Книга: Бой не вечен
Назад: День Земли КРУТОВ
Дальше: Переславль-Залесский ВОРОБЬЕВ

Москва
ПАУКИ В БАНКЕ

Винсент Аркадьевич узнал о захвате Мережковского неизвестными лицами во время завтрака девятого мая и не сразу поверил в реальность происшествия.
– Что значит «неизвестными лицами»?! – переспросил он, сжимая трубку телефона с такой силой, будто собирался смять ее в лепешку.
– Двое профессионально обученных диверсантов пробрались в жуковский храм Лотоса и…
– Двое?! Разве начальник СТОКК был без охраны?!
– Его охраняли шесть человек, спецгруппа Легиона, но…
– Какого дьявола его понесло в Жуковку?!
– Жуковский храм стоит в плане экспериментальной проверки, генерал поехал проверить готовность…
– Разобраться и доложить! – Валягин едва сдержался, чтобы не грохнуть трубку о стол, поковырялся вилкой в телячьей вырезке и отодвинул тарелку. Аппетит был безнадежно испорчен.
Глотнув минеральной воды, он вылез из-за стола и поднялся на второй этаж дачи, где располагался кабинет Директора Проекта, оборудованный современным компьютерным комплексом с выходом на спутниковые сети, как российскую, так и американскую. Первым его побуждением было вызвать Авогеина и потребовать найти Мережковского своими методами. Вторая мысль пришла более трезвой. Винсент Аркадьевич плеснул в лицо воды из графина, сел в кресло и вызвал Барановского.
– Я в курсе, – ответил Владимир Никонович обыденным тоном. – В Жуковке поработали Витязи, один из них нам известен, это Егор Крутов. Они искали похищенную людьми Архипа Ивановича по заказу Авогеина жену Крутова. Все логично.
Лицо Валягина побагровело.
– Кой черт логично! У вас под носом захватывают генерала, начальника Службы контроля, а вы говорите – логично! Вы представляете последствия?! Он же выболтает все известные ему секреты! У нас впереди два эксперимента с использованием храмов Лотоса в качестве усилителей…
– Мы его найдем. Я уже сориентировал Асламова…
– Ваш Асламов до сих пор себя никак не проявил. Вы уверены, что он работает под нашим контролем?
– С его помощью мы вышли уже на четыре базы Катарсиса и готовим их захват.
Валягин остыл, потер лицо огромной пухлой ладонью с толстыми, как сардельки, пальцами.
– Нам нужен центр управления Катарсиса, главная база. Захват региональных баз проблемы не решит. Зачем Ивану понадобилась жена Крутова?
– Не знаю, – донесся смешок Барановского. – Говорят, она очень симпатичная и сексуальная дама. Впрочем, я думаю, что Иван просто решил отомстить Крутову за провал нашей операции по захвату Тиграна. Витязь сломал ему три ребра и вывихнул челюсть.
Валягин усмехнулся, окончательно успокаиваясь.
– Это ему хороший урок. Но я думал, что конунгов не обуревают человеческие страсти. Когда вы намереваетесь уничтожить базы Катарсиса?
– Самое большее, через неделю. Сейчас наша разведка сидит в Юрьеве-Польском, щупает монастыри и церкви города. Центр управления Катарсиса, вероятнее всего, находится в одном из монастырей.
– Найдите Мережковского… и ликвидируйте! Он слишком часто стал ошибаться. Как из крокодила нельзя сделать льва, так из него – дипломата. И найдите Крутова! Мне интересен этот человек, срывающий наши планы один за другим. Он должен быть на нашей стороне. До «часа икс» осталось всего полтора месяца, мы не можем рисковать, оставляя его на свободе.
– Он сам придет к нам, узнав, что его жена здесь.
– Но до этого он может принести много вреда. Иван говорил, что Витязи способны переходить в состояние, когда они действуют неосознанно, но в оптимальном режиме. А это уже зачатки магии.
– Это еще не магия, – снисходительно проговорил Барановский. – Магия – посредством воли заставить работать на себя скрытые законы природы, хотя магические эффекты и не сводятся к усилению каскадов известных нам силовых полей. Все зависит от доступа к знаниям – к а к достичь нужного эффекта.
– К сожалению, я доступа к этим знаниям не имею, да и ты, наверное, тоже.
– Как знать.
– Не пудри мне мозги, Никоныч. Я понимаю, что знания, доступ к которым во все века для простых смертных был закрыт власть имущими или самим Богом, существуют, но, если бы ты имел код доступа, Директором Проекта стал бы ты.
– Может быть, мне невыгодно быть на виду у всех.
– Ты и так на виду, скромнее надо держаться. Как бы не пришлось потом искать тебя, как Мережковского. Утащит какой-нибудь Витязь…
– Не утащит, – донесся хохоток Барановского. – Мы сами с усами. За Мережковского не переживайте, я спущу на него Асламова, он его найдет и… успокоит. Что касается Крутова, он тоже скоро объявится. Тем более, что Иван занялся им лично. Можете считать, что проблема решена.
– Поживем – увидим, – пробурчал Валягин. – Жду доклада о ликвидации лидеров общин. Когда вы наметили первый эксперимент с храмом?
– Завтра, десятого. Объект – Сход Славянских общин. Второй эксперимент запланирован на четырнадцатое. Объект – Госдума. Надо сорвать принятие законопроекта о запрещении СТОКК.
– Я хочу поприсутствовать на заседании.
– Только с генератором защиты.
Валягин, не прощаясь, положил трубку телефона и налил себе полстакана коньяка. Организм требовал дневной дозы алкоголя, и зависимость эта с каждым днем все росла. Директор Проекта Пси-Пирамидальной Революции потихоньку деградировал, хотя вряд ли замечал в своем поведении признаки этой деградации. Зато знал о пристрастии Директора и о последствиях этого пристрастия секретарь Совета безопасности. Эта ситуация была ему выгодна, потому что он собирался в скором времени заменить Валягина, властные амбиции которого становились все более непомерными.
Подержав трубку возле уха, Владимир Никонович положил ее на аппарат – он сидел на веранде своей дачи в Серебряном бору, – но тут же поднял: телефон зазвонил снова. Однако это был не Валягин, а Уильям Гланц, бывший пресс-атташе американского посольства в Москве, а ныне «бизнесмен и литератор», вкладывающий деньги в строительство деловых центров в городах Росии – о чем знали все, и в строительство храмов Черного Лотоса, о чем знали только избранные. По-русски он говорил плохо, поэтому разговор конунга и посредника Программы шел на английском языке.
– Morning, Вольдемар Никоновитч, – сказал Гланц.
– Morning, господин Гланц, – сказал Барановский. – Вас встретили мои люди?
– Все о'кей, Вольдемар Никоновитч, не беспокойтесь. В течение двух часов я улажу кое-какие дела в посольстве, посмотрю на парад и приеду к вам. Плохих новостей, я надеюсь, нет?
– Все идет в соответствии с нашими планами, Уильям.
– Надеюсь, господин Директор не знаком с ними?
– Он будет последним, кто о них узнает.
Гланц рассмеялся и прервал связь.
На даче Барановского, окруженной глухим трехметровым забором, он появился в двенадцать часов дня, в сопровождении команды телохранителей, выделенной секретарем Совбеза, хотя в охране, в принципе, не нуждался. Гланц, по слухам, владел легкоступом, но пользовался им крайне редко. По тем же слухам, он якобы не мог контролировать перемещение, попав однажды вместо конторы в Вашингтоне в подземелье карстовой пещеры под городом, и с тех пор к легкоступу прибегал с неохотой. Говорили также, что во время встречи с волхвами на озере Селигер в прошлом году те закрыли ему доступ к силам, ответственным за внепространственное перемещение, но соответствовал ли этот слух действительности, Барановский не знал. Сам он стал ретранслятором воли Сатаны, его посредником, недавно и еще не научился пользоваться своими богатыми возможностями в полной мере.
Они встретились во дворе дачи, на дорожке, посыпанной крупным кристаллическим песком, и Владимир Никонович повел гостя в дом, где их ждал стол с омарами, анчоусами и мясом лобстера в винном соусе.
Обед прошел «в теплой и дружественной» обстановке, показав сходство вкусов хозяина и гостя, что было неудивительно, так как Владимир Никонович специально изучал пристрастия черного мага, одного из «манипуляторов» американским президентом и правительством. Таким, по сути, являлся и сам Барановский, хорошо вписавшийся в семью российского президента и начинавший играть роль его главного советника.
После трапезы оба уединились в кабинете главы Совбеза и начали беседу, постепенно переходя из области легкой интеллектуальной болтовни к более серьезным темам. Владимир Никонович рассказал о подготовке «часа икс» – начала Революции, а также о сопротивлении Проекту глубинного российского эгрегора, сформировавшего свою секретную службу – Катарсис. Гланц в свою очередь поделился планами американского филиала Проекта, которые имели больше шансов на осуществление, чем в России.
– Оно и понятно, – согласился Барановский, не показав своих чувств. – Вы контролируете у себя все четыре ветви власти, мы же только две: силовую и материально-финансовую.
– Кнут и пряник, – улыбнулся Гланц. – Для большого передела этого недостаточно, однако у вас скоро будет все. С чего вы планируете начать?
– С захвата телеграфа и почты, – пошутил Барановский. – Так начиналась революция в семнадцатом году. Думаю, мы легко справимся с политиками, с правительством и президентом, труднее будет подмять под себя власть духовную, можно сказать – жреческую. Церковь и духовенство знают о наших приготовлениях и предприняли защитные меры.
– Как движется доводка психотронных генераторов? В этой области ваши специалисты опережают наших.
– К сожалению, мешают известные вам силы, начавшие самую настоящую охоту за лабораториями и учеными-разработчиками. Две лаборатории уничтожены, похищено семь человек, все специалисты высокого класса…
– Я знаю, – перебил гость Барановского. – Мои коллеги обеспокоены происходящим в России. Какие ответные шаги вы предусмотрели?
– Ну, во-первых, мы дошли до стадии экспериментальных проверок масс-усилителей, в роли которых выступят храмы Братства Лотоса. Во-вторых, почти все военные базы находятся под нашим контролем, в том числе – ракетные. В-третьих, мы готовим удар по выявленным базам Катарсиса и планируем в ближайшее время ликвидировать лидеров славянского движения. Хорошо, если бы вы помогли нам в этом.
Гланц поковырялся во рту зубочисткой, усмехнулся.
– Похоже, вы не патриот России, Вольдемар Никоновитч. Неужели вам незнакомо чувство Родины?
– Чувство Родины – условность.
– Ошибаетесь, это генная программа.
– Издеваетесь?
– Шучу. Мы, конечно же, поможем вам решить все ваши проблемы.
– Не советую, – раздался вдруг ниоткуда – из воздуха чей-то звучный вибрирующий голос. – Разрешите войти?
Барановский вскочил, озираясь.
Гланц поднял перед собой руки со сведенными определенным образом пальцами, с ногтей которых сорвались голубоватые змеящиеся искры.
– Не стоит сейчас так напрягаться и пускать в ход тяжелую артиллерию заклинаний, коль я уже здесь, – продолжал голос. – Я пришел с миром.
– Дьявольщина! – оскалился Барановский; блестящая голова его покрылась бисером пота. – Я же закрыл дачу!
Гланц расслабился.
– Входите.
Из стены кабинета вышел молодой человек с шапкой русых вьющихся волос, одетый в белую длинную рубаху с вышивкой по вороту и рукавам, белые штаны и сандалии. Лицо его светилось изнутри, глаза сияли, с пальцев рук стекали на пол ручейки золотистого свечения. Шагал он как-то странно, не сгибая колен, задел рукой край стола, и Гланц понял, что перед ними не живой человек, а фантом.
– Приветствую конунга Америки на нашей земле, – подчеркнул молодой человек слово «нашей»; по-английски он говорил свободно, а в глазах вспыхивали и гасли огоньки иронии, лукавства и величавого превосходства. – Вы меня не узнаете, господин настоящий Директор Проекта?
Гланц сжал губы в тонкую полоску. Перед ним стоял один из волхвов, с которыми он имел встречу на Селигере и которые заставили его позорно бежать.
– Что вам угодно?
Барановский, с изумлением разглядывающий нежданного гостя, дочитал про себя формулу воздействия и взмахнул руками, накидывая на юного волхва сеть змеящихся синих молний. Но молнии прошли сквозь тело пришельца, породив интерференционные полосы и радуги, и не причинили ему вреда.
– Сядьте, Вольдемар Никоновитч, – сухо бросил Гланц. – Это голографический фантом. Чего вы хотите, координатор?
– Всего лишь дружески предупредить вас, – вежливо сказал Сергий. – Организация, которую я представляю, вводит на всей территории России пси-визовый контроль. С этого момента все маги обязаны будут спрашивать разрешения у нас о предоставлении им права пересечь границу государства.
Барановский и Гланц переглянулись. Потом секретарь Совбеза вытер потный лоб, засмеялся, конунг усмехнулся.
– Не смешите меня, господин координатор. Каким образом вы собираетесь контролировать пересечение границ России людьми с магическими способностями?
Усмехнулся и Сергий.
– Для этого мы сформировали Закон контроля границ, который представляет собой глобальное заклинание симметричного ответа. Если вы пересечете границу государства без разрешения…
– То что? Вы пожалуетесь в милицию? Или в контрразведку?
– Вам ответит само наше пространство. Надеюсь, вы знаете, что такое накат?
Ретрансляторы сил Сатаны снова обменялись взглядами. Гланц скептически пожевал губами.
– Едва ли вам доступен такой уровень контроля.
– Поживем – увидим, – пожал плечами Сергий. – Я просто предупредил, чтобы вы не вмешивались в наши дела. Проект Пси-Пирамидальной Революции в нашей стране не пройдет, и вы ничем не сможете помочь.
– О, да вы пророк, господин волхв? Может быть, поспорим на эту тему? Хотелось бы выслушать вашу аргументацию.
– С пророком спорить нельзя. – По губам Сергия скользнула беглая улыбка. – Его можно только убить. Однако мое время истекает, а вас убедить трудно, поэтому позвольте дать вам еще два совета. Господин Гланц, уезжайте отсюда и больше никогда не появляйтесь в России! Третья наша встреча будет для вас последней. А вас, Владимир Никонович, – Сергий посмотрел на Барановского, – я прошу поговорить с Иваном Авогеиным, чтобы он отпустил на волю жену Егора Крутова.
Барановский сверкнул глазами, пальцы его скрючились, он готов был сотворить еще одно заклинание, но опомнился.
– А что будет, если я не стану уговаривать Ивана?
– Вам придется это сделать, – грустно ответил Сергий. – Законы справедливости не работают сами по себе, но у них есть проводники и исполнители. Кто-нибудь из них вас настигнет. Подумайте над моими словами, пока еще не поздно.
Тело гостя засияло ярче, заставив его собеседников заслонить глаза ладонью, а когда сияние померкло, в комнате уже никого не было.
– Мальчишка! Наглец! – пробурчал Барановский. – Он посмел угрожать мне… нам!
– Он не смог бы в одиночку прорваться сквозь сферу пси-защиты, – задумчиво сказал Гланц. – Ему помог кто-то из москвичей. Поэтому мы его не почуяли.
– Если он в Москве, мы его найдем. – Барановский подсел к компьютеру.
Гланц махнул рукой.
– Оставьте, Вольдемар Никоновитч, этот человек не чета вам, он владеет шестой степенью самореализации. Он уже далеко отсюда. Давайте лучше решим, что нам делать с Директором. Господин Валягин начинает выходить из-под контроля и замахиваться на абсолютную власть.
– Я уже думал над этим, – вздохнул Барановский, – его надо либо запрограммировать, либо… нейтрализовать. План уже продуман.
Гланц встал, похлопал хозяина дачи по плечу.
– Я в вас не сомневался, Вольдемар Никоновитч. Вечером вы свободны? Не хотите сходить со мной в ресторан? Посидим, отдохнем, развлечемся. Не все же время работать.
– С превеликим удовольствием, – ответил секретарь Совета безопасности, перед глазами которого все еще стояла мудрая усмешка волхва.
Назад: День Земли КРУТОВ
Дальше: Переславль-Залесский ВОРОБЬЕВ