Москва. РуНО
Заботники
Весть об исчезновении Данилина Родарев получил от Белогора.
Голос пресветлого князя был сух и лишён эмоций, но Всеслав Антонович понял, что князь обеспокоен.
– Молчит?
– Вторые сутки, – сказал Белогор.
– Пошли кого-нибудь из обережников.
– Твои все заняты?
– Тарасов тоже замолчал и молчит вторые сутки. Гордей Миронович приступил к работе, я не стал бы его отвлекать.
– Нужен хороший чрезвычайник.
– Понял, подумаю.
– В двенадцать будь у меня.
– Хорошо, буду.
В кабинет вошёл худощавый, хорошо сложенный парень с открытым, но твёрдым лицом. У него были тёмно-синие глаза и светлые, почти соломенного цвета волосы. Это был Ратибор, сын Всеслава Антоновича, заканчивающий в настоящее время Академию Генштаба.
– Что случилось?
– Проблемы.
– Секретные?
Князь помял лицо ладонями, вздохнул.
– Нужен опер на Чукотку.
– Могу слетать, до конца июля я свободен.
– Твоя кандидатура пока не одобрена Сходом.
– Но ты же знаешь, что я готов.
– Знаю. – Родарев побарабанил пальцами по столу. – Собирайся, поедем к ВВ.
Ратибор молча вышел. Он редко высказывал недовольство решениями отца, а если и высказывал, то в крайне деликатной форме. Всеслав Антонович мог быть доволен сыном, избравшим путь заботника Рода и практически готовым к посвящению в обережники. Сработала система воспитания, заложенная в основы школ славянских общин, и атмосфера, царившая в семье Родаревых, при которой любое возмущение или повышение голоса указывало на неправоту говорившего, на его слабость.
Князь безумно любил свою жену Нину, посвятившую себя восстановлению истинной истории праславянства, но Ратибора воспитывал сам, доверяя жене лишь общие для семьи этические проблемы. Не помешали этому процессу ни сдвиги в служебном положении, ни кризисные ситуации, ни проблемы РуНО, где он возглавил наиболее активные структуры СОС и ППП, ответственные не только за выживание Ордена в условиях тотальной психологической войны, которую вели с ним агенты влияния, внедрённые Синедрионом во все общественные организации и властные институты, но и за выживание русского Рода, и за развитие государства в целом. Сын вырос таким, каким хотел воспитать его отец, ставший первым князем Русского национального ордена: убеждённым сторонником сохранения и возрождения традиций Рода, умным политиком, умелым бойцом и деликатно-интеллигентным человеком, чуравшимся любого матерного слова.
Летом Ратибор, как правило, жил на базе, где с увлечением занимался рукопашным боем под руководством витязя Лихаря или воеводы Корнейчука. Мать же почти всё время проводила в Москве, где у неё было множество учеников и соратников, с которыми она вела историко-изыскательскую работу, нередко отправляясь в командировки в глубинку России, на Дальний Восток или на Крайний Север. Вместе семья Родаревых собиралась только в те моменты, когда Всеславу Антоновичу становилось невмоготу и он объявлял «общий сбор».
Нынешний вызов пресветлого оказался как нельзя более кстати, пора было встречаться и пользоваться той роскошью, которую даёт только семейное общение. Поэтому Всеслав Антонович позвонил жене и предупредил, что они с сыном будут к обеду.
– Ой, как здорово! – только и успела выговорить удивлённая и обрадованная Нина Анатольевна.
В двенадцать Родаревы вошли в кабинет главы корпорации связи «Ком-С»; этот пост Белогор занимал уже несколько лет и не собирался пока оставлять, так как должность президента давала ему ряд преимуществ, главным из которых была независимость большинства структур РуНО от финансовых потрясений любого уровня.
К удивлению Всеслава Антоновича, он застал князя в компании с Гостомыслом. Остановился на пороге.
– Проходите, гости дорогие, – повёл рукой волхв, – не помешаете.
– Может, я лучше подожду в приёмной? – замялся Ратибор.
– Нет-нет, наши секреты тебе известны, – сказал Белогор, выходя из-за стола и пожимая руки вошедшим. – Садитесь, поговорим.
Гостомысл, блеснув живыми умными глазами, обнял по очереди отца и сына, и оба сели напротив, ожидая, пока Владимир Владимирович закажет напитки.
– Не ждали увидеть? – улыбнулся Белый волхв. – Я тут случайно, заскочил на минутку.
– Я знаю, что такое случайность, – ответно улыбнулся Родарев. – Даруется она тем, кто нуждается в каком-либо напоминании. Что я не сделал вовремя?
– Приятно иметь с тобой дело, князь, – огладил бороду рукой Гостомысл. – Впрочем, иного быть не могло. Но сначала ответь на пару вопросов.
– Весь внимание.
– Насколько нам известно, наш противник продолжает уничтожать Опухоли, в основном – с помощью крылатых ракет с территории Польши. Зачем он это делает?
– Опухоли вскрыли местонахождение шахт, уходящих в систему тоннелей.
– Не мала ли причина?
Родарев помолчал.
– Возможно, эти шахты заканчиваются…
– Так-так?
– Какими-то тайными складами гиперборейцев либо терминалами с уцелевшими транспортными средствами.
Белогор поставил принесённый поднос на столик.
– Владыко, Всеслав Антонович знает столько же, сколько и я.
– Наши оценки совпадают, хотя и не во всём. Как вы думаете, Тивел знает, что Данилин нашёл Ключ?
Белогор и Родарев переглянулись.
– Если бы знал, послал бы проверщиков на Чукотку, – осторожно сказал Всеслав Антонович.
– А может быть, уже послал? Оттого Данилин и не отвечает?
Родарев не посылал Данилина на Чукотку, но ответить предлагалось ему, и он сказал:
– Андрей не просто опытный воин, он – витязь и должен был оценить степень опасности, чтобы вовремя предупредить нас.
– И всё же он не позвонил. Почему? Ошибся?
– В чём сомневается Владыко? – поднял бровь Белогор. – В способностях Данилина или в нашей компетентности?
– Чукотку надо было закрыть наглухо! – Гостомысл снова огладил бороду пальцами. – Я рассчитывал, что мы справимся малыми силами, но ошибся. Отправляйте туда группу. Немедленно!
Родарев искоса глянул на сына.
– Я готов послать Ратибора.
– Это я уже понял. – Гостомысл пристально посмотрел на молодого человека. – Справишься, сынок?
Ратибор встал, щёки его порозовели.
– Справлюсь, Владыко.
– Учти, Синедрион пошлёт на проверку сильный отряд, и разбираться с ним придётся по-серьёзному.
– Разберёмся, – проворчал Белогор. – Я надеюсь, что сработает наша программа ложного навета, и Тивел займётся сначала Кольским полуостровом и Вилюем. Если у Тарасова команда, то один Буй-Тур может не справиться.
– С ним Гамаюн, – сказал Белый волхв кротко. – Должны управиться. Они уже нашумели, создали атмосферу заинтересованности к выходу Опухолей, и это хорошо. Посланцам Акума и Тивела придётся делить свою команду, а работать в России – не так сладко, как им кажется. Хотя драться за Ключ они будут зверино. Теперь хочу сказать вам обоим то, что собирался сказать. Если Тивелу удастся заполучить Ключ…
– Не удастся! – стиснул зубы Родарев. – Прошу прощения, Владыко.
– Если жрецам удастся завладеть Ключом Храма, мир ждёт катастрофа! Поэтому сделайте всё, чтобы этого не случилось. Нужна будет моя помощь – позовите, появится нужда в общих действиях – созовём Сход.
– Мы понимаем, Владыко, – проговорил Белогор твёрдо.
– И последнее, что я хотел бы услышать от вас. Вашими планами предусмотрено уничтожение американской базы ПРО в Польше.
– Есть три варианта…
– Я о другом. Стоит ли тратить на это время, ресурсы и рисковать людьми?
– Но американцы запустили уже четыре ракеты! – напомнил Родарев.
– Ракетчики – лишь исполнители приказа владык Синедриона и Геократора.
– Стоит, Владыко! Эти твари понимают только язык силы и не задумываются о последствиях. Надо, чтобы задумывались.
– Так попробуйте найти другой язык, не менее убедительный, чтобы они понимали всю пагубность замыслов хозяев. Конфликт раздуть легко, погасить трудно. Американские военные легко прикроются Директивой две тысячи четвёртого года, разрешающей им атаковать террористов на территории любой страны.
– Но мы-то не террористы!
– А кто на Западе в это поверит?
– Уже начинают верить.
– Пока что мы не создали мощной пропагандистской системы наподобие жреческой, отстаивающей наши интересы во всём мире.
– Рано или поздно она будет создана.
– Вот когда будет, тогда и вернёмся к этому разговору.
Гостомысл аккуратными глотками допил горячий чай, поднялся, поклонился всем, сделал к двери шаг, другой и исчез.
Руководители РуНО смотрели на то место, где он только что стоял, и молчали. Поглядели друг на друга.
– Я не вижу другого пути, – сказал Родарев озадаченно. – Мы не воюем ради войны, мы всего лишь защищаемся.
– Давай думать, Всеслав Антонович, – сказал Белогор со вздохом. – Владыко ничего не говорит зря. Чего-то мы не понимаем.
– Чего? Жрецов надо уничтожить как класс! Это моё глубокое убеждение! Именно с их подачи творятся на Земле все безобразия.
– Так-то так, однако мы, возможно, излишне формализованы, а надо быть гибче, он прав.
– Что ж получается, мы и Ключ напрасно ищем, и на корабль Экзократора нацелились зря?
– Не напрасно, работа продолжается, и от планов своих мы не отступим. Но вспомни историю: Гиперборея тоже не смогла найти подходы к Атлантиде, кроме военного, и что получилось?
Родарев заметил на себе взгляд сына, поэтому возражать не стал.
Белогор ответил на несколько звонков за столом, вернулся к гостям.
– Группу готовим. Поведёт Ратибор.
Родарев-младший встал, но тут же сел обратно, повинуясь жесту князя.
– Сначала проверим геологов под Инчоуном. Если Данилину удалось достать Ключ, соберём Сход и передадим Ключ волхвам. На Кольский полуостров я пошлю Лихаря. После Чукотки, возможно, придётся лететь на Вилюй.
– Подготовку операции по «Солнцу Свободы» продолжать?
– Без сомнений. Это заставит Экзократор умерить амбиции и на какое-то время отступиться от России. А мы за это время соберём силу.
– И всё же я уничтожил бы польскую базу. Достаточно одного точечного посыла нашего «Искандера», и пусть потом разбираются, что произошло.
– Подумаем, Всеслав Антонович. Если американцы запустят в нашу сторону еще одну ракету, мы ответим. Но в ближайшем будущем, возможно, придётся свернуть зарубежные операции во избежание мировой кампании против нас. У жрецов под началом все СМИ, все средства для лжи и оболванивания людей. Мы всё ещё проигрываем им методологически, информационно и идеологически. Много у тебя сторонников в конторе?
– Есть… ты же знаешь.
– Мало, князь, мало. Нужно, чтобы нашим идеям сочувствовали миллионы, а не те сотни, с которыми мы работаем.
– Такой задачи мне не ставили.
– Придётся теперь ставить. Всё, у меня выезд в Тверь, ждут люди. Поговорим вечером. Готовь команду.
Родаревы встали, откланялись, вышли.
Уже в машине Ратибор сказал:
– Почему они оставили меня, отец? Обычно вы совещаетесь в закрытом режиме.
Всеслав Антонович положил руку на локоть сына, взгляд его перестал выражать жёсткую волю.
– Может, и вправду мы слишком погрязли в вечных боях, сынок? Отпор врагам давать нужно, в этом нет никаких сомнений, но вдруг и в самом деле существуют иные способы защиты от внешней агрессии и внутреннего предательства? Думай, ты моложе и должен быть гибче нас.
– Хорошо, отец, – серьёзно кивнул Ратибор.
* * *
Он никогда не летал на энлоидах, но чтобы не показывать перед подчинёнными отсутствие опыта полётов на «летающих тарелках», делал вид, что ему всё нипочём. С другой стороны энлоид или вимана, как называли «тарелку» технари СОС, представляла собой самолёт без крыльев и реактивного двигателя, и оперативники, как и сам Ратибор, привыкли к ней быстро.
Виману эту, добытую в бою витязей с магистром ордена Раздела Махаевски, использовали теперь часто, так как это был единственный летательный аппарат, способный развивать скорость до шести тысяч километров в час и незаметный для радаров земных средств ПВО. По слухам, такими аппаратами пользовались только сами жрецы. РуНО, к сожалению, обладал только двумя энлоидами, трофейным и созданным по чертежам инженеров Леонова и Фёдорова. «Доморощенный» энлоид был поменьше и всё ещё проходил испытания.
Вимана, похожая скорее на двояковыпуклую линзу с разной степенью кривизны, чем на «летающую тарелку», – невидимой она становилась в полёте, когда её корпус покрывался слоем плазмы, поглощающим свет и почти все виды радиоволн, – стартовала ночью, и уже утром, в начале шестого, доставила группу Ратибора к берегу Ледовитого океана. Пилот хорошо знал местность, так как высаживал здесь Данилина несколько дней назад, и не заплутал.
Сели между сопками, в распадке, по дну которого струился ручеёк с прозрачной и вкусной – все попробовали – водой, покрытый струями утреннего тумана.
– Утряска, – скомандовал Ратибор, когда вимана улетела, в мгновение ока растаяв в небе.
Бойцы группы попрыгали на месте, проверяя, не звенит ли какая-нибудь деталь боевой укладки.
– Вопросы?
Три пары глаз отразили готовность работать. Всем всё было понятно, обстановку они знали, местность изучили ещё до полёта и хорошо представляли, с чем предстоит столкнуться.
– Уши! Ноги!
Группа пришла в движение.
Команда «уши!» означала: сосредоточиться на бесшумности бега и прослушивании всех долетающих до слуха звуков. Команду «ноги!» можно было не комментировать.
До лагеря геологов от места высадки было около трёх километров, и отряд СОС преодолел это расстояние за полчаса. Вышли к сопке, с вершины которой открылся вид на береговые обрывы бухты с островком посредине и на палатки лагеря.
– Вертолёта не вижу, – доложил глазастый Икона; в отряде, как и вообще в системе СОС, бойцы звали друг друга только по кличкам; кроме Иконы (парень действительно походил на молодого Христа) под командованием Ратибора находились ещё Кремень и Клюв.
– Лагерь не охраняется, – добавил Кремень.
– Охват, – сказал Ратибор. – С оглядкой!
Бойцы, одетые в боевые спецкостюмы с интеграционным защитным слоем, превращавшим их в зыбкие тени, бесшумно метнулись вниз, охватывая лагерь слева и справа. Ратибор остался на месте, наблюдая за сопками и окрестностями лагеря, ловя подозрительные сдвиги перспективы и колебания растительности. Данилин до сих пор не дал о себе знать, и это тревожило: он был витязем (кем мечтал стать и Родарев-младший) и не мог пропасть без вести без веской причины. Поэтому надо было на все сто процентов соблюдать пункт наставления для спецназа, имеющий говорящее название «СРАМ»: «сведение риска к абсолютному минимуму».
Кремень спустился к палаткам, осмотрел одну, вторую, третью, заглянул в четвёртую, самую большую, и вскинул над головой три пальца.
– Икона! – позвал Ратибор в усик рации.
Оперативник скользнул к палаткам, скрылся в той, возле которой остановился Кремень. Через несколько секунд наушники раций донесли его приглушенный голос:
– Геологи здесь, трое, лежат связанные, с кляпами во рту!
– Клюв, обзор! – Ратибор скатился с сопки, держа наготове оружие (все они были вооружены новейшими «ПП-10»), влез в палатку.
Отчётливо пахло мочой.
Икона уже развязывал зашевелившихся бородачей.
– Тихо! – прижал палец к губам Ратибор. – Свои! Что тут у вас произошло?
– Сначала дай пос…ть! – чуть ли не со слезами попросили геологи. – Сутки здесь лежим!
– Кремень, наружка!
– Всё тихо.
Геологи, ворочаясь с трудом, вылезли из палатки, помочились за камнями.
Один из бородачей, с редким пушком на голове, кряжистый, начал было сыпать проклятиями, но его остановил другой, повыше и пожилистей, он и оказался начальником партии по фамилии Веллер-Махно:
– Вертолёт захватили, нас скрутили как котят…
– Помедленнее и по порядку.
Веллер-Махно набычился, помял губы, затекшие от кляпа, заговорил потише, выбирая выражения.
С его слов выходило, что пришлый товарищ по фамилии Данилин исчез вместе с «антиопухолью». Лётчица Наталья полезла в кратер на острове, чтобы посмотреть, не свалился ли Данилин в дыру в дне кратера, туда же прыгнул молодой геофизик (кряжистый геолог назвал его башибузуком), а затем в кратер свалился вертолёт, управляемый неизвестно кем.
– Теперь они все трое там, под сгоревшей вертушкой, – угрюмо сказал третий бородач, которого звали Петром Леонидовичем.
– Кто же вас повязал?
– Это потом уже случилось, – снова взял инициативу в свои руки Веллер-Махно. – Мы вернулись в лагерь, я позвонил в Красноярск начальству, хотел доложить о происшествии, не дозвонился, а тут в лагерь ворвались трое в каких-то странных мундирах – зелёное с чёрным, пятнистое, почти невидимое…
– Сначала пролетела «тарелка», – перебил коллегу кряжистый.
Бойцы переглянулись.
– Что за тарелка? – раздул ноздри Ратибор.
– Да мы её почти не видели, – недовольно бросил взгляд на кряжистого Веллер-Махно. – Свистнуло, как будто кто камень бросил, над головами пролетело что-то стеклянно-металлическое, мы толком не разглядели, что это было.
– Говорю же – «тарелка», – поджал губы кряжистый. – Круглое, метров десять в диаметре, скрылось за сопкой, а потом оттуда и выскочили эти… инопланетяне, блин! Ни одного слова не сказали! Повязали за секунду и побросали в палатку!
– Хорошо, хоть не убили, – проворчал Пётр Леонидович.
– Где они, инопланетяне ваши?
– А кто ж знает? Мы их больше не видели, так и лежим с прошлого обеда, пошевелиться боимся.
Откуда-то издалека прилетел металлический стон.
Все застыли.
– Залив! – прошептал Икона.
– Вот они где, – оскалился Веллер-Махно, – на острове, вертолёт разбирают.
– Зачем?
– Ну, не разбирают, пытаются сбросить с дырки, в которую убралась Опухоль и ушли наши ребята.
– Странно, что они не оставили здесь сторожа, – заметил Икона.
– Торопятся поди, – отозвался Кремень.
– Затягиваем петлю, – бросил Ратибор, посмотрел на начальника экспедиции. – А вам лучше не высовываться. Оружие есть?
– Карабин был.
– Вооружитесь на всякий случай. На остров можно добраться иным путём?
– Мы добирались на лодке эскимосов или на вертолёте.
– Понятно, ждите. – Ратибор сделал понятный бойцам жест, и они присели за палатками. – Клюв?
– Всё в норме, старшой, – отозвался оперативник, наблюдавший за периметром возможных боевых действий. – Видел какое-то движение на острове.
– Скрытно подходим к берегу.
– Понял.
Группа в темпе перемахнула каменную осыпь, засела в глыбах на берегу залива, непрерывно ведя наблюдение за островком, с которого то и дело доносились металлические взвизги, скрежет и стоны.
– Кремень – слева, Клюв – справа, «тюленями»!
Бойцы натянули на лица особые маски, с помощью которых можно было держаться под водой до десяти минут (всё это входило в комплект БК), без всплеска скрылись под водой.
Над гребнем центрального возвышения островка появилась «тающая» в воздухе фигура, что-то блеснуло в её верхней части.
Ратибор и Икона замерли, превращаясь в камень.
Фигура вытянулась вверх, метнув ещё один блик: это был бинокль.
Ратибор взмолился в душе – не всплывайте!
Но всё обошлось. Фигура скрылась за гребнем, удовлетворившись осмотром местности и кажущимся покоем. Вжавшихся в скалы Икону и Ратибора наблюдатель не заметил.
Через несколько минут головы Кремня и Клюва показались у каменных глыб острова.
– Стандарт! – передал Ратибор.
Бойцы осмотрелись, полезли на берег, используя в качестве укрытий щели, ниши и скалы. Взобрались на неровные, усеянные взломанными плитами и камнями склоны центральной возвышенности.
Ратибор сделал знак Иконе, и оба погрузились в воду, натянув маски.
Вода была холодная, зато почти прозрачная, ориентироваться в ней было легко. Двести метров проплыли за шесть минут.
Ратибор всплыл, подозрительного движения на острове не заметил, взобрался на береговой откос.
То же самое сделал Икона.
– Воздух?
Два ответных щелчка в наушниках рации: Кремень постучал пальцем по бусине микрофона, докладывая, что всё спокойно.
– Наверх!
Бойцы полезли на склоны кратера, стараясь не производить ни малейшего шума, перебегая с места на место тогда, когда начинались металлические стуки.
Ратибор взобрался вслед за Иконой, осторожно высунул голову из-за скалы.
В кратере кипела работа. Трое в боевых костюмах типа «хамелеон» разбирали сгоревший вертолёт на части, укладывая обломки и детали корпуса на внутренних стенках кратера. Судя по количеству обломков, устилавших воронку, работать им осталось совсем мало, от силы пару часов. И снова Ратибор подивился отсутствию у чужаков охраны. То ли они действительно торопились, то ли привыкли к кажущейся вседозволенности, то ли считали край абсолютно мёртвым, пустым, незаселённым.
Икона посмотрел на командира группы круглыми глазами.
Ратибор понял, что все ждут его команды. Но убивать неизвестных десантников не хотелось, несмотря на их злую целевую направленность. Геологов они убивать не стали, хотя могли, и это заставляло относиться к ним уважительно.
Ратибор выждал момент, поднялся на край вала кратера, сложил ладони рупором:
– Эй, внизу! Внимание!
Троица, разбиравшая вертолёт, замерла и с похвальной быстротой разбежалась по сторонам, ища укрытия.
– Предлагаю поднять руки, бросить оружие и выходить по одному! Вы окружены!
Тишина в ответ. Чужаки обдумывали свои действия.
Ратибор хотел повторить предложение на английском, но почувствовал холодное дуновение ветра – это подсознание отреагировало на возникший ментальный ток угрозы – и нырнул за камни. Пули, выпущенные из десантного пистолета-пулемёта кем-то из пришельцев, впились в глыбу, за которую он упал.
Кремень и Клюв ответили.
По кратеру заметалось дробное эхо.
– Сдавайтесь! – крикнул Ратибор. – Выхода нет! Через минуту открываем огонь на поражение!
Несколько выстрелов, ответная очередь, чей-то истошный крик:
– Don’t shoot! We are coming out!
В то же мгновение раздался мощнейший взрыв!
Выглянувший из-за укрытия Ратибор успел увидеть, как небольшой с виду красный шарик возле кучи железа превратился в язык яркого белого пламени, а потом во все стороны полетели камни, на лету превращаясь в пыль, обломки вертолёта и струи огня и дыма! Сотрясение почвы было таким сильным, что Ратибор едва не свалился с кратерного вала. Однако сумел удержаться.
Грохот стих, камни и горящие лохмотья перестали сыпаться с неба.
– Старшой! – донесла рация выдох-вызов Кремня.
– Живы? – хрипло спросил Ратибор.
– Ван, ту, три, – ответили подчинённые дружно.
– Что произошло? – добавил Клюв.
– Мы попали в упаковку ВВ! – догадался Кремень.
– Стандарт «два нуля»!
Бойцы выглянули из-за каменных глыб, осматривая кратер и весь остров.
Туча пыли и дыма в кратере осела, стала видна ещё одна воронка в дне кратера, глубиной около пяти метров и диаметром вдвое больше.
– Ни фига себе ахнуло! – пробормотал Икона.
– Пластит, – предположил Кремень.
– Нет, посмотри, там же всё оплавилось! Это «объёмник», точно! УОВ!
– Тише! – остановил подчинённых Ратибор, поднимаясь. – Эй, внизу, есть кто живой?
Никто ему не ответил.
– Пойти, посмотреть? – нерешительно предложил Икона.
– Нет смысла, – покачал головой Ратибор. – Там ничего не уцелело.
– Зачем они притащили сюда «объёмник»?
Мысль, объясняющая случившееся, мелькнула у Ратибора в тот момент, когда его взгляд упал на кучу глыб и расколотых каменных пластов, загромоздивших дно кратера. Совсем недавно там была дыра, которую закрывал собой корпус вертолёта.
– Они хотели опустить «объёмник» в колодец.
– Зачем?!
Ратибор, не отвечая, достал мобильник. Можно было звонить отцу и докладывать, что они прибыли к геологам вовремя.
Икона, сообразивший наконец, зачем десантники в иностранном камуфляже хотели опустить бомбу в колодец, шёпотом выругался.
– Ещё бы час, и они успели бы взорвать ход под землю! Да, командир?
– Да, – ответил Ратибор.
