Несусветная реальность
Ждали реакции австранглийского спецназа.
Даныбай уверял, что его «братья» выбили программы Охотников из всех четверых оперативников SASR, однако на всякий случай все подготовились к отступлению, не представляя, как это можно сделать, находясь на борту плавучего отеля.
Прошло два часа после схватки Саблиных с «диверсантами из Бездн», вселившимися в психику молодых парней и девушек, на горизонте никто подозрительный не появлялся, и команда Даныбая слегка расслабилась.
— Будем держать оборону, — сказал он, собрав своих сослуживцев в каюте Прохора. — И разрабатывать план возвращения. Мои «братишки во числе» будут приходить ко мне по очереди, но физически помочь они нам не в состоянии. Самим надо думать, как разруливать эту дурацкую ситуацию.
— Давайте высадимся на берег и рванём в аэропорт, — предложил Прохор, вопреки ожиданиям Даныбая не проявивший никакого страха. Наоборот, неопределённость и угрозы его только раззадоривали, и Павлина, не знавшая мужа с этой стороны, наблюдала за ним заинтересованно и недоверчиво.
Впрочем, она тоже не особенно переживала, полностью переложив заботы по обеспечению безопасности на плечи мужчин.
— На берег высаживаться нельзя, — возразил снайпер. — А тем более ехать в аэропорт. Нас тут же перехватят. Эту четвёрку послали целенаправленно, но ведь кто-то дал им команду пробраться в отель и вербануть Прохора? Убедившись, что они не справились с заданием, Мбали обложат со всех сторон.
— Сколько у нас времени? — спросил Миранда, развалившийся в кресле с глюйсом в руке.
— В каком смысле?
— Когда они нападут снова?
— Трудно сказать. Эти парни уже не нападут, ими никто не командует. Судя по тишине, на борту отеля нет больше запрограммированных боевиков, готовых совершить нападение. Это означает, что сасровцы доложат своему командованию о провале…
— Если они помнят, что получили задание атаковать Прохора, — перебил Даныбая Тихий.
— Согласен, могут и не помнить. Тем не менее они всё равно доложат командованию о положении дел, и оно отправит сюда ещё одну группу. Не думаю, что отправлять её будут аж из Австранглии, это как минимум часов шесть полёта. Скорее всего подразделение SASR располагается где-то на самом Мбали или на каком-то из соседних островов. Но и в этом случае, пока оно раскачается, пока наши подопечные высадятся, пока будет подготовлена команда, пройдёт время.
— Сколько?
— Часов двенадцать… максимум сутки. Хотя ожидать повторного налёта надо постоянно.
— Сутки. — Миранда погрузился в размышления.
Даныбай посмотрел на Прохора, игравшего с «мышкой» ноута.
— Есть светлые идеи?
— О чём ты разговаривал с… «родственниками»? Мысленно?
— Мы особенно и не разговаривали.
— Не спрашивал их о числомирах?
— Самую малость. Они сами заговорили о Первомире, то есть о мире, порождённом единицей — монадой. Ещё чуть-чуть вспомнили о путешествиях в экзотические миры… когда тебя искали.
— Расскажи о Первомире.
Даныбай положил в рот дольку балайма.
— Я и не вспомню досконально. Одиннадцатый «братец» называл Первомир миром Прави, которая якобы задаёт всей Вселенной божественные законы. — Даныбай пожевал дольку, проглотил. — Вся эта числовая хрень… пардон… все миры после единицы — Явь, мир Нуля — Навь… это всё, что я помню.
— Солёный перец! — выдохнул Прохор с завистью. — Сколько ещё предстоит узнать! У меня бездна вопросов!
— Появится «братец», я тебя с ним соединю.
— О чём вы ещё говорили?
— Я же сказал — только о реальных делах, на теорию не отвлекались. — Даныбай взялся за вторую дольку балайма, с виду напоминающего мохнатую жёлтую гусеницу толщиной с детскую руку. — Они упоминали о формотрансе. Или это я их спрашивал?.. Не важно. Короче, знаешь, в кого превращается человек в конце своего формоспектра?
— Не беси!
— В юкку.
Миранда едва не выронил бутылку с глюйсом.
— В кого?!
— По их словам, это общий предок людей и крыс.
— Разве у нас с крысами общий предок?
— Я так понял.
— Ни фига себе!
— И как он выглядит? — скептически хмыкнул Прохор.
— Не знаю, не видел, но могу представить. Кончайте отвлекаться, возвращаемся в тему. В последний раз спрашиваю: у кого есть идеи?
— Была бы у нас подлодка… — интеллигентно проговорил Тихий.
Наступила пауза.
— Зачем тебе лодка? — поинтересовался Миранда. — Если ты имеешь в виду местную, на которой мы катались, то на ней далеко не уплывёшь.
— Я имею в виду баллистер. На крайняк — дизельный ПРМ.
Взгляды присутствующих скрестились на Даныбае.
— Что такое баллистер? — осведомился Прохор.
— Подводный атомоход с баллистическими ракетами.
— А этот… дизельный ПРМ?
— Бесшумный разведмодуль, дизельная подводная лодка, практически неуловимая современными системами радиолокационного обнаружения и гидроакустическими локаторами.
— Тогда уж лучше СЗАК, — фыркнул Миранда.
— Что такое СЗАК?
— Сверхзвуковой авиакомплекс, у нас уже работают над самолётами шестого поколения.
— Самолёт можно сбить, — сказал Тихий.
— А лодку торпедировать.
— Предложи свой вариант.
— Да, будь у нас подлодка типа ПРМ… — сожалеюще качнул головой Даныбай. — Её и заметить-то практически невозможно, не то что торпедировать.
Миранда снова погрузился в размышления.
Пол каюты под ногами сидящих повело: отель набирал скорость, огибая остров. Минут через двадцать он должен был пристать к берегу в одном из портов Мбали.
— Тихий, посмотри, что там.
Оперативник исчез за дверью.
— Я понял так, что проблему решить мы не сможем, — сказал Даныбай разочарованно. — Значит, будем ждать, что предложат мои «родственнички».
— Я, пожалуй, позвоню, — очнулся Миранда.
— Кому?
— Папику.
— Кому?!
— Отцу, естессно. Или у тебя на него зуб?
— Да нет, никаких зубов, — пробормотал Даныбай; отец Миранды недавно стал замом министра обороны, предложил сыну перейти к нему в подчинение, но Миранда отказался. — Что ты ему скажешь?
— Что мне грозит опасность… нам грозит опасность. Что на нас наехал спецназ SASR. Если мой предок возбудится, он и по Австралии шарахнет баллистическими, не побоится.
— А подлодку он может послать?
— Про лодку не знаю, сначала поговорю, объясню ситуацию. — Миранда встал и вышел вслед за приятелем, оставив на полу пустую бутылку из-под тоника.
— Что скажете, господа отдыхающие? — глянул Даныбай на присмиревших друзей.
— Ничего, — буркнул Прохор. — Не люблю сидеть без дела.
— Ты и не сиди, в игрушку поиграй какую-нибудь.
— Пора заказывать ужин, — напомнила Павлина; последние два дня они с Прохором в ресторан отеля не спускались, еду им приносили в номер. — Проша, я рыбу закажу, как в прошлый раз?
— Мне всё равно, — равнодушно ответил математик.
Павлина взялась за гостиничный телефон.
Пришёл Тихий.
— Никого не видно, всё спокойно. Подходим к порту под названием Мумбаса.
— Понаблюдай за причаливанием, вдруг на борт высадится ещё одна группа сасровцев. Сейчас подойдёт Мир, и мы все передислоцируемся в ваш номер.
Тихий кивнул, вышел.
— А я уже ужин заказала, — огорчилась Павлина.
— Поужинаем и двинемся.
Вошёл задумчивый Миранда с новой бутылкой глюйса в руке, оглядел обращённые к нему лица.
— Кажется, нам удастся слинять отсюда по-тихому.
— Дозвонился?
— Связь у них работает нормально. Папик сказал, что недалеко от островного архипелага Сианезии курсирует наша ПРМ-подлодка «Туман», контролирует пиратский наркотрафик. Она может подойти к Мбали за восемь часов и взять нас на борт. Продержимся?
— Если засранцы… пардон… сасровцы не пойдут на штурм — продержимся, — сказал Тихий.
— Надо сообщить твоим «братьям», — сказал Миранда.
Даныбай поморщился.
— Они сами приходят, когда захотят, я по другим измерениям не ходок. Допустим, лодка подойдёт к острову. Как мы попадём к ней на борт?
— Скутера, — предложил Прохор.
— Катер, — добавил Миранда.
— Местная подлодка, — сказал Тихий. — У неё масса преимуществ, никто не увидит, куда мы направляемся.
— Мы туда все не влезем, — покачал головой Даныбай. — Хотя идея хорошая.
— Влезем, — возразил Тихий. — Четверо разместятся в пассажирской кабине, пятый — в капитанской рубке.
— Ты предлагаешь вытурить из рубки команду? — осклабился Миранда.
— Зачем вытуривать? «Родственники» Дана вселятся в капитана, и он сделает всё без всяких угроз и объяснений экипажу.
— Ну, голова! — восхитился Миранда.
— А что, я не прав?
— Молодец, сержант! — похвалил приятеля Даныбай, начиная строить дальнейшие планы; до исполнения задуманного было ещё далеко, но впереди неожиданно загорелась заря надежды. — Возьми с полки пирожок.
— Чего? — удивился Женя Лёв. — Какой пирожок?
— Так моя бабушка говорила, когда одобряла мои поступки. Что ж, стратегическая линия ясна, дай бог здоровья твоему папику, давайте обсудим тактику действий.
В дверь постучали.
В каюте установилась тишина.
Даныбай поднял вверх палец, приоткрыл дверь.
— Ужин заказывали? — ослепительно улыбнулась смуглая девушка в сине-белом шорт-комбинезончике обслуживающего отель персонала.
— Киитос, — сказал Даныбай по-фински, помогая девушке вкатить в номер тележку с едой.
Постояв в порту Мумбасы час, «Солюс» отдал швартовы и направился в море.
Новых отдыхающих на его борту не прибавилось, и хотя четвёрка бойцов SASR с него не сошла, у «финских граждан» настроение слегка поднялось.
Даныбай ожидал новый десант, готовясь к худшему, а поскольку реакция неведомых Владык запаздывала, можно было перевести дух. Злило только, что «родственники», обещавшие наведываться чуть ли не каждый час, за полдня так ни разу и не появились. Очевидно, им и своих проблем хватало, что никому не добавляло радости.
В семь часов вечера, сразу после ужина, Прохора и Павлину перевели в номер эконом-класса, где остановились «представители секс-меньшинств» Миранда и Женя Лёв. Постарались сделать это скрытно, чтобы супружескую пару никто не заметил.
— В разведку, — направил своих приятелей Даныбай, взяв на себя обязанности командира спасательного отряда. — Я прикрою подходы к нашему модулю, а вы понаблюдайте за сасровцами, но без фанатизма. Полезно бы выяснить, они теперь хорошие мальчики и девочки или ещё плохие?
— Без контакта это не определишь, — засомневался Тихий.
Миранда хихикнул.
— Даже в самом плохом человеке можно найти что-нибудь хорошее, если его обыскать.
— Чего развеселился? — не отреагировал на шутку Даныбай.
— А что здесь такого? — беспечно пожал плечами оперативник. — Пошутить нельзя? Другие вон чего, и то ничего, а я чего? Если эти заср… — Миранда посмотрел на Павлину, поправился: — Сасровцы до сих пор не проявили к нам интереса, значит, они вне темы. Останься среди них хотя бы один засланец… он уже поднял бы тревогу, и в отель выбросился бы десант посерьёзней.
— Ну, голова! — съехидничал Женя Лёв.
— Оба хороши, — усмехнулся Даныбай. — Всё, работаем.
Оперативники БОН исчезли.
— Я, пожалуй, тоже пройдусь, — направился вслед за ними снайпер. — Посмотрю на обстановку. Сидите тихо, не шалите, прислушивайтесь к подозрительным звукам.
Щёлкнула, закрываясь, дверь.
Павлина бросилась в объятия мужа. В последние дни им не удавалось уединиться, и это обстоятельство становилось невыносимым…
Даныбай заявился почти через час. Сделал вид, что не замечает радостно-измученные и в то же время виновато-довольные лица мужа и жены.
— Что нового?
— А у тебя? — поспешно спросил Прохор.
— Плывём.
— Очень информативно. Я попробую тренироваться.
— Каким образом?
— Мне всё равно надо исследовать Бездны, вот я и махну туда, на пару тысяч… превалитетов.
— А если застрянешь, как в прошлый раз?
— Во-первых, не застряну, я уже понял хитрость числохождений, ничего сложного в них нету. Во-вторых, даже если я где-нибудь задержусь, твои «родственнички» вытащат меня оттуда.
— Они уже пробовали, и у них не получилось. К тому же ты забываешь, что тебя могут ждать засады.
— Вряд ли Владыки, или кто там у них этим занимается, успели всадить свои программы во всех Прохоров. А я хочу нырнуть поглубже, туда, где меня заведомо не ждут. Кто-то из Саблиных утверждал, что Владыкам нужны Прохоры из первой десятки миров, а я пойду в тысячные.
— Всё равно надо сначала дождаться моих «братьев».
— Да идите вы все! — разозлился Прохор; мама в таких случаях говорила об отце: вожжа под хвост попала, а он был копией отца, превосходя его в упрямстве. — Я теперь в туалет не могу сходить без вашего разрешения?
— Ладно, не кипятись, — уступил Даныбай. — Есть риск оправданный и есть риск безголовый, главное, чтоб крыша не съезжала. Мои «родственнички» могут объявиться в любую минуту, поэтому просьба не гулять по… гм, Безднам долго.
— Я всего лишь минут на пятнадцать, — остыл Прохор.
— Может, подождём? — робко спросила Павлина, кивнув на Даныбая; она имела в виде визит Саблиных.
— Пусть они меня ждут, — строптиво огрызнулся Прохор.
Павлина поймала взгляд Даныбая, ответила ему взглядом, полным сожаления и неловкости. Этот взгляд говорил: он совсем не изменился.
— Ничего, пусть порезвится на свободе, — улыбнулся Даныбай, не разделяя тревоги женщины. — Он прав, надо тренироваться. Только чур — не зарываться!
— Будешь меня учить, — пробурчал Прохор, устраиваясь в шезлонге.
Павлина села рядом, накрыла рукой его ладонь, но тут же убрала, испугавшись, что это помешает числопутешественнику сосредоточиться.
Медитировать он никогда не учился, поэтому прошло какое-то время, прежде чем удалось отстроиться от посторонних шумов, прилетавших в каюту извне, и от собственных переживаний. Голова стала ясной, прозрачной, парящей, мысли перестали мелькать в этом пространстве светящимися пунктирами.
Прохор вспомнил наставления Саблиных.
Базовый универсальный алгоритм передаётся фигурой куба…
Он представил, что сидит в кубе и сам превращается в куб.
…куб формирует сознание в поток знаковой семантики…
Прохор рассыпался словами русского языка: голова — шея — плечи — руки — торс, — пока не дошёл до пальцев ног.
…погружаемся в транс…
Глаза закрылись, комната и все, кто в ней находился, перестали восприниматься как объекты и субъекты, рассыпаясь на цифры и символы.
…соединяем цепочку цифр и фигур в структурную связь, переходим к четырёхмерному восприятию…
Голову омыла абсолютная безмерная тишина, органы тела перестали чувствоваться, сознание обрело странную плотность и подвижность, превратилось в сгусток мыслеволи.
…выходим за пределы тела и этого мира…
Мыслеволя рванулась пулей прочь, пронизывая материальную оболочку тела, каюту, планету вообще, вонзилась в необычного вида тоннель, ощущаемый одновременно океаном тьмы и бездной, пронизываемой мчащимися навстречу невидимыми, но ощущаемыми обручами не-света.
Вспышка! Голова сорок пятого Прохора. Дальше!
Вспышки пошли одна за другой, превратились в объёмную сетчатую фигуру движения — не-движения.
На сотой вспышке Прохор перестал считать проносящиеся мимо — и сквозь него — световые обручи, означающие выходы в психику «родственников». Ему хотелось достичь экзотических миров, порождённых удивительными цифросочетаниями, а они лежали, по утверждениям Саблиных, за семизначными числомирами.
Полёт в тоннеле, соединявшем психосоматические структуры-«души» Прохоров Смирновых, продолжался не очень долго — по ощущениям самого числопутешественника. Показалось, он достаточно удалился «от самого себя», чтобы без особых опасений выбраться из тоннеля числоперехода и выглянуть «наружу» — в мир, окружавший дальнего «родственника».
С мыслью: интересно, какой это превалитет? — Прохор осторожно «затормозил» и «высунул тонюсенький усик антенны» в сознание «родственника».
«Брат во числе» в этом мире существовал, поскольку его пси-сферу можно было «пощупать». Но человеком он скорее всего не был. Правда, в данный момент Прохору-путешественнику было не до определений и оценок состояния «родственника», думать и находить знакомые образы, комбинации фигур и ощущений он начал после возвращения домой.
Впечатление было, что он попал внутрь виртуального, рождённого компьютером кристалла, атомы которого, видимые как разные геометрические фигуры, соединялись растяжками и гофрированными трубами, создавая бесконечное, объёмное, геометрическое пространство огромной сложности.
Мало того, всё это пространство, освещённое невидимым источником (светился, казалось, сам воздух), пронизывали во всех направлениях летящие фигуры, которые на лету претерпевали множество изменений, превращаясь то в сложных насекомых, то в птиц, то в летучих мышей, то вообще в невообразимой сложности монстров.
Местный Прохор и сам мчался «в толпе» себе подобных летунов, искусно маневрируя и уворачиваясь от попадавшихся на пути балок и связывающих конструкцию невиданного масштаба в кристаллическую решётку.
Через несколько мгновений виртуозного маневрирования Прохор-хозяин свернул к одному из ядер в форме куба и врезался в него, не снижая скорости, испугав Прохора-гостя.
Однако его носитель не разбился. Подобные фокусы здесь были в порядке вещей. Весь этот мир жил по законам постоянной трансформации, изменения форм предметов, объектов и живых организмов, представляя собой невероятной сложности объёмный калейдоскоп, поэтому разобраться в его пластичной текучести человеку из «твёрдого и плотного» мира было не под силу.
Местный Прохор тем временем метнулся к одной из ребристых зеленоватых колонн, пересекающих кубическое ядро, к которому подстыковывались трубы и ванты, идущие к другим ядрам «кристаллической решётки», и воткнулся в неё тем же манером — на всей скорости, не тормозя.
Прохор-пассажир «отшатнулся», не сумев сдержать чувств; чтобы привыкнуть к такому движению, надо было время.
По-видимому, его реакция не ускользнула от внимания Прохора-носителя. Он резко остановился посреди трубы, которая оказалась кабиной местного лифта, ткнул пальцем в чёрное пятно на стене, и Прохор-гость почувствовал дурноту: показалось, он вместе с «родственником» провалился в пропасть. Но это была всего лишь реакция организма Прохора-хозяина на наступившую невесомость.
«Родственник» не встревожился от «падения», зато начал прислушиваться к тишине в своей голове. Затем раздался его тонкий, писклявый, сродни мышиному, мыслеголос:
«Кто здесь?»
Пришлось раскрывать инкогнито:
«Это я… Прохор… ваш числовой… брат».
«Значит, я не ошибся. Из какого изонамбера?»
«Изонамбера? А-а… из сорок… — Прохор «прикусил язык», интуитивно вылавливая в интересе «родственника» негативный привкус. И откуда, кстати, он знает о числомирах? — Из… э-э… сто сорок… шестого».
«Не бреши, твоя энергетика тянет на первые полсотни изонамберов. Впрочем, это уже неважно. Что ты тут ищешь?»
«Ничего… я просто… путешествую… вы так быстро ориентируетесь… у вас уже был кто-то из наших… «родственников«?
«Случалось».
«А в какой превали… изонамбер я попал?»
«В двадцать две тысячи двести двадцать второй».
«Ух ты! Я думал… будет меньше».
Стукнуло в ноги. Тело местного Прохора обрело массу.
Мигнули какие-то вычурные светящиеся символы, открылась дверь (точнее, исчезла часть стены кабины), Прохор-хозяин стремительно вышел в холл какого-то колоссального здания, внутренности которого представляли собой пересечение десятков, если не сотен, решетчатых конструкций и пилонов. По изогнутым поверхностям пилонов сновали меняющие форму не то механизмы, не то существа.
Пол гигантского помещения представлял собой нечто вроде жидкого зеркала, и двигающиеся по нему существа оставляли на нём мерцающие разводы.
«Где мы?» — рискнул задать вопрос Прохор-гость, ещё не осознавая угрозы.
«Эффуриада», — коротко ответил Прохор-22222, продолжая свой полубег-полуполёт в глубь здания.
Прохору-путешественнику перестала нравиться ситуация. И дело было даже не в отсутствии удивления или интереса к «брату» у местного Прохора, а в какой-то неуловимой обыденности и досадной определённости происходящего. Появлению путешественника не обрадовались, но и не отнеслись враждебно, хотя и проявили странное целенаправленное равнодушие.
«Я, пожалуй, пойду…»
Прохор-хозяин не ответил, поправил на бегу нечто вроде короны на голове. Стал слышен его мыслеголос — как отзвук обычного голоса: он разговаривал с кем-то «по телефону»:
«Лох… любный… простой как инфузор… не знает… скорее всего залез в гиперсеть случайно… я его задержу… скоро буду…»
Прохор-гость «покрылся холодным потом», осознав, что речь идёт о нём. «Брат»-22222 хотел сдать его кому-то, как сдают с рук на руки взятого в плен «языка».
Он рванулся из псисферы «родственника», не выбирая направления… и получил «затрещину», едва не погасившую сознание. Впечатление было такое, будто он на бегу врезался головой в упругий слой стекла.
Прохор-22222 отреагировал на это хихиканьем.
«Не трясись, брателла, не сбежишь. Тебя тут ждали».
«Кто?!» — вскинулся Прохор-путешественник.
«Сейчас узнаешь».
«Охотники! — мелькнула запоздалая мысль. — Дан предупреждал…»
«И покруче Охотников опера есть».
Промелькнули мимо светящиеся «ежи», череда изогнутых балок, напоминающих рёбра кита, Прохор-22222 свернул в сужающийся коридор, потом нырнул в протаявшую в стене дыру. Перед ним распахнулась комната, стены которой обросли щетиной игл, вразнобой меняющих длину. Посреди комнаты торчала из пола конструкция, напоминающая чёрное гранёное яйцо.
Из-за яйца бесшумно выдвинулись змеевидные механизмы, откуда-то появилось существо, похожее на помесь хамелеона с кенгуру, но с почти человеческим лицом. Оно до ушей разинуло рот, словно улыбнулась гостю, высунуло длинный гибкий язык.
— Как ты его поймал?
— Сам пришёл.
— Будешь награждён, Прохрагон. Я похлопочу, чтобы тебе увеличили жизнеёмкость.
Разговор шёл на смеси языков, основным из которых был русский, поэтому Прохор-путешественник понимал всё, о чём говорили псевдохамелеон и его «родственник».
— Залезай.
— Дай горилки.
— Потом, после сброса.
Прохор опомнился, рванулся изо всех сил, понимая, что сейчас произойдёт что-то страшное, и в этот момент ему, фигурально выражаясь, протянули руку помощи:
«Хватайся! Сожмись и лети!»
Он инстинктивно сжался, формируя из себя «снаряд», и с помощью сильной руки, давшей ему подзатыльник, проломил невидимую преграду, мешающую выбраться из западни — пси-сферы Прохора-22222.
Возвращение в родные пенаты напоминало танковое сражение: мыслеволя Прохора была танком, и его то и дело таранили «вражеские машины», в него врезались снаряды и ракеты, а он нёсся вслепую сквозь грохот, вой, дым и пламя и не знал, чем всё это закончится.
Закончилось, однако, всё хорошо.
Пламя постепенно опало, погасло, дым поредел, тряска уменьшилась и наконец прекратилась совсем. Поддерживаемый невидимой рукой неизвестного союзника, Прохор влетел в световое кольцо, пахнуло знакомыми запахами, и он очнулся в своём теле.
Дёрнулся, ощущая под собой зыбкий прогнувшийся пузырь, оказавшийся шезлонгом, попытался вскочить, разлепил глаза.
«Приходи в себя», — долетел чей-то мыслеголос.
— Кто… ты?! — выговорил он непослушным языком.
«Прохориил», — ответили ему, и рука перестала поддерживать числопутешественника.
Руки Павлины обвили шею, мягкие губы ткнулись в щеку.
— Милый!
Прохор рухнул обратно в шезлонг, дыша как после неистового бега.
Перед ним возник Даныбай, приблизил лицо, пристально всматриваясь в математика оценивающими глазами.
— Где был?
— Сколько я отсутствовал?
— Полтора часа.
Прохор замер.
— Не может быть! Я думал… минут пять…
— Где был? — повторил вопрос снайпер.
— В несусветной реальности. — Прохор начал успокаиваться. — Сейчас расскажу. Не поверишь, кто меня сп… — Прохор запнулся, покосившись на Павлину, чьи тёплые пальчики поглаживали плечо, — кто мне помог.
— Админ, — пошутил снайпер.
— Прохориил.
— Н-да, — качнул головой Даныбай. — Хоть стой, хоть падай.
— Кто это? — прошептала Павлина. — Друг?
— Ох, не уверен.
Прохор дотянулся до стакана с глюйсом, ощутив небывалую жажду. Дан был прав, но ведь нормальные люди не спасают своих врагов? Это делают только друзья?
Холодная струя нарктоника освежила глотку, но спутала мысли…
