28

Свет.

В глаза.

Лицо Маргарет странно плыло. Оно было большое и белое, как луна, которой не было и не могло быть у этой планеты… Как полузабытая луна, оставшаяся где-то очень далеко вместе со многим другим, что тоже полузабыто или забыто совсем. Есть во Вселенной такое место – Земля.

Мягкие руки. Свернуться в комочек и лежать, а руки пусть гладят. Как в детстве. Ведь помню же…

Выньте из головы молот. У-у… Кто там стучит? Вон!

Стефан пошевелил пальцами ног. Они слушались. Во рту было кисло, и жгло гортань. Он пошевелил головой и удивился, что свет не померк и потолок не рухнул. Тогда он понял, что сумеет встать.

– Лежи! – прикрикнула Маргарет. – Пришел в себя, вот и хорошо, вот и лежи. Поправляйся.

– Что? – пробормотал Стефан. – Зачем?

– Ничего умнее сказать не мог? Лежи уж. Молчи.

«Я жив, – подумал Стефан. – Главное, я жив».

Руки тоже действовали. На сгибе правой еще не рассосался желвак от прикосновения инъектора. Видно, Маргарет решила, что дело швах, раз всадила в него лошадиную дозу. Плюс, похоже, зверское промывание желудка через зонд.

Ничего не помню.

Он ощупал пояс. Кобуры не было.

– Бластер у меня, – сообщила Маргарет.

– Отдай!

– Возьмешь сам, когда встанешь. Я сказала им, что буду стрелять. Они и не сунулись. Только угрожали.

– Подонки! – сказал Стефан.

Маргарет охотно кивнула.

– А ты-то как думал? Ангелов пока что не замечено – именно подонки! Они самые. Станешь тут ангелочком, когда физиология тебе одно – интеллект другое… Я только одному удивляюсь: почему одна Абби сошла с ума, а не все мы? Велик человек, если и такое выдерживает.

– Голова кружится, – пожаловался Стефан. – И мутит…

– Считай, трупом был. Судороги, асфикция… Я ввела тебе атропин и кое-какие сердечные стимуляторы… На вот, пей.

Стефан отпил глоток из подставленной чашки. Это было теплое молоко. Ткнул чашкой в пальцы Маргарет.

– Не буду.

– Здесь я врач. Влить бы в тебя весь запас, да малышей жалко. Пей, говорят!

Стефан покорно выпил.

– Спасибо…

– Попозже закачу тебе солевого слабительного, – утешила Маргарет. – Судно под койкой. К завтрашнему дню будешь в норме, это я тебе говорю.

– Ладно… – прохрипел Стефан. – Что это со мной было?

– Ты бы лучше спросил, что со мной было, когда я тебя сюда тащила! А с тобой ничего из ряда вон выходящего не было – обыкновенное отравление. Теперь еще скажи, что ты этого не ждал.

– Почему?

– Потому что всех царей и диктаторов так или иначе пытались убить. А некоторых травили именно пирожными.

– Кто? – с усилием спросил Стефан. В голове по-прежнему стучало. – Диего?

– Вряд ли. Я тут кое-что успела, пока ты валялся… В общем, так себе отрава: мускарин, толика растительных галлюциногенов, следы рицина. Сам понимаешь, такую смесь незачем синтезировать, проще собрать в лесу.

– Кто? – повторил Стефан.

– Так я тебе сразу и вычислила, – фыркнула Маргарет. – Ага! Я что – мисс Марпл? Пэт Артин? Кто угодно мог. Если хочешь знать мое мнение, не стоит тратить время на выяснение. Потрать его на что-нибудь другое, мой тебе совет. И не забудь сделать вид, что ничего особенного с тобой не произошло. Хорошая мина при плохой игре дело благодарное, сам знаешь… – Маргарет хихикнула.

– Найду, – сказал Стефан.

– Следствие, значит, собираешься учинить? Ну-ну. А я так скажу: если они заранее договорились, тогда виновны все, а всех в карцер не пересажаешь. Да и карцера нет. На что тебе один исполнитель, когда остальные не лучше? А если тебя травил одиночка, так ты его не найдешь, пока он сам не проболтается, уж можешь мне поверить. Вот. Драка точно не была подстроена, и били-то Дэйва ногами, может, как раз из-за того, что помешал тебе все смолотить. Лучше радуйся, что откусил всего кусочек, да и яд не убойный. Хотели бы убить – мазнули бы чем-нибудь посерьезней, есть тут одна травка… Только им не труп нужен. Им бластер нужен.

Стефан скосил глаза. «Махер» лежал на столе отдельно от кобуры.

– Значит… – с трудом произнес Стефан, – ты… видела?

Он понял, что плохо управляет голосом. «Ты» вышло хрипатым басом, а «видела» – визгом. Но это было не важно.

– Видела.

– И они видели, – сказал Стефан.

Маргарет рассмеялась.

– Что же я, дура, чтобы им показывать? Не волнуйся, я не разболтаю, сколько у тебя зарядов. А «глаз» я случайно нашла, представь себе. И знаешь, где он был? Донна спрятала в душевой, чтобы за мальчишками подглядывать. Мне урок прикладной психологии. Тихоня тихоней, а в тихом омуте…

– Меньше болтай!

– Думаешь, слушают? Вряд ли. Видишь ли… – Маргарет поколебалась. – Не хотела тебе сразу говорить, но… в общем, у них что-то вроде собрания на лысом пятачке. На работу с утра никто не вышел.

– Как это – никто? – спросил Стефан и заморгал.

– Да так уж. Даже Фукуда.

– А сколько сейчас времени?

– День давно.

– Ч-черт!..

Он вскочил с койки, и медотсек поплыл у него перед глазами. Молот в голове ухнул так, что едва не свалил с ног. Стефан ухватился за Маргарет.

– Ну-ка, ляг! Кому сказала!

– Уйди!..

Одежду. Обувь. «Махер». Он им покажет собрание! Торф! Каждый день, каждый час – торф! Ворошить болото, таскать и таскать бурую жидкую грязь, сушить, жечь в топке, скармливать синтезатору – иначе просто не выжить. Работать… не обращая внимания ни на что: ни на лень, ни на усталость, ни на остервенелую боль в голове и кишках. Они сошли с ума, коли перестали понимать очевидное. Их надо заставить. Наказывать нерадивых – без этого тоже не выжить…

– Где китель? – прохрипел он.

– В стирке. Робу вот возьми.

Стефана качнуло. Вспышка боли в животе заставила согнуться пополам.

– Убедился? Тебе лежать надо, а мне идти. Джекоб с утра прямо криком кричит.

– Ты вот что… – Стефан через силу выпрямился. – Ты мне коли все, что хочешь, а только я должен ходить. Я с тобой не шучу. Поняла?

– Чего уж тут не понять. А лучше бы лег.

– Коли!

Маргарет отступила на шаг, смотрела с участием.

– Ну? – крикнул Стефан. – Что?!

– Я тебе главного не сказала… Питер вернулся.