Жену Марка Джойнера, тетю Мэг, мальчик недолюбливал. Она происходила из семьи живших в горах крестьян и, вольно обращаясь с кошельком мужа, делала все возможное, дабы за shy;нять более высокое положение в жизни.

– Нечего ей напускать на себя, – говорила тетя Мэй. – Ког shy;да Марк впервые увидел ее, она мотыжила кукурузу в поле.

Мэг, бездетная в свои сорок пять лет, была высокой, худощавой, бледнолицей женщиной с холодными глазами, тонким носом и ртом, вечно кривящимся в злобной, язвительной усмешке. В прошлом красавица, она двадцать лет страдала от невроза и пре-бывала в непоколебимой уверенности, что у нее туберкулез, рак, заболевание сердца и злокачественное малокровие. Находилась под постоянным врачебным наблюдением. Половину часов бодр shy;ствования проводила, растянувшись в смертельном ужасе на кровати; в комнате, наглухо закупоренной от сквозняков, было полно полок и столиков, заставленных пузырьками с лекарствами.

На самом деле она была сильной, здоровой.

Джордж иногда сопровождал тетю Мэй, когда та ходила наве shy;стить Мэг в новом уродливом доме из ярко-красного кирпича. Обычно они находили ее в наглухо закупоренной комнате, где было изнурительно жарко.

– Поди-ка сюда! – говорила тетя Мэг резким, язвительным голосом, и мальчик неохотно подходил к ее кровати.- Боже ми shy;лосердный! – добавляла она со злобным смешком, глядя ему в лицо. – От него пахнет Уэббером! Ноги у тебя воняют, малец?

Эти шутки под аккомпанемент язвительного смеха, опуска shy;ние уголков тонкого, ханжеского рта, когда она делала вид, буд shy;то с отвращением нюхает воздух, не усиливали любви Джорджа к тетушке.

– Ты даже не представляешь, малец, как тебе повезло! – вы shy;крикивала она. – Тебе надлежит каждый вечер благодарить на коленях Господа за то, что живешь в таком истинно христиан shy;ском доме! Что сталось бы с тобой, если б не я? Дядя Марк взял тебя по моему требованию! Если б не я, ты оказался бы в сирот shy;ском приюте – вот что!

Побуждаемый таким образом, мальчик бормотал благодар shy;ность, но в глубине души часто желал, чтобы его действительно отправили в приют.

Мэг была баптисткой, очень активной в церковных делах. Она делала щедрые пожертвования; потчевала до отвала священ shy;ника за своим воскресным столом; но главное – вносила круп shy;ные суммы на содержание баптистского приюта и постоянно держала в услужении двух-трех детей, взятых под ее щедрое кры shy;лышко. Эта благотворительность снискивала потоки лести, су shy;лящей успех на земле и милость на небесах. Священник, обраща shy;ясь по воскресеньям к прихожанам, говорил:

– …Я знаю, все мы будем рады услышать, что сердце еще од shy;ного сиротки исполнилось счастья благодаря щедрости сестры Джойнер, она в великой доброте своей души предоставляет уют shy;ное жилье Бетси Белчер, девочке, которая, не достигнув восьми лет, лишилась обоих родителей. Это уже шестой осиротевший ребенок, которого она взяла под свое любовное попечение. Я знаю, когда мы видим ее щедрые пожертвования, найдутся и дру shy;гие, которые, следуя этому примеру, внесут свою лепту на под shy;держание той великой работы, которую добрые братья и сестры ведут в приюте.

И когда Мэг, сдержанная и комично-смиренная, подходила после речи священника к кафедре, он с неприятной елейностью склонялся к ее руке со словами:

– Как ваше самочувствие, добрая женщина?

Мэг брала к себе в дом этих несчастных детей и заставляла выполнять домашнюю работу. Одним из них был четырнадцати shy;летний мальчик по имени Вилли, бестолковый, улыбчивый, веч shy;но озадаченный идиот. Он никогда не играл с ребятами, потому что постоянно занимался работой по дому, и Джордж видел его, можно сказать, только во время визитов вежливости к тете Мэг, когда сироту вызывали к ней в комнату растопить камин.

– Видели хоть раз такого идиота? – спрашивала Мэг с язви shy;тельным хохотом. – Боже милосердный!

И мальчик улыбался в ответ неуверенно, идиотски, испуган shy;но, сам не зная, почему.

Как-то Марк и Мэг поехали во Флориду, оставив Вилли у те shy;ти Мэй. Мальчик работал, как лошадь. Тетя Мэй сытно кормила его и отвела ему комнату для сна. Она его не оскорбляла. Они с Джорджем постоянно смеялись над ним, он был нелепо доволен, что служит для них посмешищем, и широко, идиотски улыбался с благодарностью.

Волосы его представляли собой густые спутанные джунгли, спускавшиеся почти до плеч. Небраска Крейн как-то с серьез shy;ным видом сказал ему, что хорошо владеет ремеслом парикмахе shy;ра, и Вилли с радостью согласился подвергнуться стрижке. Не shy;браска надел ему на голову ночной горшок и, негромко посмеиваясь, состригал волосы, торчавшие из-под горшка, Вилли про shy;должал улыбаться им, дружелюбно, недоуменно, идиотски, а Не shy;браска с Джорджем давились от смеха.

У Мэг было два племянника, жили они в большом доме вме shy;сте с нею и Марком. Это были сыновья ее умершего брата, мать их скончалась вскоре после смерти мужа, и Мэг взяла обоих ре shy;бят к себе. Поскольку они доводились ей кровными родственни shy;ками, она неразумно потакала им, будто собственным сыновьям, и питала к ним такую привязанность, на какую только была спо shy;собна ее ограниченная, вздорная натура. Деньги Марка Мэг тра shy;тила на них щедрой рукой, главным в ее системе подготовки этих ближайших родственников к высокому положению в жизни бы shy;ло не отказывать им ни в чем.

Старший, Эрл, был рослым, цветущим, вульгарно-красивым юношей с громким, бессмысленным, заразительным смехом. Жителям города он весьма нравился. Все свое время он посвящал изучению гольфа как изящного искусства и был одним из луч shy;ших игроков в Либия-хилле. Мэг приятно было сознавать, что Эрл является членом загородного клуба. В ее понимании свет shy;скость была полнейшей праздностью в обществе «лучших лю shy;дей».

Другого племянника, усладу очей Мэг, звали Тэд. Он был уже молодым человеком лет семнадцати-восемнадцати, с круглым, румяным лицом и раздражающим самодовольным смехом. Тэд ловко избегал всяческих жизненных трудов. Он не хуже тетушки умел прикрываться нездоровьем, и Мэг пребывала в убеждении, что мальчик унаследовал свойственный их роду порок сердца.

Слишком утонченный для грубых школьных нравов, Тэд по shy;лучал образование дома, на аристотелевский манер, между тремя и четырьмя часами дня, учил его иссохший человечек, директор небольшой школы для мальчиков, он получал за это хорошую плату и, тактично подмигивая, уверял Мэг, что ее племянник уже получил образование, равное университетскому.

Большую часть времени Тэд проводил в своей «лаборатории», небольшой островерхой комнате на чердаке, куда приносил объ shy;екты своих опытов – трепещущих птичек, дрожащих кошек, бродячих дворняг – и с легким любопытством наблюдал за их реакцией, вонзая булавки им в глаза, отрубая по частям хвост или прижигая раскаленной кочергой.

– Этот мальчик – прирожденный натуралист, – говорила Мэг.

Марк Джойнер ограничивал себя во всем, но ничего не жалел для жены. Завтракал он гренком и двумя яйцами, которые варил на печурке у себя в комнате, в разговорах с друзьями оценивал дрова, яйца и хлеб в двенадцать центов. Горячую воду использо shy;вал после еды для бритья.

– Ей-богу, – говорили горожане, – потому-то он и разбогател!

Одевался Марк в еврейских лавочках; курил дрянной, воню shy;чий табак; неумело чинил свои башмаки; одинаково радовался скупости в тратах на себя и щедрости к домашним. С первых лет совместной жизни он давал Мэг на расходы крупные суммы; по shy;скольку торговля его шла хорошо, суммы эти росли, а Мэг изво shy;дила значительную их часть на племянников.Они доводились ей кровными родичами, и все, что имела она, принадлежало им.

Мэг почти неизменно держала мужа под каблуком, однако внутри у него таился вулкан гнева, набиравший силу по мере прожитых с ней лет, и когда он извергался, все ее оружие – гру shy;бый смех, непрестанные придирки, хроническая болезненность – становились бессильными, Марк замыкался в себе, всеми си shy;лами сдерживался, кривя от напряжения губы в жуткой гримасе, но в конце концов душевная буря становилась невыносимой, он выскакивал из дома, прочь от Мэг и ее голоса, обращал мрачное лицо к западным холмам и часами бродил по лесу, покуда дух его не успокаивался.