Глава 1
Он связался с Ромашиным сразу после выхода из метро Москвы.
– Мы тебя ждем, – отозвался советник Службы безопасности. – Где Дарья?
– Осталась там.
Ромашин помолчал.
– Надеюсь, это оправданное решение. Удалось найти Клима?
– Нет, но у меня важная информация.
– Через час встречаемся у Джумы дома.
Железовский без лишних слов выключил связь. Огляделся, просканировал площадь у метро, слежки не обнаружил и сел в такси. Назвал адрес: ближайший отель. Снял номер, зарегистрировавшись под фамилией Марципанов. Через час, приняв душ и позавтракав, он вышел из такого же легкого аппарата на крыше жилого блока Ауримасан в Тегеране, спустился в лифте на девяносто первый уровень и остановился у двери квартиры Хана. Дверь бесшумно свернулась валиком. Аристарх вошел.
Жилой модуль четы Ханов он посещал неоднократно и в общем-то привык к неожиданным пространственно-цветовым эффектам, создаваемым встроенной интерьер-системой квартиры.
Иногда комнаты – всего их было четыре – будто таяли, растворялись в искристом мерцании, открывали «дальние дали» или «окна в космос», нередко внезапно сжимались в тесные «раковины» или превращались в заросли золотистых паутинных полотнищ. Кабинет Джумы и вовсе представлял собой площадку над обрывом каньона, с которой открывался великолепный вид на систему марсианских разломов либо – вид Cолнца с поверхности Меркурия.
Все детали интерьера – кресла, диваны, столы, шкафы с личными вещами и безделушками – меняли форму в зависимости от настроения хозяев, что иногда шокировало гостей. Лишь два предмета в кабинете Джумы оставались неизменными при всех метаморфозах остальных вещей: столик с фруктами и напитками и витейр в рост человека – объемное голографическое фото Карой Чокой, жены Хана.
Однако на этот раз кабинет бывшего врача «Скорой помощи» представлял собой обычный модуль с медово светящимися ячеистыми стенами. Чтобы не отвлекаться на созерцание экзотических уголков Солнечной системы, Джума отключил видеопласт помещения, превращавший его в зал визинга космического корабля.
Здесь уже собрались почти все, от кого зависела судьба Сопротивления: Игнат Ромашин, подтянутый и сосредоточенный, выглядевший лет на тридцать моложе своего возраста, хозяин и хозяйка дома – Джума и Карой, смуглолицая красавица, и в свои пятьдесят три года не потерявшая привлекательности, толстяк Маттер, поглядывающий по сторонам с рассеянным видом (он, как всегда, был увлечен мысленной беседой с Умником – инком Института пограничных физических проблем), Калина Лютый, кряжистый, бородатый, основательный. Бывший руководитель обоймы риска Службы безопасности давно числился пенсионером, хотя в Сопротивлении занимал важный пост координатора ситуаций. Не было среди гостей Джумы только Саввы Баренца, верховного комиссара Сопротивления. Но его присутствия и не требовалось. Он мог слышать все, о чем говорили остальные, не появляясь на людях.
К своему удивлению, Аристарх увидел среди присутствующих и свою жену. Забава цедила из бокала какой-то вишневого цвета напиток и на появление мужа отреагировала, подняв бокал. Он поздоровался со всеми, подошел к жене, поцеловал в щеку.
– Я думал, ты улетела с сестрой.
– Я не могла улететь без тебя, – слабо улыбнулась Забава. – К тому же я узнала от Купавы интересную новость.
Он вопросительно поднял брови.
– Оказывается, у тебя есть правнуки?
Железовский наметил улыбку.
– Я только что хотел сообщить эту новость тебе. Может быть, пора подумать о детях?
– Не сейчас же?
– Главное – начать.
– Что?
– Думать. Я знаю твою позицию, но пришла пора ее менять.
– Хорошо, я подумаю.
– Что вы там шепчетесь, как заговорщики? – оторвалась от беседы с Ромашиным Карой. – Аристарх, мы ждем.
Железовский сел рядом с женой, застыл как изваяние. В глазах его мерцал необычный огонь нежности и надежды. Затем они стали непроницаемы.
– Клима мы не нашли… пока. Зато выяснили кое-какие настораживающие факторы. – Он лаконично, в обычной своей манере, рассказал о путешествии в будущее с дочерью Мальгина. Закончил эпизодом нападения на хутор Дятьковичи корабля отеллоидов.
Некоторое время в кабинете было тихо. Слушатели переваривали полученную информацию.
Ромашин потер лоб ладонью.
– Напрашивается нехороший вывод…
– Я уже предупреждал, – хмыкнул Маттер, ставя на столик пустой стакан и вытирая губы тыльной стороной ладони. – Возня с эйнсофом в наше время – умелый отвлекающий маневр воюющей с нами стороны.
– Недавно ты говорил обратное, – укоризненно заметила Забава, глядя на ксенопсихолога с неодобрением; она не любила его манеры.
– Я ошибался, – пожал плечами Маттер с великолепным простодушием. – Кстати, часто ошибка более значима, чем правильное решение.
– Неплохо сказано, – похвалил его Джума.
– Это выражение принадлежит Дизраэли, – сказал Ромашин. – Очевидно, нам придется пересмотреть свои стратегические планы и цели. Жаль, что у нас всего два трансфера, мы не сможем перебросить во времена заката большие силы и технические средства.
– Этого не потребуется, – сказал Железовский. – Оружие, средства и люди найдутся. Нужен эксперт по ксенопсихологии и второй – по физике многомерных сингулярностей.
– Я могу пойти, – оживился Маттер. – Заодно проверю свои расчеты и выкладки. Очень хочется убедиться в истинности правила принципиальной невосстановимости событий при переносе масс в прошлое или будущее. Вы знакомы с теорией включенного наблюдателя? Каждое наблюдение влияет на результат эксперимента или какой-либо физический процесс, и если не…
– Об этом потом, Герхард, – перебил ученого Ромашин.
– Я только хотел сказать, что возможны абсолютно немыслимые операции с нелинейными алгебрами, дающие очень большой спектр возможных состояний…
– Герхард!
– Молчу, – поднял ладони ксенопсихолог. – Кстати, я решил проблему выхода Сети орилоунского метро в Сеть нашего земного метро. Решение получилось простое, как выеденное яйцо.
Мужчины переглянулись.
– Ну-ка, ну-ка? – заинтересовался Джума.
– Земное метро было предусмотрено орилоунами, только и всего. Они знали, что человечество в определенный момент создаст собственную систему мгновенного транспорта, и сконструировали особый механизм перехода.
– Трансфер!
– Совершенно справедливо.
– Но тогда возникает другой вопрос, – сказал скептически настроенный Ромашин. – Если Вершители, о которых говорил Клим еще двадцать лет назад, создали орилоунов, а те, в свою очередь, – маатан с целью, как ты утверждаешь, инициации процесса генезиса черных дыр, то зачем орилоунам надо было создавать сеть метро, связывающую прошлое и будущее?
– Для контроля…
– Для чьего контроля? Сетью могут воспользоваться и противники идеи, ведь так? Люди, к примеру. Еще кто-нибудь.
– Это вопрос чисто человеческой психологии. Возможно, орилоуны были уверены, что помешать им никто не сумеет. С другой стороны, логика негуманов ориентирована на решение совсем иных задач, нежели человеческая. В ее словаре нет понятий «выживание» и «толерантность». Зато есть понятие «реализация Потенции». Могу объяснить…
– Не надо, в другой раз. Мы собрались не для теоретической дискуссии. У тебя есть конкретные соображения, Аристарх?
Железовский посмотрел на Маттера:
– Герхард, что дает запуск МК в эйнсоф?
Ученый в отличие от других вопросу не удивился.
– По мысли экспериментаторов, кратковременное мощное выделение энергии мини-коллапсара может нейтрализовать сферу Сабатини, тихо превратить ее в микрообъект типа максимона или кварка. Есть и другая точка зрения, которую предпочитают не афишировать: эйнсоф в какой-то момент «насытится до отказа» и взорвется, то есть схлопнется опять же в микрообъект, в сингулярность.
– В черную дыру, – добавил Джума Хан.
Маттер не обратил на реплику внимания.
– Я же считаю, что запуск очередей МК является своеобразным массажем уникального зародыша будущей черной дыры. Эйнсоф специально готовят к ее рождению.
Джума фыркнул, посмотрел на серьезные лица присутствующих, упрямо боднул воздух лбом:
– Никто меня не убедил, что за всеми нашими бедами стоят черные дыры. Не те масштабы. Насколько я знаю, черная дыра – это астрофизический объект, гравитация которого настолько сильна, что не выпускает наружу даже лучи света. Каким образом черная дыра может быть разумным объектом? И зачем ей бороться с человечеством, обладающим энергией на много порядков ниже собственной?
– Отвечаю по порядку, – сказал Маттер. – Да, черная дыра действительно является сверхмассивным объектом, прячущим за гравитационным горизонтом иную физику. И тем не менее существует глубокая аналогия между характеристиками черных дыр и человеческой деятельностью. Еще до моих изысканий было установлено, что черные дыры являются носителями не только информации, но и психики. Могу показать на примерах.
– Не стоит, – поморщился Ромашин. – У нас мало времени.
– Хорошо, не буду, хотя примеры впечатляют. Что касается второго вопроса – зачем черные дыры борются с представителями других разумных систем, так они и не борются! Просто единственный возможный путь их размножения – содействие возникновению массивных объектов, не обязательно звезд, способных превратиться в новые черные дыры.
– Но ведь в Солнечной системе нет таких объектов, даже само Солнце не в состоянии самостоятельно преодолеть предел Шварцшильда и сжаться в черную дыру.
– Уже есть – сфера Сабатини. Этот «бесконечномерный объект», свернутый в суперкольцо «обломок» реликтовой «суперструны», способен фазово перевести вакуум в состояние сброса энергии, и «акушерская служба» черных дыр это засекла. Поэтому и началась гонка с инициацией эйнсофа. Ваши отеллоиды – суть «акушеры», для которых наша цивилизация если и имеет какое-то значение, то лишь как источник информации.
– Который и становится базой интеллекта черной дыры.
– Совершенно правильно.
– Но в таком случае черные дыры являются самыми настоящими потомками разумных цивилизаций?
– И это справедливо.
– Вот уж не думал, – засмеялся Джума, – что мы когда-нибудь станем предтечами черных дыр.
– Давайте не будем устраивать здесь философские диспуты, – вмешался Ромашин. – Для нас важнее разрешить существующую конфликтную ситуацию. Повторяю вопрос: есть соображения?
– Надо уничтожить базу научников и МК-завод на Меркурии, – пробасил Железовский мрачно. – Это в качестве первоочередной задачи. Во вторую очередь следует взорвать базу отеллоидов во времени Дара Железвича. – Математик бросил мимолетный взгляд на жену. – Моего праправнука в сто семьдесят пятом поколении. Потом будем думать, что делать дальше.
– Стратег ты, однако. Взорвать базу и при этом избежать жертв не удастся.
– У нас есть штаб, военные советники и эксперты, пусть раскинут мозгами, как избежать жертв.
– Хорошо, допустим, мы справимся с этим делом здесь, в наше время. А в будущем?
– Нам поможет дружина князя. Операцию возглавлю я. «Акушерская служба» – то есть отеллоиды, если принять концепцию Герхарда, все же не контрразведка, науськанная на ловлю диверсантов и шпионов. Мы ее обыграем. – Железовский ухмыльнулся. – Человечество обладает в этой области таким опытом, что запросто может обучать разумников всей Галактики искусству войны и диверсии.
– Решили. – Ромашин хлопнул себя ладонями по коленям и встал. – Джума, я подключу к разработке операции твою личную обойму.
– Без проблем.
– Пошли, Герхард.
– Если позволите, я еще посижу, – лениво сказал ксенопсихолог. – Джума обещал лунным медом попотчевать.
– Я с ним побеседовать хочу, – улыбнулся Хан. – О психологии негуман. И о распространении разума именно негуманоидного типа. Чертовски интересная тема.
– Разум должен заполнять все масштабные уровни Вселенной, – мгновенно завелся Маттер. – Микромир, макромир и мегамир. Мы топчемся на крохотном интервале макромира, а о разуме элементарных частиц и галактик в целом ничего не знаем. Я работаю над теорией масштабной гармонии разумных систем, идею которой, между прочим, подал Клим Мальгин после путешествия в очень далекое будущее. Помните, он рассказывал о медленных – по сравнению с человечеством, не говоря уже о микромире, – разумных системах?
– Помним, – сказал Ромашин, кидая сочувственный взгляд на Джуму. – Приятной беседы, теоретики.
– Может быть, попьем чайку? – предложила Карой, провожая гостей.
– В другой раз обязательно, – успокоила ее Забава. – Нет настроения чаевничать, когда тут такие дела творятся.
Внезапно Ромашин замер, получив по рации «спрута» какое-то сообщение. Железовский тоже получил это же сообщение, посмотрел на Игната.
– Ее никто не охранял, что ли?
– О чем вы? – тихо спросила Забава.
– Купава…
– Что Купава?!
– За ней пришли дознаватели Службы и забрали с собой. Сейчас она находится в третьем следственном изоляторе Копенгагена.
– Боже мой! Ее-то за что взяли?
– Шли, наверное, за Дарьей, а может быть, следили за квартирой, и когда в гостях Мальгиных побывал наш праправнук Дар, Служба решила задержать парня. Что будем делать?
– Я лечу в Управление, – заторопился Ромашин.
– Тогда я направлю в Копенгаген обойму Саши Золотько. Пусть изучит местность на всякий случай.
Из кабинета вышел хмурый Джума.
– Слышали новость?
– У тебя есть знакомые в датской полиции?
– Навскидку не скажешь, надо подумать.
– Ищи, встретимся вечером у меня.
Мужчины вышли из квартиры Хана, разошлись в разные стороны.
Железовский отправил домой жену, занятую горестными размышлениями, а сам полетел в Рязань. Он имел право работать с Большим Умником ВКС, обладающим колоссальной базой данных и связями с сетью других больших инков Земли. Возникла идея вычислить предателя, снабдившего отеллоидов гипноиндукторами, с помощью которых те захватили Дара Железвича. Только человек, имеющий доступ к спецхранам с оружием, мог передать черным псевдолюдям суггесторы, и он же научил их пользоваться психотронным оружием и устраивать засады в станциях метро.
Начальство статуправления привыкло к свободному графику работы главного математика и обычно не предъявляло претензий, если Железовский не появлялся на рабочем месте несколько дней кряду. Но на этот раз, стоило только Аристарху сесть за свой стол, к нему лично заявился председатель Всемирного Координационного Совета Тойво Маттикайнен.
Семидесятипятилетний финн был хмур и озабочен. Пожав хозяину кабинета руку, он вспушил седые бакенбарды и сказал, не глядя на него:
– Меня допрашивали дознаватели криминального отдела Службы. Интересовались, чем ты занимаешься и где находишься в данный момент.
Железовский не шевельнулся, глядя на председателя.
– Я сказал, что ты являешься ведущим специалистом, – продолжал Маттикайнен, – поэтому имеешь право пользоваться Сетью из любого места и с любого терминала.
Железовский продолжал молчать.
– Я сказал, что ты занимаешься проблемой линеаров в области виртуального детерминизма.
Железовский молчал.
– Я сказал, что ты находишься в трехдневном отпуске по состоянию здоровья, – закончил председатель ВКС.
Аристарх, по обыкновению, дернул уголком губ, что у него означало улыбку.
– Это верно. Если принять во внимание, что речь идет о здоровье всего человечества. Чего ты так разволновался, Тойво? Ты же знаешь, я законопослушный гражданин России и Земной Федерации и не состою на учете в кримотделе.
– Ты интрасенс, – впервые прямо посмотрел в глаза математика председатель ВКС. – Со всеми вытекающими. Не знаю точно, как долго я смогу защищать тебя. Хотя видит бог – хочу.
– Что ж, могу смело утверждать, что ты не алкоголик.
Седые брови Маттикайнена полезли вверх.
– Почему?
– Потому что только алкоголик точно знает, чего хочет.
До председателя наконец дошел смысл шутки. Он раздвинул сухие губы в легкой улыбке.
– Рад, что ты в хорошем настроении.
– А вот тут ты ошибаешься, Тойво, я в отвратительном настроении. Если бы ты знал, насколько сложна ситуация!
– Почему ты думаешь, что я не знаю? Мы везде, где можно, уперлись в тупики: социальный, творческий, интеллектуальный, психологический и так далее. Плюс почти полная потеря интереса общества к научным изысканиям. Плюс абсолютно беспринципная борьба за власть. Плюс новый всплеск терроризма… Так что я в курсе, дорогой мой товарищ.
– И все же ты не все знаешь, старик. Оказывается, в ближайшем будущем нас ждет не только ксенореволюция, но еще и смена властных приоритетов. Начнет работать так называемый «тотализатор смерти», позволяющий на совершенно законных основаниях отстреливать политиков и вообще людей с максимально отрицательным рейтингом. Так что наша возня-война с Орденом еще не самое страшное.
Маттикайнен пошевелил губами, подергал себя за бакенбарды.
– Надеюсь, я до этого времени не доживу.
– Я тоже. Но результат «тотализатора» скажется уже в ближайшие полсотни лет. А тут еще опасные игры с эйнсофом.
– Что это тебя так беспокоит? Ну погибнет человечество, тебе-то что? Оно ведь воюет с такими, как ты!
– Я все же больше человек, – усмехнулся Железовский, – чем индивидуал-интрасенс, мне жалко добрых людей, а их много.
– Ну-ну, гуманист-пацифист, эти добрые люди тебя не пожалеют, попади ты им в руки, все они зомбированы пропагандой Ордена.
– Я не пацифист, – поморщился Аристарх. – И не гуманист. Я сын планеты Земля и носитель своего рода, и я хочу, чтобы род выжил. Несмотря ни на что!
– Ну-ну, – повторил председатель Совета, поворачиваясь к двери, пробурчал: – Работай, я предупрежу, ежели что.
Ушел.
Железовский задумчиво проводил его мысленным взглядом до кабинета, очнулся, включил обратный канал связи с инком и начал работу. Через час он выяснил, где хранится психотронное оружие – суггесторы «дерк» и «дега», гипноиндукторы «удав», «удар», «марина» и «сияние», а также парализаторы «меланхолия» и «василиск».
Всего спецхранов набралось больше восьми десятков, все они принадлежали Службе безопасности, отделениям криминальной полиции, Погранслужбе и некоторым медицинским учреждениям. Последние, естественно, оружие не хранили, но стационарные и переносные гипноустройства вполне могли послужить оружием.
Поскольку Дар рассказал о своих ощущениях в момент пси-нападения, Железовский знал, что искать. В руки отеллоидов попали скорее всего гипноиндукторы «удав» и парализаторы типа «василиск». Применять их имели право только инспекторы Погранслужбы и командиры обойм риска Службы безопасности. И хранились «удавы» и «василиски» лишь в федеральных центрах, таких, как Лондон, Париж, Хельсинки, Москва, Вашингтон и другие. Хотя и центров насчитывалось не менее трех десятков, на проверку которых требовалось много времени.
Осознав, что с наскоку проблему не решить, Железовский соединился с аналитиками Сопротивления и попросил проверить все спецхраны на предмет утечки психотронных излучателей, а сам занялся разработкой операции по уничтожению МК-завода на Меркурии.
Вечером к нему без объявления пришел начальник службы охраны Сопротивления полковник Карл Золотько, чей сын – майор Саша Золотько, командовал обоймой контрразведки. Александра Железовский знал мало, только как хорошего оперативника, а с Карлом их связывала многолетняя дружба. Хотя старший Золотько интрасенсом и не был. Зато он был прекрасным собеседником, имел три образования, в том числе математическое, и писал неплохие стихи.
– Мы все под колпаком Службы, – заявил он, переступив порог кабинета Аристарха. – Только что директор СБ подписал секретный указ о наблюдении за интрасенсами и их семьями. Кроме того, мы выяснили, что в наших рядах сидят «кроты» Службы.
– Этого следовало ожидать, – пожал плечами Железовский. – Орден знает о Сопротивлении и должен был давно внедрить своих шпионов в нашу сеть.
– Мы пока выявили одного, точнее, одну – она женщина, умная и красивая, работала с магистром Ордена в Саудовской Аравии. Но остался главный резидент, а он, судя по всему, интрасенс.
Железовский остался невозмутим.
– И этого следовало ожидать. Интрасенсы тоже люди, и зачастую амбициозные, страдающие манией величия. Не получив должного, по их мнению, признания, некоторые из них вполне способны пойти к власти по головам остальных. Кстати, проанализируйте, нет ли таких среди тех, кто в последнее время ушел из нижнего звена Сопротивления.
– Хорошая мысль, – кивнул Золотько, погладив совершенно гладкий череп; облысев, он принципиально не выращивал волосы. – Мы займемся этим немедленно.
– Одного я могу назвать хоть сейчас.
– Не шутишь?
– Вацек Штыба, бывший комиссар налоговой полиции Польши. Он почему-то крутится на Меркурии, и после встреч с ним меня и Игната пытались задержать. Проверьте его по всем каналам.
– Проверим, не беспокойся. Больше никого не подозреваешь?
– Ищу одного приятеля… – Железовский наконец оторвался от рабочего стола, по которому ползли строки бланк– сообщений, прошелся по кабинету, ступая легко и бесшумно, несмотря на свои габариты и вес. – Есть подозрение, что кто-то вынес из спецхрана партию суггесторов и передал их отеллоидам. Если эту ниточку потянуть, возможно, выйдем и на главного «крота».
– Я сейчас же…
– Сиди, я уже дал команду, задействовал твоего сына. Ребята ищут утечку. Ты лучше скажи: как это вы умудрились оставить жену Мальгина без прикрытия?
Золотько поморщился, снова погладил череп сухонькой ладошкой. Сын был похож на него только лицом, в то время как фигура у отца представляла собой не телосложение, а «теловычитание», по образному выражению самого Карла. Александр же выглядел атлетом и был известен как хороший мастер рукопашного боя.
– Виноват один из моих замов, решил, что до утра Купава никуда не денется… В общем, я разберусь и сделаю выводы. Она сейчас в СИЗО…
– Копенгагена, знаю. Как вы собираетесь ее вызволять?
– Думаем, считаем варианты. Комиссар копенгагенской полиции Штерн – давний знакомый Рене, они должны встретиться в девять утра. Может быть, он поможет.
– Подключи к этому делу всех, кто имеет вес и может что-то сделать. Не хотелось бы освобождать ее с помощью десантной операции, нас и так плохо переносят в Европарламенте. Вой поднимется – до небес!
– Я понимаю.
– Дарья узнает, что мать задержана, не простит.
– Это я переживу.
– Ну не скажи. Дашка – особа решительная и импульсивная, может и по фейсу врезать. Так что советую подсуетиться.
Золотько криво улыбнулся.
– Кто-то сказал: женщина прощает только тогда, когда сама виновата. А Даше нечего на меня обижаться, я и так делаю все, что в моих силах. Мы вытащим Купаву, обещаю. У тебя выпить что-нибудь имеется?
Железовский залез в бар в стене, достал початую бутылку армянского коньяка, молча налил в рюмку, протянул гостю.
Золотько пригубил коньяк, подержал на языке, зажмурившись, поднял палец.
– Гут!
Допил коньяк глотком.
– Еще? – покачал бутылку Аристарх.
– Хорошего должно быть мало. В следующий раз. Я мог бы всю информацию выдать тебе и по виому, но захотелось убедиться, что есть люди, которые ничего не боятся. Это не фимиам, это мое восприятие тебя. Будь здоров, интрасенс.
– Спасибо.
Золотько пожал руку Железовского, вышел.
«Пошла обойма прикрытия», – мысленно доложил инк кабинета.
«Как обстановка?»
«Не нравится мне обстановка, слишком много незнакомых людей шастает по коридорам без конкретной цели».
Железовский почувствовал беспокойство.
И тотчас же на столе разгорелся стебелек виома, развернулся в световой веер, протаял в глубину.
– Меня просят задержать тебя на пару минут, – сказал появившийся в виоме Маттикайнен. – Служба перекрыла все выходы из здания, блокировала метро. Могу дать личную линию.
– Спасибо, Тойво, не нужно. – Железовский сделал прощальный жест. – Видимо, придется на какое-то время уйти в подполье. Прощай.
– Звони, если понадоблюсь.
Железовский переключил канал связи, сказал возникшей в глубине виома Забаве:
– Срочно собирайся и уходи к сестре!
– Что случилось?! – всполошилась жена.
– Служба накрыла ВКС, меня хотят задержать. В этой ситуации лучше перестраховаться.
– Может, я дождусь тебя?
– Уходи без меня. Я тебя найду.
Аристарх еще раз переключил канал, чувствуя приближение холодного ветра угрозы.
– Что? – подобрался возникший в виоме Ромашин, мгновенно оценив состояние математика.
– Началось, – коротко ответил Железовский.
– Понял. Помощь нужна?
– Нет.
– Переходим на вариант «П». Контрольная связь – через каждые два часа. В двенадцать по среднесолнечному встретимся на совете у Карла.
Железовский без лишних слов выключил виом, приказал инку кабинета стереть все файлы при попытке взлома базы данных и достал туманно-текучий шарик трансфера.
Когда в кабинете появились люди в спецкостюмах с эмблемами Службы безопасности на рукавах, их встретила тишина.
– Ушел, бугор! – констатировал командир группы захвата, оборачиваясь к вошедшему вслед за оперативниками бледнолицему высокому человеку с капризно-презрительной складкой губ.
– Значит, у старика все-таки есть трансфер, – отозвался человек с бледным лицом. – Объявите его в розыск.
– У нас нет санкции прокурорского надзора.
– Напрягу папашу Леона, санкция будет.
– Привет, Вацек, – заговорил вдруг мигающий редкими огоньками «кактус» вириала на столе. – Похоже, наши дороги пересекаются не случайно. Я найду тебя в ближайшее время, коль уж ты жаждешь общения со мной. Будь готов.
Бледнолицый перехватил взгляд командира обоймы, криво улыбнулся.
– Испугал, бугай… видали мы таких в гробу в белых тапках!
– О нем ходит слава человека дела, – пожал плечами командир. – Если он чего сказал – сделает непременно. К тому же он мастер боя. О нем легенды в Сети складывают.
– Отставить базар! – сверкнул глазами Вацек Штыба. – Загляните лучше в его комп, пошарьте там хорошенько, может, найдете что-нибудь интересное.
Вириал инка издал смешок и в то же мгновение превратился в облачко огня и дыма.
Бах!
Отшатнувшиеся оперативники молча смотрели на дыру в столе – все, что осталось от инка хозяина кабинета.