Книга: Черное время
Назад: ГЛАВА 15 Я ВАС НЕНАВИЖУ!
Дальше: ГЛАВА 17 СТРАННЫЙ АТТРАКТОР

ГЛАВА 16
ГОРЕМЕ

Несмотря на потерю почти всех своих баз, Сопротивление не сдалось. Баренц сумел собрать все службы организации в единый оперативный кулак, перевел подразделения на режим «инкогнито» и убедил многих интрасенсов объединиться ради их же спасения.
Но и Орден не дремал, подключив к поиску и выявлению «смутьянов» не только Службу, но и частные конторы, в том числе отряды либеро – охотников за непопулярными политиками и личностями. Фотографии целей – руководителей Сопротивления – имели теперь не только агенты Службы, но и полицейские всех уровней, и служащие Интерпола, и вожаки либеро, поэтому появляться в общественных местах самому Баренцу и его команде стало опасно. Но, сидя в бункере управления, коим стал кабинет Ромашина в УАСС, невозможно было решить все вопросы, так же как невозможно было совсем обойтись без встреч с нужными людьми в разных уголках Земли и Солнечной системы. Приходилось рисковать, изменять внешность и «выходить в свет».
Но и применение современных методов маскировки типа «кот» и «динго» не гарантировало полной безопасности лидерам Сопротивления, потому что либеро тоже применяли не менее изощренные системы обнаружения и психолокации, способные идентифицировать личность любого человека или интрасенса в считаные минуты. Началась «большая охота» на руководителей организации, положение которых осложнялось еще и предательством со стороны некоторых сотрудников Сопротивления, в том числе интрасенсов, допущенных к некоторым его секретам.
Утром девятнадцатого сентября двое либеро подстерегли Джуму Хана, когда он забежал к себе домой в Исфахане, собираясь забрать кое-что из личных вещей. Спас его домовой, сообщивший о двух подозрительных звонках, обратные адреса которых ему не удалось определить. Джума насторожился, включил систему внешнего обзора дома и вскоре обнаружил два куттера, не подающих признаков жизни, в отличие от другой летающей техники. Аппараты занимали очень удобные позиции для атаки на жителей дома, выходящих из квартир на эспланаду сорок второго горизонта, к лифтам, и на тех, кто собирался воспользоваться воздушным транспортом. Джума с «новым» лицом был неузнаваем издали, но он открыл дверь своей квартиры, за которой велось наблюдение, и теперь попал в поле зрения охотников или агентов Службы. Ловушка могла захлопнуться в любой момент, а начинать бой в жилом блоке, где проживали сотни людей, было недопустимо.
Понимая, что вляпался в историю, Джума вызвал службу охраны Сопротивления и стал ждать гостей, считая минуты и настраиваясь на самое неблагоприятное развитие событий.
Но ему повезло. Либеро не рискнули врываться в квартиру объекта, подлежащего ликвидации, они надеялись снять его тихо, издали, из снайперских винтовок, и тоже терпеливо ждали, когда объект появится в перекрестиях прицелов. А вместо объекта появились парни на флайтах, имеющие оружие посерьезней.
Один из либеро сдался, второй попытался сбежать, и его куттер был сбит в воздухе, за пределами жилой зоны. Примчавшийся к этому месту патруль Службы общественной безопасности вынужден был довольствоваться лишь допросом свидетелей, которые дружно заявляли одно и то же: в городе произошла очередная разборка между бандами беривсеев и «эскадронов жизни».
Хан прибыл на встречу с другими руководителями Сопротивления злой и возбужденный. Самокритично оценив свои действия как «неосторожные», он заявил, что натиск Ордена на организацию усиливается и надо срочно предпринимать какие-то ответные жесткие меры.
Прибывшие к Баренцу раньше Железовский и Ромашин обменялись понимающими взглядами. Игнат только что признался почти в такой же «неосторожности», в результате которой чудом избежал гибели: на него тоже напали, только не либеро, а оперативная обойма Службы, и, если бы не своевременное вмешательство опытных телохранителей, Ромашин был бы уже мертв.
Джума красноречиво воздел руки над головой:
– Надеюсь, мы ответим на вызов? Или будем ждать, пока нас всех не переловят?
– Сначала надо спасти наших пленников, – сказал Баренц без выражения. – Только после этого можно планировать адекватные меры.
– Но Служба совсем обнаглела! Нас отстреливают открыто, без предъявления обвинений, как бешеных собак!
– Успокойся, они за это заплатят.
– Я не хочу ждать, хочу действовать! Надо немедленно заняться куратором либеро в Службе, этим поганцем Закаевым! Дайте мне обойму шустрых ребят, я лично его замочу!
– Закаева лично охраняет комиссар Европы Бальбесса Редгрейф.
– Да хоть сам дьявол!
– Им уже занимаются наши люди.
– Кто?
– Муртаза и Карауленко.
– Согласен, тогда поручите мне операцию по захвату комиссара Службы России. Он гнусный предатель!
– Артюхов интрасенс…
– Поэтому я и предлагаю убрать его! Уж слишком рьяно он исполняет свои обязанности в части преследования себе подобных.
– С ним тоже работают наши люди. – Баренц поморщился. – А тебе мы хотели поручить организацию новой базы. Соломон предложил использовать старую заброшенную исследовательскую станцию на Альгейбе.
– Где это?
– Гамма Льва, двойная звезда, один компонент оранжевый, другой золотистый, вращаются вокруг общего центра тяжести с периодом в шестьсот девятнадцать лет. Имеют несколько поясов обломочно-астероидного материала и две планеты.
– Работа интересная, не спорю, но мое место здесь, на Земле. Пока не отплачу мерзавцам их же монетой – не успокоюсь!
– Бескомпромиссный ты наш, – проворчал Ромашин.
– У тебя есть конкретные предложения? – окрысился Джума.
– У меня есть, – пробасил молчавший до сих пор Железовский.
– Выкладывай.
– Предлагаю выйти на Службу – конкретно на тех, кто участвовал в захвате Ван-Бисбрука, и предложить сделку: обменять пленниц на меня. Я сдамся.
– Ты с ума сошел!
Баренц и Ромашин переглянулись, одновременно перевели взгляды на Железовского, сидевшего с прежним невозмутимым видом.
– Тебе сразу дадут «вышку»! – продолжал Джума. – Ничего мы не выиграем!
– Пожалуй, я пойду с тобой, – сказал Ромашин. – Скрыть ликвидацию сразу двух руководителей оппозиции труднее, особенно если мы привлечем журналистов.
– Этого мало, – хмыкнул Баренц. – Ты ведь не просто так предложил эту идею?
– Непременное условие сдачи – свидание с женой! – сказал Железовский. – Или с женами, если мы пойдем вдвоем. Пусть нас отведут к ним.
– Понял! – воскликнул Джума. – Пока вы будете сдаваться, наши парни из контрразведки с соответствующей аппаратурой проследят за всеми действующими лицами и установят местонахождение изолятора, где содержатся пленники! Я правильно понял?
– Правильно, – ухмыльнулся Железовский. – Только следить за нами будет не контрразведка, а Майкл.
– Лондон?!
– Его возможности сделают ненужной суету и спецаппаратуру.
– Ты с ним говорил?
– Он согласен.
Баренц покачал головой. У него были сомнения в оптимальности выбранной стратегии, но лучшего варианта не видел и он сам.
– Как это сделать лучше всего?
– Через Леона Торопова, – предложил Ромашин.
– Его нет на Земле, – буркнул Железовский. – Скорее всего он отправился во времена моего праправнука. Искать его – тратить даром время.
– Пусть наши парни поищут связи Леона в Службе. Да и его папаша должен знать, с кем он общается.
– Я сам поговорю с ним, – кивнул Железовский. – В отличие от сына Милослав не интрасенс и скрыть свои мысли не сможет. Ну, а если и он не знает, тогда придется снова подключать Майкла.
– Почему нельзя подключить его к этому делу сразу?
– Не хотелось бы выглядеть перед ним совсем беспомощными.
– По-моему, спасение близких важнее любых эмоциональных оценок наших возможностей.
– Давайте обойдемся без дискуссий, – сухо сказал Баренц. – Джума прав, в нашем положении надо использовать все доступные нам средства и связи. Аристарх пусть допросит старшего Торопова и свяжется с Лондоном. Джума, твоя задача – оперативное обеспечение акции. Плюс организация базы на Альгейбе. Пусть наши интрасенсы попытаются нейтрализовать коллег, работающих на Службу. Этим мы облегчим задачу Майклу. Я выйду на председателя ВКС и попрошу официального расследования деятельности сектора Службы, связанного с либеро. Охота за людьми пока еще противозаконна, и если подключить средства массовой ионформации, будет скандал. Орден не захочет скандала… пока не изменит Конституцию, и мы получим передышку, пусть и небольшую.
– Не верю, – мрачно сказал Джума. – Это все полумеры. Ордену надо ответить тем же – мочить его вожаков везде, где только можно! А для этого нам нужен Мальгин. Куда он опять подевался?
Никто Джуме не ответил. Точно такой же вопрос вертелся в головах и остальных присутствующих.
– За работу! – бросил верховный комиссар Сопротивления, вставая.
* * *
Один из самых удивительных памятников природы Земли – Гореме расположен в Турции, к востоку от города Невшехир. Он представляет собой скопление живописных скальных клыков, конусов, пирамид, столбов и башен белого или розоватого цвета. В некоторых из них еще в Средние века монахи вырубали храмы и кельи, в других люди создавали жилые и хозяйственные помещения, целые многоэтажные подземные города. Неудивительно поэтому, что Гореме стал центром паломничества и музеем под открытым небом, который посещали десятки тысяч людей. Однако никто из паломников и туристов не знал, что в одном из подземных городов северо-восточной окраины Гореме Служба общественной безопасности Турции устроила каземат для временного содержания «врагов народа».
Этот каземат был накрыт куполом полевой защиты, и определить его местонахождение, не зная кода секретной линии метро, было не под силу даже «триай-локатору» интрасенсов. В принципе, каземат турецкого СИЗО и создавался с таким расчетом, чтобы он был недоступен – в полном смысле этого слова – организации интрасенсов. Потому что содержались в нем именно «заговорщики»-интрасенсы, по официальной версии готовившие «криминальный переворот с целью захвата власти». Сюда же переправили и пленников с базы на Ван-Бисбруке. Интрасенсов среди них было немного, но это не имело значения: все они являлись родственниками «врагов народа» и подлежали психологической проверке.
Забава Боянова с малышом и Купава Мальгина были помещены в одну камеру-келью размером четыре на четыре метра. Здесь же, в углу помещения, находился туалет-утилизатор – крохотная кабинка с матово-белыми стенками. В другом углу располагались умывальник без зеркала и душевая кабинка. Остальное пространство занимали две кровати допотопного вида, с пружинными матрацами и бельем в желто-синюю полоску. Ни кресел, ни стульев, ни видео, ни компьютера – голые пористые известняковые стены, бугристый потолок, голый каменный пол, вытертый до блеска подошвами тех, кто обитал в камере до пленниц.
Забава, потрясенная всем случившимся, тем не менее пришла в себя первой, попыталась позвать мужа, не смогла и принялась ухаживать за подругой, на которую ситуация подействовала в гораздо большей степени. В конце концов усилия Забавы увенчались успехом, Купава успокоилась и больше не помышляла об истерике. Хотя настроение у нее так и не поднялось. Мысли о судьбе еще не родившегося ребенка были печальными, а отсутствие известий от мужа только усугубляло состояние обреченности.
Двое суток пленницы провели в ожидании перемен. А на третий день в камере появился угрюмо-озабоченный Даниил Шаламов.
– Вот и я. Не ждали?
Купава растерянно посмотрела на сокамерницу, снова перевела взгляд на гостя.
– Ты?! Здесь?!
– А ты кого ждала? Клима? Он не придет.
– Почему? – пролепетала женщина.
Шаламов хохотнул.
– Потому что я этого не хочу. В моих планах его появление не предусмотрено. – Он посерьезнел. – Собственно, разговор не о нем. Я пришел за тобой. Выбор у тебя невелик: или ты уходишь со мной, или…
Купава выпрямилась, сжала кулачки.
– Я уже сделала выбор! Я жду ребенка! Его ребенка! Уходи!
Шаламов склонил голову набок, задумчиво прошелся по камере, косо глянул на захныкавшего младенца.
– В принципе, я могу освободить тебя от него…
– Уходи! – проговорила Забава низким голосом, загородив сына; в глазах ее зажглась угроза. – Ты пугаешь Радомира. И ты ей не нужен… такой.
– Какой?
– Самовлюбленный павлин, не считающийся с чужим мнением!
На дне глаз Шаламова поднялась муть. Он в упор посмотрел на Боянову. Взгляды их скрестились, высекли искру невидимого разряда. Но воля и решимость Забавы были слабее. Она побледнела, борясь с внезапным головокружением, прошептала, не опуская глаз:
– Тебе доставляет удовольствие… издеваться над женщинами… будь на моем месте Аристарх…
– И что случилось бы? – глумливо скривил губы Шаламов.
– Он бы тебе ответил… по-мужски!
– Что ж, это можно устроить. Посмотрим, как твой Геракл ответит мне… по-мужски. – Шаламов повернул голову к двери. – Введите!
Дверь открылась, и в камеру вошел… Аристарх Железовский, невозмутимый и спокойный, как всегда.
– Ты?! – подалась вперед Забава, перевела взгляд на двух «киборгов» охраны за спиной мужа. – Они тебя… взяли?!
– Я сам сдался, – ответил Железовский, передав в одном мгновенном мыслепакете все необходимые сведения и указания. – Для обмена. Вас отпустят. Как малыш?
– Нормально. – Забава взяла Радомира на руки, успокаивая, но тот уже сам перестал хныкать и глядел на отца огромными глазами, протягивая к нему ручонку. – Некоторые пытаются тут нас напугать.
Железовский дотронулся до ручки сына, повернулся к Шаламову, на лице которого боролись нетерпение и сомнение.

 

– Еще раз посмеешь угрожать моей жене – убью! Чего бы мне это ни стоило! Я не требую объяснений, почему ты здесь, что делаешь и ради чего устраиваешь спектакли, пугая женщин. Но у нас был уговор: я сдаюсь – Служба отпускает пленников. Уговор остается в силе?
– Это вопрос не ко мне, – растянул губы в узкую полоску Шаламов. – Ты вел переговоры со Службой, к ней и обращайся. Хотя насколько я знаю директора, освобождать он никого не собирается. А насчет «убью» – не переоцениваешь ли ты свои силы, Геракл?
– Я редко обещаю, но если обещаю – всегда выполняю обещанное! Итак, переговоры были блефом?
– Догадайся с трех раз.
– Я так и думал. – Железовский кинул взгляд на Купаву, сидевшую на кровати с окаменевшим лицом. – Но ведь для тебя еще что-то значат слова: совесть, честь, справедливость, достоинство? Помоги нам. Выведи отсюда женщин, а я останусь.
– Боюсь, я тебя разочарую. Женщины сами выбрали свою судьбу. Все они тоже останутся здесь и разделят твою участь. Вот если Купава согласится…
– Нет! – глухо ответила жена Мальгина.
– Вот и ответ. – Шаламов развел руками. – Прощайте, господа. До встречи, Геракл. Ешь больше, набирайся сил, они тебе понадобятся, хотя вряд ли спасут. Мышцы в наше время ничего не значат, а голова у тебя варит плохо.
– Ты прав, – согласился Аристарх. – Именно поэтому я тебе и отвечу по-своему.
Никто ничего не успел ни увидеть, ни понять.
Раздался звук пощечины. Голова Шаламова дернулась. Он отшатнулся, ошеломленный, схватился за щеку.
– Ты посмел… меня… ударить?! – Глаза бывшего спасателя налились черным бешенством, лицо исказилось, в груди родился клокочущий рык. – Я же из тебя!..
Фигура Шаламова скачком выросла в размерах, удлинившаяся рука, странно зыбкая, вздрагивающая, текучая, как жидкий металл, с гулом ударила в грудь Аристарха.
Вскрикнули женщины. Радомир снова заплакал.
Но человек-гора устоял, упрямо наклонив голову, налитый грозной силой.
– Хочешь ответить – давай выйдем, герой, иначе пострадают невинные люди.
– Я тебя… в пыль!..
Все пространство камеры передернула судорога, заставляя находившихся в ней пленниц схватиться за уши от боли.
– Прекратите! – раздался чей-то повелительный голос.
«Киборги» отступили, пропуская вперед офицера Службы с типично турецким лицом: смуглая кожа, большой нос, раскосые глаза, щеточка усов.
– Вам сообщение, – продолжал офицер, протягивая Шаламову горошину компакта, словно не замечая его нового облика.
Шаламов перестал «шевелить» пространство, уменьшился в росте, взял горошину.
– Что это?
– Это вызов, насколько я понял. Мы получили по всем каналам сообщение некоего Дара Железвича, бросившего вам вызов. Он ждет вас в пятьдесят шестом, – что это означает, мы не знаем, – и готов сразиться с вами с оружием или без в любое время.
Шаламов раздавил пальцами компакт, ноздри его побелели.
– Щенок! Выжил, значит! Что ж, пора с ним кончать! Этого – в отдельную камеру! – Кивок на Железовского. – Не давать ни пить, ни есть, ни спать, пока я не вернусь!
– Как прикажет начальство.
– Здесь я приказываю! – Голос Шаламова мячиком отскочил от стен, порождая скрипучее эхо. – Выполняйте!
– Слушаюсь! – козырнул офицер.
Шаламов оглянулся на Купаву, взгляд его на мгновение изменился, стал виноватым. Но лишь на мгновение. Он круто развернулся, задел Железовского плечом и вышел. Сделал два шага по коридору, оделся в сеточку молний, растворился в воздухе.
Некоторое время все не двигались, молча глядя друг на друга, потом офицер стражи снял шестигранную фуражку и сказал голосом Майкла Лондона:
– Так как насчет отдельной камеры, камрад Железовский?
– Кто это?! – округлила глаза Забава.
– Рекомендую, – усмехнулся Аристарх. – Миша Лондон, мой друг, Живущий-за-Пределами. Ты его должна помнить.
– Он… не такой…
– А какой? – засмеялся офицер, вдруг меняя облик и превращаясь в Лондона. – Может быть, такой?
– Господи! Майкл! – Забава обняла бывшего коллегу сестры одной рукой. – Я даже не мечтала тебя увидеть! Как же Шаламов тебя не разглядел?

 

– Он был в раздрае после пощечины Аристарха, вот и не учуял. Здравствуй, Пава. – Лондон подошел к поднявшейся с недоумением на лице Купаве. – Ты меня не помнишь?
– Помню… вы… ты приходил к нам, беседовал с Климом… потом ушел с работы и… по-моему, ты живешь в Америке…
– В Америке живет его натуральный двойник, – прогудел Железовский. – Это «полный» Майкл Лондон. Но давайте выбираться отсюда, дамы и гусары, пока не опомнилась настоящая стража каземата. Даниил может вернуться, и наш план провалится. Где Ромашин?
– Идите за мной, – сказал один из «киборгов», направляясь в глубь коридора.
– Это твои люди? – осведомился Железовский, подталкивая женщин к выходу.
– Естественно, нет, – ответил Лондон, снова превращаясь в турецкого офицера. – Это охранники, но их сознание подчиняется мне.
«Киборг» открыл дверь камеры, отступил в сторону.
– Здесь.
Железовский заглянул в камеру, буркнул оглянувшемуся на звук открываемой двери Ромашину:
– Выходи.
Тот молча повиновался, не выказывая особого удивления. В коридоре оглядел женщин, поздоровался, кивнул на сторожей:
– Нас переводят?
– В самую точку, – ответил «турецкий офицер». – Если ты, конечно, не возражаешь.
Брови Ромашина прыгнули вверх.
– Майкл?!
– Он самый.
– Как ты нас нашел?
– По запаху.
– Потом поговорим, – сказал Железовский. – Где остальные пленники?
– Распределены по другим камерам, – отрывисто сообщил «киборг».
– Веди.
Охранник, деревянно переставляя ноги, пошел вперед.
– У вас есть план? – осведомился Ромашин.
– План очень прост, – ответил «турецкий офицер». – Выводим всех наших из камер, и я отправляю вас на одну из баз Сопротивления.
– Хороший план, – кивнул Ромашин. – Одна закавыка: у нас не осталось резервных баз, способных разместить всех перемещенных. Да и не уверен я, что Служба не устроит там засаду, выявив наши секретные схроны.
– Тогда я отправлю вас в будущее или в прошлое, если захотите.
– В будущее, – оживилась вздрагивающая от волнения Купава. – В пятьдесят шестой век. Там живет мой зять.
– Это опасно, – возразил Ромашин. – Во времена Дара Железвича Землю контролирует мантоптерский флот. Да и Шаламов нередко появляется там.
– Время выбрано неплохо, – сказал Железовский. – А лететь на Землю не обязательно. Можно найти одну из функционирующих станций в космосе, где нас никто не станет искать. Зато мы сможем контролировать ситуацию в Системе.
– Шив Кумар? – с сомнением сказал Ромашин. – Помните, Клим говорил о действующей станции на этом коричневом карлике?
– «Джей-Джей Шепли», – кивнул Железовский.
– Никаких проблем, – пожал плечами «турецкий офицер». – Я переправлю вас туда. Выводите людей. В нашем распоряжении минут десять до смены караула.
«Киборги» начали одну за другой открывать камеры, выпускать пленников. Среди них были и те, кто просидел в камерах не один день, месяц и год. Им объясняли, что происходит, некоторые соглашались лететь куда угодно, лишь бы подальше отсюда, но большинство заключенных, как ни странно, не решалось отправляться в неизвестность, за тридевять земель, и осталось ждать своей участи в камерах, надеясь на скорое освобождение законным порядком.
Нашлась и жена Ромашина Дениз, которая никак не ожидала увидеть среди заключенных своего мужа. Они обнялись. Игнат коротко объяснил ей причину своего появления, и супружеская пара присоединилась к остальным беглецам.
Всего их набралось тридцать шесть человек, мужчин и женщин, стариков и детей.
– Сможешь переправить всех сразу? – понизил голос Железовский. – Или придется по одному? К сожалению, свой трансфер я оставил Баренцу.
– Вот он, держи. – «Турецкий офицер» протянул Аристарху мерцающую зеленоватую туманную сферу. – Баренцу он ни к чему.
– Спасибо.
– Не за что. Трансфер тебе пригодится в самое ближайшее время. Господа, все готовы к путешествию?
Толпа освобожденных людей в коридоре каземата притихла. Затем раздался гул голосов – и снова тишина.
– Сдвиньтесь тесней, возьмитесь за руки.
Произошло общее движение, люди прижались друг к другу, украдкой переглядываясь. Бывшие заключенные еще не до конца поверили, что впереди их ждет свобода.
Железовский поцеловал жену в щеку, погладил сына по головке, отступил.
– Я доберусь своим ходом.
– Поехали! – сказал «турецкий офицер».
Сдвинувшаяся тесней толпа пленников покрылась сеточкой золотых молний и растаяла. Вслед раздался отчетливый треск «обратной ударной волны»: вместе с людьми исчез изрядный объем воздуха, оставив «яму» чистого вакуума.
Стражники-«киборги» попятились, ворочая головами в сложных зеркальных шлемах. Воля Лондона перестала контролировать их сознание, и они начали приходить в себя.
– Пока, ребята, – помахал им рукой Железовский, включая транслятор орилоунского метро.
Через мгновение коридор опустел. Только после этого охранники каземата сообразили, что произошло, и подняли тревогу. Но догнать беглецов было уже невозможно.
Назад: ГЛАВА 15 Я ВАС НЕНАВИЖУ!
Дальше: ГЛАВА 17 СТРАННЫЙ АТТРАКТОР