Видимо, «десантник» ожидал увидеть кого-то другого, так как, разглядев, кто перед ним, он слегка опустил дуло своего мощного пистолета. Это было ошибкой.

Из-за спины Ивашуры тихо, почти неслышно щелкнул выстрел. Пуля из «винтореза» вонзилась в игольчатый воротник оружия «десантника», отбила руку с пистолетом вниз. В то же мгновение Володя – стрелял он – и Одинцов бросились из двери лифта в разные стороны, держа незнакомца под прицелом, а Ивашура навел на него свой бластер. Несколько мгновений длилась звенящая нервами тишина, затем из-за спины начальника экспедиции вышли вооруженные Гаспарян и Рузаев, спокойно отошли вправо и влево, следуя маневру товарищей, и «десантник» оказался в полукольце пистолетных и автоматных стволов.

Вероятно, он понял, что шансов уцелеть в перестрелке у него нет, потому что предпринял маневр отступления. Комбинезон на нем вдруг пошел радужными пятнами, исчез, а вместе с ним стал невидимым и «десантник» – до горла, видимыми еще некоторое время оставались голова и кулак с пистолетом. Затем исчезли и они. Послышался удаляющийся топот. Никто из людей не двинулся с места, не выстрелил вслед, не собирался преследовать вояку.

– И так будет с каждым! – крикнул Гаспарян с запозданием, надеясь шуткой развеселить компанию, но успеха не достиг.

– Сейчас он приведет целый взвод таких же солдатиков, – хладнокровно сказал Рузаев, – и придется драться всерьез.

– Когда приведет, тогда и будем решать, что делать, – отрезал Ивашура. Поглядел на Одинцова, на его помощника. – Отличная выучка, Владимир! Как и реакция. Спасибо за помощь.

Володя молча кивнул, пряча бесшумный снайперский автомат. Одинцов также опустил «ПСС», поставил его на предохранитель, спрятал в карман комбинезона.

– Вообще-то Михаил прав, отсюда надо уходить.

– Осмотримся, куда мы попали, и уйдем.

– Куда?

– Куда и хотели – во двор. Там шансов застать нас врасплох у всех недругов будет поменьше.

Что-то лязгнуло сзади. Все мгновенно развернулись к лифту, снова выхватывая оружие, но это просто закрылась дверца кабины, заросла, словно ледяной коркой, оставшись полупрозрачной. Сверху вниз по трубе лифта пронеслась цепочка голубых огней, дверь потемнела.

– Кто-то вызвал лифт из подвала, – проворчал Рузаев, не зная, что подвала в здании нет.

– Пошли. – Ивашура первым направился в обход зала с блестящим, под мрамор, полом, такими же стенами и «гранитным» потолком, в толще которого горели белые волокна, создавая впечатление солнечного света, льющегося сквозь трещины.

Два коридора, явно пронизывающие здание Башни по всему ее кольцу, напоминали коридоры административных центров где-нибудь в крупном городе: широкие, светлые, с облицованными «камнем» стенами и полом, с рядами широких черных дверей, створки которых разделялись металлической полосой. Ни одну из дверей открыть не удалось, зато на двух из них после прикосновений «взломщиков» вспыхнули надписи: «Опасно для жизни! Не входить!» и «Без ТФЗ не открывать!» Надписи были сделаны на русском языке, но шрифт был необычным, не все буквы можно было прочитать сразу.

Пройдя по правой и левой ветвям коридора с полкилометра и ничего примечательного не обнаружив, разведчики вернулись в кольцевой зал лифта и углубились в третий коридор, закончившийся тупиком буквально через полсотни метров.

Ничто не говорило о наличии здесь двери или прохода, но Одинцов первым обратил внимание на следы: пол возле тупиковой стены был истоптан. Создавалось впечатление, что сюда часто входили с той стороны, сквозь стену или же замаскированный люк.

Искали проход недолго. Ивашура нашел отгадку после минутных размышлений.

– Если проход существует и нет панели управления, он должен открываться автоматически, с подачи мысленной или звуковой команды. Эй, шеф, открой дверь!

И автомат открывания сработал!

Стена тупика лопнула зигзагообразной щелью, но не раздвинулась, как ожидали люди, а наоборот – левая и правая части как бы сдвинулись валиком вокруг щели, исчезли, открывая широкий выход наружу. В лицо хлынули желтый свет, морозный свежий воздух и волна незнакомых запахов и звуков. Перед ошеломленными людьми предстал пейзаж внутреннего двора Башни.

В нескольких шагах начинался заснеженный лес, над которым пылало желтое зарево. Но лес был необычным, не таким, каким его видели разведчики с высоты. Тот состоял в основном из хвойных пород, а этот был лиственным: береза, ольха, верба, осина, еще какие-то неузнаваемые деревья с пожелтевшей, но не сброшенной листвой.

Узкая полоска заснеженной, свободной от деревьев земли отделяла стену здания от стены застывшего в оцепенении леса. Снег был разрисован звериными следами, а от коридора, обрывавшегося прямо в снег, без какого-либо крыльца или ступенек, начиналась тропа, образованная странными дырчатыми следами. Казалось, здесь прошагал полк солдат на ходулях. Но виднелись и следы громадных рифленых подошв.

Звуки жизни леса тоже казались необычными.

Сквозь неумолчный далекий рокот и астматическое шипение доносились иногда крики птиц, треск ветвей и еле слышный взлаивающий рев.

Вдобавок ко всему оказалось, что земля снаружи трясется мелкой горячечной дрожью; внутри здания дрожь не ощущалась.

– Куда мы, черт возьми, попали? – высказал общую мысль Гаспарян.

– Предлагаю пройтись посмотреть, что там светится в центре двора, – произнес Рузаев. – Все равно конкретного плана действий у нас нет.

Ивашура и Одинцов переглянулись.

– Он прав, – сказал полковник. – Или у вас есть идеи?

– Именно идеи, – признался начальник экспедиции. – Мы уже пытались контактировать с пауками, надо продолжить это дело. По-моему, только они, автоматы с какой-то целевой программой, помогут нам определиться. Или, что лучше, сведут нас со своими хозяевами.

– Это было бы лучше всего! – сказал Одинцов со странной интонацией. – Но мы не видели еще ни одного паука.

– А вы обратите внимание на тропу. Мне кажется, она проделана именно пауками. Пойдем по ней, авось и встретятся.

– Заодно поглядим, куда они протоптали стежку, – добавил Гаспарян. – Не в туалет же они бегают из здания.

– Глубокая мысль, – согласился Одинцов.

Посмеялись, не решаясь выйти на снег, выдыхая облачка пара из ртов, потом Ивашура быстро шагнул вперед и, не оглядываясь, двинулся по тропе к лесу.

Тропа почти не петляла, обходя лишь бугры да крупные деревья. Несколько раз она пересекалась со звериными стежками, а однажды прошла рядом с цепочкой огромных, глубоких и круглых, как таз, следов размером с полметра.

– М-да! – сказал Одинцов, встречая взгляд Ивашуры. – Тут явно прогулялся слон.

– Оружие держать наготове, – тихо приказал тот, и они пошли дальше, готовые к любой неожиданности.

Однако то, что они увидали, пройдя лес, не ожидал увидеть никто.

Местность здесь заметно понижалась, переходя в голую снежную котловину, из центра которой поднимался в небо сияющий золотом дымный конус. Рокот и астматическое шипение исходили из этого конуса, и в такт пульсации света внутри его дрожала и дергалась земля под ногами.

Издалека донесся лающий рев – труба пополам с паровозным гудком. Все посмотрели в ту сторону и увидели, как из леса километрах в трех от них вырвалась огромная косматая туша и помчалась к странному костру на горизонте. Мамонт! За ним вприпрыжку кинулась еще одна гигантская фигура, догнала, с легкостью повалила на землю. Рев стих, сменился кашлем. Мамонту удалось вскочить на ноги, отмахнуться хоботом, но колоссальная обезьяна – издали этот многолапый урод казался гориллой – снова повалила животное и некоторое время что-то делала над его тушей. Затем выпрямилась и развернулась в сторону замерших людей. В бинокль было видно, что голова у нее плоская, змеиная, с капюшоном, как у кобры.

– Если он двинется к нам – отступаем! – быстро проговорил Ивашура.

Может быть, шестилапый монстр и обратил бы внимание на людей, но его отвлекли пауки. Они появились на снежном поле, словно выпрыгнув из сияющего конуса, и понеслись по дуге к обезьянозмею. Тот некоторое время следил за приближающимся отрядом, потом кинулся в лес, обнаружив неслыханную для такой махины прыть. Пауки тут же изменили траекторию движения, скрылись в лесу недалеко от группы разведчиков, не обратив на них внимания.

– Похоже, наша огневая мощь не столь серьезна, как того требует обстановка, – негромко сказал Одинцов. – Эту обезьянку пистолетами и автоматом не возьмешь. Одна надежда на ваш бластер. Может, я его поношу?

Ивашура не ответил.

Постояв еще немного, они двинулись обратно, настороженно вслушиваясь в ставшие неприятными звуки чужой жизни. Все понимали, что в этот раз их подготовка к вторжению в Башню оказалась недостаточной.

Коридор, из которого они вышли, оказался закрытым. Его не удалось открыть ни звуковой командой, ни мысленной, не нашлось и панели управления с кнопками или рычагами. Стена здания в этом месте казалась бетонным монолитом, никаких ниш или окон в ней видно не было.

– Ну и что будем делать, коллеги? – Ивашура оглядел лица товарищей.

– Шваркни по стенке из бластера, и дело с концом, – посоветовал Рузаев.

Одинцов покачал головой.

– Это не слишком корректное решение проблемы.

– Если не найдем другого входа, придется применить бластер, – решил Ивашура. – Обойдем здание, убедимся, что вход один, и вернемся. Есть другие мнения?

Других мнений не оказалось.

Через час, порядком намучившись ходьбой по бездорожью, пройдя около шести километров вдоль стены здания, они набрели на второй вход в Башню. Дверь здесь заменял помятый лист не то металла, не то какой-то пластмассы, аккуратно закрывающий квадратное отверстие в стене. Видимо, хозяева Башни не смогли воссоздать настоящую дверь и просто преградили путь в здание зверям и птицам, успевшим утоптать снег в этом месте. Поскольку в снегу отыскались и паучьи следы, предполагалось, что именно пауки позаботились о входе.

Лист пластмассы оказался тяжелым, словно из свинца. Его с трудом удалось отодвинуть от стены впятером! Упал он, как массивная плита для перекрытия дома. Из освободившегося коридора, уходившего в темноту, пахнуло сырым теплом и запахом звероптичьего помета.

– Амбре, однако, – сморщил нос Гаспарян. – Может, поищем коридорчик почище?

– Экий ты у нас эстет, – проворчал Ивашура. – Я пойду первым, Володя прикрывает тыл. Вперед, разведчики!

– Не знаю, ждут ли нас великие дела, – вздохнул Гаспарян, – однако неприятные сюрпризы будут.

Через несколько минут они убедились, что Сурен был прав.