Подмосковье, г. Королёв. 29 мая, утро
События нарастали лавинообразно, и Зернов вынужден был собрать внеочередное экстренное совещание, надеясь, что короткий мозговой штурм поможет выработать правильное решение.
В девять часов утра в кабинете командующего ВГОР собрались пять высших чинов структуры, призванной обеспечивать климатическую и геофизическую безопасность страны. За круглым столом для совещаний в кабинете командующего сели начальник управления стратегических исследований и полковник Черняк, он же – зам командующего, полковник Дзюба – начальник управления анализа, Семёнов – начальник оперативно-тактического управления, и Леонсия Зорич, подполковник, глава службы контрразведки ВГОР.
Все эти люди работали вместе не один год и знали друг друга достаточно хорошо, чтобы относиться с уважением, не теряя при этом юмора.
– Прошу, Иван Захарович, – подсел к ним Зернов, одетый в безукоризненно сшитый по его полноватой фигуре серый костюм.
– Сергей Данилович, – в свою очередь посмотрел Черняк на Семёнова.
Главный оперативник ВГОР сжато, но точно доложил присутствующим о реакции его подразделения на события последних дней.
– Где «сто седьмой» сейчас? – спросил темнолицый холодноглазый Дзюба.
– Летит обратно в Москву, будет после обеда в Раменском.
– Ваше мнение о деловых качествах майора Пахомова? – спросила Леонсия Зорич, женщина сорока пяти лет, натуральная брюнетка с короткой стрижкой.
Семёнов сжал узкие прямые губы в одну полоску.
– На мой взгляд, его действия требуют поощрения. Иван Захарович, ты соблазнял майора повышением в звании. Или я ошибаюсь?
– Не ошибаешься, – усмехнулся Черняк добродушно. – Жду докладную, майор действительно заслуживает подполковника.
– Я обещал ему полковника, всё-таки он боевой офицер, девять наград, боевое ранение.
– Не вижу особой разницы между под– и полковником.
Семёнов пожал плечами.
– Я буду настаивать на своём предложении.
Дзюба вдруг засмеялся.
Все посмотрели на него, кто с любопытством, кто с удивлением. Мирон Глебович смеялся очень и очень редко.
– Я сказал что-то не то? – поднял брови Семёнов, приняв смех начальника управления на свой счёт.
– Вспомнил анекдот, – сказал Дзюба, обрывая смех. – Идёт урок в школе, ученик спрашивает учителя: чем мужчина отличается от женщины? Учитель мгновенно находится: твоя мама какой размер обуви носит? Тридцать восьмой… А папа? Сорок третий… Вот видишь, разница у них между ног. Это я насчёт разницы между полковником и подполковником.
Семёнов фыркнул. Черняк улыбнулся. Зернов посмотрел на смуглолицую Леонсию Зорич.
Женщина показала приятную улыбку.
– Учитель прав.
– Всё, посмеялись? – осведомился командующий. – Тогда перейдём к делу. Меня настораживает активизация климатических репрессий. Две «третьих степени» подряд – в Баренцевом море и в море Лаптевых, с промежутком всего в двое суток. А если учесть к-атаку на Краснодарский край неделю назад, когда чуть не погорели все посевы, то вывод напрашивается печальный.
– Готовится что-то более серьёзное, – сказала Зорич.
– Согласен на все сто, – кивнул Дзюба. – Американцы тестируют свои новые «Зевсы». Порт Сан-Франциско покинул ещё один «научно-исследовательский» корабль класса «F-Y», и, судя по всему, он намеревается занять позицию в Балтийском море. В таком случае мы получим кольцо «Зевсов» и «Харпов» вокруг России, способных не только изменять погоду в отдельных регионах страны, но и влиять на континентальные разломы, инициировать вулканические извержения и так далее.
– Об этом и Паша Ратный предупреждал, – согласился Степанов.
– Но где они нанесут удар? И когда?
– Когда – понятно, как только закончат проверку взаимодействия всех своих климатических орудий, – сказал Дзюба уверенно. – А вот где…После провала своей бандитской «дипломатии» в Сирии, в Казахстане и в Белоруссии американцы готовы на всё, чтобы вернуть себе имидж ведущей державы мира. Им нужно не просто ослабление России, им нужно её полное разрушение. Поэтому ждать надо самого худшего.
– Что они могут сделать в ближайшее время?
– Ударить по Камчатке, чтобы не допустить развития района, слишком много внимания мы начали уделять Дальнему Востоку. Помните разливы Амура в две тысячи тринадцатом году? В их силах затопить все прибрежные районы дальневосточных рек, что существенно отразится на экономике и демографии всей страны. А могут «замочить» космодром Восточный, в результате чего мы сорвём все намеченные запуски.
– По материалам Ратного, Пентагон намеревается ударить «Харпами» по Камчатке, в магматические очаги под полуостровом, – сказал Черняк. – Если им удастся отладить механизм возбуждения извержений, Камчатку зальёт лавой.
– Надо им ответить, – задумчиво сказала Леонсия Зорич.
– Надо упредить атаку, – мрачно возразил Семёнов. – Давно пора перестать только защищаться от к-атак, самим наносить точечные удары. По тем же «Харпам» и «Зевсам», по так называемым исследовательским атмосферным центрам. Зря мы, что ли, создавали «Тополя» и «Коршуны»?
– У нас нет такого количества «Коршунов», – буркнул Дзюба. – Это сложные машины, не пирожки, нужно время для создания климатической защитной инфраструктуры, а тем более – системы предотвращения землетрясений и тайфунов. Мы в начале пути. Предлагаю рассчитать пару к-атак на американские «Харпы» и использовать «сто седьмой» на всю катушку. Пусть это сволочное американское воинство знает, что мы ответим в случае чего.
– Выяснили, как американский «Б-2» оказался в районе моря Лаптевых? – негромко спросил Зернов, поглядывая на серебряный портсигар на столе; генерал курил редко и не при свидетелях. – И что он там делал?
Мужчины перевели взгляды на Зорич.
– Бомбардировщик взлетел с базы «Норд» на одном из островов Королевы Елизаветы, – сказала женщина.
– Так он не американец? – уточнил Черняк.
– Острова канадские, но база американская. Взлетел он сразу после того, как «сто седьмой» повернул после старта в Воркуте на север. Неизвестно, совпадение это или нет, но факт остаётся фактом: бомбардировщик шёл точно в район барражирования нашего «Ила».
– Таких совпадений не бывает, – поморщился Семёнов. – Хотя, возможно, его послали для защиты «Ночного солнца» с «Зевсом» на борту. «Б-2» к «сто седьмому», убедился, что он не угрожает судну…
– Записал характеристики излучения нашего «Коршуна», – подхватил Дзюба, – ударил мощным электромагнитным лучом и убрался на базу.
Присутствующие в кабинете сосредоточили внимание на командующем.
Он молчал, думал.
– Не верю, – нарушил молчание Черняк. – Для этого надо было точно знать, что начинка «сто седьмого» – генератор СВЧ. Меня больше волнует его волновое нападение. Случившееся означает, что американцы начали использовать мощные электромагнитные излучатели в качестве оружия.
– Ратный нам такие сведения не выдавал, – пробурчал Дзюба.
– Но разведданные об этом есть, – пожал плечами Семёнов, посмотрел на Зернова. – Как бы то ни было, будем продолжать начатое, пока не получим от разведки конкретику утечки информации… если таковая имеется, и данные по эм-атаке: что за излучение, которым накормили экипаж «сто седьмого», насколько оно вредно и действенно, применялось ли где-нибудь ещё. А пока предлагаю нанести удар по гренландскому «Харпу». Он самый новый в их системе и самый мощный. Тренинг команде «сто седьмого» не помешает.
– Меня беспокоит, что «Ил» плохо защищён, – проговорила Зорич. – Я бы вообще перенесла «Коршун» на борт нашего бомбардировщика, он свободно разместится на «Ту-160».
– «Белый лебедь» гораздо более заметен, – сказал Дзюба. – Мы обсуждали эту проблему, ты тоже согласилась с выбором гражданского «Ила».
– Зато он не вооружён так, как тот же «Ту-160». Боевые системы в него не интегрируешь, а установленный ЗРК «Стрела» не гарантирует безопасности.
– Хочу вам кое-что продемонстрировать, – спохватился Семёнов, вспомнив о чём-то. – С большой степенью вероятности у нас в скором времени появится шанс не только быстро нейтрализовать к-атаки, но и защищаться от возможных нападений. Только я попросил бы вас пройти на полигон и спуститься к оврагу, где у нас стоит уборочная техника.
– Неужели ты приспособил снегоуборщик для размещения «Коршуна»? – прищурился Черняк.
Семёнов не отреагировал на шутку.
– Речь идёт об испытаниях прибора, оставляющего заметные следы. В кабинете это делать опасно.
– К чему эта таинственность? Он что, может взорваться, этот прибор?
– Может наделать дырок в стенах.
Мужчины переглянулись, Леонсия Зорич, заинтересованная сообщением, привстала.
– Покажите, Сергей Данилович.
Семёнов вынул из кармана «бритву» с набалдашником, привезённую Афанасием Пахомовым из Судиславля.
Некоторое время все рассматривали незамысловатое устройство.
– Кустарщина, – хмыкнул Дзюба.
– Эта кустарщина пробила насквозь стену моего кабинета.
– Так это гранатомёт?
– Нет, – сдержался Семёнов.
– Откуда она у тебя? – спросил Зернов.
– Майор Пахомов со своей малой родины привёз, его дед радиоинженер и изобретатель, он и сварганил.
– Твой майор прямо бесценное сокровище какое-то.
– Ваша ирония, Мирон Глебович, в данном случае неуместна, – сухо отрезал начальник оперативного управления. – Я видел прибор в действии, он работает. Изобретатель назвал его неймсом.
– Как? – не расслышал Зернов.
– Неймс – нейтрализатор молекулярных связей.
– Как он действует?
– Я же говорю – нужен специальный закрытый полигон для его демонстрации. Овраг – самое то. Я собираюсь отдать его в наш «третий ящик», работающий с «Коршунами». Если я прав, мы получим колоссальный инструмент для воздействия на зоны ПВД и ПНД. – Семёнов помолчал. – И оружие в придачу.
– Идёмте, – согласился Зернов, заинтересованный словами полковника не меньше остальных.
Совещавшиеся гурьбой вышли из здания центра на территорию комплекса, спустились к оврагу, к двойной сетчатой изгороди. Здесь на бетонной площадке стояла снегоуборочная техника и мусорные баки.
Распогодилось, солнце светило вовсю, разогрев воздух до двадцати четырёх градусов, на небе не было видно ни одного облачка, отчего всем на ум приходили участившиеся в последнее время климатические атаки, способные вызвать июльскую жару даже на севере.
Остановились в десятке шагов от шеренги машин.
– Что дальше? – спросил Зернов. – Нам отойти в укрытие?
– Не надо.
Семёнов вытянул руку с «бритвой» вперёд, как пистолет, едва заметное струение воздуха протянулось рукавом к правому баку, выкрашенному в зелёный цвет, и правая часть бака бесшумно растаяла, а вместе с ней растаяла и часть сетки ограждения за баком. В ней образовалась овальная дыра размером метр на полметра. Со звоном упала на бетон крышка бака, заставив всех вздрогнуть; держаться ей было не на чем.
Молчание длилось с минуту. Потом Дзюба пробормотал:
– Раздвиньте мне веки! Классный фокус!
– Это не фокус, – сказал Семёнов.
Черняк и Зернов одновременно шагнули к бакам, осмотрели края повреждённого, превратившегося в творение абстракциониста, потрогали ровные гладкие края среза. Командующий оглянулся.
– Этот… неймс… любые материалы разъедает?
– Абсолютно.
– Но ведь ПВД – это воздушная линза…
– Воздух состоит из молекул кислорода и азота, пузырь высокого давления представляет собой колбу без стенок, накрытую ионным куполом. Если излучение неймса разрушает молекулярные связи, как утверждает изобретатель, оно может и воздух превращать в атомарную взвесь, и воздействовать на ионы, разряжать электрические поля.
– ПВД – это километры и километры воздуха, – скептически искривил губы Дзюба, – а тут дырка диаметром в полметра.
– Мощность этой «бритвы» – всего двадцать ватт, но ведь можно сделать и киловатт, и мегаватт, это не принципиально.
– Почему бы и нет? – задумчиво проговорил Черняк. – Какова дальность выстрела?
– Майор утверждал – пару сотен метров.
Все невольно посмотрели на противоположный склон оврага, словно хотели увидеть в нём дыру.
– Где живёт родственник Пахомова? – спросил Зернов.
– В Судиславле, Костромская губерния.
– Немедленно пошлите туда группу. «Бритву» в лабораторию.
– Зачем посылать группу? – пожал плечами Семёнов. – Прилетит Пахомов, я его и пошлю за дедом.
Зернов ещё раз погладил пальцем срез бака, отошёл назад.
– Дай-ка мне этот… дезинтегратор, я попробую. Хочу убедиться, что это не сон.
Семёнов усмехнулся, протянул неймс командующему.
– Это кнопка включения «бритвы», она же – спусковой крючок. Направляете раструб…
Зернов направил «ствол» излучателя на бак и нажал на спуск.
