Глава 16
Возраст любви не помеха
Идея постричься возникла у Всеволода Шапиро во время встречи со студентами. Двое из них прибыли на рандеву с профессором абсолютно безволосыми, с татуировкой на головах, и у Шапиро при взгляде на них вдруг родилось желание сделать себе классную молодёжную причёску. Очень уж хотелось понравиться одной юной даме, с которой он начал встречаться недавно.
Идея понравилась. Шапиро после встречи со студентами повертелся перед зеркалом в кабинете, подёргал себя за седые космы и решил после обеда заглянуть в ближайшую парикмахерскую.
Минск начала двадцать четвёртого века являлся не только столицей удельного княжества Беларусь в составе России, но и крупнейшим научным и культурным центром Евразии. Одних только высших учебных заведений в нём насчитывалось более двухсот. Кроме того, в Минске располагались всемирно известные научные центры и лаборатории, попасть в которые считали за честь многие знаменитые учёные.
Всеволод Шапиро работал в МФТИ – Минском физико-техническом институте, известном тем, что в его стенах родилась известная Теория Великого Объединения, давшем миру таких известнейших исследователей, как Василёв, Глоцер, Фома Верующий и Фердинанд Херциг. Последний, правда, проработал в МФТИ всего два года и ушёл в Европейский ЦЕРН, однако его помнили, и вместе с двумя десятками бронзовых барельефов на Аллее Славы института красовался и его барельеф.
Шапиро не был столь знаменит, но всё же занимал должность начальника физической лаборатории высоких энергий по праву. Он также преподавал в Минском университете и носил звание доктора физико-математических наук. К его мнению прислушивались многие учёные с мировыми именами. И только Фердинанд Херциг, с которым он не раз вступал в полемику, не жаловал профессора и отзывался о нём нелицеприятно. Хотя и он изредка признавал свою неправоту. Во всяком случае, замечания Шапиро по многим аспектам своей «теории вакуумного кристалла» Херциг принял.
Впрочем, об этом знали только он сам и Шапиро, отстаивающий свою точку зрения на Вселенную в целом и на её «додекаэдровость» в частности. Эту его теорию – о сравнительно небольших размерах Вселенной (не больше семидесяти миллиардов световых лет) – поддерживали только ученики профессора.
Идея постричься родилась у него двадцать шестого апреля.
Но Шапиро приступил к её осуществлению днём позже, перед встречей с юной девой, которую звали Кармен. Она училась на третьем курсе университета и была моложе Шапиро на тридцать восемь лет. Но это не мешало физику, а главное – самой Кармен, и их встречи происходили регулярно. Хотя и вдали от стен учебного заведения и от Минска вообще. Профессор имел небольшой коттеджик на Марсе, в долине Маринера, приобретённый им по случаю, и теперь с удовольствием отдыхал там, предаваясь сладостному времяпрепровождению, о котором раньше и не мечтал.
Парикмахерскую он выбрал поближе к дому в Минске.
По сути, это был известный всему городу центр физического совершенствования, имевший свои лаборатории визажистики, лечебные кабинеты, косметические салоны, залы для занятий шейпингом, бани. И парикмахерскую. В ней и появился Всеволод Шапиро днём двадцать седьмого апреля, намереваясь превратить буйную седую «эйнштейновскую» поросль на голове в эстетический шедевр.
Приняли его настоящие живые мастера, и Шапиро больше часа провёл в блаженном состоянии, не замечая никого и ничего. Он даже вздохнул с разочарованием, когда всё кончилось.
– Благодарю! – проговорил он с чувством, наградив улыбкой милую девушку, сделавшую из него писаного красавца. – Теперь всегда буду стричься только у вас!
Девушка в ответ произнесла пару дежурных фраз, приняла от клиента сотню белрублей, сделала книксен и поспешила в зал, к другому клиенту.
Благоухая «Вереском», Шапиро оглядел себя в зеркале, остался доволен: издали его и в самом деле можно было принять за молодого парня с модной причёской «а-ля гламур», – и вызвал такси. Естественно, за окружающими он не следил, а потому и не заметил, что за ним осторожно наблюдают двое парней в открытом флайте; у них были чёрные очки с подачей изображения на внутреннюю поверхность стёкол, а велось наблюдение с помощью мобильной микрокамеры – «мухи».
Такси домчало пассажира до метро, высадило у красивой кристаллической пирамиды с красной буквой «М».
Шапиро в потоке других пассажиров поспешил в зал.
За ним, не отставая, последовали парни в очках.
Шапиро выбрал кабину, дверь за ним закрылась. Он набрал код.
Парни в очках переглянулись: «муха» передала из кабины изображение маршрутной панели и номер, который набрал профессор.
Кабина опустела.
Парни тут же заняли её, передали кому-то полученную информацию и набрали тот же код.
Шапиро вышел в зале семнадцатого марсианского метро, которое располагалось ближе всех к его коттеджу. Побродил по залу, нетерпеливо поглядывая сквозь прозрачную стену на безрадостный марсианский пейзаж. Несмотря на двухсотлетнее освоение оранжевой планеты людьми, её атмосфера ещё не достигла значений, позволяющих людям дышать свободно в любой точке Марса, и лишь в долинах и глубоких кратерах давление почти равнялось земному. А поскольку коттедж Шапиро располагался именно в такой долине, на берегу озера, он мог гулять у воды без респиратора, хотя и непродолжительное время.
Появились парни в очках.
За ними вышли из кабины ещё двое мужчин, и тоже в очках.
Все четверо обменялись взглядами и разошлись по залу, как бы знакомясь с интерьером марсианского метро.
Наконец, спустя двадцать минут ожидания, появилась Кармен в кокетливом розовом унике.
Шапиро устремился к ней, и пара проследовала через прозрачный рукав к транспортному терминалу метро. Здесь они сели в освободившийся двухместный «БМВ», и стартовый автомат открыл аппарату окно.
Тотчас же мужчины в очках, как по сигналу, последовали за ними, бросились к стоявшей в сторонке чёрной «Волге» с опознавательными знаками грузовой транспортной службы. Аппарат устремился вслед за лёгким голубым «БМВ» с двумя седоками. А вслед за ним поднялся из-за холма сидевший снаружи коричнево-зелёный «Хаммер», который вдруг покрылся слоем искажений, будто попал в раскалённое облако, и исчез. Очевидно, его пассажиры включили режим «инкогнито», не желая, чтобы аппарат кто-либо видел.
Двести с лишним километров от метро до Маринер-структуры «БМВ» преодолел за двадцать минут.
Кармен была весела и разговорчива.
Шапиро, довольный произведённым на девушку эффектом, изредка позволял себе умные фразы и шутки.
Они оставили машину в герметичном боксе, расположились в небольшом каминном зале с видом на озеро и выпили по бокалу шампанского. После этого профессор по-молодецки подхватил девушку на руки и понёс в спальню.
Дурачась, они начали раздевать друг друга. Замерли в поцелуе. Причёска профессора перестала играть какую бы то ни было роль. И в этот момент в коттедже, охраняемом витсами и системой эссемблер-защиты, появились нежданные гости.
Неизвестно как, но им удалось открыть дверь на верхнюю галерею, откуда можно было спуститься вниз. При этом ни одна защитная линия коттеджа не сработала. Будто у гостей была «договорённость» с инком дома, который и впустил их, соблазнённый «открывающимися перспективами роста» либо чем-то ещё, особо необходимым интеллект-компьютеру.
Шапиро узнал о визите несколько минут спустя, когда его грубо оторвали от юной дамы. Ошеломлённо глянул на четверых парней в очках, отброшенный к стене спальни.
Кармен, пискнув, попыталась спрятаться под простынёй, но один из гостей выстрелил в неё из «глушака», и она застыла безвольно, широко открыв глаза.
– В-вы кто?! – прохрипел профессор. – Какого чёрта вы здесь делаете?!
– Ответишь на вопросы добровольно – будешь жить, – равнодушно проговорил самый высокий из парней. – У тебя в гостях был недавно инспектор ФАК Руслан Горюнов. Что ему было нужно?
Шапиро возмущённо подался вперёд, но был снова отброшен к стене.
– Сидеть!
– Да какое это имеет значение? Кто вы такие?!
В плече второго парня, пониже и поплотнее, раздвинулись шторки встроенного в костюм оружия, высунулось дуло «рэнглера», и он выстрелил.
Пуля попала Шапиро в плечо. Он ойкнул, схватился за плечо, в котором появилась дырка. Из-под пальцев выдавилась струйка крови.
– Какого дьяво…
– Будешь отвечать?
– Но я ничего не знаю! У меня был давний знакомый, мы с ним говорили о космологии. У него появился интерес к физике. Что вы с ней сделали?!
Шапиро, кривясь от боли, потянулся к Кармен, но замер, увидев раскрывшееся в плече парня дуло «рэнглера».
– Значит, по-хорошему не хочешь. Будем по-плохому. Прострели ему вторую руку.
Дуло пистолета шевельнулось. Шапиро, побледнев, вжался в стену.
В коридоре раздался какой-то дробный тихий стук, будто по мраморному полу процокали коготки мелкого зверька.
Парни насторожились.
– Малев? – спросил второй, пониже ростом.
Все они имели ларинг-рации с выходом на слуховые нервы и могли переговариваться друг с другом мысленно или в аудиорежиме.
– Молчит.
– Тунг, сходи, проверь.
Парень с пистолетом вышел из спальни и тут же вернулся.
Впрочем, как оказалось, это был не он. Просто на новом госте был надет такой же спецкостюм и очки.
Промедлили и остальные гости, ждавшие своего.
Мелькнули тусклые вспышки плазменных разрядов.
Парни, допрашивавшие Шапиро, попадали на пол спальни с обугленными лицами.
Двое из них оказались витсами, поэтому продолжили сопротивление, пока в них не разрядили нейтрализаторы молекулярных связей. Лишь после потери чип-карт (головы витсов испарились) они перестали двигаться.
Третий гость, самый высокий, был живым человеком. Он погиб практически мгновенно, также не успев выстрелить из встроенного в костюм аннигилятора «шукра».
Вслед за стрелком, в доли секунды перестрелявшим команду неизвестных киллеров, в спальню вбежали ещё двое мужчин и женщина в белом унике.
– Займись, – кивнул на раненого Шапиро и его приятельницу один из них, белобрысый, с прозрачно-серыми глазами.
Женщина развернула походный медицинский модуль, захлопотала над профессором, уложила Кармен на кровать.
Сероглазый обошёл спальню, остро вглядываясь в тела лежащих, посмотрел на Шапиро.
– Извините, профессор. Пришлось нейтрализовать витсов на стрёме, поэтому и задержались. Чего они от вас хотели?
Шапиро, потный, расслабленный, скривил губы:
– Спрашивали, зачем ко мне приходил инспектор ФАК Горюнов.
Мужчины обменялись быстрыми взглядами.
– Понятно. Сейчас вас подлечат, и мы отправим вас домой. Какое-то время придётся посидеть под негласным надзором. Просьба: никому ни слова о происшествии.
– Кто вы?
Сероглазый улыбнулся:
– Служба безопасности. Договорились?
– А с ней что? – Шапиро перевёл взгляд на Кармен.
– Вазомоторный шок, – ответила женщина-врач. – Обычное состояние после разряда пси-генератора. Через пару часов будет в порядке.
– Ей тоже придётся не ходить на занятия несколько дней. Лучше, если она будет с вами. Жена не будет возражать?
Шапиро снова скривил губы:
– Жена уже больше года живёт с другим человеком. Разумеется, Кармен побудет со мной.
Сероглазый кивнул, вышел в коридор.
В каминном зале его встретил только что прилетевший Воеводин.
– Успели?
– В самый притык. Очень трудно было нейтрализовать наблюдателей, чтобы не запаниковала киллер-команда.
– Как профессор?
Сероглазый – это был Иван Грымов – усмехнулся:
– Как говорится, ничто человеческое нам не чуждо. Держится молодцом. Ему пятьдесят семь, а девицу отхватил – не каждому юнцу удастся.
– Возраст любви не помеха. Всё-таки они действуют слишком прямолинейно, ты не находишь?
– Финал близок. Стройка практически завершена. Пуск Суперклизмы назначен на двадцать второе июня. Вирус торопится и не хочет рисковать даже малейшей утечкой информации, потому ликвидирует даже потенциальных носителей.
– Философ ты, однако.
– Жизнь заставит, не только философом станешь.
– Да? – удивился Воеводин. – Кем же?
– Контрразведчиком, – ответил Грымов мрачно.
– М-да, шутник. Давно разговаривал с Горюновым?
– Парень ходит по лезвию бритвы. Но ведёт себя умно, как и подобает дотошному инспектору ФАК. Поднял против себя сытое начальство. Предложил нам список подозрительных личностей, с которыми хочет поработать.
– Ну-ну? – заинтересовался Воеводин.
– В списке восемь фамилий. Среди них фамилия его бывшей жены, координатора стройки Ярославы Тихоновой.
Воеводин оглянулся на оперативников «Сокола», увозивших на антигравах трупы киллеров, завёрнутые в фольгу.
– Он её так сильно не любит?
– Да нет, – смущённо качнул головой Грымов. – По моим наблюдениям, он хочет возобновить отношения.
– Но при этом помещает её в список подозреваемых.
– А разве мы не внесли её в наш собственный список подозреваемых?
Мужчины обменялись понимающими взглядами.
– Присмотрите за ним, – сказал Воеводин. – Он хороший парень. Благодаря ему мы уже вышли на реальных агентов Вируса.
– Смотрим.
– Кого ещё он подозревает?
– Поллака, Шевчука, самого Херцига, китайца Синьцзы, Веласкеса и двух новых парней, которые следили за ним: Муслима Фахтияра и Авраама Косого.
– У нас есть на них что-нибудь?
– Только послужные данные. Оба работают на европейские спецслужбы. Они засветились после взрыва в квартире Горюнова.
– Пошли за ними наружку.
Грымов кивнул, исчез вслед за своими подчинёнными.
Воеводин в задумчивости прошёлся по каминному залу коттеджа и направился к спальне. Надо было успокоить профессора и побеседовать с ним о Суперструннике.
