Глава 18
ПРОСТРАНСТВО КОНТРОЛЯ
Брянская губерния

Первого октября Глеб Евдокимович собрал свою команду в Латышах, где Онуфрий подыскал ему домик недалеко от авторемонтной мастерской. Машины приезжали сюда часто, и это обстоятельство позволяло группе собираться без особого риска.

Численность группы возросла до семи человек. Не приехал на совещание только Алексей Свистунов, помощник Хмеля, следивший в Брянске за передвижениями Евгения Ощипкова. Наблюдение за Вараввой Елиным решили пока снять, ожидая прибытия снабженцев Катарсиса со спецаппаратурой.

– Пока что мы опережаем конунгов на полшага, – начал встречу Тарасов. – Но вряд ли они смирятся с таким положением дел. Поэтому наша задача – перехватывать их посланцев не в Жуковке или Фошне, а на дальних подступах к Школе – в Брянске, Дятькове, Рославле, чтобы не создавалось впечатления избранности данного района.

– Всё равно конунги догадаются, что именно в этих краях расположен особо важный объект, – пробурчал Хмель. – Мы нейтрализовали здесь уже три их команды. Надо ждать массированной атаки.

– Синклит не уверен, что Серебряный мальчик учится в фошнянской Школе, потому и засылает разведчиков, а не оперов. По данным из других мест, глядуны замечены и в Воронежской губернии, и в Ярославской, в Нижегородской, и даже в Хабаровском крае.

– Мужики на мотоцикле были киллерами, а не разведчиками.

– Думаю, это самодеятельность Ощипкова, поверившего своему приёмному сынку, что Серёжа Валов и есть Серебряный мальчик. Но не суть. Четырнадцатого октября, на Покров, мы должны быть с Сергием на могиле Спасительницы. Дима, разработал маршрут?

– Надо выезжать десятого, чтобы спокойно добраться до Кенозера. Есть два варианта: на машине и на поезде.

– От станции до Кенозера всё равно будет нужна машина.

– Я всё учёл.

– Хорошо, обсудим это отдельно. Теперь по местным делам. Ощипков начинает активно вмешиваться в процесс охраны Светлого, надо пресечь его деятельность самым решительным образом. Никифор, есть соображения?

– План такой… – встрепенулся Хмель, пригладив голый блестящий череп.

Домой Глеб Евдокимович приехал к обеду.

Софья уже хозяйничала на кухне, готовилась кормить мужа.

– Представляешь, пришлось дать взятку, – призналась она, заметив отрешённый взгляд мужа.

– Кому? – вышел Тарасов из транса, рождённого размышлениями о будущей операции.

– Почтовому чиновнику. Почтальонша приходит – нас никого дома нет, она и уносит газеты и журналы обратно. Я поговорила с начальником, оставила у него книгу с конвертиком, зато договорилась, чтобы нам почту приносили вечером.

Тарасов осуждающе покачал головой:

– Это не дело.

– Да сама понимаю, – виновато шмыгнула носом Софья. – Нельзя их поощрять, потом не отобьёшься. Только ведь иначе ничего не получается.

– Сколько ты ему оставила?

– Пятьсот рублей. – Она перестала раскладывать ножи и вилки. – Что, много?

Тарасов улыбнулся:

– Смотря с какой стороны глянуть. Объём деловой коррупции в России превосходит доходы федерального бюджета в два раза. Да и рынок бытовой коррупции даёт немалые сборы – более трёх миллиардов долларов. Так что ты его сегодня статистически увеличила.

– Не статистически – физически.

– И физически тоже.

– Больше не буду.

– Надеюсь.

– Ты сегодня какой-то заторможенный. Ничего не случилось?

– Нет, всё нормально. Много работы. Завтра суббота, побудешь с детьми без меня. Я привезу девочек и уеду.

– Хорошо, побуду, – покорно согласилась Софья. – Только не рискуй там особенно, куда собираешься ехать.

– Я битый и опытный, – засмеялся Тарасов, – поэтому рисковать не собираюсь вовсе.

– Ваши враги молоды, – грустно улыбнулась Софья, – ваши друзья все старики. Разве нет?

– Конечно, нет, – возразил он. – Я же не старик ещё? И Никифор не старик, и Дима Булавин, и даже Владыко Полынь – Егор Крутов. К тому же ты должна знать, что опыт и алкоголизм всегда победят молодость и энтузиазм.

Софья снова грустно улыбнулась, и Тарасов вдруг понял, что она устала. Устала жить в постоянной готовности к экстремальному изменению ритма жизни, устала ждать тревог и невзгод, устала ждать мужа, ответственного за жизнь её детей и за неё саму. Устала ждать счастья, о котором мечтают все женщины.

Тогда он встал и обнял жену, погладил её по шелковистым волосам, пахнущим травами.

– Наша война не вечна, любимая. Обещаю тебе…

– Что? – прошептала она.

– Жизнь! – твёрдо сказал он. – Нормальную, интересную, увлекательную, добрую и спокойную жизнь.

– Это невозможно.

– Ну, совсем спокойная жизнь, может быть, и невозможна, но без некоторых волнений и ожиданий – вполне.

– Я не хочу войны… с кем бы то ни было.

– Всё изменится, вот увидишь. Будет и на нашей улице праздник.

– Утешитель, – вздохнула Софья, не отодвигаясь. – Враги не переведутся, ты же знаешь. И их много!

– Как саранчи, – кивнул он. – И всё же мы победим!

– Иди, я вижу, что ты всё равно в своём замысле. И возвращайся быстрее. Мне тоскливо без тебя.

Тарасов отодвинул её лицо, заглянул жене в глаза и нежно поцеловал…

Евгений Ощипков, прозванный в ближайшем окружении Жекой Кувалдой, любил быструю езду, поэтому его часто останавливали инспекторы ГАИ. Но этот период закончился, когда Ощипков познакомился с Вараввой Елиным, предложившим ему хорошие деньги в обмен за кое-какие услуги. Бывший боксёр и мелкий бизнесмен – Ощипков имел на Бежицком рынке две торговые палатки – согласился на предложение, и его статус резко повысился. Джип «Лексус», принадлежащий Кувалде, перестали останавливать на улицах Брянска, а охрана ресторанов, в какой бы он ни заходил, широко распахивала перед ним двери.

Это обстоятельство настолько ему понравилось, он так привык к своему положению «особо важной персоны», что поручения господина магистра Ордена Галактических Мастеров стал выполнять с большими отклонениями от планов, с задержками, привнося в реальные дела собственное понимание ситуации.

Так случилось, когда он поехал в Фошню «попугать» директора Школы, где учился его «приёмный сын», на самом деле – опер триангула Роман Колядный. Хотя Варавва советовал ему просто позвонить и вежливо пообещать директору «поставить его на уши».

Так случилось, когда он направил приехавших из Москвы работников ФАС в Гришину Слободу, хотя должен был сначала ввести их в курс дела, объяснить ситуацию с Клубом спортивного совершенствования, превращённым в Институт физкультуры, а потом и сопроводить до места назначения. Впрочем, федералы антитеррористической службы посчитали, что не нуждаются в опеке, в результате чего попали в аварию. Водитель джипа «Порше» скончался, а его спутник майор Косогло едва не сгорел.

Естественно, Варавва Елин вызвал помощника и отчитал за самодеятельность, отчего взбешённый Ощипков сделал ещё одну ошибку, последнюю в жизни. Первого октября, сразу после разноса, он, вместо того чтобы уединиться и проанализировать допущенные промахи, напился со своими охранниками в ресторане «Городище» и поехал в баню. Причём выбрал не самую известную, расположенную на Красноармейской улице, а только что открытую, очень дорогую, под названием «Седьмое небо».

Баня с тремя саунами разного уровня находилась в конце улицы Пушкина, перед мостом через ручей, недалеко от стадиона. Здесь шло строительство торгового комплекса, а территория стройки выходила прямо под здание бани. Здесь же стоял и подъёмный кран, обслуживающий стройку. Естественно, место было неблагоустроенное, и проехать к бане было непросто. Спасало положение лишь то, что баня сразу прославилась новейшим оборудованием, стильным интерьером и классным обслуживанием, в которое входила доставка VIP-клиентам «досуга» любого вида.

Ни охранники, ни водитель «Лексуса», ведущий себя на дорогах абсолютно по-хамски, ни осоловелый Ощипков не заметили, что за джипом следует тёмно-вишнёвая «Ауди». Они привыкли чувствовать себя хозяевами жизни и не следили за окружающими. Хотя инструкцию такую от хозяина получили.

Поскольку было воскресенье, строители не работали. Но кран почему-то двигался из стороны в сторону, наклоняя длинную шею над строящимся зданием. Кто им управлял, не было видно. Крановщик из своей кабины не высовывался.

Вот кран подцепил плиту перекрытия и понёс в торец здания, примыкавший к двухэтажному строению бани. Развернул стрелу так, что она вплотную приблизилась к небольшой площадке заезда автомобилей. После этого он замер.

Впрочем, и за эволюциями крана никто не следил. Стройку охраняли молодые черноволосые парни в серо-зелёных комбинезонах, но и они куда-то подевались, потеряв интерес к своему делу. Впоследствии вызванный к месту происшествия наряд милиции обнаружил их мертвецки пьяными.

Жека-Кувалда скрылся в бане в сопровождении двух шкафоподобных телохранителей в кожаных куртках и провёл там три часа в блаженном расслаблении, в окружении вызванных девушек. Подняв таким образом настроение, он выдул четыре литра пива и вышел из бани распаренный, красный, довольный жизнью и судьбой.

События начались, когда он сел в джип.

Внезапно левое колесо «Лексуса» лопнуло с оглушительным чмоканьем.

Водитель выругался матом, вылез из кабины, уставился на колесо в горестном недоумении. За ним выбрался один из парней, присел рядом на корточки.

– Вот б…ь, а?!

– Я… в душу! – заковыристо ответил водитель.

Тотчас же на стоянку перед баней выехал заляпанный грязью «УАЗ», поворочался в теснине автомобилей, столбов и стен, огораживающих стройку, и двигатель его заглох. Причём остановился он так удачно, что джип «Лексус» не смог бы ни развернуться, ни выехать.

Из кабины «УАЗа» выкарабкался сухонький мужичок в замасленной кепке, открыл капот своей колымаги.

– Эй, пидор, убирайся с дороги! – высунулся из джипа второй охранник.

– Сам обезьяна! – огрызнулся водитель «УАЗа».

– Что ты сказал?! – не поверил ушам охранник.

– Уши прочисти, – равнодушно посоветовали ему.

Охранник, округлив глаза, грузно спрыгнул на землю.

– Ну, тля, я тебе щас!..

Кран, до этого момента стоявший без движения, вдруг повернул стрелу, и висящая на крюке плита сорвалась вниз.

Раздался чей-то истошный крик:

– Полундра! Кран!

Охранники у «Лексуса» и водитель джипа глянули вверх, кинулись врассыпную.

Плита рухнула на крышу джипа, сплющивая его в плоский пакет металла. Брызнули стёкла. Гулкий удар потряс воздух. Из-под джипа вылетели струи пыли. И стало тихо.

Ощипков выбраться из кабины «Лексуса» не успел.

Через полчаса примчавшиеся по вызову сотрудники милиции с трудом вырезали крышу джипа, и врачи «Скорой помощи» констатировали смерть его владельца.

Обнаружить впоследствии крановщика и водителя «УАЗа» не удалось. Как и «случайных прохожих», ставших свидетелями трагедии.

В двух километрах от места происшествия сухонький мужичок, уже без кепки, переодетый во всё чистое, докладывал по телефону, сидя в баре «Нептун» напротив чернявого парня, потягивающего тоник:

– Всё чисто, клиент отбыл в нужном направлении.

– Мы видели, – послышался голос Алексея Свистунова в телефонной трубке. – Иногда счастье сваливается на голову так неожиданно, что человек не успевает отскочить в сторону.

Парень с тоником – Черкес – засмеялся.

– Дай Никифора, – сказал Терминатор.

– Слушаю, – отозвался Хмель.

– Что дальше?

– Сворачивайте программу и возвращайтесь в Жуковку.

– Есть, – ответил Терминатор.

Хмель и Алексей Свистунов получили заказанную спецаппаратуру и приступили наконец к слежке за Вараввой Елиным.

Булавин вычислил третьего агента триангула, которым оказалась та самая учительница математики Школы Инесса Клименфельд, и начал разрабатывать план её нейтрализации.

Черкес и Терминатор «легли на дно», то есть принялись отсыпаться, отдыхать от трудов праведных и готовиться к новым встречам с агентами Синклита.

Тарасов провёл со всеми сеансы связи и, успокоенный, доложил Онуфрию о выполнении первого этапа своего задания.

– Хорошо сработали, – похвалил команду волхв. – Владыко будет доволен. Но расслабляться не стоит.

– Мы и не расслабляемся, – ответил Глеб Евдокимович со знанием дела. – Даже на отдыхе. Понадобится – соберёмся вместе за четверть часа. Как долго, по-твоему, стоит ждать новых гостей?

– Конунги потерпели существенную неудачу, потеряли двух агентов, раскрылись. Опыт подсказывает мне, что они станут действовать хитрее.

– Мой опыт подсказывает мне то же самое.

– Если учесть, что жизненный опыт – это когда количество ошибок переходит в качество, то мы с тобой прошли одну и ту же школу.

Тарасов улыбнулся:

– Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Но мы постараемся больше не ошибаться.

Прошло два дня с момента устранения Евгения Ощипкова.

Следствию не удалось выйти на след его недоброжелателей, и дело плавно перешло в разряд «висяков».

Взбешённый Варавва Елин попытался надавить на мэра, чтобы следователи УВД занимались расследованием интенсивнее, однако ничего не добился. Почему в тот день охранники стройки напились вдрызг, кто проник на территорию стройки и использовал подъёмный кран, кому принадлежал грязный «УАЗ», перекрывший дорогу джипу, установить так и не удалось.

Магистр Ордена Галактических Мастеров побывал на похоронах Ощипкова, встретился с его охранниками и укрылся в своих апартаментах напротив церкви Святых Мучеников.

А через день, пятого октября, Булавин заметил в Фошне чёрный лоскут глядуна.

– Где он сейчас? – быстро спросил Тарасов, услышав новость.

– Кружит вокруг Школы.

– Конунги снова послали пеленгатор! Жди, я сейчас приеду. Не выпускай его из поля зрения.

Глеб Евдокимович, не переодеваясь, метнулся к «Импрезе» и через десять минут был в Фошне. Нашёл Дмитрия, занявшего позицию на приусадебном участке Школы с биноклем в руках.

– Вон крутится, гад! – сквозь зубы выговорил Булавин, передавая другу бинокль.

Тарасов понаблюдал за порхающим чёрным прямоугольником, взялся за мобильник.

– Я уже предупредил Светлого, – сказал Булавин.

– Попробуем выявить, кому глядун передаёт информацию.

– Иду, – отозвался мальчик, выслушав Тарасова.

Через несколько минут он выбежал во двор Школы. Глеб Евдокимович махнул рукой выглянувшему охраннику: всё в порядке – и провёл ведича на участок, к Булавину.

– Видишь?

– Вижу.

– Уверен, что справишься? Не получится ли обратный эффект: не ты запеленгуешь конунга, а он тебя?

– Я попробую, – коротко сказал Сергий.

Он закрыл глаза, сосредоточился, поворочал головой туда-сюда, застыл.

По его светлым волосам проскочила змейка розового свечения.

Глядун в тридцати метрах от них перестал кружиться, замер на месте, встал вертикально, начал поворачиваться из стороны в сторону, как будто и в самом деле был антенной.

– Может быть, он нас таки видит? – хмуро осведомился Булавин.

– Глядун настроен на пси-излучение определённого качества и интенсивности, – негромко сказал Тарасов, тоже ощущавший дуновение «чужого взгляда». – Мы для него неинтересны. Не сплоховал бы Светлый.

– Надо было посоветоваться с волхвами… – Булавин не договорил.

Прямоугольник глядуна начал корчиться, изменяться, растекаться струями кисейно-серого дыма. Снова собрался в туманно-прозрачный лист, рванул вверх, к облакам. Голубая молния пронзила его, соединяя облака и землю. В следующее мгновение он разлетелся на множество длинных огненных струек и исчез.

Сергий открыл ставшие чёрными глаза.

– Брянск…

Тарасов подскочил к нему, обнял за плечи, потряс.

– С тобой всё в порядке? Ты цел?

Глаза мальчика посветлели, он расслабился, глубоко вздохнул, смущённо улыбнулся:

– Нормально, я его засёк.

– Где?!

– Оператор находится в Брянске… но от него лучик тянется в Новгород…

– Дьявол! Значит, Варавва и есть оператор! Но за ним стоит конунг! Кто нам известен в Новгороде?

– Я знаю только двоих: Акселя Черткова и Харитона Кобягу.

– Чертков в Онеге, Кобяга вроде бы погиб ещё тогда, под Лодейным полем.

– По России их, наверное, много.

Тарасов погладил пришедшего в себя мальчика по волосам.

– Тебя не засекли, точно?

– Не-е… я не раскрывался… хотя он пытался меня разглядеть…

– Он тебя всё-таки почуял.

Тарасов встретил мрачный взгляд Булавина. Тот кивнул:

– Конунг понял, что его пеленгуют.

– Дьявол! Я об этом не подумал. Теперь он будет уверен, что Серебряный мальчик прячется в Жуковском районе.

– А мы давай уберёмся отсюда раньше. Пусть потом ищет нас по всей России. Пока он проанализирует обстановку, пока пошлёт разведку, мы успеем сбежать. Всё равно через пять дней надо ехать на Кенозеро.

Тарасов с силой потёр лоб ладонью, посматривая то на Сергия, то на место исчезновения глядуна.

– Сможешь заниматься? Или поедем домой?

– Не хочу домой, я в порядке.

– Ладно, оставайся, вечером заберу. – Он повернул голову к Булавину: – Отведи его в Школу. И займи круговую оборону. Чтобы ни одна мышь не проскочила мимо нас.

Дмитрий увёл мальчика.

Глеб Евдокимович стиснул зубы, достал мобильник и позвонил Егору Крутову.

Группа собралась в Латышах шестого октября.

Дождь прекратился, но облака ходили низко, дул противный холодный ветер, и становилось ясно, что осень окончательно заявила о своих правах.

На совещание неожиданно прибыл Онуфрий.

– Посижу тут с вами, послушаю.

Обсудили положение дел. Дошли до замысла с поездкой на Кенозеро.

– Дмитрий прав, – сказал Тарасов. – Своими активными действиями мы разворошили осиное гнездо. Надо уезжать отсюда как можно быстрей.

– Но наши дела не так уж и плохи, – сказал Хмель.

– Это затишье перед бурей. Конунги знают, что мальчик здесь.

– В чём же дело? Собираемся и едем.

– Минуточку, – вставил слово молчавший до этого момента Онуфрий. – Вы упускаете из виду одно обстоятельство.

– Какое? – наморщил лоб Тарасов.

– Сергий определил поток внимания Новгород – Брянск – Жуковка.

– Если он не ошибся, – проворчал Хмель.

– Ведичи не ошибаются и всегда говорят то, что чувствуют. Но я о другом. Как вы собираетесь ехать в Архангельскую губернию?

– До Брянска на машине, потом поездом до…

– И всё-таки Брянск вы не минуете.

– Я понял, – сказал Тарасов. – В Брянске сидит Варавва Елин, который…

– Если он вас почует, ваша миссия провалится.

– Но ведь он не конунг, – засомневался Булавин.

– Не конунг, но владеет неплохим набором магических приёмов.

– Что вы предлагаете?

– Можно поехать через Рославль – Смоленск и далее через Москву. Но я не уверен, что это направление не перекрыто.

– Надо нейтрализовать Варавву, – сказал Черкес, жующий жвачку.

Все посмотрели на него.

– Устами младенца… – усмехнулся Хмель.

– Николай прав, – кивнул Тарасов. – Только тогда мы выберемся отсюда более-менее спокойно.

– Лично я за, – сказал Хмель. – Эта чёрная сволочь свила здесь роскошное гнездо, подмяла под себя все местные властные структуры и не даст никому ни вздохнуть, ни, как говорится, п…ть.

– Не груби.

– А что я сказал?

Онуфрий поднялся:

– Думайте, родичи. Жить надо упруго, динамично, раскованно, не ждать милостей от врага, опережать его. Звоните, ежели что.

– Нам понадобится ваша помощь, – сказал Тарасов. – Я имею в виду волхвов.

– Сделаем, что можем.

Онуфрий помахал всем рукой, вышел из горницы.

– Что ж, давайте поразмыслим, как нам взять за жабры господина магистра, – сказал Тарасов.