Вилюй
Тарасов
Они молча смотрели на неглубокую воронку, оставшуюся от Опухоли, полузасыпанную камнями и ветками срезанного под корень кустарника.
– Это у меня в глазах двоится? – поинтересовался Нос. – Или там и в самом деле две дырки?
– В глазах не двоится только у пьяного циклопа, – буркнул в ответ Хохол.
Тарасов сместился левее, чтобы лучше рассмотреть воронку. Впечатление складывалось такое, будто здесь произошло два взрыва, что могло объясняться и детонацией склада боеприпасов.
Впрочем, о складе речь не шла. Под Опухолью действительно могло находиться некое взрывное устройство, предназначенное для недопущения любопытных в пещеру, которое и сработало вслед за падением ракеты, уничтожившей Опухоль.
– Что будем делать, командир?
Тарасов очнулся, оглядел ждущие лица бойцов.
– Предложения есть?
– Надо разобрать завал, – сказал Нос.
– Зачем? – не понял Доктор.
– Посмотрим, куда делась Опухоль.
– Как куда, ушла под землю, это же вода.
– Всё равно для очистки совести надо убедиться.
– В чём?
– Что ты его за язык дёргаешь? – хмыкнул Хохол. – Знаешь, что главное в танке?
– Пушка?
– Не обгадиться.
Хан расхохотался.
Тарасов тоже улыбнулся.
– При чём тут это? – рассердился Доктор.
– А при том, – поучительно поводил пальцем у него перед носом Хохол, – что для нас сейчас тоже главное – не обо… ся.
– Тьфу! – сплюнул Доктор в сердцах.
– Попробуем очистить устье пещеры, – сказал Тарасов.
– А если ещё раз кто-нибудь шарахнет ракетой? – проворчал Доктор.
– Не шарахнет, нет причин. Несите лопатки и монтировки.
– У нас всего две сапёрки и один ломик.
– По очереди будем копать, поехали.
Вскоре группа уже работала в кратере, вынося наверх камни и выбрасывая из самой глубокой воронки песок, землю и гравий.
Камни побольше приходилось таскать вдвоём, а то и втроём. Те, что поменьше, выносили в ведре.
Через час после начала «землеройных» трудов Тарасов объявил перерыв.
– Ничего мы тут не найдём, – прохрипел Хохол, припадая к пластиковой бутылке с минералкой.
Нос хлопнул себя по шее ладонью.
– Вот гадство, комар!
– Неужели вернулись? – не поверил Доктор, но тут же отмахнулся от струйки насекомых. – Точно, гнус! Этого нам только не хватало. Побегу за репеллентом.
– Репеллент от гнуса на спасёт, тащи москитеры.
Доктор убежал и вернулся через пять минут с накидками, сделанными по современным нанотехнологиям: сквозь отверстия этих почти невидимых антимоскитных сеток никакой гнус пробраться не мог. Мало того, насекомые не могли садиться на сетки, так как невидимые глазу шипы-шерстинки легко прокалывали насекомое насквозь.
Глотнули вкусного горячего чаю из термоса.
– Интересно, кто запустил сюда ракету? – задал давно волновавший его вопрос Доктор. – Это ведь ракета была, так ведь?
– Ракета запущена с польской территории, – ответил Тарасов, который уже получил разъяснение князя.
– Сами поляки стреляли или американцы?
– Угадай с одного раза.
– Значит, пиндосы, со своей базы ПРО, небось. Почему они к нам лезут, почему не боятся? Ведь может случиться международный скандал. Или того хлеще – мы ответим.
– А чего им бояться? – пожал плечами Хохол. – Территория-то не американская, а если мы ответим – сами будем виноваты в развязывании конфликта. Я вообще считаю, что ракету с территории Польши запустили намеренно, чтобы спровоцировать нас на ответ. Да, командир?
– Может быть.
– Ну, ты и философ, батя, – восхитился Доктор. – Всё объяснил. Не понимаю только, зачем пиндосам понадобилось стравливать нас с поляками.
– Им выгоден любой скандал. Помнишь библейскую доктрину «Разделяй и властвуй»? Вот они и пользуются ею.
– Скандал выгоден жреческой касте, – сказал Тарасов. – Синедриону и его владыкам. Они хотят добиться абсолютной власти, поэтому и провоцируют нас, разобщают славянство, ещё не полностью поддавшееся Системе носителей смерти.
– Какой системе? – переспросил Нос.
– Россию пытается задавить Геократор, представляющий собой Систему носителей смерти, как говорил мой учитель.
– Гостомысл?
– Поменьше болтай.
Нос сконфузился.
– Понял, не буду.
– Мой учитель – историк, вам тоже не мешало бы поучиться у него.
– Но ведь насколько я знаю, наша история переписана много раз и не соответствует истинному значению слова «исстари», – сказал Доктор. – Историкам верить нельзя. В глобальном масштабе идёт оболванивание населения России, утверждается, что вся её история укладывается в одну тысячу лет. Разве не так?
– Так, – согласился Тарасов. – Поэтому история и не опирается на слово «исстари», полностью соответствуя искажённой парадигме иноязычия, поэтому её и отсылают к источнику искажений.
– К Торе. То есть история на самом деле черпает информацию «из Торы».
– Всё-то ты знаешь, лейтенант. Тема интересная, но об этом вам лучше поговорить с самим Гостомыслом. Закончили перекур.
Группа снова принялась за работу.
Ещё через час стал виден узкий лаз под землю, забитый каменными глыбами под завязку. Чтобы пролезть в него и проникнуть дальше, в пещеру, надо было выбирать и эти камни, на что требовалось немало времени.
– Зря долбались, – пропыхтел уставший Нос. – Чтобы разобрать завал, надо месяц вытаскивать каменюки.
– Действительно, командир, – поддержал подрывника Доктор, – на кой хрен нам эта дыра? И так ясно, что Опухоль ушла вниз через этот проход.
Тарасов подумал, успокаивая натруженные мышцы спины, достал мобильник.
– Отдыхайте.
Отойдя в сторонку, он включил телефон.
– Слушаю, Владислав Захарович, – отозвался Белогор через минуту; голос его был еле слышен, и Тарасов подумал о спутнике, который, наверно, в этот момент выходил из зоны связи.
– Мы упёрлись в завал. Камни ещё сырые, значит, Опухоль ушла туда, в тоннель. Но чтобы расчистить проход, нужна техника.
В ответ раздалось тусклое шипение. Лишь через какое-то время донеслось слово «…пробуйте», и связь прекратилась.
Тарасов отмахнулся от облачка назойливых мошек, спрятал телефон. Подумал трезво: ничего мы тут не найдём. Кроме разве что «шибко худых железных людей». Но с другой стороны, всё же интересно, куда ведёт ход, из которого выползла Опухоль. Вдруг и в самом деле он пересекается с тоннелем, ведущим на север?
– Ну, что, командир? – подошёл Доктор. – Какую задачу нам поставили?
– Будем разбирать завал, – буркнул он. – Один дежурит в лагере, остальные здесь.
– Вообще-то мы не спелеологи и не канавокопатели.
– Отставить ненужные языковые упражнения, лейтенант.
– Есть отставить. Хотя…
– Передохнули? Начали!
Бойцы, ожидавшие другого приказа, переглянулись и нехотя взялись за камни.
К вечеру – если верить часам, поскольку темнело на Вилюе летом только после двенадцати ночи, – удалось углубиться в лаз на несколько метров.
– Похоже, мы-таки пробьёмся, – сказал Хохол, вытирая потное багровое лицо клетчатым платком. – Там дальше пусто. Позвонил бы на базу, может, не стоит нам корячиться?
– Ты просто ленишься, – похлопал его по спине Доктор. – Все вы, хохлы, ленивые.
– А то вы, москали, трудолюбивые, – вскипел Хохол.
– Врежь ему, – посоветовал Нос, неодобрительно глянув на Доктора. – Националист нашёлся. Сравни свои белые ручки с руками Сергеича. Ты ещё пешком под стол ходил, когда он баранку крутил.
– Прекратите, – устало поморщился Тарасов. – Не хватало, чтобы вы тут передрались.
– А чего он насмехается? – буркнул отходчивый Хохол.
– Я же пошутил, – примирительно сказал Доктор.
– Шутник хренов! Ещё раз так пошутишь…
– Отставить, я сказал! – Тарасов бросил последний камень за гребень кратера, выпрямился. – Кто у нас дежурит сегодня?
– Я, – сказал Хан.
– Марш в лагерь, готовь ужин. Мы подойдём через полчаса.
Хан отряхнул комбинезон, подхватил свой «винторез», с которым не расставался с момента нападения на них «засланцев» Тивела, и вылез из ямы наверх, растворился на фоне лесных зарослей.
Тарасов, который также носил оружие с собой, в том числе – экспроприированную у киллеров снайперскую винтовку, хотел было дать команду продолжить расчистку завала, и в это время из лагеря в кратер прилетел щелчок выстрела.
Мгновение все прислушивались к наступившей пронзительно прозрачной тишине, затем бросились наверх, на вал кратера, приникли к иззубренным каменным глыбам, изучая недалёкие палатки и заросли кустарника.
Хана нигде не было видно.
«Хоть бы не произошло крайнего!» – взмолился в душе Тарасов, включая рацию.
– Резван!
Ответом был ещё один выстрел, чуть тише первого.
– Юго-запад! – определил Тарасов, не глядя на подчинённых, но зная, что они его слышат. – Брать живым!
Группа на едином дыхании вынеслась из кратера, рассыпалась по склону возвышенности и образовала общий фронт движения, а потом начала обходить источник стрельбы справа и слева, образуя «клещи».
Тарасов вошёл в коллективный ритм чуть позже, настраивая чутьё и сенсорику на ментальный запах чужого. Обнаружил скользящую к реке «струйку» злобного «запаха», рванулся к ней наперерез.
Однако его опередили.
«Струйка» внезапно остановилась, стала таять. И тотчас же заговорил наушник рации:
– Командир, я его взял.
– Резван?! Не ранен?
– Нормально.
– Идём к тебе.
Бойцы, также принявшие вызов Хана, сориентировались и вышли на него одновременно с Тарасовым.
На краю небольшой проплешины среди кустов ольхи, недалеко от речного обрыва, лежало тело в пятнистом комбинезоне. Рядом на камне сидел Хан, зажимая рукой окровавленное плечо. Увидев Тарасова, он встал, виновато сморщился.
– Вот, понимаешь.
– Чёрт! А говоришь – нормально!
– Плечо прострелил, башибузук. Сидел в засаде внутри палатки. Хорошо, я его унюхал – сигареты курит ненашенские.
– Да это же тот самый, третий, что сбежал от нас, сиганул в реку, – нагнулся над ним Хохол.
– Надо было тщательней проверить реку.
– Извини, командир, думали, он утонул. Опытный, гад, не высунулся из воды.
– Перевяжите Резвана.
Тарасов перевернул стрелка.
Худощавый, выбритый до синевы (в отличие от подельников), по лицу – англосакс или шотландец. Вспомнились слова Доктора: «Почему они к нам лезут, почему не боятся?»
Потому что жрецы пошли ва-банк, пришла неожиданная мысль. Россию подчинить не удалось. Запустить Водоворот и объявить всему миру свою волю Геократор не смог. Жрецы – Тивел и Акум – в панике, им некогда вербовать халдеев из россиян, искать предателей, вот и запускают команды из Европы и Америки.
Тарасов подобрал винтовку – знакомую снайперку «Хеклер и Кох».
– Приведите его в чувство.
Хохол пошлёпал стрелка по щекам.
Тот дёрнулся, открыл мутные глаза.
– Имя! – резким металлическим голосом спросил Тарасов.
– Джон…
– Английский Иван, однако, – хмыкнул Нос, бинтующий плечо Хана.
Тарасов заговорил на английском:
– Цель заброса?
– Изучить… Опухоль, – ответил стрелок также по-английски.
– Опухоль уничтожена, зачем остался?
– Нельзя… допустить…
– Что?! Говори!
– Никто не должен… знать… о выходе…
– О выходе тоннеля здесь, на Вилюе?
– Да…
Глаза диверсанта по имени Джон закатились, он вздрогнул, выдохнул и затих.
Нос прижал палец к его шее, качнул головой.
– Каюк.
Тарасов отвернулся, достал мобильник.
– Похороните его.
Белогор долго не отзывался, но всё-таки голос его пробился сквозь помехи:
– …слав …харович.
Тарасов коротко рассказал об инциденте, добавил:
– Он не зря остался. Им дали задание найти Ключ, а когда Опухоль взорвали, велели никого к лазу под землю не пропускать. Значит, есть что прятать.
– Попытайтесь пройти глубже, – попросил князь. – Возможно, там находится одна из вентиляционных шахт, ведущая в главную систему тоннелей.
– Разберёмся, – пообещал Владислав.
После недолгих похорон диверсанта, запрограммированного на самоликвидацию, как все его сослуживцы, вернулись в лагерь.
Хана переодели, заставили выпить травяного настоя с листьями лимонника, собранными Носом, и уложили в спальник. Тарасов поколдовал над ним, попытался передать энергозаряд, но добился ли этого, не понял – Хан уснул.
Впрочем, они и сами еле держались на ногах, поэтому легли пораньше, в начале двенадцатого, не способные вести длительные философские диспуты. Даже неугомонный Доктор, читавший им по вечерам наизусть Бодлера, Хайяма и Бальмонта, на этот раз не стал переходить в состояние чтеца-декламатора и подтрунивать над Хохлом. К физической нагрузке типа долгого перетаскивания тяжёлых камней он привыкать не хотел.
Ночь прошла спокойно.
В семь часов Тарасов поднял группу.
Позавтракали овсяной кашей с тушёнкой, напились чаю, превозмогая утреннюю прохладу, поднялись к «дурацкому карьеру», как назвал Нос кратер на месте Опухоли: Тарасов, Хохол и Доктор. Носа оставили ухаживать за раненым и «держать круговую оборону». Тарасов был уверен, что неизвестный эмиссар Тивела, не получив доклада от посланного на Вилюй отряда, пошлёт для проверки новую команду. Встретить её надо было «по-царски».
Начали углублять и расширять лаз, ведущий в довольно большую пещеру с ровным дугообразным сводом. К обеду расчистили вход в пещеру до размеров, позволяющих проникнуть внутрь.
Тарасов вооружился фонарём и протиснулся в щель через груду камней. Под ногами захрустело.
Пещера по первому впечатлению казалась убежищем звероедов: по всему бугристому полу зала валялись кости, причём как рыбьи, так и звериные, словно пещеру много лет использовали как столовую, где разделывали и ели животных и рыбу сырыми. Во всяком случае, следов костра Владислав не заметил.
– Что там, командир? – донёсся голос Доктора.
– Лезьте сюда, – скомандовал он.
Через несколько минут к нему присоединились бойцы, преодолев щель между потолком пещеры и длинной осыпью набившихся в неё камней.
– Потолок какой интересный, – заметил Доктор. – Словно его грызли ковшом экскаватора.
– Откуда здесь столько костей? – удивился Хохол.
Тарасов, обведя лучом фонаря стены и пол подземелья, направился в дальний её конец, с хрустом давя кости.
Длина пещеры достигала метров тридцати, и вся она напоминала трубу, укреплённую когда-то бандажом в виде обручей, которые то ли проржавели и рассыпались в прах, то ли растворились в воде. Последнее предположение родилось в голове от того, что пол, потолок и стены пещеры были мокрыми, хотя скорее всего это оставила след вода Опухоли, опустившаяся после взрыва в недра земли.
Луч фонаря выхватил круглую дыру в торце пещеры.
Костей здесь не было, все они остались в передней части зала, зато перед дырой высились две самые настоящие ступеньки геометрически правильной формы и высотой по полметра.
– Батюшки-светы! – изумился Доктор. – Лестница, что ли?
Его голос метнулся по стенам и вернулся обратно дребезжащим эхом.
– Тише ты, – буркнул Хохол, ёжась и озираясь. – Не нравится мне здесь. Кто-то в спину смотрит.
– Ты ещё о «худых железных людях» вспомни, – отмахнулся Доктор. – Командир, можно, я разведку устрою?
Тарасов прислушался к своим ощущениям. Ему тоже было неуютно в подземелье, хотя он и понимал, что никого живого здесь не должно было остаться после длительного присутствия Опухоли. Не считая разве что мистических духов, охраняющих подобные пещеры согласно древним легендам.
– Ждите здесь.
Он осторожно поднялся по ступенькам к овальной дыре, направил луч фонаря в глубь лаза.
Проход полого уходил вниз, похожий на гофрированную металлическую трубу. Диаметр трубы достигал двух метров, поэтому по ней можно было двигаться, не сгибаясь.
Вентиляционная шахта, вспомнились слова князя. Похоже, он был прав. Хотя это не металл, просто гладкие стенки. Вот почему нас не хотели сюда пускать, да и Опухоль уничтожили с таким расчётом, чтобы потолок пещеры обрушился и завалил ход.
– Труба! – жарко задышал в спину Тарасову Доктор. – Стены какие гладкие, да? Могу побиться об заклад, что ход проплавили в породе.
– Стой тут! – приказал Тарасов.
– Там же ничего страшного…
Тарасов посветил в лицо лейтенанта, и тот загородился рукой:
– Хорошо, постою.
Тарасов задержал дыхание, сделал шаг, другой, третий.
Пол под ногами был гладкий, но не очень скользкий. Идти мешала лишь его влажность. Через десять метров ход повернул, и Доктор, подсвечивающий на потолок, скрылся из глаз. Ещё через двадцать шагов Тарасов понял, что, стоит ему поскользнуться и упасть, назад он не выберется.
Остановился, погасил фонарь, прислушиваясь к шорохам подземелья. Звуки доносились из-за спины, со стороны выхода, но изредка казалось, что снизу тоже прилетают какие-то тихие скрипы и стуки, что невольно заставляло напрягать слух и зрение.
Через пятнадцать минут он выбрался к началу каменной трубы, где его ждал приплясывающий от нетерпения Кирилл.
– Что случилось, командир? Тупик?
– Спуск больно крут, да и скользко, без спелеологической оснастки не обойтись.
– Что ты имеешь в виду?
– Нужна верёвка, зажимы, кирки, фальшфейера, крючья и прочее.
– Где ж мы их достанем?
– Пока не знаю.
– Давай, я попробую спуститься, я лёгкий и прилипучий.
– Ты не прилипучий, ты прилипчивый, – проворчал Хохол.
– Ты же не полезешь?
– У нас есть бухточка бечёвки, метров сто. Принести?
– Неси, – согласился Тарасов.
Доктор, возбуждённый до крайности, прошёлся вдоль стен пещеры, внимательно их разглядывая.
– Такое впечатление, что пещеру чем-то ковыряли, стены все в ямках. Как ты думаешь, кто мог это сделать?
– Тот, кто оставил котлы наподобие того, что нашли мы.
– Но ведь не местные жители? Здесь техника нужна. И котлы эти железные – тоже загадка. Вряд ли материал, из которого они сделаны, является железом. Может, и в самом деле их оставили пришельцы?
– Пришельцы всем уже оскомину набили, – сказал Тарасов. – Наша история хранит столько тайн, что наверняка корни всех загадок растут из глубин древних земных цивилизаций.
– Ты думаешь, котлы сделали наши предки?
– Не люблю гадать.
– Сейчас всё больше появляется материалов о Гиперборее. Возможно, котлы и подземные ходы – дело рук гиперборейцев?
– Возможно.
– Какой-то скучный ты сегодня, командир. Вот бы добраться до полюса по этим ходам и посмотреть, что осталось от прародины!
Тарасов промолчал. Ему хотелось того же, и знал он больше, но понимал, что, если наследие гиперборейцев и сохранилось, его наверняка прячут наиболее заинтересованные в будущем использовании люди – жрецы. Причём – едва ли в интересах всего человечества.
Хохол принёс бухту крепкой бечевы, способной выдержать вес человека, и два широких монтажных пояса.
– Вот нашёл в рюкзаке. Не знаю, зачем нам давали эти ремни, но теперь пригодятся. Только я не полезу, с детства боюсь узких коридоров и погребов.
– Полезу я. – Тарасов надел пояс, привязал к нему конец бечевы. – Будете травить по мере надобности. Дёрну один раз – придерживайте, два раза – отпускайте, три – вытаскивайте.
– Я легче, – заикнулся разочарованный Доктор.
– Может, и тебе придётся, – успокоил его Владислав.
Хохол намотал другой конец бечевы себе на руку.
– Мы готовы.
– Что в лагере?
– Нос варит бульон, Хан спит.
Тарасов кивнул и, преодолевая внутреннее сопротивление, полез в дыру хода, и в самом деле напоминающего проплавленный в каменных породах штрек.
Первые сорок метров ему удалось пройти быстро. Затем уклон трубы стал круче, она явно стремилась превратиться в колодец, пришлось снизить скорость и высматривать неровности на полу, чтобы не споткнуться или не поскользнуться.
Ещё двадцать метров.
Тарасов взмок, остановился передохнуть, дёрнул за бечёвку.
Ход стал таким крутым, что теперь следовало всё время подстраховываться, натягивать бечеву, чтобы не покатиться вниз подобно мячику.
Впереди что-то сверкнуло, словно зажглась и погасла рубиновая звёздочка.
Он выключил фонарь, напряг зрение.
Рубиновая искра мигнула ещё раз.
Интересно, что это такое? Флуоресценция породы под влиянием радиации? Или оставленный строителями колодца датчик, сигнализирующий о проникновении в него нежелательных гостей?
Тарасов попробовал вызвать группу по рации, но в ответ услышал лишь тусклое шипение: радиосигнал полностью поглощался толщей каменных пород над головой.
Ладно, посмотрим, что там мигает, и назад.
Тарасов дёрнул за бечеву, включил фонарь, начал осторожно сползать к неравномерно помаргивающей на уровне колена звёздочке.
В этом месте в стене каменного колодца начинался горизонтальный выступ, подозрительно ровный и гладкий. Больше всего он напоминал вмурованную в стену полку. Звезда мигала в двадцати сантиметрах над ним, упрятанная в узкую щель.
Тарасов приблизился, удерживаясь только с помощью бечевы, наклонился над щелью.
Нога его внезапно соскользнула с бугорка, и он сунулся носом вперёд, проехал на животе два метра, пока не натянулась бечёвка, замер. Медленно перевернулся на бок, собираясь встать на ноги и дать сигнал, чтобы его вытаскивали, приподнялся. И в этот момент звёздочка в стене разгорелась сильнее, метнула тонкий красный лучик, и этот лучик легко разрезал бечеву.
Тарасов, слишком поздно сообразивший, что происходит, упал плашмя на пол и заскользил вниз, ускоряясь, пока не почувствовал, что летит…
