ПИРАМИДЫ И ЗАСАДА
Мгла рассеялась, и он оказался висящим в воздухе над колоссальной всхолмленной пустыней Древнего Египта.
– Хет-ка-Птах, – прилетел с ветром мелодичный женский голос. – Или Та Кемт. Хотя известны и более древние названия этой страны, например, Скрийт-кра.
Слева под солнцем близ Дашура, или Хай-Санофре, как назвали город древние египтяне, высились вторая и третья пирамиды Снофру, воздвигнутые рабами фараона – если следовать официальной исторической версии – более двух тысяч шестисот лет до нашей эры: одна – «ломаная», составленная из двух пирамид с разными наклонами граней, вторая – правильная, классическая. Обе возносились на высоту более ста метров, лучи солнца высекали в них, высвечивая, кварцево-слюдяные искры. Первая, ступенчатая, пирамида Снофру располагалась чуть дальше, вблизи Медума, в древности – Тат-Санофре.
Севернее попирали пустыню пирамиды фараонов четвертой династии: Хеопса, или Хуфу, Хефрена и Микерина – так называемая группа Гизы, которую охранял Великий Хармакути – загадочный Сфинкс. Перед Сфинксом стояло очень странное сложное сооружение, напоминающее сделанный из снега или фарфора симметричный, геометрически точный термитник и одновременно паука.
– Памятник культуры Арахнидов, – раздался над ухом тихий женский голос, но Матвей, завороженный всем увиденным, не ответил.
От Дашура до Фаюма высились пирамиды царей двенадцатой династии, так называемого Среднего царства, фараонов Ментухатепа, Аменемхетов – первого, второго и третьего, Сенусертов; но эти сооружения были лишь копиями Великих пирамид Древнего царства. Если высота пирамиды Хеопса-Хуфу достигала ста сорока семи метров, а одна ее сторона тянулась в длину на двести тридцать, то Ментухапета в Дейр-эль-Бахари достигала всего лишь шестидесяти метров, как и первая из древнейших – шестиступенчатая пирамида Джосера.
Промелькнула ленивая мысль: пирамида считалась «вечным горизонтом», за который «зашел» фараон…
Матвей перевел взгляд на Сфинкса и застыл, созерцая это чудо – скульптуру, статую бога Хора, – по мнению ученых-историков, олицетворяющего восходящее солнце.
– Это не так, – снова прошелестел голос невидимой собеседницы.
И оцепенение схлынуло. Матвей вдруг осознал, что видит неповрежденного Сфинкса! Но главное – он обнаружил, на что смотрит Сфинкс – на храм, подобный тому, что показал ему когда-то Тарас Горшин. Храм Инсектов! Памятник культуры Арахнидов, то есть разумных пауков!
– Значит, прав был Успенский?
– В очень большой степени. Древние египтяне не построили пирамиды, они нашли их, полузасыпанные песком, и приспособили для своих религиозных обрядов – все эти усыпальницы, мавзолеи и гробницы. Да и окончательную, привычную для нас форму пирамиды приобрели позже – фараоны просто достраивали их. На самом деле изначально выглядели они совсем не так.
На мгновение массивные сооружения пирамид стали вдруг стеклянно прозрачными, и в их глубинах проступили очертания иных контуров, таинственных, сложных, необычных, чуждых человеческому глазу. И тут же снова стали непроницаемо плотными: вернулось ошушение монолита.
– Прапирамиды строила цивилизация, которая гораздо старше вдшилизаций Шумера, Ассирии, Вавилона, городов-государств Малой Азии: Каркемши, Урму, Хамшу, Хахха, иранских Аван, Аншан, Кимаш, древнее Урарту , натуфийской культуры в Палестине, капсийской в Тунисе, культур лупембе и читоле в Конго, смитфилд в Южной Африке, древнее индийской и даже китайской цивилизаций.
– Кто же строил Сфинкса?
– Первые. То есть Первые Люди на Земле, конечно. Еще не совсем люди, но уже и не насекомые. Таких изваяний было воздвигнуто всего три, но два разрушены во времена Темного Вмешательства, третий, как видишь, уцелел. Сфинксов строили мои предки. – В голосе невидимой собеседницы прозвучала грусть.
– Почему у него такая форма… фигура?
– Потому что так выглядели скульпторы.
До Матвея не сразу дошел смысл сказанного, а когда дошел, он почувствовал, что падает. Мир Египта снова скрылся в дымке желтой пыли или тумана…
– Помни… – запечатлелся в памяти тихий шепот.
Проснувшись, Матвей привычно оценил свое положение и степень предполагаемой опасности, но ничего подозрительного не почувствовал и открыл глаза.
Солнце еще не встало, день обещал быть если и не солнечным, то хотя бы не дождливым.
Бросив взгляд на стопку книг на столике у кровати, среди которых красовалось роскошное издание книги «Тайны египетских пирамид», Матвей пробормотал: «Дочитался до зеленых чертиков… то бишь до шизоидных „древнеегипетских“ снов…»
Однако совершенно точно знал, что именно в снах он познает Истинное Положение Вещей в этом мире.
Полоскание, разминка, тренинг суплеса, душ, завтрак…
Обязательное «доброе утро» Кристине, помноженное на поцелуй…
Заезд в больницу к выздоравливающему Стасу…
Воспоминания деталей последнего сна… Неужели таинственный гид – скорее всего все та же спутница инфарха – нашла способ передачи знаний напрямую, минуя подсознание? Спасибо ей за все, в особенности за вести об ином порядке мира, о цивилизациях, обустраивающих Землю задолго до появления на ней человека, о первых человеческих культурах, воздвигших такие памятники старины, как Сфинкс… Спасибо!
В девять утра Матвей вошел в здание фирмы. На посту у входной двери на второй этаж его встретил Кирсан Алимбаев, здоровенный детина, про которых говорят: амбал. Этого охранника, отличавшегося строптивым нравом и высокомерным отношением к товарищам, Матвей не любил, но Алимбаев был ставленником Шаровского и его телохранителем, поэтому приходилось терпеть.
– Что случилось? – поинтересовался Матвей, заметив на скуле охранника красную припухлость – Зуб болит?
– Зуб. – Алимбаев оскалился. – Кудёма психует. Ну ничего, я с ним еще разберусь.
Матвей молча направился в дежурку, где возле телемонитора сидел нахохлившийся Кудёма и слушал напарника Сашу Преснякова.
– Ты что, «озверин» принял? – осведомился Матвей, присаживаясь рядом. – Что тут у вас произошло?
Кудёма отвернулся, а Саша с виноватым видом, страдая за товарища, коротко пояснил:
– Алимбай заходил… Мы тут об Игоре говорили, брате Паши… Ну, помните, у него дочку похитили?
– Ну?
– Вернулась… убежала от похитителей…
Кудёма вдруг встал и вышел из комнаты. Матвей и Саша переглянулись.
– Изнасиловали ее…
Матвей глубоко вздохнул и медленно выдавил воздух сквозь стиснутые зубы.
– Нашли – кто?
– Кто – известно, банда Шестопала, только милиция вся повязана, кормится у них… Ничего они не найдут.
– Ясно. За что Алимбаев схлопотал по морде?
– Пошутил насчет девочки, скотина… что, мол, она давно уже, наверное, не девочка…
– Ясно. Об инциденте начальство не знает?
– Вряд ли. Во всяком случае нам нет смысла выносить сор из избы.
– Вот тут ты прав, разберемся сами.
В кабинете шефа Матвея ждал сюрприз.
– Срочно уезжаем в Москву. – Афонин перебирал какие-то бумаги, кое-что складывал в папку. – Кого порекомендуешь взять в сопровождающие, кроме Алимбаева?
– Как раз его-то я бы и не взял.
– Аркадий Самсонович тебя не поймет, это его телохранитель.
– Он тоже едет? Тогда поеду и я, если вы ненадолго.
– Туда и обратно. – Президент «Рюрика» сложил документы в «дипломат», обнял Соболева за плечи и повел к выходу. – Не обращай на них внимания, терпи. Шаровский – классный специалист, я без него как без рук, а так – давно бы уволил.
В приемной их уже ждал главный бухгалтер с таким же «дипломатом», хмурый Алимбаев и Баблумян, шутивший с Людочкой. Он не скрывал, что неравнодушен к ней.
– Не мало защитников берете? – спросил он и подмигнул Матвею. – Я бы посоветовал взять еще пару ребят.
– Хватит, мы не собираемся ни с кем воевать.
– Тогда хоть вооружитесь посерьезней, сейчас кругом стреляют. Не дал воровать – стреляют, не дал хамить – стреляют, да даже просто обогнал иномарку – опять стреляют!
Подняв бровь, Афонин в сомнении замолчал.
– Хватит пистолетов, – негромко сказал Матвей: у него, как и у всех охранников фирмы, было разрешение на ношение оружия.
– Тогда возьмите хотя бы еще «КС», – никак не мог успокоиться Баблумян, проявляя несвойственную ему заботу.
Подумав, Афонин кивнул. Матвею пришлось возвращаться в дежурку и брать из сейфа помповое ружье «КС-23», которое могло, кроме патронов калибра двадцать три миллиметра, стрелять контейнером «черемухи», а также пластиковыми пулями «стрела-3», резиновыми шариками «волна-Р» и зарядом картечи. У Алимбаева, насколько помнил Матвей, был швейцарский «ЗИГ-зауэр», сам же Соболев носил армейский «ПМ-М» под девятимиллиметровую пулю с магазином емкостью двенадцать патронов. Конечно, он мог бы достать себе личное оружие и более экзотического вида, но не считал нужным делать это, так как не собирался применять его.
Афонин сел в свой синий шестиместный «шевроле» рядом с водителем. Шаровский, Алимбаев и Матвей устроились сзади. Матвей поймал темный, рыскающий взгляд охранника, и ему сразу перестала нравиться предстоящая поездка. Что-то в ней было тревожное, поспешное, неподготовленное, суматошное. С бухты-барахты такие поездки не делаются, их надо обдумывать и готовить заранее, даже если кто-то из директоров Союза банкиров и предпринимателей и приказал президенту «Рюрика» явиться немедленно «на ковер».
Пока выезжали за город, в основном молчали, изредка перекидываясь репликами, а за Луховицами разговорился Шаровский, пересказав вычитанную в газетах историю о преступной группировке в Воронеже, шерстившей коммерсантов. Банда занималась тем, что насильно заставляла предпринимателей передавать ей недвижимое имущество, отстегивать немалые суммы за «охрану», получать по подложным документам кредиты в банках и отдавать ей. Пытавшихся сопротивляться бандиты подвергали пыткам в «подпольных тюрьмах», накачивая наркотиками и алкоголем, пилили ножовками, дробили молотками пальцы, отрезали уши, выбивали зубы, сажали на раскаленную электрическую плитку, погружали с головой в экскременты…
– Работали не хуже гестапо, – усмехнулся Афонин. – Ты к чему это все рассказываешь, Аркадий Самсонович?
– Так, вспомнилось, – пожал плечами Шаровский.
– А чем закончилось дело? – не удержался от вопроса водитель средних лет, всегда серьезный, обстоятельный, исполнительный, ас своего рода.
– Похватали их, конечно, всех, да изъяли там всего-то сумму в несколько тысяч долларов.
– Негусто. Деньги, небось, успели перевести в банки за границу. Да, наглеют преступники. Вчера мой свояк стал свидетелем драки. Пошли они с женой в ресторан «Золотой Плес» по случаю дня рождения приятеля, а там гуляла «крутая» компания. Напились, стали приставать ко всем, милиция начала их урезонивать, так они отметелили двух милиционеров да еще и погнались за ними на своих иномарках, стреляя в воздух. Ведут себя, гады сопливые, как в оккупированном городе!
– А ты что скажешь, Соболев? – спросил Шаровский.
– Остановите машину, – сказал вдруг Матвей, увидев тревожную вспышку сторожевой сигнальной системы, и понял наконец, что ему с самого начала не нравилось во всей этой истории с поездкой.
– Зачем? – оглянулся Сергей Сергеевич.
– Остановите, пересядем.
Шофер остановил «шевроле». Матвей вылез из кабины, оглядел ближайший лес, подступающий к дороге, проносившиеся по шоссе автомобили, и жестоким усилием воли – до укола сильнейшей головной боли, иначе пока не получалось, – вошел в состояние турийи, или меоза, как говорил Иван Парамонов, то есть ментального озарения.
На бесконечно долгое мгновение между двумя ударами сердца Матвей стал частью природы: деревом, травой, дорогой, зверями и птицами, живущими в лесу, сложной системой перекрещивающихся биополей, молекулами воздуха, облаками и солнечным светом. С пронзительной ясностью проступил во всем огромном событийном пространстве меоза объемный рисунок пси-структур – человеческих аур и эгрегоров, природных сообществ, массивных земных платформ.
Читать мысли людей, попавших в зону меоза, Матвей не мог, но видел взаимодействие их полей и интеллектов, эмоций и чувств, переживаний и стремлений. Злые агрессивные связи окрашивались в багровые, фиолетовые и черные цвета, и таких зон в пределах видимости – вплоть до Москвы – было очень много. И, прежде чем выйти из турийи. Матвей успел проследить багровые линии связи Алимбаева и Шаровского.
Впереди их ждала засада, и оба были связаны с ней: Алимбаев – непосредственно, Аркадий Самсонович – через кружевную сеть других связей, зависимостей и знакомств.
– Что с тобой? – спросил Афонин, успевший дойти до леса и вернуться.
– Я сяду впереди, – решил Матвей, понимая, что ему не поверят, если он начнет рассказывать о своем «прозрении». Теперь надо было ловить Алимбаева с поличным и пресечь задержание в самый неожиданный момент. К тому же засада насчитывала всего пять человек на двух машинах, «договориться» с ними можно и в одиночку.
Алимбаеву и Шаровскому было весьма кстати, что вперед садится Соболев, поэтому они промолчали. Афонин же пересел, сомневаясь, но так как доверял своему начальнику охраны, то и возражать не стал.
– А как отреагировало начальство ОМОНа? – спросил Матвей, когда машина тронулась. – На то, что мы выдворили их отделение?
– Ты нажил себе серьезных врагов, – пробурчал Шаровский. – Тот майор-омоновец таких ударов не прощает. До сих пор не пойму, как тебе это удалось.
– Коммандос, – в тон ему проворчал Алимбаев, и было непонятно – одобрительно ли, осуждающе или презрительно.
– А в общем-то все тихо, – подытожил Сергей Сергеевич. – Они не имели права на обыск, изъятие документов и задержание сотрудников без санкции прокурора.
– Значит, нас кто-то подставил?
Афонин промолчал.
«Шевроле» перестроился в левый ряд, увеличил скорость.
И тут Матвей увидел засаду – черный «паккард» с мощным мотором и «крутым» номером: М-020-ММ, российским флагом вместо буквенного обозначения района приписки. Такие номера могли позволить себе иметь разве что депутаты Думы да мэры городов, однако пользовались ими все, кто мог купить номер в ГАИ. «Паккард» тронулся с места, едва «шевроле» фирмы проехал мимо, и пристроился сзади в сотне метров.
Вторую машину засады Матвей обнаружил за поворотом к Коломне, не более чем в километре от них, стоящей на обочине носом к дороге.
– Увеличь скорость! – приказал Матвей водителю.
– Отставить! – тут же отреагировал Алимбаев. – Останавливай!
И Матвей почувствовал, как тут же ему в шею уткнулся ствол пистолета.
– Не двигаться! – Второй пистолет Алимбаев направил в бок Афонину. – Тормози, Сан Саныч. И не надо дергаться, Соболев! Я с удовольствием сделаю в тебе дырку, не поможет даже твое хваленое карате.
– Ошибаешься, – хладнокровно проговорил Матвей. – Ты забыл снять свою «пушку» с предохранителя.
Алимбаев перевел взгляд на пистолет, отодвинув его от шеи Соболева, и этого мгновения хватило, чтобы Матвей, извернувшись самым немыслимым образом, нанес удар из арсенала приемов «импоссибл», называемом в русбое «мотыгой».
Алимбаев обмяк, выпустив пистолеты. Как оказалось, один из них действительно стоял на предохранителе, именно тот, который был направлен в бок президенту «Рюрика».
– Тормозить? – Водитель взглянул на Матвея.
– Газу!
– Черт! Что происходит?! – опомнился Афонин, только теперь обретая дар речи.
– Нас поджидали, – отрывисто бросил Матвей, оглянулся. – Одна машина идет сзади, другая – впереди, белый «сааб». Заберите у него пистолеты, Сергей Сергеевич.
– Остановите, – сдавленным голосом просил Шаровский. – Они же начнут стрелять!
– Откуда вы знаете? – Матвей в упор глянул на главного бухгалтера, но выяснять отношения не стал: это было не его дело. – Сан Саныч, разворачивай назад и – ходу!
Водитель тут же сделал лихой разворот на скорости сто километров в час, и машина помчалась обратно в Рязань.
– Кто-то вас сильно не любит, Сергей Сергеевич, – сказал Матвей, убедившись в том, что черный «паккард» отстал. – Этот парень куплен конкурентами, кто бы они ни были. Возможно, это те большие люди, которые дали заказ ОМОНу «пощупать» фирму и которым в свое время вы не стали платить дань. Но я не думаю, что Алимбаев расскажет, на кого он работает.
– А вы уверены, что это не розыгрыш? – обрел свою всегдашнюю уверенность язвительный Шаровский. – Не фантазии нашего уважаемого начальника охраны? Где его машины «засады»? Где сама «засада»? И почему здесь командует он?
– Помолчите, Аркадий Самсонович, – поморщился Афонин. Анализировать и сопоставлять факты он умел, иначе не стал бы президентом преуспевающей фирмы.
Алимбаев пришел в себя лишь тогда, когда машина припарковалась у здания «Рюрик-банка».
– Позвольте, я поговорю с ним, – сказал Матвей.
– Мы сами поговорим, – поспешно ответил Шаровский. – Но если он не виноват…
– «Верь не своим глазам, верь моей совести», – фыркнул водитель, который тоже понял маневры группы засады. – Эта тварь хотела всех нас…
– Позовите если что, я буду у себя. – Не обращая внимания на Шаровского, Матвей ушел к своим подчиненным в дежурку.
Афонин вызвал его в конце рабочего дня.
В кабинете президента фирмы никого не было.
– Садись, – кивнул Сергей Сергеевич на стул, помял усталое лицо ладонями.
– Темное это дело, Матвей.
– В нем замешан Шаровский.
– И я это понимаю, но доказать не могу. И уволить его не могу, у него пятнадцать процентов акций фирмы!
– И покровитель он сильный…
Афонин взглянул на Соболева, прищурясь.
– Не вмешивайся в мои личные дела, Соболев. Ты действительно нажил себе врагов, но не стоит из-за меня подставлять шею под топор. Кстати, как это ты умудрился достать Алимбаева?
– Да, кстати, а где он?
– Я его уволил. Доказать злой умысел с его стороны невозможно, слишком быстро ты расстроил их планы. И все же где ты научился таким приемам? Для Афгана ты вроде больно молод. Спецназ?
Матвей, помедлив, кивнул.
– Да что-то вроде этого. Вы тоже не должны забивать себе голову такими пустяками. Но от Шаровского вам надо избавляться – он спит и видит себя президентом «Рюрика». Попытавшись скомпрометировать вас, устроить налет, засаду, его друзья перейдут к более действенным мерам.
– Каким же?
– Это будет киллер.
Афонин закурил, прошелся по кабинету, снова сел. Брови его упрямо сдвинулись на переносице.
– Я буду работать, как и начинал, честно. И таких, как я, коммерсантов много, будь уверен.
– Знаю! – Матвей встал. – Но нечестных все-таки больше. К сожалению. Сергей Сергеевич, мне надо на три-четыре дня съездить в село, с сестрой плохо…
– Хоть на неделю. Деньги нужны?
– Обойдусь. На какое-то время наш враг притихнет, будет искать другие варианты, так что опасность чуть уменьшится. Но все-таки будьте осторожнее. В качестве телохрана возьмите Кудёму, парень надежный, хотя и угрюмый. А когда я вернусь, найдем способ заставить кое-кого уважать наши принципы.
Афонин молча пожал протянутую руку.
