Глава 4
Все та же гора, то же бугристое небо нежно-голубого цвета, те же квадратные «экраны», абсолютно плоские, не имеющие толщины, и существо внутри…
У Ростислава оборвалось дыхание! Словно молния ударила с небес, лишила его ума и языка!
На сей раз по всем «экранам» бродила золотоволосая девушка немыслимой красоты, одетая в нечто полупрозрачно-кисейное, вспыхивавшее чистыми спектральными красками или вдруг превращавшееся в трико, обтягивающее великолепную фигуру. Она не видела наблюдателей и бесцельно перемещалась из угла в угол «экрана», замирая надолго в задумчивости, словно рассматривала что-то, недоступное взгляду извне. Вот она повернулась к путешественникам лицом: большие, ясные, зеленовато-голубые глаза, тонкий носик, полные губы, высокий лоб, узкий подбородок — все как у всех. Ростислав опять испытал самое настоящее потрясение и шок и даже шагнул вперед, подчиняясь неведомой силе, которая всколыхнула душу и заставила почувствовать восторг, тоску и боль. Точно такую же тоску, обреченность и боль он прочитал в широко открытых глазах девушки.
Она отвернулась.
Ростислав уловил косой взгляд Будимира, опомнился. Сказал глухо:
— Вот и не верь после этого сказкам… Как ты думаешь, они все землянки?
— А разве это имеет значение? — серьезно ответил мальчик.
— Ты прав, не имеет. Хотя я не понимаю, как обитательницам гарема удается сохраниться в этих окнах живыми и здоровыми столько лет после гибели хозяина.
— Мы видим срезы времени, а не окна или экраны.
— Свернутое время? — догадался Ростислав. — Сам гарем представляет собой систему свернутых пространств, а собственно камеры — свернутые времена? Логично. Получается, пленницы могут находиться в них вечно?
— Долго, но не вечно. Иссякнет энергия Эхурсагкуркурры, и они…
— Погибнут все до одной.
— Здесь только одна пленница.
— Как — одна? Их же сотни! В каждом окне — по девушке… Или это эффект многомерного дублирования?
Термин возник в голове сам собой, но Ростислав этому не удивился.
Будимир кивнул.
— Гиибель создал систему копий, так как сам представляет собой многомерную систему.
— Как же определить, кто из них настоящая? Мальчик слабо улыбнулся.
— Вспомните сказки.
Ростислав выпятил губы, с сомнением глядя на десятки экранов, отражавших движения одной-единственной обитательницы «временной камеры».
— В сказках говорится о мухе либо о комаре, которые должны сесть на плечо настоящей Василисы Прекрасной. Может быть, вызвать на помощь Инсекта? Чем муравей хуже комара?
— У нас есть подарок Ягойой…
— Ты имеешь в виду свет-зеркальце? А ведь точно, старуха говорила, что оно отражает явь!
Ростислав достал из кармашка зеркальце в деревянной оправе и с деревянной ручкой, шагнул на склон горы.
— Вы хотите ее спасти? — робко спросил Будимир. Ростислав оглянулся.
— Хочу. Мы не имеем права оставлять ее здесь на верную смерть. Или ты против?
— Конечно, я не против, — смущенно возразил мальчишка. — Но вы все время забываете, что наши глаза видят не то, что есть на самом деле. А вдруг там… ну, ведьма, что ли, уродка или старая женщина?
— Ты так считаешь? — Ростислав оценивающе посмотрел на девушку в ближайшем квадрате, наткнулся на ее невидящий взгляд и снова получил психо-эстетический удар, всколыхнувший все чувства до глубины души. — Не верю! Я вижу ее… — он хотел сказать: сердцем, но удержался: — Я вижу ее иначе.
Осторожно спустившись по скользкому склону к светящемуся «экрану» величиной четыре на четыре метра, он таки поскользнулся и зацепил рукой кромку квадрата. Пальцы обожгло, будто они наткнулись на острое лезвие бритвы. Закапала кровь. Ростислав с недоумением глянул на порез, пересекавший три пальца, усилием воли остановил кровь, отступил на шаг.
Задетый им «экран» пошел рябью, завибрировал, по нему побежали интерференционные волны, а через мгновение он вдруг протаял в глубину и превратился в длинную пустую комнату с летающими по ней прозрачными вихриками.
Ростислав напряг зрение, и ему на миг показалось, что вихрики на самом деле — части человеческой фигуры, живущие самостоятельно.
— Помоги, — позвал он, вглядываясь в свет-зеркальце. — Ничего не вижу.
— Там пусто, — отозвался Будимир. — Внутри движется энергоинформационный пакет, но он закодирован.
— Понятное дело, маэстро Гиибель не хотел, чтобы его гаремом пользовались другие. Ничего, я ее все равно найду! Как закрыть эту камеру?
Будимир не сделал ни одного движения, но помещение с вихрями внутри как бы втянулось само в себя, стало плоским, превратилось в «экран» с изображением зеленоглазой красавицы.
Еще одним внутренним усилием Ростислав заживил порезы на пальцах и двинулся к соседнему квадрату — «срезу времени». Но и этот «экран» после его развертки показал только пустое помещение, внутри которого бесцельно кружились стеклянисто-прозрачные струи, никак не реагирующие на появление посторонних в их жилище.
Сжав зубы, Ростислав перебрался к соседнему «экрану», затем к следующему и, перебрав около двух десятков пустых камер, выдохся. Оглянулся на Будимира, терпеливо наблюдавшего за ним.
— Может быть, все эти девицы — только видеозапись? А живой прототип уже давно умер? Мальчишка покачал головой.
— Там, где нет живых людей, «экраны» пусты. Мы уже встречали такие необитаемые ниши.
— Может, я неправильно пользуюсь зеркалом?
— Надо просто смотреть на отражение.
— Я так и делаю — без толку. В камерах никого и ничего нет. Во всяком случае, в зеркале ничего не отражается.
— Другого пути нет. Она живет в какой-то из камер, и определить — в какой именно, можно только с помощью зеркала. Давайте, я помогу, дядя Слава.
— Я сам! — упрямо мотнул головой Светлов. — Надо понять принцип… иначе искать ее можно до скончания века.
Он вернулся на вершину горы, заставил себя успокоиться, сосредоточился на внутренней энергосфере и вызвал состояние «саммай». Подождал немного, закрыв глаза, прислушиваясь к глубокой, пульсирующей ожиданием тишине, и окинул расширившимся полем зрения-чувствования всю панораму горы с системой «экранов».
Ему показалось, что кто-то тихо вскрикнул. Сдерживая дыхание, Светлов определил направление этого бесплотного ментального «звука», нащупал взглядом квадрат, с которого смотрела на него — именно на него, как ему показалось! — девушка с золотыми волосами и печальными глазами. Вытянул вперед руку, проговорил севшим голосом:
— Там!..
Будимир проследил за его взглядом, странно посмотрел на спутника, но ничего не сказал. Впрочем, Ростислав и не ждал ответа. Медленно, не сводя глаз с «экрана», направился по склону горы вниз. Остановился напротив квадрата, чувствуя, как неистово колотится сердце. Проговорил беззвучно:
— Выходи…
«Экран» обрел глубину.
Никого…
И чей-то радостно-удивленный взгляд…
Ростислав посмотрел на свет-зеркальце и увидел дрожащее отражение девичьей фигурки — совсем голой, без одежды! Он не ошибся, пленница жила в этой камере.
— Выходи! — сказал он уже смелее, пряча зеркало. — Никто тебя не обидит.
Что-то сверкнуло в глубине помещения, похожего на длинный бетонный подвал, и с волной теплого воздуха в метре от Светлова проявилась фигура девушки в кисейном пеньюаре. Вблизи ее лицо показалось ему еще более прекрасным, и он с трудом сдержал вздох восхищения.
— Выходите, вы свободны.
— Кто ты, гридь? — спросила пленница Гиибели по-русски, но с каким-то необычным акцентом, схожим с белорусским говором. — Судя по одежде, ты издалека?
Ростислав поразился бархатному теплому тембру ее голоса, не обратив внимания на русский язык незнакомки. Даже если бы она заговорила на любом другом языке Шаданакара, он бы понял ее и без переводчика.
— Меня зовут Ростислав, — хрипло отозвался он. — А вас?
— Я Ненагляда, дочь ваятеля Дамирия. А это кто с тобой, гридь?
Ростислав оглянулся.
— Димка, иди сюда, знакомься. — Повернулся к девушке. — Это Будимир Сухов, сын моего друга. Без него я бы вас не освободил.
— Вы не из Бело-Руси?
Ростислав озадачился. Последнее слово девушка произнесла как два, делая два ударения. Потом его осенило:
— Вы имеете в виду Белобог-Русь? Так вы оттуда?
На лицо пленницы набежала тень.
— Я жила в стольном Руян-граде, пошла на гулянье и… оказалась здесь. — Девушка содрогнулась, в глазах ее мелькнул ужас. — Это было так жутко! А ОН… больше не придет?!
Ростислав понял, что она имеет в виду Гиибель.
— Не придет, он давно мертв. И как долго ты здесь живешь?
— Много дней, наверное, год, хотя я не считала дни. Ты заберешь меня отсюда, гридь? Век буду благодарить!
— Да уж не оставлю. — Ростислав положил руку на плечо подошедшего Будимира, во все глаза разглядывающего жительницу Белобог-Руси, родины Волка Волков. — А благодарить надо его, не меня. Он — маг, Избавитель, я же всего-навсего меченоша, защитник.
Ненагляда не отреагировала на слово «Избавитель», наверное, не знала, что оно означает на самом деле, но в глазах ее светились искренняя признательность и нежность пополам с сомнениями. Она все еще не верила, что ее долгое затворничество кончилось.
— Я твоя данница, Будимир Избавитель, — низко поклонилась девушка. — Если ты поможешь мне добраться домой, батюшка осыплет тебя дарами.
Будимир покраснел.
— Я постараюсь, хотя никаких даров мне не надо. — Он повернул голову к Светлову. — Надо уходить, дядя Слава. У меня предчувствие… в замке произошли какие-то недобрые изменения…
— Но мы еще не нашли меча.
— Я думаю, его здесь нет. Он бы откликнулся, я звал его много раз.
— Тогда остается только позвать нашего друга Вольха, он заберет Ненагляду и вернется с ней на ее родину. Он ведь тоже оттуда родом?
Будимир согласно кивнул, сосредоточился на энергоотдаче.
— Вольх, приди, пожалуйста! Качнулось пространство.
Прошла секунда, другая, третья… тишина. Ни звука в ответ, ни движения.
— Кого он зовет? — прошептала Ненагляда.
— Мы спасли Волка, — понизил голос Светлов. — Он обязался нам помогать и уже несколько раз выручал.
— Вольх, появись!
Еще один беззвучный толчок всколыхнул воздух. Но и после него ничего не изменилось в гареме Гиибели.
— Наверное, стены Эхурсагкуркурры экранируют вызов, — предположил Ростислав. Будимир смутился.
— Я забыл… здесь все кругом находится под магическим напряжением…
— Выходим отсюда наружу и там попытаемся вызвать Вольха еще раз. Я тоже чую какое-то нехорошее движение. Однако ее следовало бы одеть в более подходящий костюм. Здесь есть что-нибудь вроде гардероба?
— Гардероб? — не поняла девушка. — Что это такое?
— Сундук с нарядами, — «перевел» Ростислав.
— Да, в тереме есть починное кубло, с зеркалами, я там одевалась. Могу взять шушпан или корзно и убрус тож.
— Лучше бы ты нашла что-либо похожее на мой комбинезон. — Ростислав показал на себя. — Такая одежда удобнее для похода.
— Хорошо, поищу. Ждите, я мигом.
Ненагляда упорхнула в глубь «подвала», абсолютно пустого с виду, с голыми бетонными стенами, исчезла. Ростислав поймал взгляд мальчика, рванулся за ней… и оказался в самом настоящем раю!
Цветущий и одновременно плодоносящий сад: яблони, вишни, груши, персиковые деревья, банановые пальмы, еще какие-то деревья с незнакомыми плодами.
Голубое озерцо и вытекающий из него ручей.
Голубое небо с ласковым солнцем и кружевными ослепительно белыми облаками.
Изумительной красоты терем с золотыми и серебряными маковками.
Тишина и запахи, от которых кружится голова.
Рай!..
Вот только птичьих трелей не слышно, и ветер не шелестит в ветвях деревьев, и вообще не доносится ни одного живого звука. И сердце сжимается — ибо все равно это не свобода. Прекрасная, исполняющая, наверное, все желания узницы, но — тюрьма! Как же она провела здесь целый год, одна? И почему только год? Ведь Гиибель был уничтожен по земным меркам более двенадцати лет назад! Или и в самом деле время здесь течет намного медленнее, чем в других мирах Веера?
Со стуком распахнулась дверь терема, на высокое крыльцо выбежала Ненагляда в темно-синем костюмчике, напоминающем спортивный, но с широким серебристым поясом, и в таких же серебристых сапожках.
Ёкнуло сердце. К щекам на мгновение прихлынула жаркая волна крови.
Боже ты мой, как же ты красива! Неужели сейчас примчится Вольх, и они расстанутся?!
— Что ты смотришь, гридь, как громом испуганный? — удивленно спросила девушка. — Али не то надела?
— Как же долго… — выговорил Светлов непослушными губами, опомнился, не договорив: я тебя искал…
— Разве я долго собиралась? — еще выше подняла брови Ненагляда.
— Извини, я не то хотел сказать, — отвернулся Ростислав, чтобы скрыть смущение. — Идем, надо спешить.
Девушка порхнула вперед, и от ее упругой свободной походки, гибких движений, ладной фигурки у него снова защемило сердце. Они еще не расстались, а он уже тосковал по спасенной и завидовал тем, кто будет видеть ее каждый день. Жених, к примеру. У такой красавицы непременно должен быть жених. Хотя, с другой стороны, если на Земле прошло двенадцать лет, то почему в мире Белобог-Руси не столько же? И даже больше? Жених-то, поди, давно завел семью…
Ростислав улыбнулся своим мыслям, чувствуя некоторое облегчение, подал руку девушке, и та доверчиво вложила пальчики в его ладонь.
Они вышли из «экрана» на склон горы, где их ждал Будимир. Увидев, как они идут рука в руке, он бросил на Светлова лукавый взгляд, вполне понимая его чувства, и сказал:
— Вы отсутствовали больше часа, дядя Слава, я уж хотел идти за вами. Что случилось?
— Ничего, — качнул головой Ростислав. — Наше долгое отсутствие можно объяснить тем, что время внутри камеры течет в несколько раз медленнее. По моим часам мы провели там всего пять минут. Кстати, там внутри целый мир, прекрасный пейзаж, дом и все необходимое для жизнеобеспечения пленниц. — Он спохватился, сделал движение назад. — Я забыл поискать сейф.
— Не надо возвращаться, — остановил его мальчик. — Пока вы собирались, я все-таки связался с управителем гарема, и он дал координаты личных покоев Гиибели. Если сейф существует, он должен находиться только там.
— Логично, — согласился Ростислав. — Ты знаешь, как туда добраться?
Будимир кивнул.
— Веди, только не забывай защищать нашу спасенную, если условия жизни в других помещениях дворца будут сильно отличаться от нормальных.
Тотчас же гора с системой опустевших «экранов» исчезла. Люди оказались под куполом «картотеки» гарема. Ненагляда, впервые увидевшая это сооружение, с любопытством стала оглядываться. Вокруг нее заструилась почти невидимая пленка сияния. Будимир накрыл девушку «зонтиком» защиты.
— Как красиво… будто брильянт изнутри…
Многогранный купол тоже исчез.
Короткая темнота. Тихий вскрик Ненагляды, не ожидавшей столь разительных перемен пейзажа.
Полотнище призрачного света разогнало мрак.
Путешественники стояли тесной группкой среди зарослей белоснежных и полупрозрачных… парусов самых разных форм, заполнявших все видимое пространство! Поверхность, из которой росли паруса, казалась упругой, ртутно-бликующей пленкой, то и дело вздрагивающей под ногами как живая, вспухающей буграми и волнами. Гигантские паруса также шевелились, словно надуваемые ветром, и издавали едва слышный струнный звон.
— Всемилостивый Перкун! — прошептала Ненагляда, вцепляясь в локоть Светлова. — Блазнится мне али живое все?!
— Все, что видим мы, — видимость только одна, — вспомнил Ростислав стихи Омара Хайяма. — Далеко от поверхности мира до дна… Дима, ты уверен, что мы попали в личные апартаменты Гиибели?
— Здесь иная метрика, — неуверенно сказал Будимир. — Пересечение пространств с разными свойствами. Но промахнуться мы не могли, нас доставила сюда лифтовая система замка, а она не ошибается.
— Все-таки сэр Гиибель был удивительным существом! Попробуй разберись, где у него что! Это рабочий кабинет или спальня? Или, может быть, сауна? Где мы будем искать сейф?
Будимир на миг оделся сеточкой розовых молний, некоторое время вслушивался в тишину покоев Великого игвы, показал рукой в глубину парусиновых зарослей.
— Там концентрация энергии выше…
Ростислав молча зашагал в указанном направлении, приноравливаясь к упруго-живой поверхности под ногами, и вдруг почувствовал затылком дуновение холодного ветра.
— Дядя Слава! — воскликнул Будимир.
И тотчас же из-за скопления парусов в сотне метров от землян выскочила группа существ в черно-чешуйчатых комбинезонах. У них были вытянутые вперед морды, похожие на крокодильи, пародирующие человеческие лица, шишковидные голые черепа темно-зеленого цвета, светящиеся изумрудной зеленью или желтизной узкие глаза — целых шесть, сходящиеся клином в переносице, и костяные наросты вместо ушей.
В лапах эти странные создания держали огромные секиры и кривые широкие мечи, а из груди каждого монстра вырастало самое настоящее лезвие топора.
— Вот, дьявол! — мрачно буркнул Светлов, останавливаясь. — Этого нам только не хватало для полного счастья. Давно мы не дрались. Это «эсэсовцы» или «чекисты», Дима?
— Дактили, — шмыгнув носом, ответил мальчик.
— Роботы или живые твари? Чего они боятся?
— Они скорее всего из охраны замка, папа встречался с ними дважды.
— Почему же они не встретили нас раньше, когда мы только подходили к замку?
— Потому что я убедил управителя в безопасности наших намерений. Возможно, какая-то контролирующая сторожевая система Эхурсагкуркурры очнулась и вызвала охрану.
— Ты можешь с ними договориться?
— Пытаюсь…
Крокодилоподобные существа приблизились, переглядываясь между собой, но не издавая ни звука. Общались они скорее всего мысленно. Светлов насчитал одиннадцать черно-зеленых фигур, мимолетно подумал, что неплохо бы иметь для таких встреч парочку вардзуни и побольше метательных пластин. Огнестрельного оружия крокодилолюди, похоже, не имели, а холодного можно было не бояться.
Светлов вспомнил о ножах, достал свой, взятый еще из дома. Подумал и для вящей убедительности вытащил меч.
— Эй, мужики, поговорим без базара? Люди мы мирные, никого не трогаем.
Крокодилолюди продолжали приближаться, охватывая землян кольцом.
Ненагляда что-то быстро проговорила, очевидно, молитву.
— Не бойся, девочка, — оглянулся на нее Ростислав. — Нас мало, но мы в тельняшках, и наш бронепоезд стоит на запасном пути.
— Я не боюсь, — храбро ответила Ненагляда, вряд ли поняв высказывание спасителя. Достала откуда-то из складок костюма длинный узкий кинжал. — Я буду защищаться!
— Правильное решение. — Ростислав посмотрел на младшего Сухова. — Только не вмешивайтесь, ради бога, что бы ни происходило. Побереги ее, прикрой зеркалом, если понадобится.
— Хорошо, дядя Слава, не беспокойтесь. Но может, лучше будет… — Будимир не договорил.
Дактили толпой бросились вперед, и наступило время боя.
