга…
– Никому я ничего не должна. Соскучилась, да и надоели все. Вот и осталась. Полечу в другой раз, с тобой, если не возражаешь. Ужинать будешь? Я приготовила запеканку.
Не говоря ни слова, он подхватил гостью на руки и внёс в прихожую.
* * *
Вряд ли эту ночь можно было назвать отдыхом. И всё же утром Афанасий чувствовал себя отлично, несмотря на ранний подъём.
Лика ещё спала, когда он тихонько поворочал в гостиной гантели, позавтракал (кофе с запеканкой), собрался и написал ей записку: «Улетаю в срочную командировку на Дальний Восток. Позвоню, как только сяду в самолёт».
Хотелось поцеловать девушку (удивление в душе ещё не прошло: что случилось, почему осталась?), уютно устроившуюся в спальне, но спала она так безмятежно, что будить её он не осмелился.
Приеду, возьму отпуск на пару недель, подумал Афанасий мимолётно. Махнём куда-нибудь поюжней, в Грецию или на Каспий. А ещё лучше – сыграем свадьбу… пока Лика не передумала.
В девять часов он был уже в отделе, обзвонил сенсов.
В десять собрал руководителей подразделений и лабораторий, провёл инструктаж.
В одиннадцать собрались экзоры: Зюма, Джокер, Зяблик и Петяй, совсем молодой, но рьяный. Он вошёл в группу совсем недавно, после проверки на Сахалине.
Романа Волкова Афанасий не пригласил, оставил в резерве. После случившегося в Подмосковье, на территории коттеджного посёлка Княжье Озеро, когда физика едва не заставили служить иностранной разведке, похитив его жену, отношение в ИПФ к нему было неоднозначное. Войнович предлагал больше с ним не контактировать, пока о попытке вербовки не стало известно службе собственной безопасности. Но Афанасий Волкову верил, тем более что за него вступился спасённый им разведчик Ылтыын Юря, и собирался опираться на его мнение и дальше.
В двенадцать вся группа, в том числе и помощник Войновича капитан Шаймиев, экипированные для длительного рейдирования местности вокруг космодрома, погрузилась в самолёт – тот же самый «Белый лебедь», перебросивший их недавно в Северодвинск.
Афанасий сделал два звонка. Первый – Лике, с тревогой ожидая её реакции. Но всё обошлось. Девушка деловито сообщила, что поживёт у него, и лишь поинтересовалась, зачем его понесло на Дальний Восток.
– Работа, – не нашёлся он, что ответить.
Второй звонок предназначался Волкову.
– Ты мне будешь нужен под Благовещенском.
– Когда? – задал короткий вопрос экстрасенс.
– Завтра. Билет уже заказан, хотя ещё можешь отказаться. Вылет сегодня в десять вечера. В аэропорту Благовещенска встретит наш человек.
– Хорошо, – после паузы сказал Волков, и Афанасий с облегчением перевёл дух. Чем ему нравился бывший физик, так это лаконичностью речи и пониманием ситуации.
Взлетели в час дня.
«Белый лебедь» развил крейсерскую скорость, превышающую звуковую в полтора раза, и взял курс на восток, к Амуру, где в ста десяти километрах от китайской границы располагался космодром «Восточный».
Члены группы раскрыли ноутбуки. Им предстояло за три с половиной часа полёта изучить инфраструктуру космодрома и прилегающую к нему местность, а также характеристики модуля «Русь».
Афанасий тоже включил свой ноут, входящий в обязательный технический набор экипировки. Он должен был знать все особенности объекта не хуже подчинённых.
Три часа пролетели незаметно.
Приземлились вечером в половине двенадцатого по местному времени на спецаэродроме «Украинка», располагавшемся в семидесяти километрах от Углегорска. Ещё через час группа поселилась в местном отеле, где устраивались все приезжающие на космодром ВИПы. Спать легли, утомлённые дорогой, в половине второго ночи.
Афанасий позвонил Лике, не особенно надеясь на тёплые слова, и проговорил с ней пятнадцать минут, пока не почувствовал, что пора закругляться. Любимая вела себя непривычно ласково и заботливо, совсем не так, как раньше, не ёрничала и не грозилась «улететь с художником рисовать пейзажи». Что-то с ней явно случилось, что-то заставило поменять отношение к партнёру, и это удивляло Афанасия и, чего греха таить, настораживало. Какая-то заноза в душе мешала ему поверить в свалившееся на голову счастье.
Наутро поехали на космодром, уже неплохо представляя его устройство, инфраструктуру и окрестности. Уже с территории космодрома Афанасий позвонил Войновичу, что ему нужен дополнительный транспорт, и послал выделенную «Сайбирию» в Благовещенск, встречать Романа Волкова. Разумеется, об этом событии он Георгию Евсеевичу сообщить не рискнул.
После этого группа занялась своим привычным делом: оценкой положения технических комплексов космодрома, начиная со стартового стола модуля «Русь», сложнейшего технического сооружения, видимого издалека по стартовым мачтам. Кроме того, сенсы начали «нюхать» атмосферу этого места, в надежде поймать следы пси-воздействия или чьи-то недобрые намерения.
Чтобы ни у кого из работников космодрома не возникали ненужные вопросы, подчинённые Вьюгина приобрели статус экспертов по электромагнитному мониторингу, с выдачей соответствующих «корочек», и от объекта к объекту группа перемещалась как «бригада диагностирования». Что под этим подразумевалось, сотрудники и охранники космодрома не знали, но спрашивать у приезжих «специалистов центрального аппарата Роскосмоса» не решались.
К обеду удалось «обнюхать» основные режимные зоны космопорта и стартовую позицию, где уже стояла, дожидаясь запуска, красавица-ракета с межпланетным модулем.
– Невкусно пахнет, – доложил о своих ощущениях маленький рыжий Петяй. – Пыль и порох.
– И едкий перец, – добавил угрюмый Зюма.
– Хотя очень впечатляюще, – кивнул на «Русь» Петяй. – Внутри этой штуки дремлет такая сила, что хочется отсюда слинять поскорей.
– Ищите внешнюю угрозу, – проворчал Афанасий. – Вектор, по которому можно ударить по ракете так, что она не взлетит.
– Поток внимания присутствует, – рассеянно пожал плечами Джокер. – Злого внимания. Но я не верю, что кто-нибудь осмелится подобраться к позиции незаметно и подсунуть взрывное устройство. Видите, какая здесь система охраны? Муха не проскочет.
– Возможны нестандартные решения, запуск нанитов за секунду до старта, что-то ещё. Думайте, соображайте. А пока идём обедать.
Группа уместилась в электромобиле, на каких передвигался по космодрому обслуживающий персонал, и направилась в его северо-восточную зону, к административно-техническому корпусу. Здесь располагалась бригада управления и службы, без которых не мог обходиться ни один военный и сверхсекретный объект. В том числе – столовая.
На шестёрку сотрудников ИПФ косились, особенно те, от кого зависела нормальная работа многочисленных подразделений космодрома, но пока пропускали ко всем сооружениям без особых придирок. Сенсы, сам Афанасий и капитан Шаймиев были внесены в реестр допуска высшего уровня, и золотые карточки с голографическим опознавательным маячком срабатывали безотказно.
Однако в столовой случился казус.
Сначала охрана задержала группу перед дверями в столовую, мотивируя это тем, что обедает начальник космодрома Кальницкий. Потом, услышав возмущённые вопросы Петяя, не привыкшего к подобному «старосоветскому» обращению, к группе вышел глава охраны космодрома, сопровождавший Кальницкого.
– Кто такие? – строго спросил бледнолицый, хмурый, похожий на ракового больного начальник охраны.
Афанасий, жалея, что вовремя не остановил Петяя, протянул удостоверение майора ФСБ.
Начальник охраны мельком взглянул на красную книжечку.
– Майор, я вас ни разу здесь не видел. Это ваши сотрудники?
– Мои, – кивнул Афанасий.
– Прошу предъявить документы.
Сенсы переглянулись.
– Покажите, – сказал Афанасий. Собрал удостоверения «экспертов по электромагнитному мониторингу», отмеченные двойной красной полосой и голографической «розой» спецдопуска. Протянул бледнолицему начальнику охраны, за спиной которого проявились две могучие фигуры в камуфляже.
– Через час заберёте их у дежурного, – спрятал карточки в карман начальник охраны. – Разберёмся.
– Лучше бы вы этого не делали, – качнул головой Афанасий, ошеломлённый решением ответственного лица.
– А то что? – осведомился начальник охраны.
– Не рискну даже предположить.
Начальник охраны сдвинул брови, поманил своих телохранителей.
– Отведите их в…
– Что здесь происходит? – раздался знакомый голос, и к разговаривающим подошли двое мужчин: начальник ИПФ и седой старик, в котором Вьюгин узнал эксперта СТРАПП.
– Да вот, не пускают, – кивнул Афанасий на тройку служителей безопасности космодрома. – Удостоверения забрали.
Войнович посмотрел на начальника охраны.
– Верните.
– А вы кто такой?
– Генерал в пальто.
– Документы!
– Не увлекайтесь, полковник, – кисло проговорил Эммануил Медеевич. – Ваши полномочия так далеко не распространяются. Занимайтесь своими обязанностями. Отдайте удостоверения, немедленно! Вас предупреждали, что люди с такими ксивами имеют полное право обследовать все службы космодрома.
– Здесь я командую!
– Боюсь, через час ваше место займёт другой… гм, гм, командир.
Начальник охраны крутанул желваками, помедлил, оглядывая спокойное лицо Войновича, вынул из кармана удостоверения, вернул Афанасию.
– Проходите, товарищи, – сказал Эммануил Медеевич.
– Там обедает главный…
– Ничего, мы не помешаем.
Могучие парни в пятнистых комбезах расступились, пропуская группу ИПФ.
Начальник охраны остался с ними.
– Доложишь потом, – бросил Войнович в спину Афанасию, проходя мимо.
Столовая была почти пуста. Лишь за двумя столиками сидели люди, в том числе начальник космодрома, тучный, краснолицый, громогласный. Было слышно, как он вполголоса распекает кого-то из подчинённых.
– Бог и царь, – проворчал Петяй.
Афанасий снова пожалел, что взял его с собой. Крист не позволил бы себе возмущаться порядками в чужой епархии и отношением к нему озабоченных более важными проблемами людей. С другой стороны, времена советского чиновничьего лизоблюдства, по идее, должны были уйти в прошлое, но, судя по всему, не ушли.
Пообедали в молчании, снова сели в автобус и поехали по объектам космодрома.
Позвонил Волков. Он только что прибыл в Углегорск на машине, присланной за ним в аэропорт Благовещенска.
– Заселяйся пока в гостиницу, – дал «ценные указания» Афанасий. – Осмотрись по возможности. Мы на космодроме. Как освобожусь, сразу приеду.
Конечно, Вьюгин не был уверен, что ему понадобится помощь бывшего физика, но бережёного, как известно, Бог бережёт, поэтому не мешало перестраховаться.