Глава 28
Врата ада
Нельзя сказать, что охрана бункера, в котором находилась плита с Ликом Беса, прозевала момент нападения. Но она никак не ожидала, что десант противника будет столь нагло и внезапно высажен не сверху, как следовало ожидать, а снизу, из-под земли. Хотя у приданного ей в помощь молодого колдуна из свиты Черного Вея и появилось ощущение, что магическую защитную сеть подземелий храма кто-то пытается взломать. Однако поделиться своими сомнениями с господином он не успел.
Почти ровно в два часа ночи где-то в глубинах земли под храмом Спасителя раздался глухой взрыв.
Земля содрогнулась. Качнулись стены храма. Сотрясение вызвало печальный перезвон на стене иконостаса. Проснулись монахи, жившие при храме в своих крохотных кельях. Но поскольку «землетрясение» не повторилось, все успокоились. Кроме охраны, разумеется. Для нее как раз все только начиналось. А так как никто из сторожей-монахов и бойцов подразделения «Стикс» не ждал появления десанта снизу, из недр горы, на которой стояли и Кремль, и храм Спасителя, это позволило десантникам завладеть инициативой и быстро зачистить подвалы и бункера четвертого уровня комплекса, доступ к которому, по мысли его защитников, был практически невозможен.
Монахов, имеющих магические способности, было двое – бритоголовый молодец и старик бомжеватого вида. Ими сразу же занялся Иннокентий.
Охранников в черных беретах оказалось шестеро, все они были вооружены автоматами Калашникова десантного образца, пистолетами и гранатами, поэтому бой с ними длился дольше, пока бойцам Георгия не удалось загнать их в дальний конец подземелья и нейтрализовать с помощью дымовых шашек.
Иннокентий и сам Георгий в это время покончили с колдунами, охраняющими дверь в бункер, где хранился Лик Беса. Да, у них было свое оружие – трезубцы и посохи, плюющиеся сине-фиолетовыми молниями, но против волхва и Витязя они оказались бессильны.
Георгий, буквально исчезая в воздухе – так быстро он перемещался, достал в конце концов бритоголового молодца, а Иннокентий отразил выпад старика таким образом, что молния разряда, сорвавшаяся с посоха, вернулась обратно к владельцу магического «излучателя» и ужалила его в глаз.
После этого Иннокентий занялся «разминированием» колдовских заклятий, охраняющих вход в бункер, и это зрелище оказалось не менее впечатляющим, чем сражение белого и черного магов.
Все пространство подземелья с рядами колонн вдруг заполнилось сверкающим серебристым туманом, который собрался в летающие извилистые струи, и эти струи начали с визгом гоняться за людьми и жалить их, как змеи. К счастью, Иннокентию удалось сотворить нейтрализующее заклинание, дым рассеялся, хотя одна из туманных «змей» «укусила»-таки бойца в камуфляже. Он упал, парализованный. Но Иннокентий быстро привел его в чувство, и трагедии не произошло.
– Теперь ваша очередь, – отступил в сторону волхв, тяжело дыша.
Георгий дал команду, и его подчиненные сначала расстреляли телекамеры на колоннах, потом амбразуры с торчащими оттуда стволами пулеметов, и последней – дверь в бункер.
Отряд ворвался в помещение, и лучи фонарей выхватили из темноты тумбу постамента с лежащей на ней плитой Врат, олицетворяющей вход в преисподнюю Морока, откуда он время от времени поднимался в мир Земли.
Один из бойцов авангарда с любопытством приблизился к постаменту, разглядывая странный объект. Георгий окликнул его, пытаясь остановить, но отреагировать на предупреждение парень не успел.
Выпуклое, источающее зеленовато-синеватое свечение изображение морды апокалиптического Зверя на плите Врат вдруг приобрело жизнь и объем, метнулось к бойцу текучей тающей струей, и он вспыхнул, как свечка, загорелся, закричал, падая на пол и начиная кататься с боку на бок. Иннокентий подскочил к нему с кругляшом Янтры, крикнул:
– Огнь, упади!
Ядовито-желтые и зеленоватые языки пламени погасли, но тело бойца продолжало дымиться, а потом на глазах обескураженных свидетелей драмы начало рассыпаться в пепел.
Владислава со слезами на глазах спрятала лицо на груди Ильи. Что-то прошептала Валерия. Мужчины молчали.
Георгий шагнул к постаменту с плитой, толкнул воздух ладонью, и невидимый тугой удар отбросил колеблющуюся зыбкую струю к плите, вогнал ее в прежние границы выпуклой морды Зверя. Георгий присел на корточки над продолжавшим дымиться телом бойца, точнее, над горкой пепла, повторяющей форму тела, проговорил глухо:
– Сашка… я же вас инструктировал…
– Время! – незнакомым «металлическим» голосом произнес Иннокентий. – Наверху началась тревога! Сейчас здесь будет «Стикс». И кое-кто еще.
– Уходим, – поднялся на ноги Георгий. – Данила, раскладывай на плите свой крест.
– А он… этот гад… нас не сожжет? – неуверенно спросил Максим.
– Это была последняя «мина», – буркнул Илья. – Саша разрядил ее… ценой жизни.
– Начинай, – мягко подтолкнул Данилу к жуткой плите Иннокентий.
Художник очнулся, достал из рюкзака холщовый мешочек с дощечками рун. Было видно, что он не уверен в своих силах и побаивается морды Зверя, которую то и дело передергивали судороги. Впечатление складывалось такое, будто Зверь пытается освободиться от материальной тяжести плиты и хочет вырваться на волю.
Иннокентий помог Даниле собрать вертикальную перекладину креста-Володаря, взялся за составление второй, но в это время в бункер заглянул боец Георгия, что-то крикнул и повалился на пол бездыханным.
– Злыдни! – быстро сказал Георгий. – Возьми их на себя, мы отвлечем «черные береты»!
– Нам что делать? – остановил его Антон.
– Ждите, пока Данила откроет Врата.
Георгий, двое его бойцов и Иннокентий выскочили из бункера, оставив пробитую взрывом дверь приоткрытой. Стали слышны выстрелы – отдельно и очередями – и какие-то гулкие хлопки, от которых вздрагивали пол и стены помещения. Кто-то закричал.
Антон и Илья переглянулись.
– Надо помочь! – сказал Громов.
– Мы с вами! – заявила бледная от волнения Владислава.
– Вы останетесь! Позовете нас, когда Данила соберет Володарь.
– Я тоже пойду, – решительно сказал Ратников.
Мужчины оставили рюкзаки у тумбы, метнулись к двери бункера, исчезли в дыму.
Максим нерешительно посмотрел им вслед, топчась на месте.
– Мне надо с ними…
– Там нужны иные навыки, – остудила его порыв Валерия. – У тебя другая задача.
Бой продолжался еще какое-то время, постепенно затихая.
Данила, сосредоточенный на своем творении, перестал отвлекаться, начал составлять рунный крест быстрее.
Лик Зверя на плите Врат несколько раз содрогнулся, сбрасывая на пол дощечки, будто понимая, что сейчас произойдет, и пытался остановить людей. Наконец Данила закончил руновязь, выпрямился, держа в руке последнюю дощечку, с руной СВА.
– Готово!
Владислава подбежала к двери, осторожно высунула голову в пробитую зазубренную дыру.
– Илья!
Сквозь треск автоматных очередей прилетел странный звук, похожий на визг и хохот одновременно.
Владислава отшатнулась, беспомощно оглянулась на застывших Максима и Данилу.
– Не слышит…
Максим посмотрел на Данилу. Тот кивнул.
– Спой!
Певец подбежал к двери, высунулся, в дверь сыпанула струя пуль, он отскочил, меняясь в лице, но глянул на встревоженные лица женщин и, стиснув зубы, снова подступил к двери.
– О-о-до-о-ле-е-н-нь! – раздался его гулкий, с вибрирующими обертонами голос.
Звук птицей метнулся по залам подземелья, перебивая все остальные звуки, заставляя вибрировать сам воздух и порождая серии хлестких отголосков.
Стрельба стихла.
Затем в двери возник Георгий с пистолетом-пулеметом в руке.
– Готово, – указал на крест рун Максим.
Витязь кивнул, исчез, будто растворился в воздухе, но через две секунды появился снова. За ним в бункер вбежали Пашин с Громовым и двое парней, с которыми Витязь собирался идти в поход.
– Где Ратников? – оскалился Антон.
Георгий окинул помещение быстрым взглядом, метнулся назад. Тотчас же за дверью началась ожесточенная пальба.
Илья хотел было последовать за ним, но возникший на пороге Иннокентий остановил его:
– Уходите!
– Но Терентий…
– Он ранен. Придется идти без него.
– Гадство! – скрипнул зубами Антон. – Зачем совался?
В бункере появился Георгий, поддерживающий едва передвигающего ноги Ратникова. Терентий прижимал к груди окровавленную руку.
– Зацепило вот, – криво улыбнулся полковник. – Подрастерял я кондиции на кабинетной работе.
– Его нельзя здесь оставлять, – буркнул Илья.
– Раненый, он далеко с вами не уйдет.
– Подлечим.
Из-за двери прилетел леденящий душу человеческий вопль. В дыру влетела световая спираль, ударилась в постамент с плитой Врат, проделав в нем дымящийся шрам.
Волхв и Витязь переглянулись.
– Надо полагать, прибыли силы посерьезнее.
– Черный Вей?
– Нет, скорее всего жрец Храма.
– Хрис! Я задержу его! – Георгий махнул рукой своим подчиненным, все четверо выскочили из помещения.
Ратников едва не упал, и его поддержал Антон.
– Куда тебя ранило?
– Выше ключицы… слава богу, легкое не задето!
– Давайте побыстрее, парни, он теряет силы!
Иннокентий подошел к постаменту с плитой, дотронулся до нее пальцем. Золотое пламя стекло с руки и с пальца на плиту, одевая ее в ореол золотых искр. Выпуклая кривляющаяся морда Зверя на Вратах вдруг стала втягиваться в плиту, уменьшаться, пока не стала просто изображением чудовища, прорисованным острым резцом на камне.
– Клади, – кивнул волхв.
Данила, сглотнув слюну, опустил последнюю дощечку руновязи в центр рукотворного креста. И тотчас же над плитой столбом встало призрачное розоватое сияние. Плита крякнула, будто на нее упала тяжелая металлическая болванка. Изображение морды Зверя исказилось, словно ему стало больно. Раскрылась чудовищная клыкастая пасть, как бы собираясь проглотить деревянные дощечки рун.
Иннокентий снял с шеи шнурок с плоским металлическим кругляшом Шри Янтры, коснулся им плиты.
– Мракотворь, откройся! – прозвучал громовой голос волхва.
Молния пронзила столб розового сияния, и на месте Лика Беса возникла расширяющаяся к краям плиты черная воронка с бешено вращающимися краями.
В бункере появились Влад и Шурик.
– Прыгайте!
Подчиненные Георгия беспрекословно последовали приказу, шагнув в воронку, как в воду, и сразу же исчезли.
– Максим!
Бусов, зачарованно уставившийся на плиту с дырой, вздрогнул, шагнул к постаменту, как сомнамбула. Антон взял его за плечи, встряхнул.
– Мы тебя догоним, ахнуть не успеешь.
Максим шагнул в черный вихрь, пропал.
За ним прыгнул в воронку Данила.
– Антон, отвечаешь за него! Вперед!
Громов махнул рукой жене, нырнул головой в воронку, словно нырял с обрыва в омут.
– Женщины!
С тихими вскриками в воронке скрылись Валерия и Владислава.
– Ратников!
Илья помог раненому полковнику добраться до Врат, и тот буквально упал в воронку, словно потерял все силы.
– Пашин!
Илья занес ногу, но задержался, так как стены бункера вдруг заходили ходуном, а металлическая сетка стала плавиться и струйками стекать на пол.
– А вы?
– Мы задержим бесов! Уходите!
Илья задержался еще на мгновение, удерживая в памяти образ – не старика, но воина! – и прыгнул в жидкую с виду воронку метафизического смерча.
– Помоги вам Род! – глухо проговорил волхв.
Внезапно дверь в бункер вспыхнула зелено-фиолетовым огнем, выгнулась пузырем и лопнула дождем стеклянно-металлических осколков. В дымном провале двери возникла высокая согбенная фигура.
– Хрис! – прошептал волхв. – Опоздал ты, братец, однако!
– Уйди с дороги, древлевер! – хрипло каркнул Хрисанф, направляя на Иннокентия посох. – Беги! Сейчас здесь будет хозяин! Тебе с нами не справиться!
– А сам-то что ж? – усмехнулся волхв. – Слабо один на один?
Глаза Хрисанфа метнули молнии, он оскалился, явно помолодевший и окрепший, шагнул вперед…
Георгий и двое бойцов его дружины, оставшиеся в живых, в это время продолжали бой, сдерживая атаки «черных беретов». Бойцы «Стикса» все прибывали и прибывали, плотность огня увеличивалась, возможности для сдерживания противника таяли, и Георгий дал приказ отступать к бункеру с плитой Врат.
В этот момент в подземелье, освещенном десятками фонарей, появился командир «Стикса» Фатых Дехкоев, Георгий узнал его, и «черные береты» пошли в очередную атаку, поливая пространство перед собой струями пуль и стреляя из гранатометов.
Помощники Георгия смогли на какое-то время остановить атакующих, проявляя чудеса храбрости и профессиональных навыков Витязей, используя сверхреакцию и скоростное маневрирование, но силы были слишком неравными, и оба вскоре полегли, буквально изрешеченные пулями и осколками. И тем не менее бой на несколько мгновений остановился.
– Эй, Витязь! – позвал Георгия Дехкоев, прячась за колонной. – Ты остался один, сдавайся!
– Подойди и возьми меня, – отозвался Георгий.
Возникла пауза.
Внезапно в подземелье вспыхнули редкие уцелевшие лампы на стенах и под потолком: кто-то из охраны догадался включить освещение.
– Я выхожу без оружия. – Из-за колонны вышел майор в пятнистом комбинезоне, держа в руке пистолет дулом вверх, отбросил пистолет в сторону. – Выходи, сразимся. Если победишь – оставлю в живых.
– Мне нужна свобода.
– А вот свободу я гарантировать не могу, это зависит не от меня.
– Хорошо, – после длинной паузы ответил Георгий, считая секунды и понимая, что любая задержка противника будет только на руку десантникам. – Прикажи своим опустить оружие.
– Не стрелять! – скомандовал Дехкоев. – Я сам с ним разберусь.
Бойцы «Стикса» отступили, опуская оружие, окружили центр подземелья, куда вышли Витязь и слуга Черного Вея.
Из-за выбитой двери в бункер с Вратами прилетели лязг и треск, будто внутри появился и начал ворочаться танк. Проем двери осветили вспышки света, зеленоватые, синие и желтые.
Оба посмотрели на вход в бункер.
– П…ц твоему учителю! – растянул в неприятной ухмылке узкие губы Дехкоев. – Хрис ему яйца отрежет! Хозяин дал ему ниргуну, он сейчас практически сорокалетний.
– Посмотрим, – сказал Георгий.
В то же мгновение Дехкоев бросил в него нож и метнулся вперед, демонстрируя примерно такое же владение сверхскоростным режимом, что и сам Георгий.
От ножа Георгий уворачиваться не стал, чтобы не терять времени, просто подставил плечо в «железной рубашке» волевой психозащиты, и лезвие ножа, пропоров куртку, скользнуло по предплечью и застряло в складке рукава. Георгий же качнулся в сторону, в другую, сбивая противника с боевой траектории, и «вынес» центр тяжести за пределы тела. Этот прием позволял бойцу маневрировать на уровне «облачных скольжений», а противник не мог ударить и поразить его, так как «вынесенный» центр тяжести становился виртуальным и легко перемещался вокруг тела. Удары противника при этом как бы проваливались в «пустоту».
Купился на этот прием и Дехкоев. Он дважды промахнулся, получил хлесткий удар по уху, отскочил, не понимая, почему его противник двоится, зыбко качается и исчезает из поля зрения, несмотря на то что он сам двигался исключительно быстро.
Из бункера в подземелье вырвалась еще одна серия вспышек и визжащих «танковых лязгов», но сражавшиеся не обратили на них внимания.
Развязка боя постепенно приближалась, так как Дехкоев не владел таким богатым арсеналом приемов, как его противник, и все больше отставал в темпе. Да, он не боялся боли и надеялся на свою силу, веря, что ни один удар противника не убьет его и не остановит. Однако он ошибся, полагая, что его возможности живогомертвеца – навьего воина дадут ему преимущество в рукопашной схватке с Витязем.
«Пора!» – сказал сам себе Георгий, чувствуя, что бой в бункере между колдуном Храма Морока и волхвом закончился.
Он сделал несколько ложных замахов и движений, заставляя майора отвлекаться на защиту, закрутил две спирали ударов – расходящуюся и сходящуюся, объемную, направленную «внутрь», и нанес два удара: ножом в глаз (вытащив нож майора из рукава) и рукой-«копьем» в грудь, напрягая руку на последнем движении в завершающей фазе удара.
Нож Дехкоев успел-таки отбить, а удар рукой пропустил.
Этот удар был из разряда так называемых неотбиваемых «ударов готового результата», с выплеском энергии, и оказался смертельным. Рука Георгия пробила комбинезон на груди Дехкоева, саму грудь, прошла дальше, а при обратном движении вырвала сердце майора.
Несколько мгновений Дехкоев, вытаращив глаза, смотрел на свое окровавленное трепыхавшееся сердце в руке Витязя, потом ноги его подкосились, и он упал.
Георгий же не стал наслаждаться видом поверженного врага, зная, как дороги даже доли секунды в такой ситуации, и, воспользовавшись замешательством бойцов «Стикса», окруживших место схватки, отбросил сердце майора и метнулся к бункеру, бросая за спину гранату. Взрыв раздался, когда он уже был в бункере.
Его встретил взгляд Иннокентия, стоявшего у постамента с Вратами. Вход в преисподнюю Морока был все еще открыт, но воронка помелела и изменила цвет на грязно-фиолетовый.
В углу бункера, в луже крови, раскинув руки и ноги, лежал маг секты Морока, глядя в потолок мертвыми глазами.
– Он был слишком уверен в своих силах, – сказал Иннокентий хрипло, отвечая на немой вопрос в глазах Витязя. – Уходи, догоняй отряд.
– А ты?
Стены и пол помещения вдруг вздрогнули, из глубины подземелья за дырой входа прилетел низкий рокочущий вой.
Витязь и волхв переглянулись.
– Черный Вей!
– Уходи, я задержу его.
– Но…
– Нельзя допустить, чтобы наместник Морока помчался в погоню за нашими посланцами. Я попробую закрыть Врата.
Георгий оглянулся на дверь, из которой в бункер ворвалась струя сизого дыма, сделал шаг к плите.
– Подожди. – Иннокентий вытащил из-под полы плаща стеклянную фиолетово-синюю флягу. – Возьми с собой. Будешь перебираться через Смородину – зачерпни ниргуны, пригодится.
Георгий спрятал флягу в карман на груди.
– И вот еще что. – Волхв снова полез под полу плаща и вытащил нечто вроде язычка пламени. – Возьми и это.
Георгий подставил ладонь, с сомнением разглядывая «язычок пламени».
– Перо?!
– Это перо Финиста.
– Откуда оно у тебя?
– Владыко дал. Финист тебя признает и поможет, если понадобится. Теперь уходи.
Витязь сжал локоть старого учителя, нырнул в воронку с отчетливым «мокрым» плеском, исчез.
Дым поредел, и на пороге возник человек в строгом черном костюме, с зонтиком в руке и с цилиндром на голове. Глаза его прятались за черными очками.
Некоторое время Иннокентий и Черный Вей смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Затем гость перевел взгляд на тело Хрисанфа, подошел к нему, тронул лоб мертвеца острием зонтика.
– Этот старый дурень все же не справился со своим делом. Опять всю силу потратил на девок. Вот дерьмо, а?
Иннокентий усмехнулся:
– Ваш господь все создал из ничего, но материал все время чувствуется.
Черный Вей, он же Алексей Ридигерович Балабонов, снял очки, озабоченно посмотрел на волхва. Глаза у него были совсем белые, практически без зрачков.
– Ты прав, заступник. Я знал, что Хрис безответственный человек, но все же надеялся на его исполнительность. Он всегда выполнял приказы… из страха смерти.
– Он уже давно перестал быть человеком. Впрочем, как и ты, наместник.
– Грубишь, потворник, – огорчился Черный Вей. – Тоже на что-то надеешься? На что? Ты же остался один, никто не придет тебе на помощь.
– Мне не нужна ничья помощь.
– То есть ты предлагаешь поединок? Мы же в разных весовых категориях, так сказать.
Тело Черного Вея вдруг скачком выросло в размерах, голова превратилась в морду дракона, похожую на Лик Беса на Вратах, руки вытянулись, превращаясь в когтистые лапы.
Иннокентий не двинулся с места, продолжая загораживать Врата с измельчавшей крутящейся воронкой. Черный Вей показал клыки и в течение долей секунды превратился обратно в человека.
– Пропусти, старик. Ваш замысел – чистой воды сумасшествие. Я не понимаю, зачем вам понадобилось посылать людей на верную смерть. Им нечего делать в мире моего Господина.
– Это уже не твоя проблема, наместник.
– Значит, добром не пустишь?
– Странно слышать это слово в твоих устах – добром, – усмехнулся волхв. – Попробуй пройди.
Глаза Балабонова угрожающе вспыхнули, превратились в две черные дыры. Он судорожно натянул на лицо очки.
– Отойди в сторону, старик! Последний раз предупреждаю! Убивать я тебя не стану, превращу в слизняка!
– Попытайся, – пожал плечами Иннокентий.
Черный Вей оскалился, вытянул вперед руку, с пальцев сорвались дымные струи – пять и еще пять, но прянули они не к Иннокентию, а к плите Врат, всосались в воронку, исчезли. Иннокентий не успел отреагировать на змеиный бросок струй, хотя и понял, что это такое: Черный Вей выпустил своих слуг – мороков.
– Вот и все, – снова оскалился Балабонов. – Мои шустрики быстро догонят твоих посланцев и остановят. Ничего у вас не выйдет. А теперь прощай, старик!
Он быстрым движением сделал укол зонтиком, направляя острие в грудь волхва. С острия прянула извилистая зелено-фиолетовая молния, вонзилась… в подставленную ладонь с металлическим кругляшом Шри Янтры и – отразилась, как луч света от зеркала! Не ожидавший этого Балабонов с воплем отскочил в сторону, так как молния разряда вонзилась ему в левую руку и превратила ее в нечто похожее на гигантскую клешню рака.
Иннокентий, склонив голову к плечу, полюбовался на пляску противника, затем дотронулся пальцем до плиты с вихревой дырой в центре.
– Мракотворь, закройся!
С пальца на плиту стекла струйка золотого сияния, и плита задрожала, заходила ходуном как живая, задымилась и с визгом приобрела прежнюю форму с плоским изображением морды Зверя.
– Идиот! – завопил, брызгая слюной, Балабонов. – Я все равно открою модуль и выпущу Господина! Но ты этого не увидишь!
В то же мгновение в помещение начали вбегать парни в камуфляже и черных беретах, с ходу открывая огонь из автоматов по фигуре у постамента.
Какое-то время Иннокентий с удивительным проворством уклонялся от пуль, затем стал невидимым, и стрельба прекратилась. Но Балабонов взмахнул зонтиком, и фигура волхва проявилась призрачной вуалью в углу бункера. Бойцы «Стикса» снова начали стрелять.
Тогда Иннокентий закрылся заклинанием «кольчуги», одеваясь в ореол серебристого свечения, и пули начали рикошетировать, словно натыкались на гладкую кристаллическую глыбу. Послышались вскрики, ругань: кое-кто из оперативников Балабонова получил свои пули обратно. Одна из них сбила с его головы цилиндр.
– Прекратить! – рявкнул замминистра.
Стрельба стихла.
Иннокентий перестал светиться, встал перед плитой.
– Уходите все! Сейчас я взорву эту штуку!
Бойцы «Стикса» попятились, переглядываясь в нерешительности, оглянулись на своего босса.
– Он блефует! – скривил губы Алексей Ридигерович. – Модуль невозможно взорвать, он подчиняется другим физическим законам.
Иннокентий раскрыл ладонь, на которой остро блеснул золотой кругляш мандалы.
– Знаешь, что это такое?
Лицо Черного Вея изменилось.
– Зоребор, мать твою! Шри Янтра! Откуда она у тебя?!
– Если не хочешь погибнуть вместе со мной – уходи, мразь! Моих сил, к сожалению, не хватит, чтобы уничтожить тебя, но вполне достаточно, чтобы инициировать детонатор Шри Янтры.
– Ты не сможешь! – недоверчиво ухмыльнулся Балабонов. – Для иницииации зоребора нужна особая звуковая мантра…
– Вот такая? – спросил Иннокентий и пропел глубоким бархатным баритоном: – Ве-е-р-ра-а-а!..
По бункеру заскакало гулкое эхо, от которого бойцы «Стикса» схватились за уши.
– Подожди, давай договоримся! – торопливо сказал Балабонов. – Переходи на мою сторону, и я дам тебе такую власть, какую только можно выдержать! Представь: ты – на вершине, все остальные – под тобой!
– И все будут счастливы, – тихо проговорил Иннокентий, – все миллионы существ, кроме сотни тысяч управляющих ими. Ибо лишь мы, хранящие тайну, только мы будем несчастны…
– Что ты там бормочешь, старик?
– Уходи! – сказал Иннокентий своим прежним звучным голосом, поднимая на шнурке мандалу и опуская ее на плиту.
– Убейте его! – сдавленным голосом приказал Балабонов.
Но «черные береты» не послушались и гурьбой бросились к выходу из помещения.
Черный Вей выругался, ударом кулака надел цилиндр на голову, скачком превратился в огромного зверя и бросился на противника, вытягивая к нему руки-лапы.
Иннокентий бросил ему навстречу короткое слово, превратившееся в реальный физический объект – звуковой шар, и зверя отбросило к двери бункера.
Волхв опустил Шри Янтру на Врата, закрыл глаза, лицо его разгладилось.
– Станьсветом, Мракотворь!
Кругляш мандалы засиял, как маленький осколок солнца.
Черный Вей отшатнулся, закрыл лапами глаза, завизжал:
– Не смей! Сам погибнешь!..
Мандала ожила, начала приобретать объем, сочетавший в себе призрачные геометрические фигуры и конструкции «божественных манифестаций», являющихся символами для обозначения стадий развития Вселенной и человеческого разума.
Всхлипывая и что-то лепеча, наместник Морока попытался выползти из бункера, забыв о том, что имеет возможность перейти на трансфизическое преодоление пространства.
Иннокентий развел руки в стороны, поднял окончательно успокоившееся лицо.
Шри Янтра засияла ярче, от ее света плита Врат стала корчиться, плавиться, течь ручьями на пол, словно была сделана из пластилина. А потом во все стороны прянули золотые огненные струи…
Водители проносившихся по улицам ночной Москвы редких автомобилей стали вдруг свидетелями яркого и страшного зрелища.
Храм Спасителя засветился изнутри призрачным лунным светом, покрылся слоем вихрящегося алого пламени!
Земля содрогнулась!
Раздался гулкий подземный удар!
Громада храма закачалась, завибрировала… и стала с грохотом и гулом уходить под землю, проваливаться в некую бездну! Длилось это явление недолго, с минуту, не больше. Храм исчез! А затем в этот провал хлынули воды Москвы-реки, и на его месте образовалось глубокое черное озеро…
