«СМЕРШ» ПЛЮС

Заместитель начальника Главного управления военно-технического сотрудничества Кулябин был убит традиционным способом «чистильщиков» – ударом в горло – в субботу, двадцать седьмого сентября. Телохранитель Кулябина почти не пострадал, если не считать полученного им тяжелого удара по голове, но убивать его «чистильщики» не собирались, им нужен был Кулябин.

На груди первого зама ГУВТС убийцы оставили листок плотной бумаги со своим «фирменным» значком и словами: «Привет из „ККК“».

В воскресенье рано утром начальник военной контрразведки был поднят с постели звонком министра. Судя по тону, Гусев был напуган, взбешен и выражений не выбирал:

– Какого х… ты спишь, генерал, когда направо и налево убивают наших офицеров и специалистов?! Как долго это будет продолжаться? Кто следующий на очереди? Не знаешь?! Тогда какого х… ты занимаешь пост руководителя ВКР?

Никушин наконец понял, что «Чистилище» убрало кого-то из высших должностных лиц оборонпрома или аппарата Министерства обороны.

– Что случилось? – тем не менее осторожно спросил Андрей Витальевич, просыпаясь окончательно и ставя крест на воскресном отдыхе.

Видимо, министра едва не хватил удар от этого незамысловатого вопроса, потому что какое-то время он пыхтел и матерился, потом наконец в трубке прорезался голос:

– Чтоб в двадцать четыре часа… живого или мертвого… ко мне! – И связь оборвалась.

Никушин подержал еще немного трубку возле уха, встретился с вопросительным взглядом жены и встал.

– Отдыхать, мамочка, сегодня не придется.

– Что опять случилось?

– Кого-то казнили «чистильщики». Звонил Гусев, потребовал в двадцать четыре часа найти киллера. – Андрей Витальевич хмуро улыбнулся. – Чувствует, что к нему подбираются…

– А ты здесь при чем? Пусть военная прокуратура занимается такими делами.

– Твои слова – да Богу в ушки! Я хоть и генерал, но вынужден подчиняться прямому приказу, несмотря на совершенно другой круг решаемых мною задач.

– Как говорил поэт: «Над миром глупость властвует, и это для всех столетий общая примета» .

Жена Андрея Витальевича закончила пединститут и преподавала в школе литературу.

Никушин поцеловал ее и пошел умываться.

Через час он был в здании ВКР, куда вызвал своих заместителей Холина и Сабанеева, а также командира спецроты Смышляева. Кроме того, он нашел по каналу «особки» главного эксперта Минобороны, предложил встретиться и обсудить одну важную проблему.

Громов явно не ощущал восторга, что его нашел в воскресенье начальник «Смерша», но как человек дела, понимающий, что причина рандеву должна быть очень веской, уточнил только время встречи.

– Министр приказал в двадцать четыре часа найти убийц Кулябина, – сказал Никушин. – И дал понять, что в противном случае я долго в этом кресле не задержусь.

Офицеры, прибывшие по вызову, переглянулись.

– У него что, крыша по… – начал было Смышляев.

– Потише, – недовольно перебил его Никушин. – Его тоже можно понять. В списке «Чистилища» он первый, вот и нервничает.

– Но двадцать четыре часа на поимку киллеров – это же нонсенс! – не выдержал Холин. – Тем более что мы будем лишними на этом поле брани. Расследованием уже наверняка занимаются соответствующие подразделения МУРа и военпрокуратуры.

– Плюс «федепасы», – вставил Сабанеев.

– Плюс «губошлепы», – добавил Смышляев. Они замолчали и выжидательно уставились на генерала.

– Выговорились? – усмехнулся Андрей Витальевич. – Ну а теперь давайте помозгуем, как будем выполнять приказ.

Через час программа розыска была составлена и заместители разошлись по своим кабинетам, чтобы привести в действие механизм контрразведывательных мероприятий, оторвать людей от воскресного отдыха и испортить настроение многим законопослушным гражданам.

– Вадим Мартынович, – окликнул Никушин выходящего последним Холина. – Задержись. Где Соболев?

Полковник поскучнел.

– По моим сведениям, он… согласился работать на «федепасов». Его привезли на Лубянку… и после разговора с директором… в общем, он там.

–..твою мать! – выругался Андрей Витальевич, чего никогда до этого не делал при подчиненных. – Как же вы его упустили? Он должен был работать у нас!

Холин виновато опустил голову.

– Я сам не поехал… а Смышляев не потянул…

– Да я вас обоих!.. – Никушин закашлялся, выдохнул воздух через ноздри, сжал челюсти, перебарывая желание заорать на заместителя, видимым усилием заставил себя успокоиться. – Откуда ты знаешь, что он был у директора на приеме?

– Контрразведчики мы или нет? – криво улыбнулся Холин. – Наших людей нет только на Марсе.

– А на Луне, что же, есть? Прикажите этим вашим людям, пусть передадут ему личную мою просьбу о встрече. Место и время пусть выбирает сам.

Холин наклонил голову, щелкнул каблуками и вышел.

Андрей Витальевич некоторое время смотрел на дверь, потом занялся изучением некоторых документов из сейфа, и в это время в кабинете появился Громов.

От главного эксперта Минобороны пахло дорогим мужским одеколоном, да и одет он был, словно отправлялся на прием в Кремль или на какой-нибудь светский раут, – темно-синий костюм в полоску, ослепительно белая рубашка с отливающим перламутром галстуком и туфли от Мантуччи.

– Садитесь, Дмитрий Олегович. – Никушин встал из-за стола, пожал гостю руку. – Спасибо, что согласились прийти. Но дело не терпит отлагательств.

– Я так и понял. – Координатор «ККК» сел, непринужденно закинул ногу за ногу.

– Сигарету, сигару, кофе, тоник?

– Благодарю, не балуюсь. И если не возражаете, генерал, сразу к делу.

Никушин включил аппаратуру защиты кабинета, налил себе минеральной воды, выпил и сказал, держа в руке стакан:

– Дмитрий Олегович, я знаю, что вы – один из комиссаров «Чистилища». Отрицать не будете? Требовать доказательств тоже?

Громов остался спокоен, только в глубине глаз мелькнул огонек сдержанной угрозы.

– Не буду. Кто еще… знает?

Андрей Витальевич понял.

– Совершенно точно знаю я один. Догадывается мой зам, полковник Холин, правая рука. Но все данные, по которым я ориентировался, собраны только у меня.

– Какие данные?

Начальник «Смерша» снова понял.

– Это не утечка информации, полковник, это результат строгого анализа и прогноза. Если бы вы не пришли ко мне две недели назад с предложением обратить внимание на Госкомобороны, я до сих пор не ведал бы, с кем имею дело. Боюсь, в спецслужбах не я один такой умный.

Громов задумчиво кивнул.

– Спасибо за предупреждение. Со своей стороны мы тоже проанализируем прокол… – Он сделал неуловимое движение, и в то же мгновение раздался тихий гудок, а на лацкане пиджака Громова появилось красное светящееся пятнышко. Он замер.

– Не делайте резких движений, – обозначил улыбку Никушин. – Как и вы, наверное, мы тоже применяем современные технические системы для защиты. Это сработал «малый» СЭР . Вам эта система должна быть знакома, разработка Дугинца в ВЛ-151.

Громов кивнул. Пятнышко – след лазерного целеуказателя – погасло.

– Я не стал бы предпринимать что-либо против вас, да еще в вашем кабинете, Андрей Витальевич. Но могу вас заверить, что в случае… э-э… моего невыхода отсюда от здания не останется камня на камне, несмотря на толстые стены и бронированные стекла. Кстати, один из снайперов сейчас через прицел ОП-95 целится в вас из СВС калибра двадцать три миллиметра, пуля которого свободно проходит через стекла и стены толщиной четыреста миллиметров.

Генерал засмеялся.

– Верю. Мы квиты. Хорошо, Дмитрий Олегович, давайте действительно о деле. У меня предложение объединить наши усилия. Не скажу, что деятельность трех «К» вызывает у меня большие симпатии, но, с другой стороны, я абсолютно разочарован в действенности закона! Все мои усилия по ликвидации криминальных очагов в армии нивелируются ответными действиями чиновников Минобороны и министра в частности. Ни один преступник не наказан! Ни один из генералов, которых у нас больше, чем во всех армиях мира вместе взятых, погрязших в коррупции и торговле оружием, имуществом, технологиями, честью и совестью, наконец, даже не уволен в запас! – Никушин остановился, сдерживая жестикуляцию, налил себе еще воды и залпом выпил.

Громов молча ждал продолжения.

– Понимаю, что не оригинален, но я один из тех, кто со спокойной совестью может повторить слова Верещагина: за державу обидно! Не знаю, долго ли я продержусь на этом посту, но кое-что сделать успею. С вашей помощью.

Громов молчал. Никушин глянул на него, прищурясь, чувствуя внезапное душевное опустошение, и пожалел, что раскрыл перед ним свою душу.

– Вы хотите войти в состав комиссариата? – нарушил наконец молчание Дмитрий Олегович.

– Не хочу, – отрезал начальник ВКР. – У меня свой аппарат, свои люди и свое дело. Но работать мы будем в контакте. Разработайте систему связи типа «Биолинк», дайте мне свой личный канал, предупредите президента «ККК»…

– Координатора.

– Уверен, он согласится работать вместе. А для начала вот вам конкретные предложения. Прямые виновники продажи комплекса С-300-99 и танка Т-95 – начальник Главного управления военно-технического сотрудничества Тлеубаев, его заместители Кулябин и Малинин и директор Удмуртского завода спецконструкций Тетеревский. О Кулябине, не знаю с чьей подачи, но «ККК» уже позаботилась, пора подумать и об остальных. Главные виновники утечки сверхсекретного оружия из лабораторий ВЛ-17, ВЛ-33 и ВЛ-144 – заместители министра обороны Бурлаков и Костенко, их военные представители генерал Торосов и полковник Лотман, а также… лично Гусев Федор Иванович, министр обороны!

– Это я знаю, Андрей Витальевич.

– Вполне допускаю, но выдам все, что имею, до конца. И последнее: в хищении «дырокола» из лаборатории Бушуева подозревается полковник Юрген, создавший секретное подразделение «Анальгин» во главе с капитаном Кийком для борьбы с «Чистилищем». Теперь все.

Громов встал, одернул пиджак, протянул руку Никушину.

– Вы подвергаете себя большой опасности, Андрей Витальевич, предлагая сотрудничество с «ККК», базис существования которой – отсутствие прямых контактов руководителей с исполнителями и секретность информканалов по уровню «четыре нуля». Даже я, один из комиссаров «Чистилища», не принадлежу себе, но принадлежу системе, которая ради выживания способна безжалостно уничтожить источник малейшей опасности, от кого бы она ни исходила.

Никушин тоже встал, вышел из-за стола.

– Так это ваши люди убрали бывшего комиссара «СК» Завьялова?

– Люди «Чистилища», – уточнил Громов. – ФСБ захватила художника, разработавшего эмблемы «СК» и «ККК» в форме кинжальчика, а художник – близкий приятель Завьялова. Мне жаль, что так получилось, но иного выхода не было.

– Вы могли его просто не найти, – тихо проговорил Никушин, еще раз пожалев, что поспешил открыться. За себя он не боялся, но у него были дети, жена, родственники…

Домой он собрался в пятом часу дня, чтобы успеть к ленчу, который по воскресеньям всегда устраивала жена.

Спустившись к машине и ответив на приветствие телохранителя, уставший за день Никушин оглядел хмурое осеннее небо, набережную, мрачноватые дома на другой стороне реки, и настроение его внезапно улучшилось – от предвкушения домашнего уюта и тепла, тишины и любимого занятия – копаться в подшивках старых журналов. В сущности, мир был не так уж и плох, если давал возможность хотя бы на короткое время прятаться от невзгод в собственной нише.

Он уже занес ногу в машину, собираясь занять место водителя, как вдруг какой-то человек в сером плаще, без головного убора, черноволосый и узкоглазый, неторопливо бредущий по тротуару с книгой в руке, проходя мимо, четко и быстро сказал:

– Машина заминирована, генерал, не садитесь. – И пошел дальше, как ни в чем не бывало, исчезнув за углом.

Никушин замер, но, будучи достаточно осторожным человеком, умея мгновенно анализировать ситуацию, решил не пренебрегать советом. Повернул голову к телохранителю, оглядывающему тротуары и дома, – слов черноволосого незнакомца тот явно не слышал:

– Гриша, быстро назад, в контору, сигнал «Т-2»!

Телохранитель, привыкший к беспрекословному подчинению, бросился в здание ВКР, и вскоре дежурное подразделение контрразведчиков из роты быстрого реагирования, в составе которого были и опытные подрывники, занялось служебной машиной генерала.

Через полчаса стало известно, что в ней установлены две магнитные мины: одна – под капотом, которая могла взорваться при повороте ключа зажигания, вторая – на боковой грани глушителя, срабатывающая при повышении температуры поверхности до шестидесяти градусов Цельсия. Обе предназначались для десантно-штурмовых операций и имелись на вооружении большинства авиадесантных частей Российской Армии.

– Вас явно хотели угрохать коллеги, – сказал полковник Федорчук, командир саперного батальона из бригады спецобеспечения Министерства обороны. – Мины установлены профессионально. Но если бы те, кто их устанавливал, хотели вас угробить наверняка, они поставили бы дополнительно МДТ-10, срабатывающую от изменения уровня положения на пять миллиметров. От тяжести тела машина осела бы на амортизаторах…

– Спасибо, полковник, – сказал Андрей Витальевич. – Если обнаружите еще что-нибудь, позвоните.

Домой Никушин поехал на второй служебной машине, ломая голову, кому понадобилось предупреждать его таким способом. После слов Громова он уже не мог не подозревать в подобных намерениях «чистильщиков», хотя, с другой стороны, комиссар «ККК» мог бы убрать его и более простым приемом. Подъезжая к дому, Андрей Витальевич окончательно пришел к выводу, что минирование – дело рук отряда Юргена: министр обороны убирал контрразведчика, способного добраться до сути происходящих в министерстве событий.

Переодевшись в халат и успокоив жену, Никушин уединился в кабинете, набрал номер телефона Громова, но передумал и позвонил Главному военному прокурору.