Судьи
«Они назвали его мегаморфом».
«Он имаго мегаморфа, и у нас нет уверенности, что имаго развернётся в идеал, равный по возможностям Абсолютному Игроку».
«Люди не должны были родиться в этом домене».
«Они заменили Инженеров».
«Не заменили. В цепи эволюции: Архитектор – Конструктор – Инженер – Разум – Постразум – Игрок, – звено «Инженер» так и осталось нереализованным. Оттого Игра и пошла по пути бифуркации».
«Инженеры должны были создать ещё одну элементарную частицу – кварк совести, ответственный за метаэтику высшего уровня, но этого не произошло. Люди оказались не в состоянии жить по совести».
«Не все».
«Не все. И в этом надежда. Знали бы, что это именно они виноваты в отклонении Игры от совершенства».
«Не только они».
«Абсолютный Игрок?»
«Он и создал людей по образу и подобию, надеясь на получение адекватного партнёра».
«При этом он – это Жизнь во всех её проявлениях».
«Значит, виновата Жизнь?»
«Виновата – не виновата… ей не нужны судьи».
«То есть мы».
«Это был наш сознательный выбор. Надеюсь, этот человек будет последним судьёй».
«Если найдёт решение, устраивающее всех».
«Надо помочь».
«Я всего лишь бывший судья».
«Я тоже бывший судья, однако надо помочь».
«Как?»
«Как в добрые старые времена: сообщить о проблеме тем, кто может помочь».
«Но мы обращались только к людям…»
«Почему бы не обратиться к ним ещё раз? Помощник их разыщет, где бы они ни были».
«Тогда я даю свисток».
«Надеюсь, нас услышат. Свисти».
Конфедерацию Метавселенных, охваченных Игрой, потрясла вибрация, смысл которой был понятен только помощнику бывших судей Игры, которому люди дали имя «глазастый».
Категории невозможного
Костюм «насинг» произвёл на Ясена большое впечатление.
Это был самый настоящий компьютеризированный комплекс, способный не только ухаживать за владельцем с максимальным комфортом, – это умели делать и обычные лонги, – но и защищать его от пуль и энергетических разрядов разного рода, а также по приказу владельца делать его невидимым.
Ясен не прочь был поэкспериментировать с ним, пробуя режимы, но времени у них не оставалось совсем, поэтому он лишь установил прямую пси-связь с инком костюма, подтвердившим готовность исполнять команды.
Истома приспособилась к своему «насингу» быстрее и каких-либо чудес в его функционировании не отметила. Сказывался более технологичный образ жизни геян, вполне подходивший под определение «бытие людей асфальта», в отличие от бытия людей природы – землян.
Стартовали через час после встречи со старшим Миличем: пришлось заказывать ещё один «насинг» – для Алонсо. Кроме костюмов в коттедж Миличей были доставлены запасы еды и питья, а также оружие индивидуального пользования с турелями, устанавливаемыми на плечах «насингов».
Истома сразу же вмонтировала в костюм турель, установила в нём «универсал» и превратилась в грозного кибер-солдата, какими их рисовали предки землян и геян.
Провожал гостя и дочь Горан, более озабоченный, чем обычно. Охранницы катера возражать ему не осмелились, хотя имели приказ хозяйки дома никого к катеру не пропускать. Но Горан пришёл не один, а со взводом рекрутёрш, не менее решительных, чем охранницы, и те конфликтовать не стали.
– Псевры сбили три наших самолёта, – сказал Милич, прощаясь. – Спейсеры готовятся к атаке, но гуррахские машины скорее всего справятся и с ними. Один из этих монстров сейчас рыщет над центром нома, это почти над нами. Сможете уйти?
– Раз плюнуть! – заявила Истома не моргнув глазом.
По губам Горана скользнула улыбка.
– Иного ответа я не ожидал. Поспешите, милые мои. Когда Игроки окончательно проснутся, обретут былую Силу, тут начнётся такая свистопляска! Так что ни пуха ни пера. Надеюсь, скоро увидимся.
Он повернулся и зашагал к дому.
Ясен искренне пожелал ему удач во всех делах. Отец Истомы был ему больше, чем симпатичен, потому что… потому что он был отцом Истомы! Надо было признаваться в этом хотя бы самому себе.
– С мамой не хочешь попрощаться? – спросил молодой человек.
– Хочу, – сморщилась девушка, – но боюсь.
– Тогда вперёд.
Они последовали за Алонсо, уже скрывшимся в кабине.
Катер закрыл люк, медленно поднялся в воздух. Инк ожидал команды.
Ясен занял место пилота. Впервые Истома не предъявила прав на эту позицию.
«Режим «инкогнито»?» – вежливо спросил Диего.
«Нет, – ответил Ясен, прокручивая в голове варианты старта. – Впрочем, да, закукливайся».
Он повернулся к Истоме.
– Есть идея. Псевра надо отвлечь, чтобы он не кружил над городом и не сбивал ваши летаки.
– Конкретнее.
– Пошлём раппорт в форме голографического призрака.
– Я никогда не слала раппорты. По-моему, это невозможно.
– Я тоже не сооружал раппорты, но когда-то ведь надо учиться? Если очнулась вся электронная, молектронная и нанотехника, то возможна и инициация Силы.
– Магия.
– Называй её как угодно. Выходим на высоту под «шапкой-невидимкой», объединяем пси-поля и сооружаем призрак катера. Чтобы псевр клюнул.
– Поняла, – взбодрилась Истома. – Почему бы не попробовать?
– Поехали. – Ясен закрыл кокон.
По стенкам кабины пробежала волна искривления, поток света в кабину ослаб.
«Поднимаемся».
Коттедж Миличей, а за ним центральная часть города ушли вниз, дома затерялись на фоне складок Геи-Горы.
«Фиксирую опасный объект», – доложил Диего.
– Вот он, урод, слева и выше! – воскликнула Истома. – Диего, он нас видит?
«Не должен», – ответил инк.
«Стоп!» – скомандовал Ясен.
«Казак» замедлил скорость подъёма, затем и вовсе остановился.
Псевр – серая запятая, с виду – нестрашная закорючка, шёл по кругу, опустив «морду» к городу, словно принюхиваясь к наплывавшим снизу запахам. Катера он, судя по отсутствию реакции, не видел, что говорило о хорошем состоянии силовой накидки когга.
Два трезубца и два конуса геянских спейсеров держались от него в километре, не решаясь сближаться. Видимо, он уже продемонстрировал свою мощь и заставил пилотов небольшой воздушной флотилии уважать себя.
«Начали, – позвал Ясен девушку на псилинге, – сооружаем призрак катера».
Процедура объединения психик не заняла много времени.
Ясен нарисовал в воображении объёмную модель когга в натуральную величину, придал ей «материальности», и над слоем редкого тумана возник абрис катера, ни в чём не уступавший реальному аппарату, кроме разве что плотности и массы. Он скользнул мимо настоящего когга с пассажирами внутри, начал уходить вверх, вильнул вправо, как бы заметив «пиявку» псевра, и стал набирать скорость.
«Ну же, гад! – сжала кулачки Истома. – Раскрой глаза! Вот они, мы! Ослеп, что ли?!»
Словно услышав эту мысленную реплику, гуррахский крейсер поднял «голову» и помчался за призраком катера. Раппорт – как наведенная пси-структура, обладающая убедительными характеристиками реального объекта, подействовал-таки на пилотов псевра, заставив их погнаться за «мыльным пузырём».
– Великолепно! – сказал Алонсо с удовлетворением. – Даже я поверил, что это реальный модуль.
«Вверх! – бросил Ясен. – В космос!»
Катер прыгнул по вертикали, вознёсся над океаном атмосферы, над которым плавал пятнистый горб Геи-Горы, включил шпуг и за минуту удалился от Равнины на несколько тысяч километров.
«Замри!»
Когг упёрся в пространство, застыл.
Ясен раскрыл кокон, повернулся к пассажирам, сделавшим то же самое.
– Давайте решать, что делать дальше. Цель ясна – выйти за Пределы Пределов Равнины, то есть за границу резервации. Вопрос – как?
– По-моему, у нас только два варианта, – сказала Истома. – Идти дальше в космос или попытаться добраться до края Равнины.
Молодые люди одновременно скрестили взгляды на Алонсо.
Учёный развёл руками.
– Не вижу другого пути. Как решите, так и будет.
– Тогда в космос!
Алонсо поднял голову, будто хотел увидеть «потолок» этого мира, однако больше ничего не сказал.
– Хорошо, – согласился Ясен. – В космос так в космос.
Чья-то мысль вдруг вторглась в его пси-сферу, ощутимо поколебав защитную «зеркальную рубашку»:
«Велич, где вы?»
Истома раскрыла глаза шире. Она тоже почуяла-услышала ментальный вызов.
– Кроули?!
Ясен прижал палец к губам.
«Чего тебе надо?»
«Возьми меня с собой. Я знаю, что ты на катере и собираешься искать выход из резервации. Я помогу!»
«А ты где?»
«Это не важно. Если согласен, я дам координаты».
– Пеленгуем! – беззвучно выговорил Ясен.
Истома поняла, включилась в ментальный поток землянина.
«Мне надо подумать».
«Думай, но недолго. Ты должен понимать, что мы в окружении врагов, надо держаться вместе. Посоветуйся с дочерью Горана Милича, она агрессивная девушка, но умная».
«Посоветуюсь, жди».
«Где вы сейчас? В городе?»
«Это тоже не важно».
Ясен выбрался из ментальной паутины, которую на него пытался набросить Кроули.
– Где-то недалеко, – прошептала Истома, – вроде бы как летит, да?
– Он на борту псевра!
– Не может быть!
– Господин файвер нашёл более могучего покровителя, чем тартариане, и теперь пытается быть ему полезным.
– Ты имеешь в виду… ФАГа?!
– Да.
– Но как ему удалось выйти на ФАГа?!
– Его Сила растёт. Боюсь, скоро он вернёт все свои способности и снова станет файвером. И я хотел бы видеть в нём не врага, а…
– Другом он не станет никогда!
– …а хотя бы партнёра.
– Я против!
– Не надо спорить, – сказал Алонсо, прислушиваясь к чему-то. – Я тоже не люблю этого человека.
– Это не человек – нелюдь!
– Поэтому давайте уйдём отсюда подальше.
«Диего, щупаем глубину космоса».
«Понял», – отозвался инк.
Пушистый слой атмосферы над Великой Равниной под аппаратом стал гуще, отдалился и вскоре растворился в фиолетовой бездне «местного» вакуума. Катер повис в этом странном «нигде» без единого ориентира, если не считать струну Расия, хотя при этом продолжал набирать скорость невиданными темпами. Через полчаса он мчался сквозь безвоздушное пространство со скоростью, близкой половине скорости света.
Равнина окончательно затерялась в фиолетовой мгле. Расий по-прежнему висел «впереди» ярчайшим шнуром, не увеличиваясь и не приближаясь ни на йоту, и это казалось удивительным, потому что, если принять во внимание его скорость, катер уже преодолел десятки миллионов километров. Будь на месте Расия звезда наподобие Солнца, он уже добрался бы до неё. Однако светящаяся струна «электровакуумной поляризации» всё так же казалась недосягаемой.
– Что вы об этом думаете? – оглянулся на Алонсо Ясен; ничего особенного не происходило, и ему надоело следить за курсом когга.
– Я специалист в других областях науки, – признался учёный, – поэтому могу и ошибаться. На мой взгляд, шнур Вайтлайна не является плывущим электрическим разрядом или плазменной трубкой, он являет собой перепад мерности пространства. Там, в космосе, если этот странный континуум можно назвать космосом, происходит разрыв измерений, приводящий к появлению остаточного электромагнитного излучения.
– И что? – поинтересовалась отдохнувшая и повеселевшая Истома; она выцедила вторую рюмку какого-то хмельного напитка под названием «текилья», и глаза у девушки заблестели.
– Понимаете, принцесса, наша Вселенная когда-то рождалась из нульмерной сингулярности в стодвадцатишестимерное многообразие Калаби-Яу. В эпоху первичной инфляции количество измерений сократилось до десяти, остальные свернулись в стринги. Затем после нескольких фазовых перестроек вакуума, к чему приложили руки Архитектор и Конструктор, мерность континуума упала до четырёх с хвостиком.
– И что?
– Дальнейшее падение мерности было связано с вырождением тёмной материи.
– Не пудрите нам мозги!
– Истя! – нахмурился Ясен.
– Всё, молчу. – Истома фыркнула и исчезла в бытовом отсеке.
– Я не пудрю мозги, – флегматично пожал плечами Алонсо. – Так оно всё и было. Шнур Вайтлайна – это скачкообразный перепад мерности пространства, возможный в анизотропном континууме. Великая Равнина как раз и является таким анизотропным образованием, которое можно назвать псевдоевклидовым. Оно не имеет глубины. Наши технари пытались пробить шахту в породах Равнины, но каждый раз их выворачивало назад, к поверхности.
– Мы тоже пытались, – улыбнулся Ясен.
– Вот и космос наш в высшей степени анизотропен, а Вайтлайн – результат этой неоднородности.
– Понятно.
Вернулась посвежевшая Истома. Волосы у неё были влажными, по-видимому, она сунула голову под струю воды.
– Ну-с, дорогой сеньор-помидор, а что вы думаете об Игроках?
– Много чего думаю, – сказал разидей совсем уж меланхолически. Он устал и не скрывал этого.
– Поделитесь своими умозаключениями, пока мы летим в этой дурацкой пустоте.
– Игроки – категория границ познания, – нехотя сказал Алонсо.
– И всё? – удивилась геянка.
– Об Игроках я могу говорить долго.
– Валяйте, мы с удовольствием послушаем.
– Что вас интересует? Физика или психология?
– Что такое Игра?
Алонсо в замешательстве почесал пятернёй макушку.
– Даже не знаю, с чего начать. В среде учёных нет осмысления ситуации в целом. Даже Игроки, и те понимают происходящее в рамках сиюминутных переживаний. Мне кажется, это вообще невыполнимая задача. Никто и никогда не осмыслит Абсолют во всей его полноте, потому что он безначален и бесконечен и не нуждается ни в каком обосновании. Игра же и есть Абсолют. В крайнем случае её можно назвать Жизнью.
– Под Абсолютом вы понимаете Абсолютного Игрока?
– Ну, можно сказать и так.
– Кто же затеял Игру со сменой парадигм и законов? Он?
– Нет, это сделали Игроки рангом пониже. Им не понравились законы, ограничивающие их свободу. Вот и появилась Конфедерация Игроков, начавшая соревноваться в отрицании ограничений. А когда снимаются все ограничения, как вы понимаете, то однажды «моё» желание неизбежно упрётся в «ваше» желание. Что произойдёт?
– Война!
– Катастрофа.
– Верно. Идеал свободы в системе любых логик, даже тех, что невозможно выразить ни символами, ни математикой, – это отсутствие любых ограничений, когда можно всё, в том числе и то, о чём думать страшно и непривычно, стыдно или противно.
– Это человеческая оценка, – сказал Ясен.
– Верно, человеческая, – бросил на него понимающий взгляд Алонсо. – Что может остановить прагматика, живущего один раз? Ничего! Ни стыд, ни совесть, ни сострадание. Моральная сторона Игры вообще не воспринимается Игроками, даже теми, кто вырос из человеческого семени.
– Кроули? – подсказала Истома, удивлённая горячностью соотечественника.
– Не только. Не буду называть имён. Но Игра перестала соответствовать Жизни, и в этом проблема. Никто не знает, как её остановить, а надо. Прежние Судьи, кое-как ограничивающие дебоширов на игровом поле, низвергнуты, уволены, образно говоря, а новых нет.
– А хомозавры?
– Они ушли в другие районы Большой Вселенной, где строят свои миры. – Алонсо помолчал. – Хотя это только моё предположение. Мы не знаем, когда они вернутся и вернутся ли вообще.
Ясен вспомнил давний разговор с отцом.
Ещё до рождения сына старший Велич спас его будущую мать, вызволив её из утробы Госпожи. А ему помогла Видана, мать Влада и бабушка Ясена. Забыть её слова, сказанные отцу, он не смог бы, даже если бы захотел.
«Родной мой, – сказала она (разговор состоялся мысленный), – единственный мой! Твой отец любит говорить, что Свет лишь вид Тьмы. Но если Тьма отрицает свободу выбора и саму жизнь, она становится врагом! Я хочу, чтобы ты понял, почему мы оставили тебя одного. Там, где ты будешь жить, должны работать законы справедливости, а не законы Игры. Тьма не должная воевать со Светом».
– Они вернутся!
Истома посмотрела на него с любопытством, медля ответить шуткой. Наверно, она поняла состояние друга.
Алонсо тоже смотрел на землянина, и в его взгляде прятались улыбка и тихая печаль, словно он знал гораздо больше, чем говорил.
– Что ж, будем надеяться. Габриэль Грехов, самый первый из хомозавров, тоже обронил когда-то: я вернусь!
– Закончили, мистеры и сеньоры, голова кругом! – заявила Истома. – Я уже ничего не воспринимаю. Мы летим больше двух часов, и ничего не меняется. Сколько пролетели всего?
– Двести с лишним миллионов километров, – ответил Диего. – Если верить датчикам. Но они могут и ошибаться.
– Ещё часок – и возвращаемся.
– Я бы хотел обратить ваше внимание на одну существенную деталь, – начал Алонсо.
Ясен остановил его жестом:
– Подождите, я чую впереди препятствие.
– Вижу стену, – тотчас же откликнулся Диего. – Размеры определить не могу, локатору не хватает мощности.
– Это Великая Равнина, – с не понятным никому удовлетворением проговорил Алонсо.
– Равнина?! – не поверила Истома. – Мы же летели от неё!
– Нас вывернуло в петле вырождающихся измерений. Мерность пространства уже меньше трёх, и этот мир скатывается в двумерность, то есть в абсолютную плоскость. Сейчас убедитесь.
Катер продолжал мчаться к «стене» в прежнем темпе, затем начал тормозить.
Смутно видимая преграда впереди превратилась сначала в туманное поле, потом в пушистое покрывало, над которым выросли горные пики, и стало ясно, что это и в самом деле Великая Равнина.
– Мамми родная! – выдохнула Истома. – С ума сойти можно! Кто нас так запаковал?!
– Тот, кто выиграл Игру, – с прежним удовлетворением сказал Алонсо.
Истома и Ясен раскрыли коконы, с одинаковым интересом посмотрели на учёного, сидевшего в кресле со сложенными на груди руками.
Ему было хорошо, он наслаждался своей проницательностью и свято верил в свою теорию.
– Кто выиграл? – требовательно спросила Истома.
– А вот этого я вам не скажу, принцесса, потому что сам не знаю. В Игре участвовало множество всякого народа, в том числе и сильные Игроки, а в прежние времена с попеременным успехом побеждали то ФАГ, то Конструктор, то файверы.
– ФАГ остался в резервации, сам же уверял.
– Значит, победил не он, а Конструктор, к примеру. – Алонсо пожевал губами, присматриваясь к лицу Ясена. – Либо ваш дед, уважаемый.
– Ставр Панкратов?! – хмыкнула Истома.
– Дед с отцом остановили прошлую Игру, – тихо сказал Ясен. – Они не могли начать новую.
– В таком случае зачем Панкратов оставлял вам «закладки», сеньор Велич?
Ясен наморщил лоб.
– Ну-у… чтобы я мог…
– Вернуть прежние способности! Он знал, что Равнина долго не протянет, скатится к абсолютной плоскости, и дал шанс выжить родичам.
– Нет! – сжал зубы Ясен. – Дед ушёл до Падения и не знал, что оно случится.
– Но он мог предвидеть последствия нового изменения, иначе «закладки» теряют смысл.
– Он просто беспокоился за нас.
– Может быть, – с неожиданной лёгкостью согласился Алонсо. – Ваших родственников действительно трудно упрекнуть в столь хитроумных комбинациях, как замалчивание важной информации. Тогда это кто-то другой из хомозавров либо Конструктор.
– Хомозавры всегда отстаивали право других на жизнь и свободу. Они не могли так поступить.
– Что ж, возможно, мы встретим кого-нибудь из них, а пока добро пожаловать в резервацию, друзья.
– Остановись, – вслух приказал Ясен. – Оценка обстановки.
«Казак» завис в десятке километров от верхней границы атмосферы Равнины, плохо просматриваемой из-за сгущения воздушного слоя.
– Что это за Гора? – указала Истома на красновато-коричневый пик, бороздящий воздушный океан. – Лохитанга, что ли?
Ясен не ответил, сосредоточиваясь на вхождении в поле Сил. Была надежда, что он в конце концов преодолеет барьер срабатывания Силы в ответ на волевой посыл, фрейм деда подсказал ему, как это сделать, и ответ психики не заставил себя ждать.
Он буквально вспыхнул!
Кровь забурлила в жилах с такой силой, что казалось, они сейчас лопнут!
Голова превратилась в волну невидимого света, прянувшую во все стороны, сознание разделилось на два десятка лучей, обрабатывающих каждый свой полевой участок, и он увидел-услышал-почувствовал всю сложную мозаику взаимодействующих физических и ментальных полей, концентрирующихся вокруг живых биологических объектов.
Истома опасливо отодвинулась от кресла, ощутив всплеск энергий внутри землянина.
Даже Алонсо, до этого момента не проявлявший особой чувствительности к перепадам электромагнитных и спин-торсионных вибраций, и тот склонил голову к плечу, прислушиваясь к своим ощущениям. Он тоже почуял произошедшую внутри Ясена перестройку.
– Вы как себя чувствуете, уважаемый?
– Нормально, – хрипло выговорил Ясен, успокаивая взбудораженную психику. – Это не Лохитанга. Здесь упала одна из планет другой звёздной системы. Псевры далеко, в паре тысяч километров от нас.
– Ну и дьявол с ними! – суеверно махнула пальчиком за плечо Истома. – Пусть не лезут. Первый пункт нашей программы выполнен, джентльмены. Займёмся вторым?
Ясен заколебался, продолжая разбираться с поступившей во время вспышки ясновидения информацией. Необходимости в исследовании границ Великой Равнины он не видел, но другого решения по-прежнему не было.
– Побежали? – усмехнулся Алонсо. – Поищем Предел Пределов?
– Диего!
– Понял вас, – отозвался инк. – Режим?
– Автомат.
– Направление?
– Куда глаз ляжет.
– Извините?
– А давайте догоним Вайтлайн, – предложила Истома. – Ведь куда-то он девается, не гаснет?
– Эти шнуры следуют один за другим, – сказал Алонсо, – с интервалом в двадцать восемь часов.
– Догоним те, что уже прошли, проверим эту идею.
– Да мне в принципе всё равно.
– Диего?
– Принял.
Катер по пологой кривой выбрался за пределы атмосферы и превратился в пулю, летящую едва ли не со скоростью света.
Полупрозрачная пелена под ним стала жемчужно-пушистой, смазалась в идеально ровное покрывало.
* * *
Экспедиция «на край света» не удалась.
Катер шесть часов потратил на преодоление гигантского расстояния в два миллиарда километров, но до границ Великой Равнины так и не добрался. Её пушистое покрывало простиралось во все стороны, насколько хватало зрения у людей и локационных способностей аппаратуры когга, и казалось бесконечным.
– Предел Пределов, – кряхтя, сказал Алонсо, разминая затёкшие ноги. – Кому пришло в голову искать у Равнины Предел? Нет у неё ни начала, ни конца. Хотя вполне вероятно, это хорошо поданная иллюзия.
Ясен не во всём принимал идеи учёного, мыслящего широко и нестандартно, но и он вынужден был согласиться, что их надежды найти выход из резервации простым пересечением бесконечной саванны не оправдались. Придумавший этот термин – Предел Пределов – наверно, сам не знал, что это означает на самом деле. Или же вкладывал в него лишь философский смысл.
Расий они догоняли и обгоняли бессчетное количество раз. Светящийся шнур бесшумно катился над головой, не теряя своего блеска, и лишь аналитический ум Алонсо отметил, что, как ему кажется, диаметр шнура стал больше.
Сначала Ясен не придал значения его словам. Потом задумался. А когда после чаепития экипаж катера открыл совещание, его озарило.
Истома и Алонсо о чём-то спорили, а у него, образно выражаясь, зазвенела голова, как от удара билом по колоколу, потому что идея родилась просто сногсшибательная.
Он прислушался к шорохам пси-поля, ожидая реакции Нестора, потом вспомнил, что терафим сгорел, защищая хозяина от ментального выпада Госпожи, и пригорюнился. Всё-таки он уже привык считать это псевдоживое «существо» частью самого себя и опираться на его мнение.
– …проглотил, – услышал он голос Истомы.
Алонсо расхохотался.
– Нет, он просто задумался.
– О чём?
Ясен очнулся.
– Есть идея.
– Мы не сомневались, – теперь уже рассмеялась геянка. – Как в детской считалочке: есть идея у злодея погубить два разидея, говори скорей свою, я пойду его убью. А у тебя какая идея? Кого надо убить?
– Никого, – проворчал Ясен. – Алонсо, шнур Расия… ну, или Вайтлайна, может быть не прямым, а каким-то ещё?
– Не понял?
– Что, если он – окружность? Где-то на Равнине есть центр, где рождается пульсация свечения…
– И распространяется от центра как круговая волна по воде! – Алонсо хлопнул в ладоши. – Браво, сеньор Велич! Кланяюсь вам в ноги! – Он действительно поклонился. – Позор на мою седую голову, что я об этом не додумался. Ну, конечно, пульсация должна иметь начало, а где в данном почти плоском мире может находиться центр возбуждения вакуума? Правильно, на Равнине! Разворачиваемся!
– Подождите, объясните толком, – остановила его Истома. – Какой центр? Какая окружность?
Алонсо засуетился, начал объяснять на пальцах, какая идея пришла землянину в голову, а Ясен снова окунулся в толчею наплывающих со всех сторон ментальных полей и нашёл среди них близкие тёплые вибрации. Одна принадлежала отцу, другая матери: родители думали о нём.
На сердце стало веселей. Самые близкие люди находились далеко и в то же время были рядом, он в любой момент мог с ними поговорить и получить в ответ ласковую улыбку мамы и поддержку отца.
– Поняла, – перебила Истома словоизвержение учёного. – Надо было сразу лететь не сюда, к чёрту на кулички, а в другую сторону.
– Ещё неизвестно, существует ли центр реально.
– Вы же верите в это?
– Не только верю – понимаю, почему он должен быть. Но вам придётся запастись терпением, принцесса, потому что лететь нужно, может быть, не один час, и даже не сутки – месяц. Если не год.
– Не год, – эхом отозвался Ясен.
Спутники повернулись к нему.
– Объяснись? – потребовала Истома. – Что ты знаешь?
– Не знаю – чувствую.
– Что чувствуешь?
– Центр пульсаций недалеко… относительно, конечно. Если катер способен лететь со скоростью света, то долетим часов за шесть-семь.
– Диего?
– Максимальная скорость когга двести пятьдесят тысяч километров в секунду.
– Слышали? Кстати, почему ты раньше этого не чувствовал?
Ясен смутился. На язык просились не слишком приятные слова, но улучшить настроение Истоме они не могли.
– Она только что развернулась…
– Кто – она? – подозрительно спросила девушка.
– Флэшка… дедов фрейм.
– Почему так поздно?
– Не знаю.
– Не было необходимости, – поспешил поддержать коллегу Алонсо. – Такое бывает. И что же вам стало известно?
– Возможно, пульсации Расия… Вайтлайна порождает некий программатор.
– Так, так, интересно! Что за программатор? Такое впечатление, что вы читаете мои мысли!
– Фрейм не даёт прямого ответа, он был записан до Падения. В нём содержится лишь намёк на вероятный исход прежней Игры. Все известные Игроки должны были сойти с поля, если можно так выразиться, а тот, кто выиграл, опустил игровой комбинант в виртуальное пространство и запустил программатор.
– Кого запустил? – не поняла Истома.
– Не кого, а что, – сказал чрезвычайно взволнованный Алонсо; он прямо-таки лучился от счастья и не скрывал своих эмоций. – Комбинант – это интегральный узел, пересечение разнонаправленных физических процессов. Сеньор, вы не представляете, как я рад вашим словам! Я работал над этой темой долгие двадцать лет и даже придумал название – ПРОНС, то есть программатор невозможных состояний, а ещё лучше – ПРОФИ – программатор фундаментальных иллюзий. Победивший Игрок опустил нас в Большую Иллюзию, понимаете?
– Что вы имеете в виду? – недоверчиво проговорила Истома. – Великая Равнина – иллюзия?
– И да, и нет. Хотя по большому счёту – да!
– Что за бред! Ничего не понимаю!
– Зато мне теперь всё ясно. Где-то на Равнине торчит, так сказать, Ось Мира, которая служит задатчиком программ и которая реализует замысел победителя в форме Великой Равнины. Нам нужно добраться до ПРОФИ, то есть до Оси, и выключить программатор. Финита ля комедиа!
Истома вопросительно посмотрела на пилота.
– Это правда?
– Не уверен… в смысле, не уверен, что программатор задаёт фундаментальные параметры иллюзии. Скорее уж действительно он реализует невозможные состояния.
– Как можно задать то, что невозможно?
– Всё зависит от начальных параметров, – живо отозвался Алонсо. – К примеру, я могу пойти только в одну сторону, а невозможное состояние – когда я могу пойти сразу во все стороны! Реализовать это в наших условиях при определённом пакете физических констант невозможно, но могут быть и другие граничные параметры.
– Всё равно чушь! Короче, мальчики, у нас осталась лишь одна идея – лететь навстречу пульсациям Вайтлайна. Не найдём вашу Ось Мира, программатор, мать его! – будем решать, что делать дальше. Найдём – разберемся с ним по-серьёзному. Есть другие предложения?
Мужчины переглянулись.
– Нет предложений, – удовлетворённо кивнула девушка. – Диего, врубай свои генераторы на максимум!
– Слушаюсь, принцесса, – отозвался инк с интонациями Алонсо.
Учёный потёр ладонь о ладонь.
– Эх, выпить бы!
– Так в чём дело? У нас есть «скатерть-самобранка», закажем что-нибудь алкогольное для вас. Коньяк пьёте?
– Вообще-то я не употребляю алкоголь, но за успех безнадёжного дела выпью.
Истома поколдовала над программами кухонного комбайна, и вскоре в руках пассажиров катера, мчащегося над Великой Равниной невидимым сгустком полей и частиц, появились прозрачные стаканчики с горячей янтарной жидкостью.
– За нашу победу! – объявила Истома.
Это был, конечно, не настоящий коньяк, но иного не было, вкус настоящего знала только геянка, а для остальных не имело значения, что они пьют.
«Казак» нёсся вперёд как пуля, пересекая плывущие навстречу шнуры Расия.
Экипаж отдыхал…
Ему удалось даже поспать – экипажу.
Первой отключилась Истома, которой помог расслабиться алкоголь.
Вторым задремал Алонсо, успевший за час с небольшим рассказать благодарному слушателю, которым был Ясен, историю своего обучения в знаменитом международном геянском университете – МГУ. Ясен университетов не кончал (общинный универ не мог тягаться с МГУ по всем параметрам, кроме одного – качество обучения он гарантировал неплохое), поэтому вынужден был выслушивать длинные воспоминания разидея о детстве, юности и зрелости. Когда Алонсо закрыл глаза, Ясен вздохнул с облегчением.
Но и его в конце концов сморило, после чего он проспал больше четырёх часов, пока не почувствовал «дыхание» перемен.
Открыл глаза.
«Казак» летел над Равниной, однако с меньшей скоростью.
Впереди над белесым покрывалом атмосферы возносилась тонкая спица света, прокалывающая небосвод. До неё было ещё далеко, и тем не менее Ясен сразу понял, что это та самая Ось Мира, о которой говорил Алонсо.
– ПРОФИ… – пробормотал молодой человек.
Спица внезапно вспыхнула ярче, породив кольцо свечения где-то на невероятной высоте, и кольцо, расширяясь, покатилось над Равниной, становясь шнуром Расия. Через несколько минут шнур приблизился, ознаменовав собой начало очередного дня.
«Отмечаю сбои в программном обеспечении, – доложил Диего. – Плотность электрических полей очень высока. Нужна допзащита».
Ясен тоже чувствовал давление на нервную систему, что сказывалось и на самочувствии, поэтому попытался защитить свою психику сам. «Зеркальная рубашка» помогла, стало легче.
«О какой допзащите ты говоришь?»
«Не помешал бы силовой экран».
«Включай».
«Вырубится система визуального наблюдения».
«Совсем?»
«Практически».
«Сколько осталось лететь до Оси?»
«Около миллиона километров».
«Секунд десять?»
«Больше, минут семь-восемь, придётся снизить энергоподачу на двигатель».
«Тогда терпи, пока терпится».
«Принял».
Катер увеличил скорость.
«Ось Мира» начала увеличиваться в размерах и одновременно снижать накал свечения. Когда когг приблизился к ней на расстояние в сто километров, Ось превратилась в дымчато-серую узловатую трубочку, похожую на свирель Пилипа. Ясен даже невольно полез в карман, хотя потом вспомнил, что свирель осталась в доме Миличей вместе с лонгом.
Проснулась Истома, потянулась.
– Где мы? – Она увидела «свирель», протёрла глаза. – Эта штуковина мне снится?
– Мы на месте, – сказал Ясен.
– Что же ты молчишь? Это и есть ПРОНС?
– ПРОФИ.
– Какая разница? ПРОНС, ПРОФИ, язык сломать можно. Это же какую пушку надо, чтобы раздолбать её? Настоящая Ось! Наверно, у ней диаметр не меньше сотни километров.
– Всего лишь полтора, – педантично уточнил Диего.
– Ну! И как мы её свалим?
Ясен хотел ответить, что сваливать ПРОФИ не потребуется, но почувствовал спиной чей-то взгляд, невольно оглянулся.
– Внимание! – всполошился инк. – К нам приближаются высокоэнергетичные объекты!
– Оба-на! – удивлённо воскликнула Истома. – Что это ещё за объекты? Тут же никого не должно быть!
– Ось Мира окружена.
– Кем?!
«Инкогнито», – приказал Ясен, вызывая боевой режим.
«Я не снимал невидимости», – сказал инк.
«Но они нас, похоже, видят».
– Да о ком вы говорите? – рассердилась Истома.
«Выйди в пси, сама увидишь».
Зашевелился Алонсо, открыл глаза, бросил взгляд на лучину Оси Мира, на пушистую пелену, из которой она вырастала.
– Кажется, нам преподнесли сюрприз, сеньоры и сеньориты. Мы тут не первые. И скорее всего нас ждали.
– Можете объяснить внятно: кто?
– Все, – выговорил Ясен, ощупывая лучом ментального зрения пространство вокруг.
– Кто – все?!
– Тартариане… негуманы… ещё кто-то, не понимаю, кто… и псевры!
– ФАГ – здесь?!
«Так точно, милые мои», – раздался в головах пассажиров катера знакомый пси-голос.
Это был голос Кристофера Кроули.
Конец иллюзии
Кольцо, которое образовали летательные аппараты, никогда прежде не летавшие над Великой Равниной, вокруг тонкой башни-спицы, порождавшей Расий-Вайтлайн, было достаточно плотным.
Диего насчитал сорок с лишним аппаратов, среди которых были уже знакомые экипажу «Казака» трезубцы Госпожи и «пиявки» псевров. Но присутствовали и совершенно невиданные корабли, форма которых была далека от аэродинамически идеальной: гигантские решётки, «этажерки» и «колёса», которые трудно было воспринимать в качестве транспортных средств. И всё же они летали! Мало того, многие суда действительно заметили приближавшийся катер и мгновенно перестроились, образовав нечто вроде ажурной стены на пути когга.
Псевров было даже не два – пять! Это были самые большие из летающих машин и самые агрессивные. Стоило какому-то дырчатому «грибу» вырваться из строя и двинуться наперерез катеру, как одна из «пиявок» свалилась на него сверху и одним залпом уничтожила корабль, превратив его в струю мелких обломков и пыли.
– Великое Падение! – проговорила Истома. – Чем это он по нему бабахнул?!
– Судя по всему – из неймса, – предположил Алонсо.
– У нас тоже есть нейтрализатор.
– Но вряд ли такой же мощный. Что будем делать? Прорываться или переговариваться? Нас видят, кстати, не понимаю, почему, но атаковать не спешат. Предлагаю использовать это обстоятельство.
– Диего, почему они нас видят?
– Не знаю, принцесса, – виноватым голосом откликнулся инк.
– Я тебе не принцесса!
– Прошу прощения. Возможно, аппаратура режима «инкогнито» не восстановилась полностью.
– Ремонтируй!
– Пытаюсь протестировать систему и перезагрузить.
Истома перешла на псилинг:
«Будем отвечать Кроули? Или попытаемся прорваться?»
«Нас собьют!»
«Что они, дураки совсем? Все ждут нас, поэтому постараются переманить каждый на свою сторону».
«Если мы согласимся примкнуть к кому-нибудь, остальные полезут в драку».
«Так давай воспользуемся этим! Кроули ждёт ответа, скажем ему, что его бывшие партнёры пытаются подчинить нас, и посмотрим на его реакцию».
Ясен задумался.
Сознание уже привычно разделилось на уровни, один из них фиксировал нарастающее «гудение» ментальных полей вокруг катера. Экипажи огромного флота, сконцентрированного вокруг Оси Мира, усиленно мыслили, пытаясь решить задачу – как привлечь на свою сторону молодого землянина, которому молва определила стать оператором игрового пространства, или проще – Судьёй Игры.
«Хорошо, мы ответим. А дальше что?»
«Прорываемся к этой чёртовой башне…»
«И что?»
Истома в замешательстве выдала неприличный слоган, который имел точно такой же смысл, что и плевок сквозь зубы.
«Давай сначала доберёмся до программатора, потом разберёмся, как его остановить».
«А если нас не пропустят к нему?»
«У нас есть неймс. Диего, мы сможем пробить дырку в стене той башни?»
«Кроме неймса на борту есть аннигилятор «шукра».
«Тем более!»
«Мощность неймса невелика, аннигилятором можно пробить брешь примерно двадцать на двадцать».
«Подождите, я кое-чего не понимаю», – остановил диалог геянки и инка Ясен.
«Чего?»
Ясен вдруг понял, что его смущало, раскрыл кокон.
Истома сделала то же самое. Лицо у неё было сердитое, и было видно, что ей не терпится приступить к делу. Во всяком случае, сдерживалась она с трудом.
– Ну, что тебе ещё? Снова струсил? Хочешь с кем-нибудь посоветоваться? Валяй, у тебя есть папаша. Можешь посоветоваться и с моим.
Ясен не обратил внимания на задиристый тон девушки.
– Я не понимаю, почему здесь так много космической техники. Откуда они узнали, что мы прилетим сюда?
– Хороший вопрос, – сказал разидей Алонсо, так и сидевший в кресле со сложенными на груди руками. – Я его тоже себе задавал.
– Ответ получили? – сверкнула глазами геянка.
– Ответ один: кто-то предупредил всех этих ребят о нашем будущем выходе на ПРОФИ.
– Да ладно, – махнула рукой Истома. – Кто об этом знал? И как сообщил разным Игрокам?
– Не скажу точно, но предположу, что некая наблюдательная система продолжает контролировать ситуацию после прошлой Игры и докладывает Игрокам об изменениях правил.
– Что же это за система?
– «Глазастый», – медленно проговорил Ясен. – Нет?
Алонсо пожал плечами, не меняя благостного выражения на лице.
– «Глазастый»? – непонимающе посмотрела на друга Истома. – А-а, то самое облако с глазами? Да чёрт с ним, в конце концов! Надо что-то делать, а не размышлять о наблюдателях.
– Нам понадобится помощь, – сказал Ясен, окончательно разложив по полочкам всю полученную информацию. – Надо на кого-то опереться.
– Что ты имеешь в виду?
– «Заумь» Геи – это коллективная разумная система, монада Силы. Тартар – тоже, негуманы – тоже, и ФАГ – мощнейшая система! А с системой может бороться на равных только аналогичная структура. Мы сейчас на стыке интересов многих постразумных систем.
– Допустим, что дальше? Ты предлагаешь опереться на одну из них? Они же спят и видят, что ты так поступишь.
– Не уверен.
– А в чём ты уверен? – рассвирепела Истома. – Уж не на ФАГа рассчитываешь опереться?
– На человечество Геи. И Земли. Мы их дети, они примут нас и помогут.
– Значит, ты предлагаешь вернуться домой?
– Зачем? Есть другой способ. Верь мне и помоги.
– Может быть, и я сгожусь? – проворчал Алонсо с добродушной улыбкой. – Я, конечно, не такой сильный паранорм, как вы, но какой-то психозапас имею.
– Да, конечно, благодарю.
– Ладно, я с тобой, – примирительно сказала Истома. – Неужели ещё не понял?
Взгляды молодых людей встретились.
Ясен почувствовал, что почти счастлив. Но время высказывать свои чувства ещё не пришло.
– Здесь плавают спейсеры геян, попробуем вызвать?
– Давай.
«Внимание! Я Велич! Люди, ответьте!»
Шуршание фона в ушах сменилось гулом невнятных голосов, писков и посвистов.
Первым отозвался Кроули:
«Я правильно вас понял, господин Велич? Вы с нами?»
«Нас в пси-диапазоне пытаются атаковать негуманы!»
«Вот как? Странно. Я их не слышу. Впрочем, их ментальная волна может лежать в ином диапазоне. Минуту, сейчас мы исправим это положение».
Маленькая серая запятая, какой виделась «пиявка» псевра с расстояния в несколько километров, внезапно выпала «из строя», устремилась к висящим ниже «этажеркам» и «колёсам», принадлежащим негуманоидным существам.
Мелькнули световые всполохи, одна из «этажерок» превратилась в облачко пламени, соседнее «колесо» испустило в ответ несколько дымных струй. Остальные потеряли строй, начали отстреливаться, судя по возникшей огненно-световой буре.
«Ясь! – прорезался вдруг сквозь шум пси-эфира мысленный голос Велича-старшего. – Я недалеко, вижу тебя на целике. Чем помочь?»
«Отец, здесь их как сельдей в бочке!»
«Не отвлекайся, решай главную задачу!»
«Нам надо пробиться к ПРОФИ… к программатору».
«Готов отвлечь всю эту камарилью на себя».
«Есть другая идея. Их отвлечёт катер. А мы перепрыгнем к вам».
«Катер оборудован порталом метро?»
«Нет».
«Тогда как ты собираешься… понял. – Голос отца изменился. – Ты… поймал… Силу?»
«Не отвлекайся, решай главную задачу!» – вернул Ясен отцу его пожелание.
Влад коротко рассмеялся. Это было удивительно, но Ясен увидел-почувствовал его смех. Улыбнулся в ответ.
«Начинаем по команде: мы покидаем катер, ты забираешь нас силовым сачком. На «Варяге» должен быть».
«Если уж ты вошёл в Силу, то изволь перебраться без дополнительных приспособлений».
«Попробую», – ответил он.
«Где мой дэдди?» – вмешалась в пси-разговор Истома.
Она «подслушивала».
«Горан скоро присоединится к нам».
«А мамми?»
«Твоя мама выражает волю «Зауми», она сейчас с нами».
«Мамми с вами?!»
«Начинаем!» – скомандовал Ясен.
Пространство пси-связи пронзил чей-то нежный женский голос:
«Кажется, вы забыли обо мне, господин оператор? Вынуждена напомнить о нашем соглашении».
«Кто это?» – удивилась Истома.
«Большая Мама!»
И на голову Ясену упала (причём «изнутри») не глыба, не гора, не планета – целая Вселенная! Вселенная необычных ощущений, эмоций, чьих-то команд, грубых окриков, ласковых шёпотов, предложений, советов, ехидных шуток, нежных взглядов и других излучений, не имеющих аналогов в русском языке.
Сознание померкло… и тут же рассыпалось тоненькими лучиками, один из которых оказался незатронутым мысленно-волевой установкой Госпожи.
«Ну, и чего ты ждёшь, красавец-супермен? – брюзгливо заговорил кто-то внутри головы, залитой холодной водой пси-приказа. – Думал, про тебя забудут? Ты нужен Игрокам для подсуживания, а Госпоже в особенности, потому что она зависит от людей».
«От женщин?» – вяло поинтересовался атом незамутнённой воли-сознания Ясена.
«Дурак! Её логика лишь впитала женскую, сама Госпожа – вовсе не женщина. Кроули старался напрасно, но всё же внедрил в неё императив опоры на человечество, породившее паранормов и файверов. Ты один из них, даже больше, ты – мегаморф. Она всё сделает для того, чтобы ты был с ней».
«Я не хочу!»
«Так делай что-нибудь! Кроули сейчас догадается, что ты не собираешься присоединяться к нему, то бишь к ФАГу, и от катера мокрого места не останется. Госпожа не сможет ему помешать».
«Я… тону…»
«Всплывай! И лети!»
«У меня нет… крыльев».
«Вырасти!»
«Кто… ты?»
«Память твоих предков, не понял ещё?»
«Дед?»
«И деда тоже. Просыпайся, мальчик, поднимайся в небо и лети! Великая Равнина – Великая Иллюзия! На самом деле звёздная Вселенная, настоящий космос невыносимо прекрасен!»
Голос пропал.
Ясен напрягся, расправил плечи, чувствуя, как рвутся невидимые сети, накинутые на сознание, и одним титаническим усилием разорвал оковы гипноиндукции, внедрённой в него во время визита к «носителю воли» Госпожи – Большой Маме.
Сначала он увидел испуганное лицо Истомы, не понимающей, что с ним происходит. Потом в поле зрения появилось заинтересованное лицо Алонсо.
И тут же сфера зрения молодого человека скачком увеличилась и приобрела иное качество: он стал видеть в других диапазонах спектра, стенки катера перестали быть твёрдыми, он легко мог проткнуть их пальцем и вообще пройти сквозь них, не замечая.
Ментальный взгляд Госпожи, казавшийся до этого момента непреодолимой силой, рассеялся как струйка дыма, унося безмерное нечеловеческое удивление. Гигантская структура, названная людьми когда-то сверхоборотнем, потом Конструктором, потом Оператором Метавселенной, разумная совсем не в том смысле, какой вкладывал человек в слово «разум», вдруг осознала, что есть носители иных воль, опирающиеся на свою этику и логику. И эти существа не хотят иметь с ней ничего общего!
«Что с тобой?» – услышал он мыслеголос Истомы.
«Всё в порядке. – Он оценил своё отсутствие: прошло всего немногим больше пяти секунд. – Начинаем выгрузку».
«С ума сошёл?! Мы же разобьёмся!»
«Диего, когда мы катапультируемся – начни маневрировать и попытайся прорваться к башне».
«Принял».
Ясен раскрыл кокон, поднялся на ноги, подошёл к Алонсо.
– Прошу прощения, мы уходим.
«Велич, ты где? – прилетел пси-вызов Кроули. – Мчись к нам! Даю пеленг».
Перед глазами засветились мигающие колечки, уносясь вдаль, к одной из «пиявок» гуррахских кораблей.
Ясен не ответил.
Алонсо потянул себя за нос.
– Может, я останусь? Летать я не умею.
– Что ты задумал? – сердито бросила Истома, выбираясь из своего кокона. – А если у нас ничего не получится?
– Беритесь за руки.
Истома и Алонсо переглянулись.
– Рискнём? – прищурился учёный.
Катер дернулся.
– По нам стреляют! – доложил Диего.
– Беритесь!
Все трое взялись за руки.
Ясен вспыхнул.
И кабина опустела!
Если бы инк аппарата умел удивляться, он бы удивился, но не все человеческие эмоции были ему доступны. В следующее мгновение он принялся выполнять задание людей.
Полёт длился всего несколько мгновений. Хотя полётом этот процесс «просачивания сквозь пространство» назвать было трудно. В глазах потемнело, ёкнуло сердце, засосало под ложечкой от короткой невесомости, и все трое «выпали» из «телепортационного канала» в кольцевом коридоре, опоясывающем центральную рубку управления спейсера «Варяг».
Дверь в рубку растаяла сеточкой тумана. В коридор стремительно вышел высокий седоватый мужчина, одетый в серебристый лонг.
Несколько мгновений отец и сын смотрели друг на друга с одинаковой открытостью и нетерпением. Обнялись.
– Крейсер «качнуло», и я понял, что вы прибыли, – сказал Влад Велич, отстраняя сына, улыбнулся Истоме, глянул на Алонсо. – Приветствую, старый.
– Привет, Предтеча, – хмыкнул разидей.
– Знакомьтесь – это Асур Вариг.
– Кто? – удивилась Истома.
– Бывший претор ОКО центрального нома. – Влад посмотрел на Ясена. – Учитель тебе рассказывал о нём.
– Да, я помню… но он же…
– Жив и здоров, как видишь, и до сих пор возглавляет «контрас-3», хотя эта система уже не понадобится нам. Однако заходите, милые мои, у нас мало времени.
– Ничего себе новости! – сказала Истома, разглядывая Алонсо с детским удивлением. – Дэдди ни слова не сказал мне про вас, что вы тот самый Вариг.
– Чем меньше народу знает о существовании «контрас», то есть глубинной системы безопасности, тем легче контролировать её секретность. Впрочем, что изменилось, дорогая принцесса? Вам не нравится, что претор ОКО разидей?
– Нет, нормально, – с заминкой проговорила девушка.
– Вот и хорошо. Входите.
– А где мамми?
– Её пока не трогайте, она занята.
– Чем?
Влад улыбнулся.
– Она оценивает ситуацию как Игрок.
Взгляд девушки выразил её растерянность.
– Вы шутите? Как кто?!
– Она сама тебе всё расскажет. Входи.
Гости и Влад вошли в зал управления, абсолютно не похожий на кабину управления катера. Он больше напоминал улей, округлые соты которого тонули в переплетении жил, перепонок, изогнутых балок и рёбер. Нечто вроде прохода разделяло рубку на две части. Слева и справа от него располагались коконы, по три с каждой стороны. По одному слева и справа были заняты, остальные напоминали гнёзда, ждущие наседок.
Ещё два кокон-кресла располагались в тупике зала. Один был раскрыт, он принадлежал командиру корабля. Второй кокон остался неподвижным, похожий на кожистое яйцо.
– Мамми? – поняла Истома, глянув на кокон.
Влад кивнул.
Общего экрана зал не имел. Все информационные линии, в том числе и визуального наблюдения, сходились к защитным коконам.
– Садитесь, – кивнул Влад на одно из пустующих кресел позади «тупиковых».
– А вы? – несмело спросила Истома.
– Уместитесь вдвоём в одном модуле?
Истома и Ясен посмотрели друг на друга.
– А можно?
Влад спрятал усмешку.
– В особых условиях можно. Асур, садись правее.
Молодые люди втиснулись в кокон, повозились, устраиваясь, прижатые друг к другу. Кокон накрыл их «лепестками» биосъёмов.
В ушах обоих родился глуховатый басок.
– Тестирование системы контроля.
– Ничего не вижу, – сказала недовольно Истома.
Тотчас же темнота перед глазами сменилась мерцающей жемчужной пеленой и протаяла в глубину.
Ясен увидел сидящего рядом отца, за ним двух женщин и мужчину, а также невозмутимого Алонсо-Варига. Бывший претор ОКО, а ныне разидей и руководитель «контрас», явно находился в привычной обстановке. К тому, что происходит, он был готов.
Ванессу общая система коммуникации почему-то не показала, хотя она была рядом, Ясен чувствовал её тепло.
Рубка тоже изменилась, превратилась в серповидную площадку, висящую в воздухе. Её стены исчезли, и окружающий «Варяг» мир был виден как на ладони.
«Кто это?» – спросил Ясен, глянув на мужчину за спиной отца.
«Мой заместитель, – ответил Алонсо-Вариг. – Он готовил спейсер к походу. Мы знали, что условия Равнины когда-нибудь изменятся, и подняли «Варяг» в воздух, как только это стало возможно».
«А я?» – ошеломлённо спросил Ясен.
«Что – вы?»
«Зачем я… мы…»
«Бегали по саванне? – договорила за него Истома. – Мы же могли сразу лететь сюда».
«Не могли, вам дали испытательный срок. Кстати, вы испытание выдержали, принцесса, поздравляю».
«Спасибо. Но тогда получается, что все знали о программаторе? Кроме нас? Вы тоже, господин Велич?»
«Поговорим об этом позже, – сказал Влад. – Не обижайтесь, ни ты, ни мой сын не были готовы».
«К чему?»
«К прорыву. Внимание! Начинаем заключительную фазу нейтрализации странного аттрактора».
«Чего?!»
«Иллюзии».
«Мне так никто и не объяснил…»
«Позже».
«Что мы должны делать? Драться с теми кораблями?»
«Драться – не проблема, гораздо труднее прорваться к программатору. Он защищён особой программой, преодолеть которую можно только выходом в поле Сил на уровне Абсолютного Игрока».
«Это же невозможно!»
«Если мы все будем вместе: геяне, земляне, все люди в других районах космоса, все, кто сочувствует нам. Только гигантским напряжением всех сил мы сможем снять воздействие ПРОФИ как системы деформации сознания».
«Как же мы объединимся?»
«Не задавай лишних вопросов, дочь Горана, – прорезался в общем поле пси-связи строгий голос Ванессы Дарьяловой. – Будь с ним, и всё будет хорошо».
Истома посмотрела на Ясена, через коммуникатор, конечно. Но он почувствовал её взгляд, прижал к себе сильней.
«Обопрись на меня!»
«Это ты обопрись на меня!» – строптиво отозвалась девушка.
«Ясен Велич! – вдруг донёсся пси-вопль Кристофера Кроули. – Ты вздумал играть со мной?! Разорву на мелкие клочки!»
Хорошо видимая «пиявка» псевра, за мгновение до этого уничтожившая катер «Казак» (прости, Диего!), метнулась к людям, сидящим на «открытой» площадке рубки спейсера «Варяг». За первой «пиявкой» понеслись и остальные, стремительно увеличиваясь в размерах.
Но инк «Варяга» был готов к атаке, и его системы защиты работали безукоризненно. Залп гуррахских кораблей они выдержали отлично. Затем спейсер ответил.
Вырвавшийся вперёд псевр – громадина, достигавшая в длину двух километров, тоже имел хорошую защиту, поэтому отбил и пучок антипротонов, видимый ярчайшим огненным копьём, и сгусток плазмы, и лазерный импульс. Два других псевра разошлись в разные стороны, нацеливаясь напасть на спейсер с двух сторон. Ещё две машины свалились «Варягу» на корму.
Режим невидимости они не включали, словно демонстрируя презрение к противнику и подчёркивая свою лихость.
Впрочем, хозяевами псевра были посланцы ФАГа, логика которого наверняка сильно отличалась от человеческой. Компромиссов она не допускала.
«Варяг» набросил на себя «зеркало невидимости», исчезая с экранов всех кораблей, и прыгнул к Оси Мира в режиме суперструны… и через мгновение оказался развёрнутым на сто восемьдесят градусов неведомым ухищрением защитной системы программатора!
«Первая попытка, – хладнокровно сказал Влад. – Ясь, войди в своё везение!»
«Можно, я с ним?» – быстро сказала Истома.
«Нужно!»
Ясен привычно объединил пси-сферы (получив виртуальный поцелуй в ухо) и снова вспыхнул.
Перспектива исказилась. Словно ударная волна пробежала по воздуху, создавая удивительную вибрационную картину.
Он увидел-почувствовал не только мельтешение разномастных кораблей вокруг Оси Мира, но и вторую «стену» – из красивых крохотных радуг, создававших невидимый простому глазу силовой каркас программатора. Именно он и развернул «Варяг», применивший технологию стринг-прокола пространства, которая до этого момента не давала сбоев. Однако программа защиты ПРОФИ действовала изощрённей.
«Вижу анизотропный вакуумный барьер!»
«Попытайся нейтрализовать его».
Ясен хотел сказать, что не знает, как это делается, но не успел.
«Вперёд, попробуем ещё раз!»
«Варяг» прыгнул и… снова его вывернуло обратно, как теннисный мячик – ударом ракетки.
«Ванесса, ваш выход!»
«Не могу войти в резонанс с монадой Геи», – услышал Ясен пси-голос матери Истомы.
«Ясь, помоги ей!»
«Попробую, – неуверенно сказал Ясен. – Мне нужна связь с «Заумью»… э-э, с Геей».
«Через Ванессу».
«Я сама управлюсь!» – резко заявила женщина.
«Мамми, – жалобно воскликнула Истома, – мы все в одной лодке! И Ясь сильнее!»
«Пусть ищет дополнительные монады, – отрезала Ванесса. – Не отвлекайте меня!»
Недалеко от маневрирующего под накидкой режима «инкогнито» спейсера появились текуче-дымчатые фигуры, напоминающие блюдцеобразные зеркальца расплавленного металла. Диаметр каждого достигал нескольких сотен метров, и они явно не прочь были познакомиться с геянским крейсером.
– Амеры! – пробормотал Алонсо-Вариг.
«Кто это?» – услышал Ясен вопрос Истомы.
Вариг перешёл на псилинг:
«Одна из самых таинственных цивилизаций после Тартара. По нашим сведениям, они поддержали Конструктора во время прошлой Игры, когда ФАГ запускал в наш метадомен коготки нагуалей».
«Велич! – взревел далёкий Кроули. – Тебя сейчас вычеркнут из бытия! У амеров энтропийные излучатели, останавливающие все физические процессы! Присоединяйся к нам – уцелеешь!»
«Ясь, ищи союзников».
Ясен перестал отвлекаться от дела, снова вышел в пространство ментальной сферой и, в то время как «Варяг» начал маневрировать и сражаться с псеврами и кораблями амеров, принялся искать сочувственные ментальные поля.
Первой откликнулась родная община, хотя её от Оси Мира отделяло расстояние в двадцать тысяч километров.
Сила Ясена возросла. Он даже улыбнулся, чувствуя шевеление пространства от его мыслеволи.
Вторыми, как ни странно, отозвались тартариане. Он даже не поверил, когда в голове родился чёрный крестик и лопнул восемью дымными струйками, превращаясь в пси-сообщение:
«Землянин, Пресапиенс с вами!»
«Благодарю!» – ответил Ясен, получая ощутимую энергетическую подпитку.
И, наконец, третьим союзником стал тот, кого он ждал меньше всего, – дед Ставр Панкратов!
«Ясь, Влад, держитесь, мы с вами!»
«Ставр?!» – изумился Алонсо-Вариг.
«Дед?» – не поверил услышанному Ясен.
«Варяг» содрогнулся: корабли амеров нанесли по крейсеру мощнейший энергетический удар. На переговоры, которые пытался начать зам Варига, их хозяева не пошли. И не могли пойти. Потому что они защищали программатор!
Понимание пришло к Ясену тотчас же после того, как защитные поля спейсера сдуло с него как полиэтиленовую плёнку порывом ветра. А людей в защитных коконах охватил могильный холод!
«Второго залпа мы не выдержим! – рявкнул Влад. – Всем, кто слышит: объединяйтесь!»
«Даю канал», – отозвалась упрямая Ванесса, очевидно, сообразив, что они на краю гибели.
Ясен почуял, как в него вливаются невиданные неизмеримые силы, обнял крейсер, защищая его от излучений, несущих смерть всему живому, подсоединил к себе инк-пилота «Варяга», и спейсер прыгнул по «струне» в протаявшую в сетчатой броне Оси Мира дыру.
Все, кто находился на борту корабля, потеряли сознание.
К горлу Ясена подступила тошнота. Он с трудом удержался на краю смертельной бездны. В себя он пришёл первым. И увидел…
Захотелось протереть глаза.
Потому что он увидел звёзды! Звёзды светили сквозь чёрную бездну космоса, их было много, и узор их был так прекрасен, что сбилось дыхание.
Он поискал глазами вражескую эскадру, но её не было. Пространство вокруг не кипело и не стреляло, заполненное удивительной тишиной.
Программатор иллюзий растаял как дым, и все рождённые им объекты ушли в небытие либо вернулись к себе домой.
«Великое Падение!» – послышался вздох Истомы. – Мы в раю?!»
– Мы дома, – будничным голосом проговорил кто-то, появляясь в кокон-зале рубки.
Ясен раскрыл кокон.
На него смотрел высокий седой мужчина, очень похожий на отца, и знакомо улыбался – уголком губ.
– Дед! – пробормотал Ясен, вылезая и помогая вылезти Истоме.
Ставр Панкратов шагнул к нему, обнял, прижал к груди, отстранил.
– Да, таким я тебя и представлял. Где же Предтеча?
Из переднего кокон-кресла выбрался Влад.
Старшие обнялись.
– Ты один? – спросил Влад.
– А кто тебе ещё нужен?
– Габриэль, он обещал вернуться.
– Обещал, значит, сделает.
Раскрылись кресла Ванессы и Варига. В рубке стало тесно.
– Ставр, – сказала Ванесса, выглядевшая растерянной, – ты как здесь оказался?
– Стреляли, – пошутил Панкратов дружелюбно. – Программа резервации снята. Великой Равнины больше не существует.
– Где мы?
– Ты имеешь в виду это? – Ставр махнул пальцем, и жилистые стены рубки исчезли. – На окраине Солнечной системы.
Снова стал виден нормальный космос, заполненный бархатной чернотой и бисером звёзд.
– Самая яркая звезда – Солнце.
– Что это было? – сжала кулачки Истома. – С нами, я имею в виду? Падение… Великая Равнина… резервация… разбившиеся планеты…
– Это была большая иллюзия. Все, кто жил в нашем Метагалактическом домене, подчинились программе, деформирующей их сознание. С вашей помощью мы избавились от этой напасти.
– Как такое возможно? Мы же видели горы… равнину…
– Имеющих сознание легко запрограммировать.
– Кто же сотворил иллюзию? Конструктор?
– Какая разница, – пожал плечами Панкратов. – Кто-то из Игроков, может быть, даже Абсолютный.
– Он не мог так зло поступить!
– Ну, я бы не стал судить Игроков столь категорично. Все они не адепты традиционного классического Зла. Рамки нашей этики неприменимы для оценки их деятельности. Точно так же, как этика муравьиной кучи, потревоженной человеком, неприменима для выводов типа: он злой!
– Но Игроки не должны уничтожать ни в чём не повинных людей!
– А вот тут я с вами полностью согласен, сударыня. Нам всем необходимо создать такую метаэтику, которая запрещала бы Игры со смертельным исходом. Судья уже свистнул. – Ставр подмигнул Ясену. – Остановил запрещённую Игру, дело за вами.
Все посмотрели на Велича-младшего.
– А что я? – пробормотал он. – Я только хотел… как лучше.
Алонсо-Вариг засмеялся.
– Святая простота. Однако он далеко пойдёт, этот Судья.
Истома бросилась к Ясену, взяла за руку. Глаза её засияли.
– Ты возьмёшь меня?
Теперь уже засмеялись все. Улыбнулась даже Ванесса.
Истома сердито топнула ногой.
– Я просто оговорилась!
– Возьму! – твёрдо пообещал Ясен.
Она повисла у него на шее, и потребовалось время, чтобы он очнулся.
Остальные задвигались, отворачиваясь, поглядывая на безбрежное поле настоящего космоса.
– Ну и где же он, твой Габриэль? – ни к кому особенно не обращаясь, спросил Алонсо-Вариг. – Только не говори, что он везде и нигде. Хотя он-то как раз способен на это.
В рубку вошёл сдержанный Горан Милич.
Движение в зале прекратилось. Взгляды присутствующих выразили удивление и недоверие. Милич вошёл в тот самый момент, когда речь зашла о первом экзоморфе. Так, может быть, это он и есть? – читалось во взглядах.
Милич понял, о чём подумали друзья, улыбнулся, отступил в сторону.
– К нам гость, парни.
И в рубку вошёл Габриэль Грехов, каким его знали все хомозавры, Ставр Панкратов, Влад Велич, Алонсо-Вариг.
Невысокий, с бледным лицом, спокойный, удивительно уравновешенный, ощутимо сильный.
Оглядел всех проницательными чёрными глазами и сказал:
– Здравствуйте, мои милые. Вы хотели меня видеть? Я вернулся… Но отдыхать вам не придётся, иллюзия продолжает владеть вами.
– Не понял? – поднял брови Алонсо-Вариг.
– Весь этот великолепный звёздный узор – тоже иллюзия. А нам необходима реальность, в которой можно жить. Возродить старый мир или создать новый, где звёзды – суть живые существа. По силам это вам?
– А разве ты не с нами? – шевельнул бровью Ставр Панкратов. – Или все эти иллюзии – твоих рук дело?
– Может быть, и моих.
Ясен невольно сделал шаг вперёд.
Грехов посмотрел на него с прищуром.
Дуэль взглядов длилась несколько мгновений.
Ясен почувствовал, как в душе что-то сдвинулось, словно подул пронизывающий ветер, и мир вокруг стал на мгновение зыбким.
Грехов наметил улыбку.
Крейсер качнула мягкая сила, проникшая одновременно и в глубины психики людей.
С некоторым опозданием, но Ясен отвёл волну изменения, пришедшую извне.
«Варяг» вздрогнул ещё раз.
– Ну, здравствуй, мегаморф, – сказал Грехов, протягивая руку.
Ясен протянул свою, и две силы соприкоснулись.
Сентябрь 2009 г.
notes
