Тае удалось поспать немногим более двух часов, но и этого оказалось достаточно, чтобы она почувствовала себя бодрей и веселей. Поспал и Костров, но меньше – Павел разбудил его уже через час.

Стараясь не разбудить свернувшуюся калачиком девушку, Иван выбрался из-под шатра, умылся водой из фляги, попил тонизирующего сока из тубы НЗ и подошел к инспектору, который раскрыл пещеру в боку агрегата контроля.

– Что у нас плохого?

– Все нормально, – не понял шутки Павел. – Стас выловил сведения о нахождении в Стволе людей. Сейчас посмотрим, кто они и где находятся.

– Кто выловил? Стас?

– А-а… так назвал инка обслуживания Златков, ученый, чью идею воплотили при создании хронобура. Стас – сокращенно «сторож состояния».

В нише над пультом возникла объемная фигура самого Стаса, переместилась правей. Он как бы сел рядом с Павлом в такое же кресло. Сказал деловито:

– Начнем сверху вниз, по мере развития трактрисы. Двадцать третий век.

Стена пещеры как бы протаяла внутрь, показав двор Ствола с рощицей хилых тополей и кленов. На переднем плане горел костер, вокруг которого сидели четверо юношей и две девицы в немыслимых одеяниях. Примерно так одеваются ряженые в национальные праздники или клоуны-буфф. Лица удалось разглядеть лишь у двоих молодых людей, небритые, грязные, со следами синяков и царапин, и, судя по их выражению, эта шестерка достигла крайней степени отчаяния и страха.

– Похоже, лайферы, – пробормотал Павел. – Не повезло ребятам.

– Кто-кто?

– Лайферы, их еще называют дилайтменами. Прожигатели жизни. Живут, как трава, где хотят, с кем хотят, ничего не делают, получают от этого удовольствие.

Костров присвистнул.

– Выходит, и наши хиппари и рокеры в будущее просочились?

– Такие люди были всегда – отрицающие законы, мораль, нравственные принципы, живущие только сообразно своим желаниям и потребностям. Но они редко бывают опасными для общества, вот оно их и терпит. Дальше, Стас, эти не годятся. Можешь помочь им чем-нибудь?

– Одежда, пища, укрытие? Ухода не обеспечу.

– Хватит и того.

Инк послушно сменил картинку.

– Двадцать второй век.

Объем видеопередачи показал кольцевой зал с кабиной лифта хронопереноса и фигуру сидящего у трубы человека с бледным изможденным лицом. Он спал, держа на коленях вполне современного вида карабин с подствольным гранатометом.

– Черт, я его знаю! – подался вперед Иван. – Мы встречались с ним, это Лар… Лаэнтир Валетов. С нами он идти не захотел.

– Где вы с ним встречались?

– Ну как где… – Иван не сразу понял вопрос. – В коридоре… А-а, где-то внизу, в палеозое.

– То есть он, как и вы, спустился по цепочке выходов Ствола в прошлое, а потом сообразил, в чем дело, и решил подняться вверх.

– Ему это удалось, если он дошел аж до узла в двадцать втором веке. А карабин он прихватил явно в нашем времени… в двадцатом веке.

– Стас, отметь координаты, этот подойдет. Давай дальше.

– Двадцать первый век.

Перед инспектором развернулся сложный интерьер куполовидного помещения, напоминающего зал управления атомной электростанцией или синхрофазотроном, хотя и без циферблатов и пультов. Возле высокой решетчатой колонны со светящейся по оси трубой стоял высокий скуластый молодой человек с шапкой русых волос, одетый в блестящий комбинезон, и смотрел прямо в объектив видеокамеры, словно зная, что его видят.

Теперь уже поразился Жданов:

– Вот это сюрприз! Гриша Белый! Живой!

– Вы его знаете?

– Он был запущен в Ствол как основной исполнитель, еще до меня, и мне сообщили, что вся его группа погибла.

– Значит, не вся.

– Стас, он один или еще кто-то есть на том же горизонте?

– Аппаратура отыскала одного.

– Почему же он не связался с тобой?

– По косвенным признакам можно судить о нешуточном бое, который произошел во время прорыва группы. Двадцать первый уровень этого узла уничтожен полностью. Вполне вероятно, что ваш коллега был ранен и долго приходил в себя, пока не добрался до медицинского бокса.

– Немедленно дай ему наши координаты, он сам нас найдет.

– Уже формирую линию связи.

– Крути поиск дальше.

– А уже, собственно, почти все. В двадцатом веке, судя по отдельным звукам и гиперэху, в Ствол проникла группа людей, но попала на мертвый горизонт, вылизанный протонным вырождением при хроносбросе. Моя аппаратура там, естественно, не сохранилась. Но хрономембрана сработала, значит, они в скором времени выплывут на нижних узлах трактрисы.

– Ищи! – Павел оглянулся на Кострова. – Не твои ли друзья из команды Ивашуры?

– У меня уже екнуло сердце, – признался Иван. – Если кто и мог прорваться в Ствол из двадцатого века, то это мог быть только Игорь!

– Восторг в твоем голосе объективен?

– Он – лидер! – не принял тона Иван. – Не знаю, читаете ли вы там, в своем будущем, книги, но у Дюма есть роман «Двадцать лет спустя»…

– Я видел этот роман. – Павел по лицу спутника понял, о чем тот подумал, и улыбнулся. – Книги существуют и в наше время, но большинство романов переведено в психосенсорные видеоленты. Их не читают, а смотрят и сопереживают, чувствуют, живут, участвуют в них…

– Понял, здорово, конечно! Ну, так вот, в этом романе есть глава «Ум и сила». В этой фразе – весь Ивашура.

Павел поднял бровь, разглядывая порозовевшее лицо Кострова, но продолжать не стал. Обратился к инку:

– Ты уверен, что разыскал всех, случайно провалившихся в Ствол?

– Еще один человек бродит по этажам одного из горизонтов мезозоя.

Объемный экран показал гиганта в косматой шкуре, в меховых штанах и унтах, бородатого и угрюмого, глядящего из-под козырька руки в даль коридора. В другой руке гигант держал нечто вроде старинного кремневого ружья с шестиугольным стволом.

– Хорош! – прищелкнул языком Иван. – Никак предок наш? И ружье у него – прямо-таки мушкет, карамультук. Как ему удалось спуститься так низко, в мезозой? Вряд ли он пользовался лифтом.

– Загадка, – согласился Павел. – Пусть побудет в резерве. Ему трудно будет объяснить, кто мы и что нам нужно. Однако людей в Стволе, по моим данным, было больше.

– Многие погибли, – тихо проговорил инк, и от его обыденного тона Кострова продрал мороз по коже.

– Что ж, продолжай поиск, может, кто и отыщется. Теперь давай пройдемся по нашим врагам.

– Их гораздо больше, – вздохнул Стас. – Почти на каждом горизонте находятся мобильные группы специально обученных…

– Называй их «санитарами».

– Группы «санитаров» по пять-шесть человек, вооруженных «универсалами» и многодиапазонными переносными ракетными комплексами типа «серая зона». Кроме того, появляются киберы неземного происхождения, как правило, относящиеся враждебно к конкистадорам, планомерно уничтожающие оборудование Ствола.

В объеме экрана появилось изображение черепахи с розовыми усами и гармошковидными ногами. Сменилось на изображение гигантского червя-слизняка, потом на шестилапого обезьянозмея.

– Этот наиболее опасен, – кивнул на него инк. – Владеет неизвестными видами оружия, испаряющими любое вещество, замораживающими и пробивающими электромагнитные экраны. Пока мы разобрались, как с ним бороться, он со своими собратьями уничтожил около двух сотен конкистадоров.

– Сколько таких обезьян в Стволе?

– Около дюжины.

– Справимся. Что еще?

Видеообъем засиял ярче, и взору представилась водная гладь с мерцающим золотистым конусом на горизонте. Видимо, один из выходов хронобура угодил в море или в озеро, и круглый двор Ствола представлял собой акваторию. Метрах в трехстах от видеокамеры, снимающей этот ландшафт, из воды торчала белоснежная конструкция, напоминающая крыло орла с морозным узором на перьях, а над крылом висел в воздухе туманный шар, похожий на одуванчик. Но каждая тычинка этого одуванчика диаметром в сто метров представляла собой фасетчатый глаз, насаженный на зазубренный кинжаловидный хвост. Веяло от одуванчика угрозой и безжалостной жаждой истребления.

Экран погас.

– «Хирург»? – спросил Павел после недолгого молчания.

– Не знаю, – бесстрастно ответил инк. – Мои камеры поймали его только два раза: в архее – вы только что видели – и в протерозое, где он сражался с хронорыцарями. Кто вышел победителем, выяснить не удалось, горизонт ушел в хронопровал.

– Хронорыцари на нашей стороне, – пробормотал Иван.

Инк оглянулся, и в нише над пультом возникло изображение черного всадника, который когда-то спас Ивана и Таю от неминуемой гибели.

– Да, это он. Всадник Апокалипсиса! Встретишься с таким один на один – разрыв сердца обеспечен. Даже не верится, что они сочувствуют нам. Кстати, каким образом они и все остальные монстры проникают в Ствол?

– Скорее всего, посредством трансгресса, – пробормотал Жданов, о чем-то размышляя. – Ствол теперь не только трактриса времен, но и перекресток иномерных пространств. Чего я только не понимаю, так это… Стас, а ты не пробовал пробить линию связи вверх, в будущее? Ствол ведь ушел и туда.

– Пробовал. Хрономембраны выше нулевого горизонта, то есть выше точки отсчета 2301, заблокированы. Кто-то оттуда не хочет, чтобы по Стволу к ним пробралась всякая нечисть вроде обезьянозмей.

– Этого я и не понимаю. Как можно заблокировать мембрану? Все равно что пытаться преградить путь лучу света прозрачной пластинкой. Но очень жаль! Встреча с потомками многое бы объяснила. Что ж, спасибо за помощь, дружище. Организуй нам «зеленую улицу» к тем, кого удалось найти. Иван, буди свою подругу, пора выступать в поход.

Они вышли из пещеры, и та закрылась. Громада комбайна контроля потеряла былую форму, съежилась, перетекла каплей смолы по полу к соседней, влилась в нее. Костров оторопело посмотрел на то место, где она только что стояла, тронул Павла за локоть.

– Э-э… м-м… А как мы теперь с ним будем держать связь?

– Со Стасом? – Жданов, все еще раздумывая о чем-то, показал за ухом дужку с усиками, плотно прижатую к коже под волосами. – Через эмкан… сетку мыслесвязи.

– Понятно. Хорошо, что есть такой уголок, где всегда можно отдохнуть и никого не бояться.

– Мы сюда не вернемся.

– Почему?!

– Во-первых, потому, что у нас не будет времени на возвращение, а во-вторых, Стас этот горизонт после нашего ухода спустит в хронопровал.

– Зачем?

Павел очнулся от дум, глянул в глаза Ивана.

– Чтобы больше никто не смог выйти на прямую связь с инком Ствола и на его память. Если бы «санитары» узнали о существовании резервного кодированного контура управления хроноускорителем, они бы…

– Уничтожили Ствол?!

– Перекрыли бы все входы-выходы в узлах «вытаивания» Ствола в разные времена. И мы ничего не смогли бы сделать.

Иван разбудил Таю, все трое позавтракали и проверили амуницию. Иван только сейчас обратил внимание, что инспектор, кроме «универсала», вооружен еще одним пистолетом – уж и вовсе устрашающего вида. Кивнул на него со знанием дела:

– Такими комплексами вооружены «санитары»?

– Вряд ли, – качнул головой Павел. – Это «глюк», так называемый «раздиратель кварков».

Тае сказанное ни о чем не говорило, да и Костров не очень представлял себе, как действует «глюк» и как вообще можно разодрать кварки, эти самые загадочные кирпичики материи, из которых состоят элементарные частицы: протоны, нейтроны, электроны и так далее. Но Иван инстинктивно почувствовал, что мощь этого оружия велика. У него, правда, вертелся на языке другой вопрос: неужели строители Ствола рассчитывали на ведение войны, раз напичкали тело хроноускорителя всякими складами, оружием и кодированными бункерами? Но потом пришла мысль, что конструкторы обязаны были предусмотреть все последствия хронопрорыва в прошлое и что, возможно, лишь один этот факт говорит о разуме тех, кто задолго до строительства Ствола – в прошлом, в будущем? – уже заведомо знал о катастрофе и подготовился к ней.

Они приблизились к гудящей махине одного из комбайнов контроля, и Стас открыл им пещеру выхода.