Москва
Данилин
Млада встретила его так, будто он вернулся с того света, и Данилин даже растерялся, не зная причин её страхов и радостного нетерпения. Лишь поздно ночью, когда они насытились друг другом, она поделилась с ним своими переживаниями:
– Америка снова заявила, что Россия ущемляет её интересы в Северном Ледовитом океане, а ты полетел в Гренландию, которую они считают своей территорией.
Данилин улыбнулся, расслабленный и удовлетворённый, взъерошил волосы на голове жены, лежащей у него на груди.
– Базы у них действительно везде понатыканы, однако мало ли что они заявляют? С нами не надо разговаривать языком угроз и ультиматумов, не надо хамить и брызгать слюной, гладить по головке своих и бить наотмашь чужих. Мы им везде отпор можем дать. А я хоть и был в Гренландии, так и вовсе по мирным делам. Хотя об этом никто не должен знать.
– Я поняла. – Млада потёрлась носом о его ключицу. – Всё равно страшно было. В Инете говорят о каких-то Опухолях, появившихся у нас на Крайнем Севере, а также в Канаде и Гренландии. Не знаешь, что это такое?
– Неизвестное науке физическое явление, – ответил он почти правду. – Неужели и в Интернете об этом пишут?
– Я случайно в новостном сайте выкопала.
Данилин покачал головой. Информация о странных водяных каплях не являлась особо тайной, но жрецы должны были позаботиться о сохранении секретности своих экспериментов, а появление в Сети сообщений о водяных Опухолях говорило о невозможности в настоящее время скрыть от человечества результаты любых секретных операций.
Он встал, полюбовался на спящих детей, поправил одеяльца и вернулся в спальню.
Поговорили о будущей работе Млады, о грядущих семейных заботах в связи с ростом детей, о друзьях, с которыми давно не встречались.
– Давай позовём всех на твой день рождения? – предложила Млада.
– Давай, – согласился Андрей. – Было бы здорово собрать их всех у нас на даче.
Потом он уснул и проснулся уже утром, в начале седьмого. Бесшумно встал, стараясь не разбудить свернувшуюся калачиком жену, сделал зарядку в гостиной, сварил кофе, позавтракал: творог со сметаной и мёдом (улыбнулся: молодчина, супружница, не забыла купить свеженького творожку любимому мужу), кофе, орехи. Залез в компьютер, прочитал поступившую почту, обнаружил лаконичное письмо пресветлого князя: «Приедешь – позвони».
С Белогором он связывался сутки назад, еще из аэропорта гренландского Нуука, но письмо пришло ночью, что означало: князю он нужен срочно, и лишь врождённое благородство не позволило ему позвонить вернувшемуся из командировки сразу после его возвращения.
– Благодарю, Владимир Владимирович, – пробормотал Данилин, набрал номер Белогора.
– Вернулся, всё в порядке? – отозвался пресветлый.
– Так точно.
– Извини, ты мне нужен, срочно.
– Я уже понял, буду к одиннадцати.
– Жду.
На кухню тихо вошла заспанная Млада в халатике.
– Опять исчезаешь?
Он подхватил её на руки, закружил по кухне.
– Князь вызывает.
– Зачем?
– У нас много работы, ты же знаешь.
– Спасать Россию?
– Ну, спасать её не надо, а защищать, заботиться надо, врагов у нас предостаточно. Что на западе, что на юге, что на востоке.
– Но ведь и друзья есть? Бывшие страны соцлагеря, Индия, Венесуэла.
– Не хотелось бы тебя разочаровывать. – Данилин опустил жену на стул. – Но бывшие страны соцлагеря предали нас первыми. Примеров – хоть отбавляй: Польша, Румыния, Албания, Венгрия, Чехия. И хотя виноваты в этом правящие круги тех стран, легче от этого нам не становится. Вспомни профашистские страны Балтии, Грузию, Украину. Теперь там сплошная Америка, что по уровню запрограммированности населения, что по уровню жажды потребления, что по уровню падения духовных ориентиров.
– А разве у нас не так? – простодушно спросила Млада.
Он покачал головой.
– Мы пока держимся, несмотря на колоссальное давление внешних и – самое плохое – внутренних врагов. Провидение всё же бережёт Россию от опасности следования путём Европы – вслед за Америкой. Если же и мы последуем за ними, скатимся к бездумному потреблению всего и вся, человечеству ни за что не удастся выжить на Земле, а тем более выйти в космос.
– Ты так уверенно говоришь, – зябко передёрнула плечами она.
Андрей щёлкнул её в нос, поцеловал бережно, прижал голову жены к груди.
– Надеюсь, у нас всё будет по-другому, для того мы и работаем. Иди, досыпай, пока дети не проснулись.
– Уже не буду, почитаю лучше, потом завтрак начну готовить. Ты прямо сейчас уедешь?
– Зато рано приеду, и мы пойдём с детьми в парк.
– А работа?
– Работа не волк, – улыбнулся Андрей, – в лес не убежит. Я мог из командировки и днём позже приехать. Так что успеем погулять.
– Обещаешь?
Вместо ответа он поцеловал жену ещё раз и долго не отпускал.
Собрался за пять минут. В Москве был через час.
Белогор ждал его в своём офисе в Сити-центре.
Они пожали друг другу руки.
– Дополнительные сведения по Гренландии есть? – Князь усадил гостя в кресло, подвинул тоник.
– Все подходы к Опухоли жрецы перекрыли, – сказал Данилин, наливая тоник в стакан, – с помощью военных, которые даже не подозревают, что у них торчит практически под носом. Однако это им не помогло. Информация о выбросе Опухолей просочилась уже и в Сеть.
– Да, без всяких усилий с нашей стороны. Рад, что у тебя всё прошло гладко. В Канаде и на Аляске мы понесли потери. Выползло по нашим подсчётам уже более двух десятков Опухолей, все практически на окраинах северных территорий, и доступ к ним сильно затруднён. Лишь две Опухоли нашлись достаточно удобно: одна на Чукотке, в районе посёлка Энурмино, там работает геологическая разведка. Вторая в Долине смерти на Вилюе.
– Мне туда?
– Нет, витязь, у тебя другое задание, не менее важное и срочное.
– Слушаю, – подобрался Данилин.
– Сомали.
Белогор подождал реакции Андрея, не дождался и добавил:
– Мы приступаем к плану ликвидации господина Арота, резиденция которого находится на борту левиафана «Солнце Свободы». По нашей информации корабль в середине июля должен будет пройти из Красного моря через Баб-эль-Мандебский пролив и Аденский залив в Индийский океан.
Он снова замолчал.
Молчал и Данилин, понимая, что последует за вступлением князя.
Тот дёрнул уголком губ, что означало понимающую усмешку.
– Пройдёт он мимо Сомали, в непосредственной близости от провинции Барии. Понимаешь, о чём речь?
– «Солнце Свободы» – большой корабль, – задумчиво сказал Данилин, – лакомый кусок для местных пиратов. Не так?
– Ну-ну?
– Мы уничтожаем корабль, а решат, что это сделали пираты. Так?
– Нет, – качнул головой Белогор. – Кроме Арота и его свиты, на борту «Солнца Свободы» живут полторы тысячи человек, не считая команды. За что их убивать? Не в наших правилах жертвовать чужими жизнями ради ликвидации двух-трёх мерзавцев. Твоя задача – организовать нападение пиратов на корабль.
Данилин свёл брови.
– Отвлекающий манёвр? – Он замер, сузил глаза. – Ах, вон оно что… Атака пиратов заставит Арота проявить свою систему защиты.
– Абсолютно верно! А мы будем внимательно наблюдать за атакой, отряд экстрасенсов, плюс разведтехника разного рода, от спутниковых систем до летающих «наномух» и «комаров». Только после того, как мы выявим все охранные комплексы Арота, и будет нанесён точный нацеленный удар.
– Идея понятна. Я полечу один?
– Вдвоём с Браном. В Сомали к вам присоединятся наш нелегал и местные проводники. Вот, изучай пока. – Князь передал Данилину DVD. – Сведения о Сомали и о методах пиратских кланов. Арабский ты знаешь, на нём говорит половина населения страны, а сомалийский знает наш человек. Выучишь пару выражений, обиходные слова, этого достаточно.
– Когда вылетать? – Вопрос Андрей задал с замиранием сердца. Вспомнилось обещание Младе погулять с детьми в парке.
– Завтра.
Отлегло от сердца.
– Время?
– Самолёт «Люфтганзы» вылетает во Франкфурт в шестнадцать с минутами.
– Успею, – пробормотал Данилин.
Белогор посмотрел на него испытывающее, но спрашивать, что он имеет в виду, не стал.
– Вопросы, просьбы?
– Я бы хотел заняться российскими Опухолями.
Князь скупо улыбнулся.
– Если бы нас кто-нибудь слышал, подумал бы, что говорят два врача.
– А мы и есть врачи, – серьёзно сказал Данилин. – И вся наша Рать родовая – врачи по сути, ибо многое надо лечить в нашей отчизне.
– Приедешь оттуда, займёшься Опухолями. С ними пока будут работать твои друзья, Буй-Тур и Тарасов.
Данилин встал, подал руку.
– Тогда до связи.
Взгляд князя был полон сдержанной решимости, хотя изредка в нём проглядывали печальная величавость и горечь. Этот человек давно нёс крест заботника ВВС и тратил всего себя до капли на великое дело восстановления традиционной этики Рода.
Через полтора часа Данилин был в Серпухове.
Обещание, данное жене утром, он выполнил по полной программе.
До самого вечера семья Данилиных отдыхала, сначала – за городом, на территории Приокско-террасного заповедника с его ледниковыми озёрами и зубровым выгоном, потом в Пущине-на-Наре, где посетила недавно отреставрированный старинный дворец. Закончила поход она в парке Олега Степанова, где маленькие Анфиса и Фома с удовольствием покатались на каруселях и качелях, и на колесе обозрения.
Поздно ночью, когда дети, а за ними и утомлённая Млада, уснули, Данилин вложил диск Белогора в компьютер и принялся изучать материалы о Сомали.
До этого он знал лишь то, что Сомалийская Республика – африканское государство, существующее практически только на бумаге. Приведенное к власти с помощью штыков Эфиопии правительство не контролировало большую часть страны. Действительность же оказалась ещё более запутанной.
После две тысячи десятого года Сомали вообще не имела признанного общенационального правительства.
Объявили о своей независимости бывшее Британское Сомали – Сомалиленд и американский Пунтленд.
За ними то же самое сделал ряд непризнанных в мире государственных образований.
С тех пор на территории древнего султаната – в двенадцатом веке здесь возникло владение султанов Зимбабве – с разной степенью активности функционировали девять крупных «государств», от Джуббаленда до Альянса полевых командиров, делящихся в свою очередь на восемнадцать провинций, от Авдала до Вокуй-Гальбида.
Данилину со товарищи предстояло высадиться в провинции Барии, принадлежащей клану Дарод, одному из самых влиятельных в Республике. Барии была одной из беднейших провинций, отчего народ, доведенный до отчаяния, и встал на путь выживания, называемый во всём мире пиратством.
Кроме того, Данилин выяснил, что Сомали – до сих пор экономически отсталая и бедная страна, почти лишённая минеральных ресурсов. На её благосостояние регулярно влияли отрицательные факторы в виде долгих засух и войн с Эфиопией. Ещё больший урон наносила экономике страны межклановая борьба, не прекращавшаяся много столетий, а после свержения режима Сиада Барре с конца двадцатого века вообще ведущаяся непрерывно. Именно поэтому на территории Республики трудно было общаться с населением и искать сторонников, так как принадлежность к тому или иному клану могла повлечь быструю или, наоборот, медленную и мучительную смерть.
Дочитав сведения о провинции Барии, где вели войну меж собой и с миротворцами ООН кланы Дарод и Исаак, Данилин запомнил имена полевых командиров и главарей кланов, затем перечитал текст с неменьшей тщательностью, чем первый раз. Потренировался в произношении обиходных выражений на арабском и сомалийском языках. Пропел гимн страны – «Somaaliyeey Toosoow» (Проснись, Сомали). Выпил чаю. И долго стоял в детской, прислушиваясь к спокойному дыханию детей.
Лёг он успокоенный, словно получил дополнительный энергозаряд, в начале четвёртого. Встал в семь. И обнаружил, что Млада уже не спит и ждёт его на кухне, приготовив завтрак.
Грустной она не выглядела, хотя, возможно, прятала грусть в глубине души. Деловито обняла, поцеловала в щёку.
– Позвонишь?
– А как же? – ответил он, не представляя, сможет ли дозвониться до дому из Африки.
Позавтракали вместе, поговорили об успехах детей, уже практически научившихся читать. Затем за Данилиным пришла машина, посланная Белогором, и он уехал, унося в сердце полный любви и невысказанного беспокойства взгляд жены.
В аэропорту Домодедово его встретил Бран.
Знал его Данилин уже два года, но до этого момента работать с ним в паре ему не приходилось.
Бран был витязем с середины двадцатого столетия, пошёл же ему семьдесят девятый год. Выглядел он немолодо, однако и стариком не казался: эдакий мужичок-боровичок, с абсолютно свободной от волос головой. Нос пуговкой, губы скобочкой, розовые щёки, широкие скулы, глаза неопределённого цвета, изредка вспыхивающие медвяной желтизной. Не сильно крутые плечи, не накачанная фигура, рост под метр семьдесят пять. Не боец с виду, хотя и подвижен не по возрасту. И при этом – мастер рукопашного боя, равных которому в Рати было немного. Разве что витязь-воевода Лихарь не уступал ему в ратном мастерстве. К тому же они и похожи были чем-то, внешне – не выделяясь ничем особенным из толпы, и внутренне – собранностью и глубокой уверенностью в своих силах.
Звали Брана Диомидом Аполлинариевичем.
Полчаса они пили чай в кафе аэропорта.
Потом Данилин заметил лейтенанта милиции, беседующего с пожилой женщиной, и ему не понравилась аура стража порядка. Он посмотрел на пару внимательней.
Видимо, речь шла о каком-то распоряжении, потому что лейтенант настойчиво чего-то требовал от женщины, а она возмущалась, хотя и тихо, что-то быстро говорила, потом заплакала.
Данилин показал взглядом на неё:
– Подожди-ка.
Подошёл к беседующим и услышал:
– Иди отсюда, я сказал! Увижу ещё раз – вызову наряд!
– Да куда ж я пойду? – всхлипнула женщина; судя по чертам и смуглости лица, она была с Кавказа. – Сын прилетит, заплатит, у него деньги.
– Я тебе покажу сына!
– Я жаловаться буду…
– Кому? – Лейтенант взял женщину под руку. – А ну, пойдём!
Данилин ловко отцепил его руку от локтя женщины, встал между ними.
– Командир, объясни-ка мне, в чём дело.
– А ты кто? – вытаращился милиционер.
– Дед Пыхто. Я слышал, что речь шла о деньгах. О каких, собственно? Что ты с неё требуешь?
Женщина бросила на Данилина испуганный взгляд.
– Да что вы, мы просто так… я сына встречаю.
– Никого она не встречает, сидит тут со вчерашнего вечера… а ну, гражданин, – глаза лейтенанта сузились, – предъявите-ка документы!
– Я тебе сейчас покажу… – начал, сдерживаясь, Данилин.
– Что тут у вас? – объявился рядом Бран.
Данилин не поверил глазам: вид у спутника был что ни на есть самый официальный, строгий и презрительно-важный. Таким его Андрей ещё не видел.
– Да вот, пацан в погонах деньги требует у несчастной женщины. Она сказала, что будет жаловаться, так он вызверился.
– Ничего я не вызверился, – дал петуха милиционер, поправил китель. – И вас я тоже прошу предъявить документы.
Бран вытащил малиновую книжечку с золотым тиснением (Данилин не смог прочитать, что там было написано), махнул ею перед носом милиционера:
– Полковник Петушило. Фамилия?
– Ле… Лещинский…
– Батальон?
– Второй, Домодедово…
– Я сейчас улетаю, но послезавтра вернусь и вызову тебя к себе. Поговорим. Женщину не тронь. Понял?
– Т-так точно…
Бран повернулся и пошел к кафе.
Данилин смерил вспотевшего милиционера нехорошим взглядом, ободряюще кивнул женщине и прошёлся по залу. Но лейтенант, получив, очевидно, энергопосыл от Брана, забыл и о женщине, и о своём дежурстве, поспешил на площадь перед аэропортом.
Данилин вернулся к Диомиду Аполлинариевичу.
– Извини, сорвался. Но этот тип точно требовал у неё деньги. Возможно, она бомж.
– Не похожа, да и какая разница? Жертвами милицейского беспредела, к великому сожалению, становятся не только бомжи, алкоголики и проститутки, но и самые обычные законопослушные граждане. Мой сосед, ветеран Росатома, сидел вечером на остановке, ждал автобус, подошли два милиционера в гражданке, потребовали документы, не представившись. Он отказался показать. «Защитники закона» его избили.
Данилин подождал продолжения.
– Ну, и?
– Теперь оба работают в колонии.
– Понятно.
Больше они на эту тему не говорили.
В самолёте их места были рядом.
Обсудили предстоящие дела, Бран передал Данилину диск с дополнительной информацией о порядках, царящих в провинции Барии и на побережье Индийского океана, и Данилин, вставив диск в ифон, почти час изучал новые данные, пока не выучил их наизусть.
В аэропорту Франкфурта они пробыли всего четверть часа, сразу пересев на рейс до Могадишо. Несмотря на то что это был чартер, рейс не задержали, и Андрей посчитал это хорошим предзнаменованием.
До столицы Сомали летели шесть часов.
«Боинг-767» авиакомпании «Эйр форс» считался достаточно комфортабельным самолётом, хотя его и нельзя было назвать современным, поэтому Данилин расслабился, положившись на спутника, и проспал весь полёт.
В Могадишо прибыли в девять часов вечера по местному времени.
Бран с кем-то поговорил по мобильному, когда они вышли из зала прилёта на маленькую площадь перед аэропортом и к ним через пару минут подкатил пятнистый джип с открытым верхом, за рулём которого сидел чернокожий водитель в военной форме, хотя и без знаков отличия. В таких костюмах, представляющих некий местный стандарт, здесь ходили почти все мужчины, достаточно было бросить беглый взгляд на суету аэропорта.
Данилин и Бран сели в джип.
Негр сдвинул кепи на затылок, протянул руку Данилину и сказал на чистом русском языке:
– Поздравляю с прибытием на африканский континент. Меня зовут Абдула Даар.
Данилин покосился на невозмутимого Брана.
– Андрей Брониславович.
Бран буркнул:
– Он учился в Рязанской военной академии.
Негр улыбнулся, показав ослепительно-белые зубы, встряхнул руку витязя.
– Если ещё учесть, что я родился в России, где тогда жили мои родители, учился в обычной русской школе, а потом в академии, то удивляться нечему. Хотя я сомалиец.
– Вы знакомы? – кивнул Данилин на Брана.
– Уже лет десять. Вам придётся переодеться, господа, чтобы не бросаться в глаза. Сумка на заднем сиденье.
Проводник крутанул руль и лихо повёл джип между снующими по площади людьми и автомобилями.
Данилин нащупал нечто вроде защитного цвета рюкзака под сиденьем, вытащил. В рюкзаке оказались прозрачные пакеты с какой-то одеждой белого цвета, шарфы, плащи и пятнистые комбинезоны американского образца. Комбинезоны представляли собой форму спецназа, но и этому обстоятельству можно было не удивляться. Штаты снабжали оружием и спецснаряжением антагонистические и откровенно террористические режимы по всему свету, надеясь, что будет легче ими управлять. И эта ошибочная политика не раз обходилась им же очень дорого.
– Куда едем? – спросил Данилин. – В Могадишо?
– Нет, в столице нам делать нечего, – ответил водитель. – Едем в порт. Ночью в Бессуду отправляется катер, на нём мы доберёмся до Имкаа, родового поместья одного из лидеров клана Исаак. Если уговорим его напасть на «Солнце Свободы», полдела будет сделано.
– А если не уговорим?
– Поплывём дальше, до мыса Хоррорсмит, там встретимся с полевым командиром Буушта из клана Хавийе, предложим идею ему.
– Времени у нас хватит?
– Если не убьют сразу – хватит, – осклабился русский сомалиец.
Данилин снова покосился на невозмутимого Брана, однако тот никак не прореагировал на шутку проводника. Возможно, считал, что это и не шутка вовсе.
Джип выехал на шоссе, соединявшее аэропорт с городом, но уже через несколько километров свернул направо и помчался к синей полоске воды на горизонте, за песчаными холмами, принадлежащей океанскому простору.
Нельзя было сказать, что шоссе забито автомобилями, и тем не менее потоки машин в обе стороны – к городу и от него – были достаточно плотными.
Данилин обратил на это внимание, и Даар пояснил:
– Американцы пришли. Собираются строить под Могадишо военную базу, и народ сразу навострил уши. Многие налаживают каналы для перепродажи оружия.
– Зависимость от Америки их не пугает?
– Кто об этом думает? Народ здесь нищий, вот и радуется любой возможности заработать. Пиратами становятся далеко не все сомалийцы, большинство из них пытается заниматься сельским хозяйством.
Свернули ещё раз и оказались на бетонном причале, огороженном со стороны суши проволочным забором. Шлагбаум – заржавевшая железная труба с остатками белой и красной краски – был открыт, никто его не охранял.
Джип остановился на краю причала, у которого стоял красавец-катер стремительных и агрессивных очертаний. Название судна было написано по-сомалийски, и прочитать его Данилин не сумел.
– Перебираемся на борт, – спрыгнул на бетон Даар.
Пассажиры вылезли. Бран забрал сумку с одеждой.
Водитель достал ещё две большие сумки, передал их появившемуся из рубки худому и мосластому негру в таком же камуфляже.
Из-за старых контейнеров выскочил ещё один негр, маленький и юркий.
Даар кинул ему ключи от джипа, сомалиец забрался в машину без единого слова и уехал.
– Сколько ему лет? – поинтересовался Данилин, глядя вслед джипу.
– Тринадцать, – показал роскошные зубы Даар. – Здесь рано становятся мужчинами.
Они поднялись на борт катера, прошли в рубку, из которой был проход в небольшую каюту, отделанную дешёвым пластиком, а не деревом. Никаких суперустройств или роскошеств в стиле хайтека каюта не имела: диван, два принайтовленных к бортам столика, два иллюминатора, шкафчики и квадрат плоского телевизора на стене.
– Располагайтесь и переодевайтесь, – сказал Даар. – Одному из вас надо стать похожим на араба.
Он вышел.
Бран и Данилин посмотрели друг на друга.
– Как он собирается уговаривать полевых командиров? – задал Андрей давно мучивший его вопрос.
– Деньги, – кивнул на одну из сумок Бран. – И оружие.
– Здесь есть оружие?
– На борту катера нет, но у него есть связи и канал поставки.
Данилин кивнул, с треском сдёрнул замочек молнии на сумке-рюкзаке, начал доставать и разворачивать пакеты. В одном оказался белый бурнус, во втором – белые мужские платки-куфии с красным орнаментом и ленты, в третьем белые штаны, в четвёртом сандалии. Кроме того, отдельно лежали пятнистые комбинезоны, куртки и штаны армейского спецназа.
– Никогда не носил арафатку.
Бран отобрал у него платок и бурнус:
– Это куфия. Арабом побуду я, не впервой. Надевай комбез.
Они быстро переоделись.
В арабской одежде Диомид Аполлинариевич выглядел таким заправским арабом, что Данилин восхитился:
– Чистый воды мусульманин! Недаром говорят: не усы красят турка, а турок – усы.
– При чём тут турок? – не понял Бран.
Данилин засмеялся.
– Я пошутил. Смысл шутки – турок действительно самостоятельно красит свои усы, чтоб красивше были.
Бран поправил ленту на лбу, придерживающую куфию.
– Всё надо делать с юмором?
– Сказал палач, рубя голову дольками, – подхватил Андрей.
Бран сморщился, что у него обозначало улыбку. И хотя он тоже пошутил, юмор он понимал как-то иначе.
В каюту заглянул проводник.
– О, сородичи, выглядите весьма колоритно. – Взгляд на Брана. – Ты прямо настоящий египтянин. – Взгляд на Данилина. – А ты – янки. Что ж, надеюсь, даже если нас остановит береговая охрана, вы сойдёте за чужих своих.
– Разве у вас есть пограничники? – поднял брови Данилин.
– Террористы – самые надёжные пограничники, – хохотнул Даар. – Устраивайтесь поудобнее, скоро отплываем.
Он снова исчез.
Данилин тоже поднялся на палубу.
Темнело на глазах. Казалось, само небо опускалось на лагуну и порт, скрадывая их размеры и очертания. На причале кое-где зажглись редкие фонари.
С берега на нос катера ловко прыгнул сомалиец-матрос, молча скрылся в рубке.
Со стороны твиндека появился Даар.
– Советую не светиться на палубе, дружище, у нас иногда с берега палят по лодкам.
– Зачем?
– Не поверите – без всякого злого умысла, чтобы отогнать непрошеных гостей. Пираты могут и своих грабануть, их ничто не останавливает.
Данилин спустился вниз, в каюту, сел рядом с неподвижным как скала спутником.
– Ну, хорошо, у сомалийца есть аргументы для переговоров с этими бандитами. А у нас?
– Это не его аргументы, это аргументы оперативного управления СОС, – проговорил Бран. – А значит, наши общие. Другое дело – сможем ли мы ими…
– Воспользоваться?
– Удовлетвориться. Возможно, придётся пустить в ход иную дипломатию, сыграть на самолюбии, вседозволенности или жёсткой конкуренции со стороны других любителей наживы.
– Мы должны быть красноречивы?
– И чертовски убедительны. Говорить будет он, а может быть, и я, твоя же задача – ловить негативные тенденции, нюансы и оговорки. Нас не должны застать врасплох.
– Не застанут, – усмехнулся Данилин.
Катер заворчал моторами, сдал назад, развернулся, закачался на лёгких волнах.
– Ложись спать, – предложил Диомид Аполлинариевич, – глянув на часы.
– Я выспался в самолёте, – признался Данилин.
– Тогда разбудишь, когда захочешь отдохнуть.
– Хорошо. Кстати, вспомнил, где тебе довелось носить бурнус?
– В Испании.
Данилин с любопытством посмотрел на витязя, и тот добавил:
– В настоящее время это уже не та Испания, что была лет десять назад, теперь она называется Арабское Королевство Испания. Испанцев там всего сорок процентов, остальные – выходцы из Азии и Африки.
Бран улёгся на диване и мгновенно уснул.
Данилин выключил свет в каюте, присел за столик, глядя в иллюминатор.
Судя по прекращению боковой качки, катер выбрался из лагуны и удалился от берега, увеличил скорость.
В каюте возник Даар, оценил тишину и отсутствие света, сел напротив.
– Утром будем на месте. Советую прилечь.
– Негде.
– Там, за шкафчиком, дверь в соседнюю каюту с двумя койками.
– То-то я удивился, прикинув размеры катера, что на борту только одна каюта. Какое расстояние нас отделяет от пункта назначения?
– До Буушты триста сорок километров.
Данилин присвистнул.
– И вы собираетесь дойти до неё за шесть часов?
– «Мираж» развивает скорость свыше тридцати пяти узлов. Это очень хорошая лодка, несмотря на простоту убранства.
Сомалиец встал, подошёл к стенке каюты, что-то нажал и открыл узкую дверцу.
– Ложитесь.
– А ты?
– Я устроюсь в рубке. – Он бесшумно растворился в темноте.
Данилин покачал головой, пролез в замаскированную каюту, предназначенную скорее всего для отдыха экипажа, обнаружил две подвесные койки и растянулся на одной из них, не снимая одежды. Через минуту сон сморил и его.
Проснулся он от предчувствия беды.
Рывком поднялся, открывая глаза.
Катер не двигался, слегка покачиваясь с боку на бок.
Скрипели снасти, с палубы доносились голоса, стук, позвякивание, скрип металла о металл.
Иллюминатор казался окном в морскую синь – наступило раннее утро.
Голоса на палубе смолкли и взорвались хором.
Данилин разобрал сомалийское слово «долор» – платить, вылез из своей каюты, но Брана в первой не обнаружил. Тогда он поднялся в рубку.
До берега было далеко, не меньше пяти километров, отчего он виделся на западе волнистой жёлто-бурой полоской.
Рядом с катером покачивался на волнах другой катер, побольше «Миража», но гораздо более затрапезного вида: с облезлыми бортами, ржавыми поручнями, вмятинами и пробоинами на рубке и – крупнокалиберным пулемётом на носу. Ствол пулемёта был направлен на «Мираж», а на его станину небрежно опирался рослый европеец, судя по бледной небритой роже, в грязном военном мундире, с грязным же синим беретом, сдвинутом на ухо.
Кроме него, на палубе катера торчал негр в пятнистой куртке, в таком же берете, с автоматом под мышкой – самым настоящим «калашниковым», а из окна рубки выглядывала ухмыляющаяся чёрная рожа другого негра.
Ещё трое сомалийцев в комбезах американских морских пехотинцев, увешанные оружием, обступили на палубе «Миража» Даара и Брана в бурнусе, прячущего руки в рукавах. Негр-рулевой лежал у их ног, обхватив затылок ладонями.
Данилина заметили.
Один из пиратов (сомнений в том, что это именно пираты, не оставалось) направил на рубку автомат, поманил его на палубу.
Сомалийцы залопотали, второй из них, худой и жилистый, оттолкнул вышедшего из рубки Данилина и залез туда, юркнул вниз.
Данилина подтолкнули в спину стволом автомата, жестом велели поднять руки, сноровисто обшарили. Он спокойно сложил руки на затылке, перехватил короткий предупреждающий взгляд Брана, означающий: ждать!
Сомалийцы заговорили, размахивая перед носом Даара кулаками. Тот ответил, помогая себе энергичным жестикулированием. Вёл он себя очень адекватно, как свой, а жесты помогали держать руки открытыми, свободными, что говорило о его спецназовских навыках.
Несколько раз в его речи прозвучало слово «эмерико», и Данилин понял, что Абдула пытается объяснить налётчикам причину пребывания на катере «американского гражданина».
На Даара заорали сразу двое.
Снова раздалось слово «долор»: у сомалийца требовали заплатить за что-то: то ли за то, что он «незаконно» вёз Данилина, то ли вообще за проход в водах, контролируемых местными полевыми командирами.
Даар развёл руками.
Его ударили прикладом автомата в живот.
Данилин косо глянул на Брана и понял, что пришла пора действовать.
Сомалиец, ударивший Даара (тот согнулся от боли, но успел сунуть руку под мышку), повернулся к Данилину, заорал, замахнулся автоматом.
Дальнейшие события развернулись в течение нескольких секунд.
Одним движением Данилин вырвал у сомалийца автомат и ударом приклада в скулу сбросил пирата в воду.
Второго мгновенно скрутил оживший Бран, также отбирая у него автомат.
Данилин прыгнул на борт чужого катера, ударом ноги сбросил негра с «калашом» в воду и обработал запоздавшего с реакцией, открывшего рот пулемётчика.
Бран нырнул в рубку, чтобы перехватить спустившегося в каюту третьего члена банды.
Ухмылявшийся за штурвалом катера негр выдернул из окошка рубки голову, схватился за оружие, но Данилин не остановился в движении, продолжая держать темп, и успел ворваться в рубку до того, как рулевой начал стрелять.
Из рубки на палубу «Миража» вышел Бран.
Даар разогнулся, шаря по сторонам глазами, держа руку на рукояти торчащего за пазухой пистолета. Затем расслабился. Подошёл к борту катера, посмотрел на барахтавшихся в воде пиратов, погрозил им пальцем, бросил какую-то короткую фразу на сомалийском, означавшую, очевидно, что-то вроде «не балуйте».
– Никого не убили?
– Зачем? – буркнул Бран.
– Это правильно, нам бы этого не простили. Однако ловко вы их обработали. Сколько тебя знаю, а видеть, как работают витязи, не доводилось.
– Что дальше? – нетерпеливо спросил Данилин.
Вскочивший на ноги рулевой «Миража» выдернул откуда-то автомат, и тоже – русский «калашников», направил ствол на отфыркивающихся в воде пиратов, помог им забраться на катер, отобрал оружие и уложил рядом с пулемётчиком.
– Предлагаю связать всех покрепче, закрыть в трюме, вывести из строя передатчики, рации и мобильные телефоны, – ответил Даар. – Часа через два они освободятся, но мы уже будем на месте. К счастью, эти парни из клана Дир, соперничающего с кланом Дарод, поэтому в Бууште, принадлежащей дарод-сомалитам, мы будем в безопасности.
– Заканчиваем, – согласился Бран.
Они быстро загнали примолкших пиратов в трюм их судёнышка, связали всех таким образом, чтобы те не смогли освободиться по крайней мере часа два-три, побросали за борт их рации и мобильники, а также оружие вместе с пулемётом, и заперли дверь трюма.
Через минуту после этого «Мираж» помчался в прежнем направлении, оставив за кормой катер пиратов.
Данилин и Бран спустились в общую каюту. Вскоре к ним присоединился жизнерадостный Даар, с уважением оглядел обоих.
– Круто справились! Аж слюнки потекли. Прошу прощения.
– Чего они хотели? – спросил Данилин.
– Получить «таможенный сбор», – усмехнулся сомалиец.
– За что?
– За пересечение морской границы «независимого» государства Дирстан.
– Я так и думал.
– Может, поучите меня работать, как вы?
Данилин покосился на спутника.
– Вряд ли у нас будет время на это. Появишься в России – милости прошу в одну из школ Рати.
– Сэнк ю, мистер американец, – засмеялся Даар. – Ну что, господа переговорщики, давайте завтракать? У нас ещё час пути, если никто больше не перехватит.
– Горячий чай можешь сделать?
– Без проблем. – Сомалиец исчез.
– Мы прошли всего лишь простейший тест на профпригодность, – хладнокровно сказал «араб» Диомид Аполлинариевич. – Это были только цветочки.
– Догадываюсь, – улыбнулся Данилин. – Ягодки впереди.
