ГЛАВА 19
ЭТО ЕСТЬ НАШ ПОСЛЕДНИЙ…
К великому удивлению Хана и Ромашина, их компанию встретил в лагере князя… сам Аристарх Железовский! Он облапил обоих, чуть не поломав им ребра, прогудел укоризненно:
– Сидели бы на станции вместе со всеми, любители острых ощущений, не пришлось бы за вас переживать.
– Кто же знал, что Шив Кумар по сути является огромной миной? – смущенно почесал затылок Джума. – Мы считали, Майкл все предусмотрел.
– К сожалению, не все. С маатанином, как Клим, он не встречался и не знал о критическом состоянии последнего. Хорошо, что вас вовремя вытащили оттуда.
Ромашин внимательно посмотрел на математика.
– Твой праправнук, безусловно, интрасенс, но… это не его уровень! Он перенес модуль на Землю как пушинку. Что вы скрываете от нас? Откуда у него сила?
Аристарх оглянулся на Дара, беседующего с отцом и матерью. Молодой человек в свою очередь тоже оглянулся, оттянул уголки губ, намечая улыбку, как это обычно делал его прапрадед, и Ромашин неожиданно услышал тихий смешок. Хотя никто вокруг не смеялся.
– Всему свое время, – пробурчал человек-гора. – Пойдемте, я представляю вас князю.
Все трое оставили позади модуль «Садко» и шумную компанию подростков и их родителей – родители радовались и переживали больше, чем их пятнадцати-восемнадцатилетние чада, – и направились к главе общины, стоящему в центре толпы прибывших переселенцев и хуторян. Ромашин увидел жену, сдержанно кивнул, делая знак, что у него все в порядке. Джума Хан не удержался, подошел к жене и дочке, прижал их к себе на мгновение.
– Страшно рад вас видеть! Надеюсь, наши беды скоро кончатся.
Он догнал Ромашина, увидел князя и невольно замедлил шаг.
Перед ним стояли трое людей, похожих друг на друга как две капли воды! Князь, его сын и Аристарх Железовский. Лишь возраст Дара выделял его из этой троицы, да и то это отличие не сразу бросалось в глаза.
– Что остановился? – не понял Ромашин.
Джума хмыкнул.
– Никогда прежде не встречал одновременно отца, сына и святаго духа.
Ромашин засмеялся.
Улыбнулся и князь, протянул руку.
– Вы Джума Хан? Я Бояр Железвич, князь общины Светорусь. Рад приветствовать вас на нашей земле. К сожалению, мы вынуждены пока ютиться в палатках, жить в походных лагерях, но в скором времени начнем восстанавливать хутора и села, будет где принимать дорогих гостей. Предлагаю сесть за стол и…
Дар прервал отца, положив ему руку на плечо, запрокинул голову к небу, прищурился.
Встрепенулся и Железовский, шевельнул бровями в некотором сомнении, посмотрел на княжича.
– Или это он… или одно из трех.
Князь тоже глянул на небосвод, по которому тянулись струи перистых облаков.
– Я чувствую намерение…
В лесу запела труба.
Дружинники князя схватились за оружие, подтянулись к князю, реагируя на сигнал тревоги.
– Неужели снова «драконы»? – помрачнел Бояр, поднимая вверх кулак и растопыривая пальцы: это был сигнал дружине занять места в боевых летаках. – Ваш друг Мальгин обещал, что они к нам больше не сунутся.
В небе появилась черная точка, начала увеличиваться в размерах, пронзила слой облаков, приобрела очертания огромного паука.
– Все в укрытие! Боригор, поднимай в воздух дружину, отвлеки его…
– Подожди, отец, – сказал Дар. – Люди пусть спрячутся, это правильно, но атаковать Мантоптера не надо.
– Почему?
– Он принял мой вызов.
– Кто?!
– Даниил Шаламов.
Мужчины переглянулись, недоумевая. Только Железовский сохранил свою привычную невозмутимость.
– Откуда ты…
– Уходи, отец, поверь мне. Возможно, сегодня решится наша главная проблема.
Князь несколько мгновений не спускал глаз с лица сына, резко повернулся, махнул рукой:
– Все в лес! Быстрее! Скиба, отвечаешь за детей, Парамон – уводи женщин и стариков. Боригор, жди сигнала!
– Сынок! – прошептала Веселина, прижав к груди ладонь.
Дар шагнул к ней, поцеловал в щеку, подтолкнул к лесу, чего не делал никогда прежде.
– Помоги отцу, мама. Не волнуйся, мы победим.
Лагерь опустел.
На поляне остались стоять только гости из далекого двадцать четвертого века и Дар Железвич.
«Паук» хищно метнулся к лесу, завис над поляной грозной зловещей тенью, налитый угрюмой черной мощью.
Джума покосился на спутников, но не увидел на их лицах ни тени страха или колебаний. Кто бы ни управлял боевой машиной, заставить людей бояться он не смог.
«Паук» резко спикировал на невысокий травянистый холмик, становясь полупрозрачным, выпустил из себя черного человека трехметрового роста.
– Отеллоид?! – вздрогнул Джума.
Лицо гиганта посветлело, претерпело множество трансформаций, пока не стало лицом человека. Лицом Даниила Шаламова с черными, налитыми шалой мутью безумия глазами. Он оглядел группу молча стоящих мужчин, скривил губы.
– Комитет по торжественной встрече, надо полагать? Ну-ну. Только зря этот щенок рассчитывает, что вы поможете ему. Я уничтожу вас всех! Но сначала я преподам ему урок! Он посмел трижды ударить меня! Он посмел бросить мне вызов! Мне – другу Вершителя! Мне – прошедшему огни и воды сотен вселенных! – Шаламов посмотрел на Дара сверху вниз. – На что ты надеешься? Что можешь предложить? Твоя жена у меня. Артефакты у меня. Хроники тоже у меня. Служитель Блэкхоул – со мной! – Шаламов небрежно махнул рукой в сторону «паука», который на краткий миг превратился в прозрачный мантоптерский крейсер. – Что ты вообще можешь противопоставить нам?!
Последние слова Шаламов произнес гулким скрежещущим басом, породившим в лесу звонкое щелкающее эхо.
Дар шагнул вперед, гордо поднимая голову.
– Ты прав, черный. На твоей стороне сила. Чужая сила! На моей стороне только моя воля и уверенность в победе. Я – прав! Ты – нет! Если ты еще способен чувствовать как человек – отпусти своих слуг и пленников, сразись со мной один на один! Победишь – значит, такова воля Вышнего. Нет – у тебя останется шанс обрести друзей.
– К черту друзей! Кругом одни враги! Но ты меня достал! Я буду убивать тебя медленно, чтобы ты узнал, что такое настоящая боль!
– Я знаю, что такое боль, – глухо проговорил Дар, вдруг покрываясь сеточкой молний. – Жаль, что ты это забыл!
На несколько мгновений наступила тишина.
Из глубины леса прилетали тихие голоса, легкий треск, птичьи трели.
– Он переоценивает свои силы! – быстро сказал Джума Хан. – Шаламов сотрет его в порошок! Это безумие – вызывать его на поединок!
Ромашин нерешительно глянул на Железовского.
– Не вмешивайтесь, – односложно бросил тот, стряхивая на траву струйки розоватого сияния.
Дар сделал несколько шагов, выходя к центру поляны. Глянул вверх, на мрачную многоногую фигуру «паука», усмехнулся:
– Слабо отказаться от телохранителя? Или ты боишься меня?
Ромашину в очередной раз показалось, что в облике княжича проступают некие знакомые черты, но додумать мысль он не успел. Шаламов с гулким рыком метнулся к противнику, превращаясь в цепочку тающих дымно-прозрачных призраков.
Боем эту продолжавшуюся три с половиной минуты схватку назвать было нельзя.
Противники в совершенстве владели магическими приемами (что для зрителей оказалось сюрпризом, потому что ни Ромашин, ни Джума Хан не предполагали наличие у княжеского сына таких способностей), свободно меняли форму тел, двигались на скоростях, близких к наносекундному интервалу, оперировали силовыми полями, пространством и временем и практически выпали из поля зрения свидетелей схватки (кроме Железовского), лишь изредка проявляясь как некие текучие тени и сущности.
Сначала Шаламов попытался осилить соперника в физическом плане.
В бытность свою спасателем он был неплохим рукопашником, вместе с Мальгиным учился у одного и того же великолепного мастера русбоя и считал себя едва ли не единственным хранителем этой школы боевого мастерства. Нанесенные молодым княжичем удары, о которых он упоминал, уязвили Даниила, заставили вспомнить все приемы и схемы русбоя, если так можно было называть «паутину» силовых линий, диктующих сопернику волю бойца. Однако Дара Железвича не зря называли мастером жизни. Он жил в пространстве боя так же свободно и раскованно, как и в любой другой обстановке. Любое движение противника не становилось для него неожиданностью, он видел развитие событий и предвидел намерения противника, да и силой Господь его не обидел. Поэтому ни один прием Шаламова не прошел. Мало того, Даниил дважды получил чувствительные затрещины, ослепившие его, и начал злиться, понимая, что уступает противнику по всем параметрам. Пропустив еще один удар, отбросивший его к берегу недалекой речки, Шаламов перешел на «черное сознание» (когда человеческое «я» в нем теряло контроль над телом, из глубин психики всплывало сознание маатанина, логика которого была далека от человеческой) и включил другие уровни владения реальностью.
Из черного гиганта-отеллоида он вдруг превратился в странное существо – полузверя-получеловека, способного одним ударом когтистой лапы раздробить камень. Лишь лицо его сохранило человеческие черты, да и то частично. Тело же выросло вдвое и теперь сочетало в себе признаки тигра, рептилии и хищной птицы.
Дара не смутило это превращение. Он по-прежнему сохранял человеческий облик, хотя и подрос до трех метров; уник на нем сидел как вторая кожа, хотя зрители невольно ожидали увидеть, что костюм лопнет.
Противники сошлись сверкающими вихрями, оставляя за собой цепочки тающих призраков. Длилось это вспыхивающее призрачное движение недолго. Шаламов понял, что не получил явного преимущества и перешел в состояние локального оперирования физическими законами.
Поляну накрыла зона аномального похолодания.
Зрители вынуждены были отступить к лесу, так как температура в районе схватки магов опустилась до минус шестидесяти градусов Цельсия. Деревья начали гулко трещать и лопаться, не выдерживая столь резких перепадов температуры.
– Он его заморозит! – встревожился Джума Хан, увеличивая обогрев костюма. – Пора вмешаться!
– Спокойно, дружище, – прогудел Железовский, наблюдая за боем, – еще не время.
Тело Дара засветилось, вокруг него образовалась вуаль розоватого свечения, роняющая при движении капли и струйки света на пожухлую траву.
Шаламов – жуткая, лоснящаяся чернотой глыба, меняющая форму в зависимости от каких-то внутренних потребностей и процессов, – метнул в противника язык бело-голубого пламени.
Дар выставил вперед ладонь, и язык пламени наткнулся на невидимый силовой щит, отразился от него, проделал в почве длинный оплавленный ров.
Тогда Шаламов вырастил из руки лезвие меча, взмахнул им, и меч превратился в свистящее прозрачно-огненное полотнище, снесшее в ста метрах от сражающихся вершины сосен и елей.
Дар не стал отбивать этот выпад – прыгнул вверх, пропуская полотнище-лезвие «меча» под собой, выбросил в сторону противника кулак. И это движение породило судорогу пространства, видимую как струя нагретого до высоких температур воздуха. Струя вонзилась в глыбистое черное тело Шаламова, сшибла с него шипы, рога и чешуи, заставила отступить.
Зато «паук» тут же рванулся вниз, превращаясь в прозрачное струение воздуха, метнул в центр поляны сгусток радужного огня. Сгусток накрыл Дара, сжег траву, расплавил землю… но княжич остался цел и невредим! Туго толкнул воздух от себя, и телохранителя Шаламова и одновременно эмиссара йихаллах отбросило в сторону энергетическим ударом.
Дар оглянулся. Глаза его сияли, в них плавились гнев и тревога.
– Отвлеките этого паукообразного монстра! Я должен сосредоточиться на Дане! Он не подпускает меня близко!
Бесформенно-текучая глыба Шаламова обрела очертания когтисто-крылатого зверя, метнула в противника с десяток шипящих ослепительно синих молний.
Дар увернулся, ответил своим силовым тараном, прерывая атаку противника.
Паук-телохранитель Шаламова пришел в себя, спикировал на поляну, выцеливая Дара. Но добиться результата ему помешали огненные трассы, протянувшиеся со стороны леса: «секунданты» княжича дружно открыли стрельбу из всего имевшегося у них в наличии оружия.
Выстрелы из «универсалов» не оказали никакого воздействия на чудовищное творение неизвестных конструкторов, зато разряд глюка заставил его изменить траекторию движения и резко подскочить вверх. Какой бы мощью паук ни обладал, привидением он не был и явно «обиделся», получив неприятный энергетический ожог.
– Мы с вами! – раздался за спинами Хана и Ромашина голос князя. – Разрешите присоединиться?
– Сосредоточьте огонь на том летающем осьминоге! – кивнул на поляну Железовский. – Только не стойте на месте, маневрируйте.
Князь оглянулся на высыпавших вслед за ним из леса дружинников:
– Цель – осьминог! Огонь!
Засверкали молнии, лазерные лучи и клинки аннигиляторов.
Поляну накрыла сеть яростного пламени, не позволяя гигантскому пауку вмешаться в поединок двух магов. Тогда он обратил свое внимание на тех, кто ограничил ему свободу маневра.
Что за оружие он применил – осталось тайной.
Первый же удар – по нервам людей словно стегнули крапивой! – накрыл гигантскую сосну, за которой прятались двое дружинников общины. Сосна буквально взорвалась изнутри, по всей длине ствола! Во все стороны с жутким воем, фырчанием и дребезжанием полетела щепа, острые деревянные перья и осколки! Если бы не защитные костюмы, дружинники были бы изрешечены сосновыми «снарядами», но и без того им досталось крепко. Оба получили сильнейшую контузию и многочисленные ранения в голову. Один из них скончался почти мгновенно, второй потерял сознание и выбыл из боя.
Спрут прошелся по краю поляны, нанося невидимые, но эффектные удары своим «молотом», взрывая деревья, камни, людей – все, что попадалось на пути. Защиты от этих силовых выпадов не существовало. Любое материальное тело, попадая под разряд неведомого поля, начинало распадаться на атомы, и эта реакция протекала так быстро, что происходил мощный взрыв.
– Маневрируйте! – прокричал князь в микрофон рации. – Не останавливайтесь!
– Мы с ним не справимся! – скороговоркой произнес Джума Хан, обращаясь к Железовскому; он, как и все, стрелял и тут же менял позицию. – Надо отступать! Он перебьет нас одного за другим!
– Отходите! – скомандовал Аристарх.
– А ты?
– Я еще побегаю.
– Тогда и мы останемся!
Над лесом внезапно возникла сверкающая радуга, оконтурила какую-то туманно-бликующую фигуру. В головах землян прозвучал знакомый мыслеголос:
«Что тут происходит?»
– Майкл! – обрадовался Джума Хан. – Вовремя же ты, однако! Помоги отогнать этого многолапого урода! Иначе мы все погибнем! Видишь, что творится?
«Кто с кем сражается на поляне?»
– Дар Железвич и Шаламов.
«Они оперируют физикой! Этот Дар так развит?»
– Подключайся, потом обсудим его данные.
Висящая в воздухе фигура Лондона скачком выросла в размерах, оставаясь огненно-прозрачной, мерцающей, бесплотной. Бывший комиссар Службы безопасности тоже владел приемами магии и теперь демонстрировал свои возможности.
Спрут метнул в него разряд поля, взрывающего предметы изнутри.
Фигура Лондона покрылась сыпью искр, расплылась на доли секунды сверкающим облаком и тут же вернула прежние очертания. Майкл опустился на землю, сделал два шага, вырастая еще больше, до высоты сосен и елей, махнул огромной туманно-сверкающей рукой.
Раздался низкий плотный свист, перекрывший шум боя.
Гигантского паука смяла чудовищная сила, отшвырнула прочь, как воздушный шарик порывом ветра.
Проводив его взглядом, великан Лондон повернулся лицом к поляне, где сражались два равных по силе человека, два бывших друга, два мага, способные изменять законы физики.
Собственно, поляна уже не выглядела мирным зеленым уголком природы, располагающим к отдыху и философскому размышлению. Она превратилась в дымящийся, обугленный, исчерченный рвами и ямами кратер вулкана, в центре которого вспыхивали и гасли молнии, возникали и пропадали столбы дыма и огня, крутились прозрачно-туманные вихри, изредка превращаясь в знакомые фигуры людей или в диковинные существа.
– Останови их! – крикнул Железовский таким мощным басом, что его услышали все.
Лондон оглянулся на не торопившегося возвращаться к месту схватки паука, шагнул к центру поляны.
Дружинники и гости из двадцать четвертого века прекратили стрельбу, затаили дыхание.
Лондон вытянул вперед руки, с которых веером сорвались красивые ажурные световые вуали.
– Прекратите!
Это был даже не голос – акустический удар! Он потряс воздух, землю, лес, заставил людей схватиться за уши. Гулкое раскатистое эхо дважды прокаркало: …кратите!.. тите!.. – и наступила тишина.
Остановились и бойцы, выпадая из реальности боя.
Шаламов перестал закручивать вокруг себя спирали энергии, на несколько мгновений обрел почти человеческий облик – странная фигура, покрытая кристаллической сыпью, с пятью руками, с выпуклостями вместо ног, черная голова с шапкой белых волос, черные глаза, мечущие свирепое пламя.
Дар Железвич тоже замер – не менее странная зыбкая фигура, то и дело распадающаяся на два призрачных силуэта.
– Прекратите! – повторил великан Лондон тем же потрясающим голосом.
Шаламов оскалился, поднимая голову, собираясь то ли ответить на призыв, то ли устранить неожиданную помеху. И в этот миг один из почти невидимых силуэтов-двойников Дара стрелой метнулся к Шаламову, вонзился в его тело, пропал. А вслед за этим исчез и сам Даниил!
Короткая судорога потрясла пространство поляны, прошумел морозный ветер, из-за резкого похолодания в воздухе замелькали снежинки.
Чудовищный паук, приблизившийся к району боя с намерением помочь своему напарнику-господину, отреагировал на его исчезновение вполне разумно: остановился в раздумье, то уплотняясь до стеклянного блеска, то становясь почти невидимым, и прыгнул в небо, скрывшись за тучами.
Пятиметровое тело Дара скачком обрело прежние габариты, он упал на колени, внезапно ослабев, будто из него вынули сердце и душу.
Железовский бросился к нему, огромными прыжками пересек поляну, подхватил молодого княжича на руки.
– Держись, правнук! Все кончено!
Подбежали остальные. Лондон перестал подпирать макушкой облака, в два приема уменьшился в росте до своих обычных человеческих размеров, подошел к расступившейся группе друзей и дружинников князя. Оглядел бледное до синевы осунувшееся лицо парня с черными кругами под глазами.
– Не ожидал, что ты справишься. Чья идея?
– Клима, – проворчал Железовский, помогая Дару встать.
– В чем дело? – осведомился Джума Хан. – О чем вы? Что за секреты?
– Клим внедрил свою психоматрицу в подсознание Дара. Парень молодец, выдержал.
– Зачем это понадобилось?
– Иначе к Шаламову было не подступиться. Дар вызвал его на поединок, чтобы тот потерял бдительность, раскрылся и позволил Климу пробиться в его психику.
– Зачем?
– Он надеется каким-то образом вылечить его.
Джума оглянулся на Ромашина.
– Ты знал?
– Нет.
– Знал только я, – сказал Железовский.
– Я тоже, – добавил князь, поддерживая сына за локоть с другой стороны.
– И что теперь будет? Куда они исчезли? Где их искать?
Вопрос повис в воздухе. Никто не знал, как на него ответить, даже Майкл Лондон, видящий суть вещей.
