Глава 18
Логово зверя
Если бы не участие в операции подчиненных Ратникова, Пашину и Антону не удалось бы так быстро осуществить задуманное. С их помощью ситуация держалась под контролем, за Калошиным велось скрытое наблюдение, за Саваговым тоже, и группа Ильи беспрепятственно добралась до роскошной пятикомнатной квартиры начальника президентской администрации.
В дом вошли легко: Ратников показал удостоверение консьержу, сказал, что их ждут «нужные» люди (в этой сталинской громаде жили и депутаты, и члены правительства, и генералы Министерства обороны), поэтому трудностей не возникло. Консьерж – пожилой отставник-офицер понял все как надо и не задал ни одного вопроса.
Поднялись на двенадцатый этаж, вышли в коридорчик с тремя дверями, нашли дверь под номером 122. А вот дальше начались чудеса.
Вызванные Ратниковым специалисты – техник Дима и компьютерщик Саша – лишь с третьей попытки смогли открыть замок входной двери квартиры Калошина, однако дверь их усилиям не поддалась, хотя ни специальных магнитных открывателей, ни засовов аппаратура Димы не обнаружила.
– Чертовщина какая-то! – в сердцах сказал Славик, попытавшись открыть дверь плечом.
– Абсолютно верно, – согласился Пашин, вынимая из-под ворота рубахи серебряный кругляш цаты. – Калошин скорее всего и есть Черный Вей, эмиссар Морока в Москве, а это означает, что он маг. Со всеми вытекающими…
– Ну и что? – не понял лейтенант.
– Его квартира заколдована.
– Шутите!
– Какие уж тут шутки. Он мог оставить какое-нибудь заклятие, срабатывающее при несанкционированном проникновении в дом, а мог специально установить «мины».
– Тогда нам нужны взрывники.
– Эти «мины» – магические. Человек может ничего не почувствовать, а через какое-то время скончаться от инфаркта или от кровоизлияния в мозг. Я пойду первым, остальные пусть ждут.
– Дверь не открывается, будто ее приперли изнутри.
Пашин, не отвечая, приблизил цату к двери, держа ее двумя пальцами, сосредоточился, медленно проговорил:
– Тьма, рассейся!
Серебряный кругляш метнул прозрачный солнечный зайчик, который скользнул по двери и разбежался по ней световым колечком наподобие волны на воде от упавшего камня. Дверь крякнула, будто по ней ударили невидимым тараном.
Пашин повернул ручку, толкнул дверь, и та открылась.
– Лопни мои глаза! – пробормотал компьютерщик Саша. – Как вам это удалось?
– Колдовство, – пошутил Ратников.
– Сказки… Это, наверное, магнитный нейтрализатор…
– Это Рука Бога, – сказал Громов, – магический талисман.
Пашин скрылся за дверью.
Ратников двинулся за ним, потом вошли остальные.
Илья стоял посреди большого холла с мраморным полом и к чему-то прислушивался. Холл был почти пуст, если не считать книжных полок, кадки с фикусом у стены, большого – от пола до потолка – зеркала и картин на стенах между полками.
Четыре двери из цветного, с бледным рисунком, стекла вели из него на кухню и в комнаты. В потолке виднелись два десятка многогранных линз – источников света, похожих на глаза гигантских пауков. Впечатление было такое, будто они всматриваются в гостей и сейчас бросятся на них.
– Тьма, рассейся! – повторил Илья металлическим голосом.
Один из фасетчато-граненых светильников лопнул, на пол посыпались осколки стекла. Ратникову показалось, что вместе с этими осколками на пол упала капля черной жидкости, испарившаяся еще в воздухе. Затем у одной из дверей выпучился мраморный квадрат, испустил быстро растаявший фонтан серого дыма и растрескался.
Люди замерли.
Пашин оглянулся. Он был бледен, на лбу блестела испарина.
– Здесь все «заминировано». Никуда не отходите и ничего не трогайте. Обыск проводить опасно. К тому же, боюсь, какой-нибудь датчик даст хозяину сигнал, что в дом проникли воры, и тогда нам несдобровать. Поэтому всем оставаться у двери. Со мной пойдет только этот молодой человек. – Илья кивнул на компьютерщика.
Саша криво улыбнулся. Он был ошеломлен и напуган реальным проявлением того, что называлось мистикой, и чувствовал себя не в своей тарелке.
Илья открыл одну за другой все двери, оглядел помещения за ними, не входя внутрь, и направился в кабинет Калошина, где стоял компьютер «Эппл» с великолепного дизайна монитором и клавиатурой. Саша боком двинулся за ним, напоминая краба.
– Сможете вскрыть? – послышался голос Пашина.
– Нет такого компа, который нельзя было бы вскрыть, – отозвался приободрившийся компьютерщик. – Как говорит постулат Салливана: искусственный интеллект не имеет шансов в столкновении с естественной глупостью.
Громов с улыбкой в глазах посмотрел на Ратникова. Тот смущенно проговорил:
– Саша у нас философ, любит потрепаться. Но спец классный, фрекает любые «сабжи» как орешки.
– Может, я посмотрю, что у него в гостиной? – сказал Славик, не любивший бездеятельности.
Антон покачал пальцем.
– Не шали, лейтенант. Мы в логове зверя, а в не в гостях у бабушки Красной Шапочки.
Словно в ответ на его слова зеркало, вделанное в стену, вдруг пошло рябью, как водная гладь под дуновением шквального ветра, и плюнуло в людей осколками зеркального стекла.
Антон и Ратников увернулись от этих острых снарядов, Славик успел нагнуться, и ему осколки пробороздили спину, а технику Диме кривой, как ятаган, осколок воткнулся в ягодицу, и его пришлось вытаскивать с большой осторожностью, чтобы не оставить в ране более мелких сколов стекла.
Из кабинета Калошина в холл выглянул Илья.
– Что тут у вас стряслось? – Он увидел на полу груду битого зеркального стекла. – Ясно. Уходите отсюда. Ваше присутствие возбуждает колдовскую защиту квартиры, я не могу гарантировать вашей безопасности.
Зазвонил сотовый телефон Ратникова.
– Командир, – сообщил Жора Пучков, – Калошин выходит из клуба с двумя мальчиками.
– Хозяин возвращается, – сообщил Ратников всем в ответ на взгляд Пашина.
– Немедленно уходим!
Илья скрылся за дверью.
Остальные попятились к выходу из квартиры, ожидая какой-нибудь выходки вроде оживающих зеркал, но ничего не произошло. Заколдованное Черным Веем жилище не стало задерживать гостей, сосредоточившись на «занозе» оставшихся в кабинете людей. Когда Ратников, выходивший последним, прикрывал входную дверь, из кабинета хозяина послышался грохот, треск и звон, что-то упало, вскрикнул Саша. Ратников остановился, прислушиваясь к доносившемуся шуму, и увидел возвращающихся «взломщиков». Пашин был мрачно-спокоен, сжимая в руках какой-то сверток. Саша держался за щеку окровавленными пальцами и был бледен.
– Взорвался монитор, – коротко пояснил Илья, закрывая за собой входную дверь. – Хорошо еще, парень в этот момент отвернулся, только щеку порезало и ухо поцарапало, а мог остаться без глаз.
– Успели что-либо посмотреть?
Компьютерщик протянул Ратникову дискету.
– Скачал, что мог. У него там секреток понатыкано, что у собаки блох. Я нашел интересную кэш-конфигурацию, но тут монитор гавкнулся.
– Дома посмотрим, – сказал Пашин, глядя на свой сверток.
Они направились к лифту, спустились вниз, сели в машину. Ратников отпустил всех своих подчиненных, в том числе и Славика, приказав им держать язык за зубами, покосился на сверток в руке Па-шина.
– Что-то нашел?
Илья помолчал немного, развернул ткань свертка. Внутри оказались два предмета: перстень в виде змеи с крокодильей мордой и черным камнем и тускло блеснувший чешуйчатый крест со слегка искривленными концами, похожий на деформированную свастику.
– Что это?
Пашин аккуратно завернул находки в тряпицу.
– Атрибуты власти Черного Вея. Перстень – это амулет силы, нечто вроде излучателя энергии, а крест… точно не знаю, но, вероятнее всего, это магический талисман, поддерживающий канал связи с Мороком или с его «проекциями».
Ратников хмыкнул, выводя машину на Садовое кольцо.
– Куда?
– Ко мне.
Дальше ехали молча, думая каждый о своем.
В квартире Пашина все умылись, сразу почувствовав облегчение. Потом Илья вставил привезенную дискету в компьютер и вывел файл на экран. Однако открывшаяся директория была так велика, что на ее изучение потребовалось бы несколько часов. А что требуется найти, Илья и сам толком не представлял. Разве что какие-то сведения, подтверждающие планы Калошина–Морока по захвату молодых девушек.
Ратников посмотрел на часы.
– Я, наверное, пойду. Появится интересная информация, позвоните. Наблюдение за Калошиным продолжать?
– Где он сейчас? – поинтересовался Громов.
Ратников вызвал Пучкова:
– Что нового, Жора?
– Объект едет по направлению к Арбату. Высадил вдруг ребят из своего служебного «мерина» и помчался как бешеный, будто шило в задницу воткнули.
– Продолжай работать и докладывай обо всем, что покажется подозрительным.
– Есть, командир!
Ратников посмотрел на друзей.
– Калошин на всех парах летит домой.
– Почуял что-то, – усмехнулся Громов. – Как ты думаешь, он догадается, кто взломал его логово?
Ответить Пашин не успел: сухо протрещал дверной звонок.
– Ты кого-нибудь ждешь?
– Не договаривался, – покачал головой Илья, жестом приказал собеседникам спрятаться. – Если только это не посыльный от похитителей Славы.
Он заглянул в дверной «глазок», несколько мгновений всматривался в человека, позвонившего ему, и без колебаний открыл дверь. Отступил в сторону. В прихожую ввалился худой как жердь, бледный, заросший редкой седоватой щетиной мужчина в мятом и грязном спортивном костюме, болтающемся на нем как на вешалке.
Антон не поверил глазам: это был Безымень! Бывший слуга Морока, перешедший впоследствии на сторону Евстигнея.
* * *
Целый час гость отмокал в ванной Пашина, обессилев до такой степени, что сам не смог потом вылезти из нее. Илья дал ему свой халат, и Безымень, в миру – капитан Висковатый, внедренный своим прежним господином больше года назад в Управление информационной безопасности ФСБ, преобразился, превратившись в заболевшего школьного учителя истории – такое сравнение пришло на ум Ратникову, с нетерпением ожидавшему, когда гость заговорит.
Однако прошло еще минут сорок – гость мало ел и жадно пил чай, – прежде чем подоспело время беседы.
– Я думал, ты погиб, – сказал Пашин, пригласив всех из кухни в гостиную.
– Я уже почти мертв, – еле слышным голосом отозвался Безымень, утонув в кресле. – Хрис оставил мне только дыхание. Жить мне осталось совсем немного. Ю-запас кончится, и я потухну.
– Как тебе удалось сбежать? И где тебя держали? В храме?
– Я не знаю, где это место. Меня куда-то повезли на машине, она застряла в болоте… и я сбежал…
Пашин и Громов переглянулись. Антон качнул головой.
– Чудеса… Хотя, с другой стороны, он настолько обессилел, что конвоиры могли расслабиться, не предполагая, что пленник попытается бежать. А по болотам он ходить умеет. Интересно, где в этот момент был Хрис?
– Да, возникают определенные сомнения, – согласился Пашин. – Не подослан ли ты, друг любезный, своими бывшими хозяевами?
Безымень остался флегматически безучастным, будто его замечание Пашина не касалось.
– Меня никто не подсылал… я сам… вы сочувствовали мне… и я решил найти… Хозяин должен вернуться в июле, я слышал, как Хрис беседовал с верховной жрицей…
– С Пелагеей? Она же умерла.
– Пелагея не умерла, она соединилась с извергом Ягьей… А жрица в храме новая – Евангелина… ее еще зовут Черной Графиней… достойная преемница Пелагеи…
– Значит, храм функционирует?
– Да, службы идут…
– Но на прежнем месте якобы остались одни развалины.
– Не знаю… когда я сбежал, то вышел к деревне Дилова Гора…
– Где это?
– Псковская волость, – ответил Безымень. – Храм теперь там, на берегу какого-то неприметного озерка, рядом с озером Большим…
– Откуда ты знаешь?
– Слышал разговоры… я могу слышать все, о чем говорят, сквозь любые стены…
– Допустим, они перенесли храм. – Пашин потер лоб, глянул на Антона. – Телохраны тоже говорили о Псковщине… это не может быть совпаде-нием.
– Все равно надо проверять. Другого пути нет.
– Допустим, все это правда. Зачем ты искал нас? Ради чего?
– Можете не верить… я не в обиде… – Речь Безыменя становилась все более невнятной, он слабел на глазах, иногда замолкая и буквально проваливаясь в себя. – Евстигней оживил часть моей прежней души… она болит… Хрис и жрица разговаривали о приходе Хозяина… он требует гекатомбы… в жертву принесут пятьдесят юных девушек… – Безымень перешел на шепот.
Пашин подошел к нему, тронул за плечо, подождал и быстро вышел на кухню. Принес пузырек с темно-бордовой жидкостью, налил в ложечку и влил в полуоткрытый рот бывшего доверенного Евстигнея. Челюсти старика судорожно сжались, остекленевшие глаза ожили на несколько мгновений.
– Крест…
– Что? – склонился ниже Илья.
– Крест… руна… должен быть… перекресток… вре…
Шепот прекратился. Глаза Безыменя остановились, остекленели. И вдруг слабая улыбка тронула его губы.
Пашин разогнулся, провел рукой по лицу Безыменя, закрывая глаза, сказал глухо:
– Ушел…
– Может, вызвать «Скорую»? – неуверенно проговорил Ратников.
– Не поможет. Иссяк его глубинный запас сил. Он не был магом в полном смысле этого слова, но имел способности пси-оператора. Неизвестно, в чем душа держалась, он же буквально высох.
– Что будем делать? – подошел к креслу Громов. – Если вызвать «Скорую» – объяснять при-дется.
– Давайте отнесем его в мою машину, – предложил Ратников. – Я вызову своих медиков, скажу, что подобрал старика еще живого, но довезти до больницы не успел.
– Хорошо, – согласился Илья после недолгих размышлений. – Не хотелось бы навлекать на себя подозрения в такой ситуации. Спасибо, капитан.
– Что вы предполагаете делать?
– Собираться. Завтра поеду в Псковскую губернию искать храм.
– Один?
– Я поеду с ним, – сказал Громов как о чем-то само собой разумеющемся.
– Предлагаю воспользоваться техникой и экипировкой группы. Возможности у нас весьма широкие.
– Нет, мы поедем вдвоем, – твердо заявил Пашин. – Понадобится помощь, я дам знать.
– Оружие есть?
– Найдется, не беспокойтесь.
– Тогда до связи. – Ратников кинул взгляд на утонувшего в кресле мертвеца, пожал друзьям руки, пошел к двери, но остановился. – Прошу прощения, Илья Константинович. Этот человек говорил о руне… я подумал… вы не пробовали сложить рунный володарь Евстигнея? Воссоздать Руну Света?
– Пробовал, – признался Пашин с виноватой улыбкой. – Но всех вариантов перестановок дощечек не перебрал, их более тысячи.
– Ясно. Извините. Я выйду, осмотрюсь и вернусь, помогу грузить тело.
Капитан вышел.
Илья встретил взгляд Антона, с силой потер лоб.
– Не понимаю, что он хотел сказать…
– Терентий?
– Безымень. Крест… руна… перекресток вре… Что такое «вре»? Время?
Антон неопределенно дернул плечом. Пашин перестал сверлить его взглядом, отвернулся.
– Черт! Надо было расспросить подробности…
Послышался тонкий хрустальный треск.
Оба оглянулись.
Стоявший в буфете стеклянный колпак над часами с маятником-вертушкой пересекла извилистая трещина.
