Чукотка
Данилин
Соринка, как Наталья, пилот вертолёта, и она же – посланец двенадцатой сибирской ведической Общины, называла Ключ Храма, на время спряталась в толще вод «антиопухоли», и Данилин сообщил об этом князю.
– Как только появится – дай знать, – ответил Белогор. – И жди гостей. По нашим сведениям, Тивел послал в Россию многочисленную команду для поиска и добычи Ключа. Проверенные Опухоли он уничтожает.
– Каким образом? – поразился Данилин.
– Две были взорваны с помощью крылатых ракет типа «Дайвер» и «Магнум», обе запущены с территории Польши.
– Чёрт побери!
– Вот именно. Ещё одну взорвала команда Манделя на побережье Норвегии. Думаю, придёт черёд и нашим Опухолям на Шпицбергене, Новой Земле, Северной Земле и на Чукотке.
– Здешнюю Опухоль они вроде бы уже проверили.
– Тивел не уверен в качестве проверки и попытается послать своего эмиссара.
– Понял, буду ждать.
Выключив телефон, Данилин поднялся на обрыв, постоял рядом с низкорослой сосной, глядя на островок посреди бухточки с кратером «антиопухоли», и направился к лагерю.
Все ещё спали, так как было раннее утро – начало седьмого, хотя солнце по-прежнему висело над горизонтом, как прибитое гвоздями, поддерживая длинный – на всё здешнее лето – полярный день.
Зажёг костёр, подбрасывая сосновые чурбачки, повесил над огнём котелок с водой.
Проснулись геологи, начали обычные утренние процедуры.
Начальник экспедиции со смешной фамилией Веллер-Махно, каждое утро купался в заливе, и это было удивительно, так как температура воды не поднималась выше десяти градусов.
Последним встал Мирослав Кожухин, к которому у Данилина сложилось двойственное отношение. С одной стороны, парень был увлекающейся натурой, способной терпеть всякие лишения и самозабвенно трудиться над решением научных проблем. С другой – он мог позволить себе не выполнить обещание, забыть про обязанности, а то и вовсе поддаться лени, чего Данилин терпеть не мог в принципе.
Было видно, что лётчица Наталья нравится геофизику, но при этом Кожухин не прилагал никаких усилий для сближения, а иногда и шутил так неудачно, что девушка лишь молча уходила к вертолёту. Правда, судя по всему, она умела прощать, поскольку потом сама же заговаривала с Мирославом и летала с ним к «антиопухоли».
Данилину она нравилась: симпатичная, сильная (в прошлом – бывшая гимнастка), уверенная в себе, – но главное, что Наталья принадлежала к касте обережников РуНО, то есть работала на структуры ВВС и была послана сюда сибирским волхвом Трояном для той же цели – оценки Опухоли и поиска Ключа. С её сообщения о находке Ключа-Соринки и началась эпопея Данилина: возвращение из Сомали, беседа с Белогором и полёт на Чукотку на энлоиде.
Высадили его вовремя, как раз в момент визита милицейского участкового наряда, имевшего задание от неизвестного пока эмиссара Тивела проверить Опухоль на предмет наличия внутри него Ключа. После чего Данилин и применил приём «чаромутия», заставив поверить милиционеров, что Опухоль пуста. Но, очевидно, их доклад не показался эмиссару убедительным, раз Белогор заговорил о возможности новых проверок.
– Снова вы раньше всех, – не то похвалил, не то упрекнул Андрея геолог Сергей Степанович, которого все за глаза звали Дядькой.
– Организм такой, – развёл руками Данилин. – Больше шести-семи часов горизонтального положения не выдерживает.
Вообще геологи ему пришлись по душе, спокойные, несуетливые, обстоятельные, абсолютно непьющие, умеющие поддержать разговор и пошутить. Поэтому Данилин сдружился с ними быстро.
Вечером тринадцатого и утром четырнадцатого июля он сначала полетал над «антиопухолью» на вертолёте, а потом вместе с Кожухиным сплавал к островку и уже вблизи внимательно рассмотрел, что осталось от гигантского водяного пузыря.
Вид кратера не обрадовал. Было ясно, что вода в нём держится только благодаря силе поверхностного натяжения, и стоит ей ослабеть, вода уйдёт. А вместе с ней ухнет в неизведанные глубины земли и Ключ, после чего найти его будет архисложно, если вообще возможно. Надо было срочно предпринимать какие-то меры для выковыривания Соринки из-под воды.
Поначалу Данилин хотел даже ещё раз позвонить князю и попросить помощи. Потом разозлился. Ему предложили решить эту проблему самому, и её надо было решить во что бы то ни стало, хотя бы для того, чтобы просто уважать себя. Чтобы шутка воеводы Степаныча: голова не роскошь, а средство питания, – не стала истиной. И ещё Андрей твёрдо был убеждён, что человек является либо частью проблемы, либо частью её решения. Применительно к ситуации, он, Андрей Брониславович Данилин, должен был сыграть роль алгоритма решения проблемы. За тем его сюда и послали.
Геологи улетели.
Эскимосы ушли в тундру на охоту.
Кожухин, несколько приунывший в последнее время, отплыл на каяке эскимосов к «антиопухоли».
Данилин остался в лагере.
Все обстоятельства и физические характеристики явления Опухоли он помнил, и лишний раз любоваться водяным кратером не имело смысла.
В течение часа он изучил местность вокруг лагеря, автоматически отметил два удобных скрытых подхода к палаткам, которые следовало бы стеречь, будь с ним обученная команда. Подумав, соорудил в этих узких ложбинках нечто вроде ловушек из камней: стоило задеть один камень – обрушивалась вся хитрая стенка.
Полюбовавшись на результат своей работы, он остался доволен.
Во-первых, лазутчики, вознамерься они подкрасться к лагерю геологов ночью, неминуемо застрянут на какое-то время. Во-вторых, нашумят и дадут ему время подготовиться к «тёплой» встрече.
Хотя тут же пришла мысль, что лучше бы этого не произошло. Хотелось достать Ключ и убраться из этих мест до того момента, когда появятся посланцы Тивела.
Данилин покидал пару камешков одной рукой, как это делают фокусники. Один камешек рассыпался в песок.
Он выбросил камни, потом задумчиво потёр переносицу пальцем.
Подобрал другой камешек, сдавил, вспыхнул, переходя на экстраэнергетику, и раздавил камешек. Внимательно оглядел потеплевшие кусочки.
Мысль, робко постучавшая в голову, была правильной. Теперь её надо было «провентилировать» и потренироваться в реализации идеи, хотя вполне возможно, объект, то есть «антиопухоль», и не позволит эту идею осуществить.
Данилин нашёл скалистый выступ на склоне сопки, несколько раз примерился, медленно поднося к выступу сжатый кулак, потом вспыхнул и ударил вполсилы.
Откололся небольшой кусочек. Но пальцы выдержали. В состоянии темпа и экстравозбуждения человеческие органы могли выдерживать и не такие нагрузки.
Сосредоточился, вошёл в силу, ударил.
Ребро скалы пошло трещинами, часть его рухнула на землю.
Данилин пососал костяшки занывших пальцев, сказал с удовлетворением:
– И так будет с каждым!
Решение созрело. Теперь надо было обсудить детали эксперимента с Натальей и Мирославом. Без их помощи обойтись было нельзя.
Вертолёт прилетел к обеду, хотя ждали его к вечеру.
– Что случилось? – подбежал к остывающей машине Кожухин.
Данилин, хозяйничавший в лагере, подошёл тоже.
– Они решили не возвращаться сегодня, – ответила Наталья. – Повезу им сухпай.
– С чего это?
– Выбились из графика.
– А назад ты прилетишь сегодня?
– Завтра вечером.
– У меня есть идея, – сказал Данилин, – как достать Соринку.
Наталья и Мирослав обменялись взглядами.
– Как? – спросили оба в один голос.
Он коротко объяснил им суть предложения.
Геофизик в сомнении почесал затылок.
– По «антиопухоли» ходить можно, представляешь, какова сила натяжения плёнки? Уйма паскалей!
Вместо ответа Данилин подбросил приличных размеров камень и одним молниеносным ударом раздробил его на куски, свистнувшие как шрапнель.
Мирослав сглотнул.
– Ну, ты даёшь!
– Попробовать можно, но на это уйдёт время, – сказала Наталья. – Мне пора возвращаться.
– Ситуация может измениться в любой момент, – мягко возразил Данилин. – И ты не хуже меня знаешь, что достать Ключ важнее всех других дел. Мне нужна ваша помощь.
– А если Соринка не всплыла? – осведомился Мирослав.
– Давайте слетаем и посмотрим. Если её нет, ты возвращаешься к геологам. Если мы её увидим, я опущусь в кратер на тросе и попробую пробить плёнку воды и достать Ключ.
Наталья размышляла недолго.
– Хорошо, полетели, один час они потерпят.
Погрузились в вертолёт, вооружились биноклями, поднялись в воздух.
Ландшафт побережья лёг под винтокрылой машиной пёстрой мозаикой скал, каменистых осыпей, низинок, болот, кочек, зарослей ивы и ольхи и пятнами цветущих трав.
Приблизился островок с кратером. Вертолёт завис над ним.
– Рябь мешает смотреть, – прокричал Мирослав, держась рукой за спинку пассажирского сиденья; Данилин сидел рядом с пилотом.
– Подними повыше, – сказал Андрей.
– Мы ничего не увидим, – засомневалась Наталья.
– Подними, я увижу.
Вертолёт пошёл вверх, завис в двух десятках метров от водяного кратера.
Лопасти по-прежнему гнали вниз тонны воздуха, и по вогнутой чаше «антиопухоли» бежала интерференционная рябь мелких волн. Тем не менее это не помешало Данилину войти в трансовое состояние и сосредоточиться на восприятии объекта, резко отличавшегося по физическим параметрам от воды.
Наталья покосилась на него с интересом, Кожухин судорожно водил окулярами бинокля по кратеру, но оба молчали, и Данилин наконец в о ш ё л внутрь водяной чаши мысленным усилием.
Соринка-Ключ была здесь, но плавала она в настоящий момент на глубине трёх-четырёх метров под поверхностью воды, и достать её оттуда не было никакой возможности.
– Возвращаемся, – открыл глаза Данилин.
– Зачем? – возопил геофизик, отрываясь от окуляров. – По-моему, Соринка где-то в кратере, я её видел.
– Не утонула? – с сомнением проговорила Наталья.
– Держится на большой глубине, – сказал Данилин.
– Как же мы будем её доставать?
– Надо, чтобы она поднялась к поверхности воды. Я подумаю, как это устроить. Возвращаемся.
– Вот ёшкин кот! – расстроился Мирослав. – Опять ждать придётся.
Наталья взялась за джойстик управления, и в этот момент раздались три отчётливых звонких шлепка в борт вертолёта.
Машина вздрогнула.
– Что это? – Кожухин удивлённо посмотрел назад, на грузо-пассажирский отсек.
Данилин прислушался к себе, выпростался из кресла, нырнул в отсек.
В борту светились три дырочки. По вертолёту вели огонь с земли!
– Вашу мать! Крути пируэт!
Наталья повиновалась с похвальной быстротой.
Вертолёт крутанулся вокруг оси, клюнул носом вниз и тут же полез в небо, лопоча винтами.
Однако неведомый стрелок успел сделать ещё пару выстрелов, и пули пробили отсек с другой стороны, вышибли иллюминатор.
Кожухин ойкнул: пуговка внутренней обшивки салона обожгла щеку.
– Ложись! – рявкнул Данилин.
Оба упали на пол отсека.
Наталья заставила машину сделать тройной разворот, потом змейку и с ходу посадила на малюсенькую площадочку рядом с палатками, отчего они надулись парусами под напором волны ветра и улетели к берегу. Благодаря этому маневру стрелок, начавший стрельбу очередями, попал в вертолёт всего один раз, хотя выстрелов Данилин насчитал больше.
– Ныряйте под вертушку!
Он рванул дверцу отсека и прыгнул, одновременно вгоняя себя в темп.
Свистнуло!
Под ногой разлетелся камень, в который попала пуля.
Данилин определил, откуда стреляли, метнулся туда зигзагами, временами пропадая из поля зрения всех, кто наблюдал за ним.
Стрельба прекратилась.
За каменистой осыпью, поднимающейся языком на склон ближайшей сопки, мелькнуло пятнышко: стрелок начал отступление, сообразив, что его могут достать. Но подготовки и физических возможностей витязя он учесть не мог.
Данилин, превратившийся в струю движения, остро чувствующий ментальные потоки и колебания полей, догнал его уже в леске за сопкой.
Это был плотный молодой мужик в пятнистом комбинезоне, с рюкзаком за плечами, небритый, скуластый, короткостриженый, с ушами, буквально свёрнутыми в трубочки. В одной руке он держал винтовку «Хеклер и Кох», снабжённую насадкой бесшумного боя, в другой – навигатор. Столкнувшись с преследователем нос к носу – Андрей обошёл его справа, – стрелок оторопел (глаза круглые, блёклые, без единой мысли), поднял было винтовку и упал от удара, отбить который он был не в состоянии.
– Герман! – послышался за негустыми зарослями кустарниковой ольхи приглушенный вскрик.
Данилин замер: у стрелка был напарник.
– Герман, с-сучий потрох!
– Я! – ответил Данилин так же глухо, невнятно. Быстро приподнял потерявшего сознание стрелка, прислонил его к дереву, спрятался поблизости за крепью зарослей ольхи.
Послышались шаги, стук раскатывающихся камней. Из-за кустов ивы показался ещё один пятнистый комбинезон, увидел напарника, стоявшего к нему спиной, на коленях, придерживающего сухую ольху.
– Герман? – Говорили с акцентом. – Какого хрена ты побежал?! Мы бы его…
Сообразить, что происходит, он не успел.
Данилин проводил глазами его недолгий полёт, вернулся к первому «комбинезону».
Тот уже пришёл в себя, зашевелился, озираясь, хотя соображал ещё туго.
Данилин дал ему отрезвляющую затрещину.
Мужик отшатнулся, держась за щеку, сел на подушку лишайника.
– Привет, – сказал Данилин, рассматривая странно согнутые уши парня. Впечатление было такое, будто они свернулись в трубочку под воздействием высокой температуры.
В глазах стрелка протаяла мысль.
Данилин кивнул.
– Вот и хорошо, ожил. Фамилия, имя.
Мужик сверкнул глазами, потянулся к лежащей в двух шагах винтовке.
Данилин подобрал её, положил себе за спину.
– Повторять вопросы больше не буду. Фамилия, имя.
Стрелок снова начал озираться.
– Он не придёт. – Данилин ухватил небритого за ухо, развернул головой налево, чтобы он увидел лежащего в кустах напарника. – Его ждёшь?
Стрелок попытался освободиться, и Андрей сжал ухо сильней.
– Начнём сначала. Имя, фамилия.
Стрелок взвыл.
– Гэрман… Гургенидзе…
– Грузин, значит. Далеко тебя занесло, однако. Кто послал?
Сопение, яростные взгляды.
Данилин дёрнул стрелка за ухо так, что тот снова взвыл.
– Нэ знаю, он нэ прэдставылса. Дал дэнги, высадил здэс, сказал, искат бэлый камэн, бэлый как кост.
– Где он тебя нашёл?
– Мы в Эстонии работаэм.
– В Эстонии? Кем?
Гургенидзе дёрнулся, скрипнул зубами.
– Батальон «Мааильм».
– Даже так, наёмники? То есть «серые гуси». Надо же, где вас нашли посланцы Тивела. Как звали вербовщика?
Стрелок снова засопел, стал наливаться кровью.
Данилин отпустил ухо, озабоченно разглядывая спецназовца из иностранного эстонского батальона, предназначенного действовать за границей во славу «независимой Эстонии».
Парню стало худо.
Он покрылся потом, стал задыхаться, схватился за горло. Глаза вылезли из орбит. Через несколько секунд он упал на бок, захрипел, дёрнулся несколько раз и затих.
Данилин выпрямился. Помочь ему он был не в силах. «Гусь» был запрограммирован на самоликвидацию, программа сработала и запустила ураганный отёк лёгких. Сделать с человеком такое мог только специалист в области НЛП либо жрец, маг с чёрной душой.
Неужели кодированием занимался сам Тивел?
Данилин представил себе эту картину, качнул головой.
У Тивела было достаточно помощников-магов, поддерживающих киллер-команды. Запрограммировать посланцев могли и Кадуми Чоловс, и Лукьяневский, и магистры Синедриона, тот же Отто Мандель, о возможностях которого предупреждал князь.
Что ж, господа диверсанты, подручные дьявола, придёт и ваше время отвечать за содеянное перед законом.
Данилин обыскал карманы умершего, нашёл мобильный телефон европейского образца – футурфон, сигареты, зажигалку, пакетик с каким-то белым порошком и пластиковую карточку с набором выпуклых цифр. Документов, подтверждающих личность владельца, у Германа Гургенидзе не обнаружилось.
Заворочался его напарник.
Данилин подошёл к нему, помог перевернуться на спину, пошлёпал по щекам.
Глаза мужчины, плотного, мордатого, небритого, как и коллега, белобрысого, открылись, прозрачные как вода. Не надо было даже напрягаться, прикидывая его национальность: это был чистой воды эст. Увидев над собой незнакомца, он сел, опёрся спиной о камень.
– Твой дружок умер, – обрадовал его Андрей. – Поэтому долго я тебя допрашивать не намерен. Ответь на один вопрос: кто вам давал задание обследовать Опухоль? Имя?
– Них сельтсимеес, – пробормотал белобрысый.
– Я слышал, что ругался ты по-русски, – терпеливо сказал Данилин, – когда звал напарника. Больше от тебя ничего не требуется. Имя вербовщика?
Высверк глаз, молчание.
Данилин усмехнулся, опустился перед ним на корточки, показал найденный футурфон.
– Хочешь, я спрошу вашего непосредственного командира? Когда у вас с ним назначен сеанс связи?
Белобрысый начал бледнеть и потеть.
– Всё, всё, – поднял руки Данилин, – больше не буду, успокойся, а то загнёшься ещё. Что же мне с тобой делать? Пограничников вызвать?
– Арусааматулт…
Эстонец начал судорожно мять горло, глаза его остекленели.
– Вот незадача! – Данилин повалил его на землю, прижал к вискам ладони, вспыхнул, передавая энергоимпульс.
Но это не помогло.
Тот, кто программировал посланца, учёл возможное вмешательство лекарей и заблокировал нервные каналы, отвечающие за передачу поддерживающих мозг и сердце энергий.
Белобрысый захрипел, забился в конвульсиях, обмяк.
– Дерьмо! – выдохнул Андрей, подумав обо всей жреческой касте в целом, отнял руки.
Со стороны лагеря прилетел слабый женский крик:
– …ей …ич!
Данилин обыскал карманы белобрысого, нашёл ещё один футурфон, с выходом на спутник. Вернулась мысль позвонить нанимателю «гусей», получивших задание обследовать Опухоль. Вряд ли вербовщик приказывал убить свидетелей, то есть геологов, мешающих выполнению основного задания. Это решение посланцы Синедриона приняли скорее всего самостоятельно, в силу своих ограниченных мыслительных способностей. Однако суть происходящего от этого не менялась. Гости, обречённые на смерть, задание провалили, поэтому следовало ждать новых. Звонок же мог ускорить их прибытие, что было нежелательно.
Данилин открыл меню мобильника, нашёл последний номер, по которому звонил эстонец. Номер был шестизначным, что говорило о его европейской интеграции, а закодирован он был именем «Отто».
«Мандель! – мелькнула мысль. – Это его команда!»
Подумав, Данилин достал свой мобильный, набрал номер князя.
Ждать ответа пришлось три минуты.
– Аврал? – задал вопрос Белогор, решив, что витязь звонит в тревожном режиме.
– Пока нет, – усмехнулся Андрей. – Обезвредил посланную спецгруппу, закодированную на суицид в случае провала.
– Понятно. Кто послал?
– Очевидно, Отто Мандель, хотя впрямую они подтвердить это не успели. Пробейте номер, по которому они звонили отсюда, соединяясь с Эстонией. Оба оттуда, из иностранного легиона.
– «Серые гуси». Больше ничего?
– Документов никаких, только карточки с цифрами и мобилы. Одного звали Германом Гургенидзе. Он и открыл стрельбу по вертолёту, когда мы искали Ключ.
– Жертвы?
– Нет.
– Боюсь, магистрат пошлёт к вам другую группу, посерьёзней, на энлоидах. Поторопись с извлечением Ключа.
– Постараюсь.
– Звони, если учуешь угрозу. – Белогор отключил связь.
Данилин спрятал телефон, оглядел место схватки с киллерами Синедриона, однако похоронить их без инструмента было сложно, и он вернулся в лагерь, где его ждали возбуждённые, встревоженные Кожухин и Наталья.
– Что там, кто стрелял? – сунулись они к нему.
– Ждите. – Он взял сапёрную лопатку, растворился в кустах, но тут же высунулся из зарослей. – За мной ходить не надо.
Скрылся.
Мирослав, действительно вознамерившийся последовать за ним, споткнулся, глянул на лётчицу.
– Он читает мысли, – улыбнулась она.
– Я хотел помочь…
– Он бы попросил.
Данилин нашёл узкую промоину между двумя кочками в болотистой низинке, углубил, сложил в неё тела наемников, закидал землёй и камнями, вернулся в лагерь.
Палатки, сорванные до этого порывами ветра от винтов вертолёта, уже стояли на месте. Наталья и Мирослав крепили последнюю.
– Ты его угрохал, что ли? – оторвался от работы геофизик, пожирая глазами винтовку в руке Андрея.
– Их было двое, – ответил Данилин не столько геофизику, сколько Наталье, чей взгляд был значительно красноречивее. – При допросе сработала программа.
– Самолик, – поняла девушка.
– Чего? – не понял Мирослав.
– Они самоликвидировались.
– Как это?
– Вертолёт не повреждён? – Данилин положил винтовку у палатки, направился к накренившейся машине. – Я имею в виду, ничего серьёзного?
– Двигатель не задет, я смотрела. Надо менять иллюминатор и позатыкать дырки в салоне.
– Лети к геологам, вези им провиант. Возвращайся завтра утром, но одна. Пусть они пока работают подальше отсюда.
– А ты?
– Я покумекаю, как достать Ключ.
– Они могут вернуться.
Данилин невольно улыбнулся.
– Эти – не смогут, а других я встречу.
Наталья забралась в кабину, закрыла дверцу, помахала рукой.
Завертелись лопасти винтов, вертолет поднялся в воздух.
Данилин и Кожухин, придерживая рвущиеся из рук под напором ветра палатки, проводили его взглядами.
Мирослав взялся за винтовку.
– Какая красивая, необычная. Немецкая?
– Немецкая. – Данилин отобрал винтовку, сунул в палатку. – Ты чем сейчас будешь заниматься?
Кожухин почесал затылок.
– Да, в общем-то, я свободен. Параметры среды не меняются, ничего не происходит, изучать практически нечего. Повожусь с экспресс-лабораторией. А что?
– Я возьму лодку, сплаваю на остров.
– Я с тобой.
Данилин отрицательно мотнул головой.
– Кто-то должен остаться в лагере. Мало ли какой гость забредёт.
– Да кто сюда сунется… – Мирослав осекся, оглянулся на кустарниковые заросли. – Думаешь, ещё гости пожалуют?
– В случае чего свистнешь, я услышу.
– А винтовку можно взять на всякий случай?
– Лучше не трогай, ещё пристрелишь кого ненароком, доказывай потом, что винтовка сама выстрелила.
– Хорошо, – покорно согласился геофизик, не обратив внимания, что Андрей шутит.
Данилин спустился на берег, залез в каяк эскимосов, отчалил.
В заливе дул ветерок, поднимая рябь мелких волн, но вёрткое судёнышко легко пересекло открытую воду, ткнулось носом в каменистую осыпь.
Данилин выпрыгнул на берег, вытащил полкорпуса каяка на отмель, взобрался на крутой откос, за которым прятался водяной кратер «антиопухоли». Зрелище предстало взору необычное, кратер напоминал чашу радиотелескопа и казался рукотворным изделием. Но веяло от него таким угрюмым холодом и неприветливостью, что приближаться к нему не хотелось.
«Надо, браток!» – приказал сам себе со вздохом Данилин.
Спустился к кромке чаши, потрогал воду рукой, ощущая упругое сопротивление. Не пускает пока. Интересно, как долго вода может поддерживать состояние недоступа? Сила магического заклинания не вечна.
Он осторожно ступил на воду ногой.
Водяная плёнка слегка прогнулась, но удержала его вес.
Тогда Данилин спустился к центру кратера, превозмогая недобрые предчувствия (казалось, вот-вот вода перестанет быть упруго-твёрдой и он ухнет в неё с головой), расставил ноги, вгляделся в толщу «антиопухоли».
Голова закружилась: бездна под ногами притягивала взор, манила и обещала какие-то невероятные окрытия. Ход, из которого выдавилась капля Опухоли, вёл в таинственные глубины земли и являлся не простым природным образованием, а искусственным сооружением, древней шахтой, соединявшейся где-то внизу с сетью тоннелей, прорытых тысячи лет назад.
Данилин закрыл глаза, заставил сердце биться ровней. Сосредоточился на вхождении в трансовое видение реальности и погрузил «щупальце» ментального взора в глубины кратера.
Соринка-Ключ всё ещё находилась здесь, плавала кругами на глубине двух метров и не торопилась подниматься к поверхности.
Данилин обхватил белый «костяной» четырёхгранник мысленными «пальцами», потянул к себе.
Соринка неожиданно повиновалась, откликаясь на мысленный зов человека, медленно пошла вверх.
Полтора метра, метр, полметра… остановилась.
Ну же, давай, иди сюда!
Ещё пара сантиметров…
Данилин вспыхнул, чувствуя, как катастрофически слабеет.
Соринка снова двинулась к свету и всплыла наконец в метре от его ног, соблазнительно тыкаясь углами в плёнку воды, словно дразня человека: ну, попробуй, возьми меня!
Другого шанса может не быть, трезво подумал он. Надо брать!
Плыви к берегу!
Соринка не отреагировала, разве что опустилась на пару сантиметров глубже.
Тогда не вертись, взмолился он, постой спокойно пару секунд.
Данилин подошёл ближе, нагнулся, примерился, преодолел приступ слабости (не магия, всего лишь мысленно-волевой посыл, но сколько же энергии он забирает) и вонзил руку приёмом «копьё» в воду таким образом, чтобы успеть схватить двадцатисантиметровый тетраэдр Ключа.
Удар получился мощный, с выплеском энергии. Таким ударом, наверное, можно было пробить и броневой лист толщиной в пару сантиметров.
Мысль мелькнула и исчезла.
Рука пробила упругую плёнку воды, ухватилась за четырёхгранник.
Ура, он сделал это!
В следующее мгновение всё вокруг волшебно изменилось.
Сопротивление воды скачком исчезло, она превратилась в обыкновенную «аш два о», какой пользовались люди.
Данилин провалился вниз, с головой, забарахтался, пытаясь всплыть, и почувствовал, как вся масса «антиопухолевой» воды пришла в движение, устремилась в шахту слитным потоком, увлекая его за собой…
