Нерв бога
Вечерело.
Солнце спряталось за лесом, в небе появились облака, подсвеченные снизу оранжевым и золотым. Стремительно холодало: середина мая – еще не лето, ночами и заморозки случаются. Но Мария холода не чувствовала, состояние в е р ы позволяло ей ощущать себя частью природы, для которой не существовало холодов, жары и вообще плохой погоды.
На территорию Центра она прошла свободно, будто надела на себя шапку-невидимку. Охранницы из батальона «Л» не увидели ее и не услышали, исполненные наивной уверенности в своей неуязвимости. Уже входя в здание главного корпуса ЦФИ, Мария услышала пси-голос Крутова и постаралась его приободрить. Судя по «интонациям», Егор получил сильнейший информационно-энергетический удар и находился в шоке. Спасла его лишь способность переходить в измененные состояния сознания, позволяющие организму самоочищаться от физиологических «шлаков» и густого «дыма» психологических расстройств.
Сначала Мария хотела сразу направиться к помещению, где находился Крутов, потом почувствовала тревогу и затаилась, накинув на себя заклинание «непрогляда». Невидимый энергетический луч «локатора» – воли Авогеина прошел сквозь нее, как сквозь утренний туман, конунг не почувствовал присутствия ведуньи, владеющей древними приемами волхвов.
Переждав контрольное прощупывание здания энергосферой сознания черного мага, Мария перешла в состояние «ямы» и начала ловить поступавшие со всех сторон сигналы. Со стороны, наверное, странно было наблюдать эту картину (если бы нашелся такой искусник с истинным зрением): в холле здания статуей застыла красивая женщина в джинсовом костюме, с отрешенным выражением лица и огромными глазами, черными, словно заполненными одними зрачками, а рядом спокойно расхаживали охранницы в камуфляже, пили пиво, курили и разговаривали, не замечая гостьи.
Мария наконец поймала слабую пульсацию ауры Лизы, определила ее местонахождение и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж Центра.
Пост охраны, девица смотрит телевизор. Пусть смотрит.
Металлические ступени, зачем они здесь? Защита от излучения?
Поворот, бронированные сейфовые двери с электронным замком. Сим-Сим, откройся…
Коридор с белыми кафельными стенами, таким же полом и стеклянным потолком. Подвесные потолки «Экстензо». Длинные люминесценты в углах стен. Ряд дверей.
Стоп! Кажется, пришли…
Мария прислушалась к вихрению полей и безошибочно выбрала дверь с номером «02». Замок щелкнул, открываясь, Мария скользнула в темноту, вдруг почуяв чье-то присутствие, и не глядя кинула в комнату «глухую ночь». Теперь кто бы здесь ни находился, услышать и увидеть ее не мог.
В небольшом помещении раздавалось дыхание двух человек. Мария перешла на инфразрение и увидела двух женщин. Одна лежала на широкой кровати, свернувшись калачиком, вторая спала в кресле – сиделка или охранница, здоровая, рослая, сильная. Она пошевелилась, почуяв непривычную тишину в ушах, и Мария приказала ей спать темным сном. Охранница обмякла.
Мария подошла к кровати, тронула почти раздетую – в одной мужской рубашке – Лизу за плечо и похолодела: сердце женщины не билось!
Впрочем…
Мария с облегчением перевела дух. Сердце жены Егора шевельнулось, потом еще раз, еще… слабое колебание груди – вдох-выдох… Это еще не коллапс, но двенадцать ударов в минуту – почти что и не жизнь! Что же они с тобой сделали, берегиня? Каким изуверским пыткам подвергли? И как тебя теперь вытаскивать из твоего сумеречного состояния?
Мария положила руки на лоб и на грудь Лизы. Вспомнились слова Сергия: «Я открыл тебе Знание, составляющее тайну тайн. Но оно может излечить безнадежно больного и убить лекаря. Обдумай все до конца и поступай как хочешь…»
Господи, помоги!
Кто-то в глубинах Космоса с удивлением прислушался к Великой Живой Тишине, поднял голову и посмотрел на Землю. Система потоков Сил, пронизывающих пространство, завибрировала, одна из линий слегка сдвинулась и прошла через Солнечную систему, задев третью планету.
Мария почувствовала могучий прилив энергии и усилием воли соединила свой канал с почти «засохшим» каналом Елизаветы.
Короткое замыкание!
Яркая вспышка перед глазами.
Удар по всей нервной системе, но удар не болезненный, а странный, полный неземных удивлений, открытий, одобрений, успокоений. По жилам заструилась не кровь, а огненная плазма. Сознание померкло и тут же охватило сферой понимания и чувствования не только здание Центра, но и всю Землю. Мария превратилась в сгусток поля, стала частью колоссальной живой системы, которой была вся Вселенная. Но длилось это состояние доли секунды. Затем огромный мир свернулся до объема комнаты, ощущения «космичности» пропали, Мария почувствовала себя крошечной и незащищенной, как Дюймовочка.
Лежащая на кровати Лиза шевельнулась, приподняла голову.
– Кто… здесь?
Мария отняла ставшие тяжелыми и непослушными руки. Хотелось смеяться и плакать одновременно. У нее получилось! Спасибо, Учитель, за то, что поверил…
– Это я, Маша. Лиза, я за тобой. Встать сможешь?
Елизавета пошевелила руками, вытянула ноги.
– Кажется, смогу. Где я?
– В апартаментах конунга Ивана Авогеина.
Лиза вздрогнула, поднесла ладонь к губам, сдерживая крик.
– Он вернется! Уходи!
– Только вместе с тобой. Егору нужна помощь.
– Что с ним?! Где он?!
– Здесь же, недалеко. Авогеин обманул его и захватил в плен. Егор шел к тебе на помощь.
– Мой любимый… – В голосе Лизы прозвучали испуг, восхищение, любовь, и Мария почувствовала на мгновение слепящую зависть и боль.
– Пойдем, я тебе помогу.
– Я сама… ой, кто это?! – Елизавета заметила спящую охранницу.
– Не бойся, она спит. Тихо!
В коридоре кто-то появился, стремительный, сильный и грозный, остановился у двери, ведущей в комнату пленницы. Дверь тихо открылась, какая-то тень бесшумно проскользнула в помещение и растворилась в темноте. Мария с трудом различила человека на фоне стены. Он был абсолютно голым!
– Витязь?!
– Мария, ты?
– Георгий!
– Я. Извини, что в неглиже, но попасть сюда можно, только пройдя сквозь стены. Это Лиза? Слава Богу, жива! Узнаешь, берегиня?
– Узнаю, – прошептала Елизавета с облегчением.
– Тогда двигайтесь за мной, пойдем спасать Кречета. Конунги ушли, но могут в любой момент вернуться, а боя с Асламовым Крутов не выдержит, Авогеин сильно деформировал его ресурс.
Георгий прислушался к тишине за дверью, открыл и первым шагнул в коридор.
Что он не в состоянии сопротивляться в полную силу, Крутов понял уже через полминуты боя.
Асламов летал по лаборатории, как привидение, легкий и быстрый, нанося удары из немыслимых положений, Егор же никак не мог взять темп и ответить тем же. Тело не слушалось, к рукам и ногам словно были привязаны гири, состояние живы не приходило, и лишь опыт мастера рукопашного боя какое-то время позволял ему уходить от смертельно опасных выпадов противника. И все же долго сдерживать атаки Асламова он не мог.
Получив несколько потрясших его ударов по болевым точкам тела, Егор перестал воспринимать действительность и в отчаянии бросился вперед, не видя противника. И получил еще один жестокий удар, отбросивший его к металлическому шару между коллекторами ускорителя. Асламов остановился напротив, двоясь и троясь в глазах Егора.
– Вот и все, Витязь. Жаль, что я не могу тебя добить, но все равно доволен: моя рука отомщена.
– Так месть моя… – прошептал Егор, пытаясь восстановить зрение и дыхание.
– Что ты сказал?
– Так месть моя свершится – пусть не скоро… – Егор закашлялся, унимая боль в груди. – Но все-таки настигнет вас она…
– Надо же, стихи! Луис де Камоэнс, если не ошибаюсь. Удивительный мы все-таки народ, Витязи: бойцы и романтики, рыцари и убийцы, джентльмены и лгуны.
– Ты потерял право называться Витязем. Теперь ты просто халдей, «шестерка» Сатаны. – Глаза Егора обрели способность видеть, и на лице Асламова он увидел странное выражение, отражавшее какую-то внутреннюю борьбу.
Затем директор рыбзавода принял решение, лицо его стало чужим, глаза похолодели, он оглянулся на двух «леди», наблюдавших за схваткой Витязей.
– Девочки, хотите посмотреть, как у человека вынимают из груди сердце? Могу продемонстрировать.
«Девочки» оживились. От сражения мастеров боевых искусств они ожидали большего и были слегка разочарованы «игрой в одни ворота». Однако насладиться операцией бесхирургического вынимания из груди сердца им не дали.
Внезапно дверь в лабораторию распахнулась и в помещение ворвался абсолютно голый мужчина, с невероятной быстротой оценивший обстановку и первым делом нейтрализовавший вооруженных автоматами охранниц. Обе они успели понять, что происходит, только после того как лишились оружия. Затем в лабораторию вошли две женщины, одна из которых поддерживала другую, и Георгий, бросив им автоматы, сказал:
– Маша, возьми этих мадам под контроль, пока мы тут будем заниматься мужскими делами.
– Кажется, жизнь становится интереснее, – хладнокровно констатировал Асламов. – Еще один Витязь, владеющий склисом. Везет мне на встречи с ними.
– Уходи, – сказал Георгий, приближаясь к нему особым скользяще-приставным способом. – Я знаю, что ты не виноват в предательстве, и убивать тебя не хочу.
– Зато мне, сударь, придется тебя убить. А так как ты очень опасен, во всех смыслах, то о демонстрации боевого мастерства речи не идет. Твоего приятеля я добью позже.
Асламов выхватил из-под ремня за спиной пистолет и выстрелил в Георгия.
Егор ахнул, понимая, что это – генератор подавления воли, но с предупреждением опоздал. Разряд застал Георгия в прыжке, и приземлился Витязь уже не упруго и хищно, наполненный грозной гармонией боевого состояния, а расслабленно и тяжко, упал на колени, как бык, оглушенный ударом в лоб. Поднялся, шатаясь, снова упал, хватаясь за голову. В то же мгновение Асламов сам прыгнул к нему и под общий вскрик Егора, Марии и Лизы ударил Георгия рукой в гортань, пробивая ее насквозь. Хлынула кровь. Георгий покачнулся, глянул на убийцу широко раскрытыми глазами и упал на бок.
В лаборатории стало совсем тихо.
Асламов вытер руку о полу куртки, повернулся к Егору, в груди которого вдруг проклюнулся шип ненависти.
– Теперь твоя очередь. Надеюсь, Иван Елисеевич меня простит за твою смерть.
Он поднял «глушак».
Егор еще раз крикнул – в себя, молча, яростно, страшно, с надрывом. В то же мгновение в помещении раздался свист крыльев, и на Асламова обрушилась стремительная серебристоголовая птица, выбила из руки оружие, заставила отбиваться от острого клюва, крыльев и когтей. Но бывший Витязь все еще оставался Витязем, владеющим тайнами живы, и не дал себе увлечься сражением с фантомом сокола, созданным волей Крутова. В помещении внезапно объявился огромный ворон и бросился на сокола, отогнав его от своего хозяина.
– Вот дьявол! – с восхищением сказал Асламов. – Ничто тебя не берет, полковник! Как же тебя остановить?!
Он легко перепрыгнул через зеркальный металлический шар и налетел на расслабленного до последнего мгновения Егора, нашедшего наконец резервы энергии для перехода в состояние веры.
– Берегись! – раздался пронзительный тонкий крик Марии.
Асламов вздрогнул, сделал почему-то лишний шаг, и рука Крутова, копьем вытянутая вперед, пробила его грудную клетку, ребра и сердце. Отшатнувшись, бывший Витязь зажал руками страшную рану, глянул на Егора затуманившимися глазами, на губах его появилась струйка крови. Улыбнувшись странной довольной улыбкой, он проговорил:
– Вот и все, полковник, я ухожу… скажи спасибо своим берегиням… это они меня задержали…
Асламов мягко осел на пол рядом с Георгием и затих, глядя куда-то вверх, в безмерную даль.
Закончилась и битва птиц: сокол сделал пируэт, молнией нырнул сверху на ворона, ударил его в крыло, сбил на пол, взлетел, чтобы снова спикировать сверху, но ворон внезапно превратился в облачко дыма и исчез.
К Егору подбежали женщины, обняли его с двух сторон, он закинул им руки на плечи, испачкав обоих в крови. Сказал глухо:
– Он подставился нарочно…
– Егорша! – со стоном всхлипнула Лиза.
Крутов очнулся, прижал ее к себе покрепче, хотел сказать что-нибудь утешительное, что пора уносить ноги, и в это время в лабораторию вернулись старые персонажи драмы, Гланц и Авогеин, в окружении отряда «леди».
– Как сердцем чувствовал, что этим все закончится, – сказал Авогеин, прицельно фиксируя каждое движение Крутова. – Их тут целая армия. Уверен, что и снаружи прячется с десяток боевиков Сопротивления. Не так ли, колдунья?
Глаза Авогеина вспыхнули. Мария вздрогнула, бледнея. Пси-удар конунга был физически ощутим, он потряс весь организм, сбил дыхание и остановил сердце женщины, и лишь воля помогла Марии удержаться на грани сознания.
Авогеин покосился на невозмутимого Гланца.
– Что я вам говорил, Уильям? Никогда не надо оставлять недоделанные дела. Хорошо, что мы вернулись. Ну-с, господа ассенизаторы, что мне с вами делать? Так ведь переводится словечко «катарсис» – очищение, то бишь ассенизация?
Конунг ликовал и в то же время бравировал, хорохорился перед американцем, надувал щеки и петушился, всем видом показывая, насколько он сильнее и дальновиднее всех, но Крутов видел, что он боится, и решил использовать свой последний шанс, чтобы не потерять чести и защитить тех, кого любил.
– Уводи Лизу! – шепнул он уголком губ на ухо Марии. – Я их отвлеку!
– Мы с тобой, – ответила ведунья так же тихо. – Обопрись на нас…
Крутов почувствовал приток сил – по лаборатории словно прошумел свежий ветерок с запахом лугов и полей, – стал неотъемлемой частью космоса обоих женщин и направил волю и тело в черную клубящуюся тьму «пси-медуз» конунгов.
Описать этот бой-полет-вихрь невозможно.
Оба черных мага «накрыли» Крутова «залпом» своих пси-орудий, но и в бессознательном, вернее, в измененном состоянии он успел добежать до них и обрушить град ударов – в физическом плане – на опешивших, не умевших драться «примитивно» конунгов. Авогеину он снова сломал два ребра страшным ударом «лапой медведя», а Гланцу расплющил нос, ослепив на некоторое время американца, никогда ранее не получавшего отпора.
Опомнившись, «леди» охраны бросились было на помощь своему господину, но в это время здание вздрогнуло от могучего удара, сверху, с поверхности земли, донесся гул, словно по зданию катила колонна бронемашин. На мгновение все в лаборатории замерли, прислушиваясь к долетавшим извне звукам, но Егор все еще был не человеком, а процессом, и не остановился, руководимый надсознание м системы, которую образовывали пси-сферы Марии, Лизы, их друзей и самого Крутова. Добравшись до отмахивающегося вслепую Авогеина, он одним рывком свернул ему шею, прежде чем Гланц успел-таки накинуть на него «могильную плиту» – заклинание полной неподвижности.
Однако и после этого Крутов остановился лишь на несколько мгновений, пока Мария и Лиза снимали с него «плиту» и осветляли сознание, затем снова пошел в атаку, и неизвестно, выдержал бы ее координатор американского Проекта или нет, если бы не появление среди без толку метавшихся охранниц новых действующих лиц, Барановского, Валягина и чернобородого незнакомца в блестящем костюме циркового гимнаста.
Движение в лаборатории замерло. Наступил очередной перелом ситуации, чреватый гибелью Крутова и женщин.
– Кажется, нас вызвали сюда не зря, – бросил Барановский, погладив лоснящийся череп. – Уильям, что вы здесь делаете?
Взгляд Барановского упал на тело Авогеина, секретарь Совета безопасности нахмурился.
– Иван… мертв?!
Здание Центра снова вздрогнуло, по коридорам и подземным помещениям раскатился дребезжащий гул.
– Что у вас тут происходит, черт побери?!
– Танки! – вытянулась перед Барановским одна из «леди».
– Танки?! Что за чушь! Вызовите «ГОРЕ», разберитесь! – Взгляд Барановского скользнул по телу Авогеина и уперся в Крутова. – Ты ликвидировал Ивана?
Он не сказал: «ты убил». Он сказал: «ликвидировал», – и его формулировка символично отражала суть этого нечеловека, привыкшего к вседозволенности и отрицавшего всякую мораль.
Дверь в лабораторию туго отлетела в сторону, будто была сделана из фанеры, а не из металла, в помещение ворвались четверо мужчин: Ираклий, Панкрат, Сергей Корнеев и Глеб Квасура. Не останавливаясь, в коротком бою, на глазах остальных участников спектакля, они разоружили охранниц, но вдруг оцепенели, не в силах сделать ни одного движения. Справиться с волевыми потоками конунгов, оперирующих пси-полями, они не могли.
– Ты ликвидировал начальника лаборатории? – тяжело повторил вопрос Валягин.
Крутов, оглушенный и опустошенный страшным напряжением боя, ответить не успел, за него ответил появившийся прямо из воздуха невысокий, хрупкий с виду молодой человек с сияющими голубыми глазами:
– Такова его судьба. И Воля Всевышнего. Творец не карает заблудших сынов без предупреждения, но оно уже было. – Юноша – это был волхв Сергий, – мягко ступая, подошел к Егору, коснулся его плеча, вливая в него этим касанием новые силы, повернулся к группе конунгов. – Приветствую князей мира сего, главных исполнителей Программы Отступника. Я пришел предупредить вас, что Его терпение небеспредельно. Откажитесь от роли вершителей судеб народов, прекратите нарушать единый Закон – Закон Баланса Сил, Добра и Зла, перестаньте трясти информационно-энергетическую структуру Мироздания, иначе вернетесь в Безмолвие и Тьму.
– Программа утверждена, – усмехнулся Барановский. – Никто не в силах ее отменить… кроме нашего Покровителя.
– Это Программа господства избранных над зомбированным человеческим стадом, агрессивная концепция управления социальными процессами…
– Хватит! – перебил Сергия чернобородый маг, угрюмо посмотрел на коллег. – Чего мы ждем? Он один, эти люди не в счет. Ликвидируем и уходим, нас ждут другие дела.
Крутов рванулся к нему, почти достал и окаменел под темным взглядом конунга. Лиза и Мария вскрикнули, получив через канал связи с Егором немалую дозу парализующей «радиации».
– Это ваше последнее слово? – вибрирующим звучным голосом спросил Сергий.
Барановский в сомнении поднял брови.
– Ты нам угрожаешь, иерофант? Но ведь ты – один! Волхвы тебя не поддержали. Нас же здесь трое, плюс усилитель. Здесь неподалеку стоит храм Братства, ты этого не учел?
– Я учел все, – тем же голосом ответил Сергий, начиная светиться. – Мой Замысел сработал. Вас нужно было собрать всех в одном месте, чтобы пропустить через «нерв Бога», и вы пришли. Спасибо моим помощникам, – Сергий кивнул на Крутова и Марию с Лизой, – они прекрасно сыграли свои роли, выполнив трафик. Один конунг уже мертв, за ним уйдете и вы, и никакой усилитель вам не поможет, когда сработает Закон.
– Ты… посмеешь… бросить нам… вызов?!
– Я его уже сделал.
Конунги переглянулись.
– Тогда умри!
Черные маги одновременно посмотрели на юного волхва, просиявшего вдруг, как отколовшийся кусок солнца. По лаборатории пробежала волна искажения, закричали охранницы, у которых от перепада давления пошла кровь из ушей и носов.
Крутов почувствовал, что свободен, рванулся вперед, доставая ребром ладони шею чернобородого мага. И рухнул, спеленутый волевым приказом конунга – умри! Не умер он только потому, что энергия темного приказа разряжалась через канал связи в психику берегинь, и более всего в душу Елизаветы, сжигавшую черную энергию пламенем любви. Именно Лиза и отвела большую часть пси-удара, тратя свою силу с безумной щедростью любящей женщины, готовой отдать жизнь за любимого. Егор лишь провалился в зыбкое марево странного бытия, насыщенного призрачным бесформенным движением и шелестом дождя.
Лиза пошатнулась, сделала два неверных шага и упала на грудь Егора. В тот же миг опустился на пол Сергий, окутанный золотыми и фиолетовыми змейками разрядов. Но Крутов этого уже не увидел.
А спустя несколько мгновений в лаборатории проявился высокий седой старец в ослепительно белых одеждах, с посохом в руке. Дед Спиридон. Белый волхв. Владыко.
Он прочертил концом посоха две линии, и с шипящим свистом на этом месте вспыхнули два луча золотистого света, складываясь в силуэт летящего сокола. Затем этот светящийся «сокол» влился в тело молодого волхва, заставив его светиться тоже – радужными переливами.
– Твое время еще не пришло, просветленный, – гулким басом проговорил Спиридон, так что качнулись стены помещения. – Приходи чуть позже.
Сергий исчез.
Белый волхв посмотрел на оцепеневших, безмолвно взиравших на это действо конунгов, глаза его засияли из-под насупленных седых бровей, так что черные маги отшатнулись, прикрывая глаза ладонями. Воздух наполнился тихим звоном, закачались стены и пол здания, кто-то огромный посмотрел на людей в лаборатории оценивающе и строго.
Первым из конунгов очнулся Гланц, окружил себя кольцом фиолетового сияния, прокаркал:
– Вызываю своего Господина, пусть даст мне силу Черного Совершенного…
– Черное Совершенное никогда не сможет победить Светлое Совершенное! – тяжело сказал Спиридон.
– Ты не остановишь нас, старик. За нами эгрегор Братства, американский эгрегор…
– Американского эгрегора не существует, черный. За тобой никого нет, кроме кучки таких же мертвецов. За мною же – нерв Бога – весь мой Род! Мы отбираем вашу Силу! Идите!
Конунгов шатнуло, они повернулись и, едва переставляя одеревеневшие ноги, направились к двери. Валягин дернулся было за ними, но потерял равновесие, упал, так что вздрогнул пол, и не поднялся.
Спиридон посмотрел на приходивших в себя мужчин, обернулся к опустившейся на колени Марии, подошел, обнял. Мария отвела его руку, с трудом поднялась и подошла к лежащему навзничь с открытыми глазами Витязю, на груди которого застыла Елизавета…
А Крутов вдруг оказался внутри туманной светящейся сферы и увидел перед собой молодого человека в белом, чем-то похожего на Сергия, но с нимбом над головой. Спросил с жадным любопытством:
– Кто ты?
– Я Создатель, – раскатился в воздухе удивительный бархатно-мягкий и сильный голос.
– Где я?
– Ты у меня в гостях.
– Значит, жизнь моя закончилась?
– Хочешь, я покажу тебе твою жизнь?
– Хочу.
Тело Крутова подхватил ласковый ветер, вознес над появившимся внизу пейзажем: горы, ущелья, провалы, нагромождения скал, пустыня. Егор заметил пересекавшие пески две цепочки следов.
– Что это, Господи?
– Это и есть твоя жизнь, идущий.
– А почему след не один?
– Я шел рядом с тобой.
– Но иногда один след исчезает…
– Это самые трудные участки твоей жизни.
– Почему же ты меня покидал, Создатель, когда мне было трудно?
– Я не покидал тебя, идущий, это я нес тебя на руках…
– Благодарю тебя, Создатель! Прости меня грешного. Теперь я свободен?
– Ты свободен.
Крутов поднял голову, увидел над собой прекрасное двоящееся женское лицо. Мария? Лиза?.. Захотелось плакать, но сил не осталось даже на слезы…
Птица воспарила над ним, серебристоголовая птица с янтарно-желтыми глазами…
Сокол!
Тоскливо-грозный клекот сорвался с его клюва, заработали мощные крылья… и сокол взлетел…
Жуковка – Москва – Лимассол
Июль 1999
notes
