Нижний Новгород
ФЕДОТОВ
Приставания «Надежных ребят» прекратились, как по волшебству. Лишь много позже Ираклий узнал, что это было результатом вмешательства Марии, а не организованного им отпора, как ему хотелось думать. Но результат был налицо, и Федотов с головой окунулся в родную стихию – контрразведку, которой посвятил добрую треть жизни.
В курс дела он вошел быстро. Бывшего полковника военной контрразведки не надо было учить азам профессии и объяснять порядок действий, а рабом текущих событий он никогда не был, если, конечно, не считать конфликт с частной охранной фирмой «Надежные ребята». Однако вводную лекцию ему все же пришлось прослушать. Прочитал ее не кто иной, как президент элитного клуба «Дионис» Плевин Гаврила Рафкатович, оказавшийся начальником «четверки», то есть четвертого управления Катарсиса, занимавшегося контрразведывательной деятельностью и внутренними расследованиями.
Что такое «внутренние расследования», Ираклий выяснил позже, контрразведка же была его работой и душевной потребностью, поэтому он не возразил Плевину (беседовали они в роскошном кабинете президента клуба), когда тот начал лекцию с фразы:
– Разведка не удел спецслужб, а один из основных видов деятельности любого живого организма. Контрразведка же – оборотная сторона этой медали, друг без друга они жить не могут.
Поначалу Ираклий скептически отнесся к высказываниям Плевина, иногда образным, иногда излишне резким, однако, узнав, что инцидент с сыном Плевина в клубе был спланирован и реализован специально для проверки реакции бывшего полковника, он сумел подавить злость (Мария тоже, выходит, участвовала в экзамене?!) и слушал своего начальника уже без эмоций.
В сферу ответственности Федотова вошли два направления деятельности «четверки»: работа против набирающей силу Службы тотального криминального контроля (СТОКК), созданной на государственном уровне с благими намерениями, но подчиненной Проекту, и выявление агентов влияния или, как их еще называли, людей-ретрансляторов сил Сатаны. Именно эти люди являлись центрами «кристаллизации» черного эгрегора и проводниками Программы Сатаны на всех уровнях.
– Что с ними будет потом? – поинтересовался Ираклий. – Допустим, мы вышли на агентов влияния, что дальше?
– Дальнейшая их судьба уже не ваша забота, полковник, – сказал Гаврила Рафкатович, полный, с проседью в черных волосах, вальяжный с виду, с властным породистым лицом аристократа. – Ими будет заниматься другая структура Катарсиса – служба непосредственного воздействия. Кстати, ваш друг Егор Крутов вошел в ее состав на правах лидера зоны.
– Это неудивительно, – пожал плечами Ираклий. – Почему бы вам не привлечь к работе еще двух моих приятелей, Корнеева и Воробьева? Они тоже специалисты высокого класса.
– Всему свое время, полковник, – усмехнулся Плевин. – Ищите себе помощников. По Замыслу вы лидер второго ранга и имеете право на формирование команды. Но ошибки при подборе кадров должны быть исключены. Ошибетесь – окажетесь вне сферы деятельности Катарсиса. И еще одно непременное условие: боевые действия в вашей деятельности должны быть исключены!
Ираклий кивнул. Он был готов к такому заявлению – Мария уже посвятила его в концепцию Катарсиса, – хотя и не понимал, как можно избежать насилия в мире, где оно возведено в ранг закона.
Плевин понял его колебания.
– С одной стороны, если мы не сбережем себя, не сбережем и Россию, Ираклий Кириллович, с другой стороны, возможны упреждающие превентивные меры, исключающие применение физической силы и военных действий.
– А если придется защищать свою жизнь?
– Естественно, этого права у вас никто не отнимает. Но стремиться надо к такому уровню воздействия на реальность, который исключает силовые разборки.
– В Катарсисе есть такие люди?
– Витязи, волхвы.
– Я знал одного Витязя, который отлично воевал, не хуже мастера боя…
– Применение силы допустимо лишь при защите жизни людей, Витязи – наша «аварийная» защитная линия, как правило, они вмешиваются в боевые действия, чтобы спасти людей. Волхвы же сами формируют защитные линии, на ином уровне. Но давайте вернемся к вашим правам и обязанностям.
– Я уже понял, – изобразил улыбку Ираклий. – Обязанностей у меня гораздо больше, чем прав. Это нормально. Сообщите лишь то, что я не имею права делать, сбережете время.
Улыбнулся и Плевин.
– В Сент-Луисе, есть такой город в США, в штате Миссури, пожарный не имеет права спасать женщину, если она в ночной рубашке. Вам такое деяние разрешено.
Ираклий невольно засмеялся.
– Каких только законов не придумает пьяный и больной законодатель. Наверное, наши думцы мало чем отличаются от американских. Вы были в Штатах?
– Где я только не был, – спокойно ответил Плевин. – Даже в Австралии. Кстати, неправда, что страус при опасности прячет голову в песок. Эту легенду выдумал Плиний Старший еще две тысячи лет назад, с тех пор она и гуляет по свету. На самом деле страус просто наклоняет голову к земле, увидев врага, так как слишком длинная шея делает его чересчур заметным.
– Понятно. Не знал. Учту в работе.
Дальнейший разговор начальника «четверки» и нового сотрудника касался уже тем, непосредственно относящихся к вопросам службы. Побеседовав еще около часа, Ираклий проникся важностью задач, которые ему предстояло решать, и ушел от президента клуба «Дионис» в приподнятом настроении. Он наконец почувствовал свою необходимость и узнал, что есть люди, сильные, умные, неординарные, которым небезразлична судьба России и которым не наплевать на других людей.
Поскольку Федотов был новичком в Катарсисе, несмотря на свой опыт контрразведчика, на первый объект его вывели как бы с учебной целью. Объектом оказалось отделение СТОКК, окопавшееся в Нижнем Новгороде под крылышком местного филиала ФСБ. В задачу Ираклия входило выявление руководителей СТОКК, сбор информации о них, контакт с одним из относительно важных чиновников и попытка перевербовки.
Ираклий прекрасно знал спектр побуждений, движущих людьми, которые желают пробиться на вершины власти. Чтобы заставить таких людей выдавать нужную информацию, можно играть на их алчности, тщеславии, страхе за свою жизнь, сексуальной ориентации, авантюризме, национализме и тому подобных мотивах. Одним из самых действенных являлось также желание отомстить и неудовлетворенность объекта своим положением. В бытность свою полковником контрразведки Ираклий не раз сталкивался с подобными проявлениями поведения вербуемых помощников и научился ими пользоваться без угрызений совести. Цель была благородной – защита Отечества. Но и нынешние цели Катарсиса казались не менее значимыми и возвышенными, и навыки свои Федотов решил применять без ограничения. Однако прежде всего следовало сформировать команду, а уж потом начинать работать по известной схеме: анализ деятельности объекта, разработка досье на весь его персонал, анализ систем безопасности, наблюдение за транспортом, выявление системы связи и базовых служб. Прессинг по всему полю деятельности Службы контроля можно было начинать только после сбора полного пакета информации, а так как этим должна была заниматься служба воздействия Катарсиса, Ираклия конечный результат Д-трафика мог не волновать. Больше всего его беспокоили подходы к руководству СТОКК, не зависящему от внешнего политического и общественного давления. В отличие от чиновника, крупного бизнесмена или политика, крайне уязвимых с точки зрения сбора компромата, фигуранты СТОКК работали по приказу и всегда могли сослаться на вышестоящее начальство, а при нужде – уничтожить источник компромата. Поэтому команде Федотова предстояло найти такие способы влияния на структуру СТОКК, которые не позволили бы ей ответить адекватно.
После встречи с Плевиным (хороша маскировочка у руководителя «четверки» – президент элитного клуба! Попробуй докопайся до его настоящей деятельности, если он заставил работать на Катарсис даже криминальные деньги!) Ираклий созвонился сначала с Корнеевым, предлагая ему войти в свою команду, потом с Панкратом Воробьевым, но ни тот, ни другой не согласились переехать в Нижний Новгород и начать службу в контрразведке Катарсиса.
Это обстоятельство слегка остудило пыл Ираклия, но не остановило. Он съездил в Москву, встретился с бывшими сослуживцами, попросил их помощи, объясняя свое предложение желанием создать частное детективное агентство, и получил согласие двух уволенных из рядов Федеральной службы безопасности парней, еще не прибившихся ни к бизнесменам, ни к бандитам. Одного звали Павел Машков, его уволили из ВК ФСБ почти вслед за Федотовым в связи с событиями в Жуковке. Второй уволился в связи с ранением, звали его Дмитрием Ольховским. Оба клятвенно пообещали подъехать в Нижний в ближайшее время. А так как Ираклий не имел друзей в городе и не мог самолично разместить помощников, он обратился за помощью к Марии.
Они встретились на выставке авангардной живописи, организованной местным Фондом культуры в музее Шилова на площади Горького. Ираклий был так сосредоточен на своих проблемах, что забыл купить цветы и вспомнил об этом, лишь увидев Марию. Женщина была одета в бежевый костюм, с короткой юбкой, открывающей ноги выше колен, и сердце полковника дало сбой. Он безумно любил эту красивую, уверенную в себе, умную, неординарную женщину и готов был сделать все, чтобы она была рядом.
Выставка произвела на Федотова тягостное впечатление. Где-то он прочитал мнение искусствоведа, что все виды авангардного искусства раскрывают не глубины гармонично развитого здорового подсознания, а искалеченное образное мышление, выплеснувшееся на уровень восприятия его сознанием, и был с этим мнением солидарен. Мало того, он был уверен, что авангардисты, за редким исключением, выплескивают не только свое бессознание, но и обыкновенную дурь. Когда Мария после обхода выставки спросила Ираклия, что он думает о художниках, его ответ прозвучал излишне резко и категорично, однако Мария поддержала его, и настроение Федотова снова приподнялось.
Пока рассматривали полотна, многие из которых были созданы из дурно пахнущих материалов, Ираклий рассказал спутнице о своих заботах, и Мария пообещала найти ему в команду людей, на которых он смог бы опереться.
– А пока, – сказала она, морща носик, – тебе придется стать хакером. На компьютере работать умеешь?
– Немного, – проговорил озадаченный перспективой Ираклий. – Почему я должен становиться хакером? Между прочим, у меня даже персоналки нет.
– Катарсис имеет собственный комплекс в Нижнем. Официально он называется «Игровой стадион».
– Не тот ли, что возле театра оперетты? Я думал, там стоят игровые автоматы для детей.
– Надо же было как-то замаскировать комплекс, вот и придумали игровой центр, где стоят два десятка слабеньких «четырехсотых» для компьютерных «стрелялок» и куча автоматов. А за стеной – наша база.
– Это же риск!
– Несомненно, однако, если хочешь что-либо спрятать, клади на самое видное место. Так поступили и мы. Но ты можешь не беспокоиться, центр имеет не только электронно-компьютерную защиту, но и экстрасенсорную. Волхвы раскрыли над ним поглощающий ментальный «зонтик», не позволяющий конунгам зондировать этот район. Для того чтобы этот «зонтик» пробить, потребуется усилие всего черного эгрегора, а наши сторожевые системы это сразу зафиксируют.
– Понятно, – пробормотал Ираклий, не представлявший всех масштабов структуры, в которой ему предстояло работать. – Как мне туда попасть?
– На первый раз я тебя проведу, потом получишь музыкальную метку и опознавательный личностный сертификат.
– Что еще за метка?
– В каждом человек звучит определенная музыка, отражающая его личные качества. Волхвы могут слышать эту музыку без всяких аппаратов, мы же создали специальные технологии. Стоит человеку занервничать, его индивидуальная мелодия сразу изменится.
– Неужели мы и до этого дошли? А если я потеряю сертификат?
– Не потеряешь, – улыбнулась Мария. – Этот сертификат – ты сам. Защитная система будет сканировать твой тактильный рисунок, рисунок радужки глаза и запах. Проникнуть на территорию центра непросто.
– Если мы обладаем такими технологиями, то и СТОКК, наверное, тоже оснащена соответственно.
– В общем-то уровень техники не решает проблемы войны с Сатаной, главное – люди.
– Кадры решают все…
– Вот тут ты не ошибаешься, полковник.
Они пообедали в кафе «Волжский утес», подъехали к театру оперетты, и Мария провела Федотова на компьютерную базу Катарсиса. Если бы Ираклий не оказался внутри этого сверхсекретного объекта, он никогда бы его не нашел и не поверил, что в этом месте спрятан технический комплекс, не уступающий по мощности и современному оборудованию центрам такой организации, как ФАПСИ.
Впрочем, ничего особенного он и не увидел. Если защитные системы центра, о которых говорила Мария, и существовали на самом деле, Ираклий их не заметил. Двери открывались перед ним на вид самые обыкновенные (правда – автоматически), даже без смотровых «глазков», коридоры он проходил тоже стандартные, с голыми оштукатуренными стенами, никакой супераппаратуры, которую любят показывать ради рекламы режиссеры голливудских боевиков, нигде видно не было, даже турникетов не наблюдалось, не говоря уже о вооруженной охране.
Ираклия и Марию встретил в конце коридорчика молодой человек в халате и очках и проводил в комнату, где на рабочем столе располагался компьютер. Кроме стола, из мебели в комнате находились кушетка, стул и небольшой холодильник, на стене висела репродукция картины Константина Васильева, другие стены сверкали белизной известки. Окон помещение не имело. Зато компьютер стоял здесь самый современный, мощный, причем отечественный – «Тайга-М», таких Ираклий еще не встречал.
– Что это? – поинтересовался он, заметив на подставке под дисплеем кругляш, напоминающий шайбу, только потоньше.
– Торсионная защита, – сказала Мария, включая компьютер. – Предохраняет от печати Сатаны. Такие устройства изготавливают на Украине. Ведун дал тебе затравку?
– Какой ведун?
– Гаврила Рафкатович Плевин.
– Я не знал, что он ведун, – пробормотал Ираклий, доставая переданную Плевиным дискету. – Колдун, что ли?
– В каком-то смысле колдун. Ведунами у нас называются руководители служб Катарсиса. – Мария вставила дискету в приемную щель процессора. – Он должен был передать тебе сведения о нижегородском филиале СТОКК.
Дисплей компьютера засветился, на нем проступила красная надпись: «Служба тотального криминального контроля. Руководители региональных отделений». Надпись исчезла, на ее месте возник список фамилий.
– Работай, – сказала Мария. – Здесь досье на многих начальников СТОКК и Легиона.
– Откуда сведения? Здесь же не меньше полсотни фамилий!
– У нас есть и своя разведка. Если не найдешь в пакете нужных тебе лиц, поищи по сетям спецслужб. Понадобится помощь, попросишь Станяту, он поможет.
– Кто это? Тот, что нас встретил? Местный хакер? Вебмастер?
– Кроме того, он контролирует защиту базы.
– Охранник, что ли? Такой хлипкий, очкастенький… Его же щелчком убить можно.
Мария выпятила губы трубочкой и свистнула. Ираклий оглянулся. Дверь в комнату открылась, и в нее бесшумно скользнул крупный черно-серый, с подпалинами, зверь с горящим умным взглядом. Ираклий опасливо отодвинулся. В глазах Марии зажглись веселые огоньки.
– Спасибо, Станята. Помоги моему другу, если позовет.
Волк показал белые клыки, попятился к двери, не спуская глаз с Федотова, и вдруг начал изменяться, терять очертания, превращаться в человека. Через несколько мгновений на его месте стоял худенький юноша в очках, с гривой пегих волос, одетый в подобие шерстяного комбинезона. Кивнув, он исчез.
– Вопросы есть? – осведомилась Мария.
Ираклий прочистил горло.
– Он волхв?
– Обыкновенный волкодлак на службе.
– Обыкновенный! – фыркнул Ираклий. – Мне как-то прежде не приходилось работать с оборотнями, хотя я и прожил на свете сорок лет. – Он подозрительно посмотрел на женщину. – Может быть, ты мне просто заморочила голову? И никаких волкодлаков тут нет?
Мария поцеловала его в щеку, пошла к двери, на пороге оглянулась.
– Завтра едем в Лысково, под Новгород, на девятый чемпионат мира «Слада». Я заеду за тобой в семь утра, будь готов.
– Что такое «Слада»?
– Если не знал раньше, узнаешь. Кстати, захвати спортивную форму.
Мария ушла. Ираклий в задумчивости потрогал щеку, потом встрепенулся и сел за компьютер.
Работать на «Тайге-М» оказалось несложно. Версия «Windows» была русифицирована и усовершенствована, что говорило о мастерстве разработчиков отечественных программ, и к концу дня Ираклий так «погулял» по сетям спецслужб, что с трудом переварил полученную информацию. Да и устал изрядно, несмотря на поддержку организма тоником, который обнаружился в холодильнике как раз для таких случаев. Он долго думал, как ему вызвать оборотня Станяту, – никаких связных устройств, интеркомов и телефонов в комнате не оказалось, – хотел было посвистеть, как Мария, но делать этого не пришлось, Станята словно почувствовал нетерпение клиента и сам заявился к Федотову, чтобы выключить компьютер.
– Могу я отпечатать полученный материал? – спросил его Ираклий, разглядывая паренька, способного обращаться в матерого волка.
– К сожалению, нет, – развел руками Станята. – Выносить отсюда ничего нельзя. Вам придется запоминать нужные сведения.
«Как же я могу запомнить сорок страниц текста?» – хотел возразить Ираклий, но встретил участливый, не по возрасту мудрый взгляд Станяты и не удержался от вопроса:
– Сколько вам лет, молодой человек?
Станята вежливо улыбнулся.
– Шестьдесят два.
Ираклий присвистнул, ошеломленный ответом. Он и сам выглядел молодо для своих сорока с лишним лет, но этот «отрок», дать которому с трудом можно было двадцать лет, его поразил. Хотя тут же вспомнился волхв Сергий, также выглядевший молодым.
– Сергию действительно всего восемнадцать лет, – серьезно проговорил Станята. – Но он помнит все свои инкарнации. В совокупности ему больше тысячи лет.
– Вы можете… читать мысли? – пробормотал Ираклий.
– Они у вас написаны на лице, – усмехнулся человек-оборотень.
Ираклий сделал равнодушную мину, попрощался и вышел, унося в душе взгляд «молодого старичка»: застенчиво-кроткий, всепонимающий, сочувственный, с насмешливой искрой. И вдруг поймал себя на мысли, что людей с такими возможностями победить нельзя! Их можно заставить отступить, разъединить, убить наконец, но не победить!
«Я с вами, мужики, – проговорил про себя Федотов, потрясенный открытием. – Что бы ни случилось, я с вами!»
Всемирное Сладистское Движение зародилось в октябре 1993 года. Именно в этом году в небольшом городке Лысково Нижегородской губернии были учреждены Всероссийский союз клубов русской борьбы «Слада» и Международная федерация русской борьбы. А затем каждый год к Сладистскому Движению присоединялись все новые российские и международные организации, лиги, союзы и объединения по русским видам спорта.
Окончательно оформилась Всемирная «Слада» в декабре 1997 года в Оренбурге во время проведения четвертого чемпионата мира по русской борьбе и второго чемпионата мира по русскому кулачному бою. Здесь состоялся первый Учредительный Конгресс ВСД, который утвердил Уложение – конституцию русского спорта и избрал высший законодательно-исполнительный орган Движения – Международный комитет «Всемирная Сладиада».
В программу первых Сладистских Игр вошли соревнования по шести исконно русским видам спорта: лапта, чиж, клек-гоняла, городки, борьба «слада» и кулачный бой. Главной целью Сладиад стало распространение и развитие во всех русских общинах за рубежом и в самой России принципов Сладизма, русской физической культуры, игр и единоборств. Но Ираклию, который впервые знакомился с Движением, пораженному размахом Игр, больше всего понравился девиз ВСД – «За Веру, Надежду, Любовь!». Удивило Федотова и то обстоятельство, что русские виды спорта, как оказалось, распространены в семнадцати странах мира, и намечалась тенденция к увеличению количества клубов.
Приехали гости в самый разгар соревнований, и Ираклий сразу обратил внимание на бело-зеленые повязки на головах участников соревнований.
– Они что – мусульмане? – спросил он с удивлением.
– Во-первых, ислам не соперник православной вере, – ответила Мария, – во-вторых, белый и зеленый цвета символизируют свет и жизнь. Год назад повязки были красные с зеленым, потом решили красный цвет поменять на белый.
– Почему?
– Так предложил главный организатор Сладиады, а исполком его рекомендацию принял без вопросов. Я думаю, что это связано с какими-то древними традициями. Если бы смена цвета пошла во вред Движению, Катарсис не допустил бы такого.
– При чем тут Катарсис?
– А ты думал, кто организовал подобные соревнования? Это и есть главная забота Катарсиса – формирование духовного русского поля, воспитание молодежи в духе традиций и уважения к предкам. Ты пока осматривайся, а я поищу кое-кого, потом найду тебя.
Мария ушла, а Ираклий с интересом обошел цепочку полян на берегу реки, где происходили состязания Сладиады, и с удовольствием посмотрел на соревнования по городкам и по чижу, а в первенстве по русским видам борьбы, вернее, в показательных выступлениях даже поучаствовал сам – с подачи Марии, естественно, – в качестве представителя другой школы. Ему пришлось продемонстрировать все свое мастерство, потому что против него выступал чемпион Сладиады по спасу, и, лишь с трудом победив парня, – без ударной техники сделать это было непросто, – Ираклий понял, что русский стиль боя существует! И развивается. Что бы там ни говорили приверженцы восточных и прочих единоборств. Рождалась система, основанная на еще относительно слабо развитых течениях, таких, как буза, спас, суев, кулачный бой, не говоря о боливаке, имеющем тысячелетние корни, и эти течения в будущем должны были создать не просто школу русбоя, но поле, духовный русский фон, храм со своими ритуалами и атрибутами, являющимися теми национальными элементами, которые ничем иным заменить нельзя. А ведь существовала еще жива, магическая система бытия, передаваемая волхвами из поколения в поколение, способная дать воину небывалую силу, а также лечить раны и болезни, не излечимые другими методами.
Помятый во время показательного боя с богатырем Сладиады – у Ираклия болело все, что только могло болеть, – он искупался в речке Сундвик и в сопровождении оживленной Марии отправился на встречу с будущими оперативниками своей команды, которых пообещала ему представить Мария.
К его удивлению, одним из этих оперативников оказался недавний соперник, чемпион Сладиады по спасу Глеб Квасура, изрядно намявший Ираклию бока. На борцовой поляне он был ураган и лютый зверь, в общении же оказался простым, обаятельным, застенчивым увальнем, не любившим длинных речей и умных рассуждений. Однако парень был хорошим актером, прошедшим неплохую жизненную школу, побывавшим в свое время даже в Югославии во время натовской агрессии. Что он там делал, Ираклий выяснять пока не стал, достаточно было знать, что Квасура – отличный боец и думающий человек, из которого можно было вылепить неплохого контрразведчика.
Второй кандидат в отряд Федотова по имени Владимир Бирюк был постарше, а скорее всего – ровесник самого Ираклия. Он прошел огни и воды, воевал в Чечне, а также в Ираке, что Федотова удивило, так как, по его сведениям, в Ираке не принимали участие в войне со Штатами даже российские советники, на что Бирюк ответил:
– Я обслуживал станцию электронной разведки, работающую на спутник.
– Чей? – не понял Ираклий.
– Наш, отечественный, – ухмыльнулся усатый и бородатый Владимир, отчего его угрюмоватое лицо с вислым носом стало озорным и лукавым. – Станцию американцы раздолбали на второй день войны, пришлось выходить оттуда через пустыню, отбиваясь и от американцев, и от иракезов.
– Разве станция работала не на иракцев?
– Не-а, иракезы тоже не знали, чем мы занимались.
– Так ты во внешней разведке служил? – догадался Ираклий.
– Подразделение РТР-С1 «Сова».
– Значит, тебя демобилизовали после Ирака?
– Американцы, считай, и демобилизовали, сбросив на объект аж три бомбы. Я один только и вернулся домой… где меня совсем не ждали. Пришлось побегать от своих же, свидетелем я стал, опасным для высших командиров. Так и бегал по Расее, пока не разыграл спектакль с автокатастрофой. Имя сменил, фамилию.
– Понятно. Знаешь, во имя чего и против кого нам придется работать?
– Державу спасать будем, – снова ухмыльнулся Бирюк, на дне светло-серых прозрачных глаз которого пряталась странная печаль.
– Сработаемся!
Ираклий отпустил обоих кандидатов, договорившись встретиться с ними в Новгороде, и отправился на поиски Марии, оставившей его на время переговоров одного. Обнаружил он ее на берегу реки, где начиналось народное гуляние, посвященное окончанию Сладиады.
Женщина беседовала с каким-то молодым человеком у одной из многочисленных чайных на открытом воздухе. Но познакомиться с ним Ираклий не успел. Как только он приблизился к беседующим, молодой человек тут же затерялся в толпе и исчез. Мария оглянулась, задумчивость в ее глазах уступила место обычному выражению иронического предостережения и уверенности.
– Чай пить будешь?
– Буду, – согласился Ираклий, ища глазами будто растворившегося в воздухе собеседника Марии. – Кто это с тобой разговаривал?
– Тебе привиделось, – повела плечиком женщина, заказывая чай и пряники.
– Кого-то он мне напомнил, – не обратил внимания на ее слова Федотов. – Уж не волхв ли Сергий это был?
Мария нахмурилась.
– Не слишком ли рано ты почувствовал себя контрразведчиком? Я считала, умные мужчины понимают значение фигуры умолчания.
Ираклий проглотил намек вместе с глотком чая, едва не обжегся. Буркнул:
– Я считал, что мне доверяют.
– Тебе доверяют! – Она сделала ударение на последнем слове. – Но это не значит, что ты должен знать все.
– Да, это все-таки был Сергий, – кивнул сам себе Ираклий. – Почему он не захотел со мной поговорить или хотя бы поздороваться?
Мария покачала головой, усмехнулась.
– Ты несносен, полковник. Это был не Сергий.
– Нет, он, – заупрямился Федотов. – И скрылся он – не как обыкновенный человек. Кстати, твой оборотень Станята умеет читать мысли, – вспомнил он. – И я думаю, что он тоже не просто волкодлак-охранник.
– Что это меняет?
– Ничего. Я просто размышляю вслух. – Ираклий проводил взглядом стайку девушек в сарафанах и кокошниках; день клонился к вечеру, но солнце светило вовсю, как по заказу (наверное, так оно и было), и теплый ветерок нес запахи леса и лугов с берегов реки. – А волхвы тоже умеют читать мысли простых людей?
– Их не интересует содержание этого хлама, – неожиданно серьезно ответила Мария. – Они знают устройство мира и законы мышления и чувствуют их так тонко, что могут говорить с любым человеком в соответствии с тем уровнем сознания, в котором находится его мышление. На многих это производит впечатление телепатии. Что это тебя вдруг заинтересовали возможности волхвов?
– Завидую, – вздохнул Ираклий.
– Не юродствуй, – рассердилась Мария. – Думаешь, если победил Глеба, то уже и герой? Глебка не Витязь, ему еще идти и идти, а против посвященного Витязя ты не выстоял бы и минуты.
– Так уж и не выстоял бы, – пробормотал пристыженный и в глубине души обиженный Ираклий.
Мария заглянула ему в глаза, смягчилась.
– Ладно, полковник, это я от расстройства тебя остужаю. Проблемы у нас появились. Как тебе мои ребята?
– Подойдут, – кивнул Ираклий, почувствовав облегчение. – Бирюк вообще профессионал, бывший разведчик, знаток хитрой электроники, а Глеб… сыроват, конечно, но научится. А что у вас стряслось? Что за проблемы возникли?
– Потом расскажу. Возможно, через пару дней тебе придется ехать в Переславль-Залесский, на помощь Панкрату Воробьеву.
– А как же моя работа? Плевин дал задание…
– СТОКК подождет. Во всяком случае, здесь, в Нижнем. К сожалению, зашевелились конунги, усилили натиск на столицу. Наша задача усложняется.
Ираклий доел пряник, допил чай, не чувствуя его вкуса, и они направились к машине Федотова, стоявшей в лесу в двух километрах от места проведения Сладиады, среди трех десятков других никем не охраняемых машин.