Глава 7. Извивы самосознания
Планета Кьюиг. Руины старого поселения. Днем позже…
— Не могу понять… — Шевцов в очередной раз усталым движением вытащил глянцевитый шунт из разъема височного импланта.
— Что случилось, Сэм? — обеспокоился Генри, у которого рутинный просмотр чужих воспоминаний уже начал вызывать хроническую зевоту. За прошедшие сутки он не увидел на контрольном мониторе ничего выходящего из ряда вон.
— Похоже, я дошел до той области хранения данных, где информация, общая для двух кристалломодулей, начинает разделяться.
— Личности Дункана и Кейтлин? — интуитивно предположил Нолан.
— Думаю, что да. — Шевцов откинулся на спинку кресла. Он заметно осунулся за это время, под глазами резко обозначились синеватые мешки. — Я не зря прервал контакт, — устало произнес он, хлопая себя по нагрудному карману в поисках сигарет.
— Я могу помочь?
— Да. — Семен прикурил и тут же закашлялся… За истекшие сутки он пропустил через свой разум такое количество информации, что уже не мог ни есть, ни курить… — Давай, Генри, неси свои стимуляторы, — откашлявшись, произнес он, с отвращением выбросив сигарету.
— Думаешь, пора? Может, просто поспишь?
— Нет, — покачал головой Шевцов. — Время поджимает, — скупо пояснил он.
— Нас никто не ищет. В чем же проблема? — возразил Нолан.
— Проблема в андроидах. Они — часть сети Омикрона. Сейчас связь с ними оборвалась, значит, центральный модуль «Одиночки» предпримет какие-то шаги. Мне все еще непонятен смысл появления этих псевдочеловеческих созданий на свалке кораблей. Чтобы пойти на такой шаг, искусственный интеллект должен был иметь весомый повод.
— Тебе виднее, — пожал плечами Генри, который все еще не разделял острое подсознательное беспокойство Шевцова.
* * *
Знакомство Хакима с виртуальной реальностью произошло вскоре после разговора о ней. Кущин выполнил свое обещание и со следующим рейсом привез на Омикрон не только обычный груз, но и пассажира.
— Это Алан Макмиллан, — отрекомендовал он вновь прибывшего Зурабу. Очень хороший компьютерный техник, программист и хакер. Все в одном лице.
— Хороший, говоришь?
— Его ищет полиция всех развитых миров. Там, где есть компьютерная сеть, наш Алан уже успел набедокурить, так что мое предложение пришлось ему как раз кстати.
— Ты сказал, что отсюда не улетают?
— Сказал. Он не имеет ничего против.
Пока Кущин и Хаким вели этот краткий диалог, новый житель колонии Омикрона разгружал свой багаж. Пять объемистых пластиковых кофров с пометкой «Не кантовать», два небольших кейса и обычная сумка с личными вещами — все это заняло целую транспортную тележку.
Поздоровавшись с Зурабом, он сразу перешел к вопросам по существу, бросив лишь мимолетный взгляд на окрестные руины.
— Где будем разворачивать аппаратуру? — осведомился Алан, пожав узкую ладонь Хакима.
— Ты хотел спросить, где я тебя поселю? — прищурился в ответ Зураб.
— Я обычно живу там, где работаю.
Хаким смерил Макмиллана пронзительным взглядом.
— Хорошо, Алан, пойдем, — произнес он. — Я тут присмотрел одно здание, оставшееся от космопорта, думаю, оно тебе подойдет.
— Почему вы так решили, господин Аль Хаким?
— Можешь звать меня просто — Зураб, — полуобернувшись, ответил ганианец и пояснил в ответ на вопрос о здании: — Там много сгоревшей аппаратуры и масса кабелей. Крышу, если что, мы починим. Короче, посмотришь сам. Не понравится, найдем другое помещение.
* * *
Здание, куда Хаким привел Алана и Вадима, располагалось на окраине, в зоне тотальных разрушений, пролегающей между стеклобетонной равниной посадочных полей и современным поселением.
Заметив эндоостовы выгоревших серв-машин, которые высились среди руин закопченными гротескными фигурами, Алан обернулся к Зурабу и спросил:
— Что здесь происходило?
Хаким пожал плечами:
— А Шиист его знает. Вон спроси у Вадима, он первым прилетал сюда.
Алан не преминул воспользоваться полученным советом.
Кущин, помогавший ему толкать тележку с аппаратурой, не нашел причин отмалчиваться, тем более что истинной картины происходивших тут много лет назад событий не знал и он.
Кивнув в сторону леса, Вадим кратко передал Алану суть сегодняшнего положения вещей:
— Раньше тут была военно-космическая база Альянса, которую уничтожил флот Колоний, но в лесу до сих пор остались машины. Они контролируют массив, поэтому не советую совать туда свой нос.
— Они не нападают на поселение? — недоверчиво переспросил Алан.
— Сейчас уже нет. По первому году были стычки, но они прекратились, как только поселенцы оставили в покое территорию бывшей базы. Они не трогают нас, а мы их. Такой вот «статус-кво».
— Понятно… — ответил Алан, что-то обдумывая. — А эти серв-машины? задал он очередной вопрос, указав на скопление почерневших эндоостовов и щедрую россыпь глубоких, но уже начавших оплывать по краям воронок.
— Ну, у тебя же есть глаза? — отмахнулся от него Кущин. — Это следы орбитального удара. Сам подумай, разве мы могли бы справиться с тяжелыми серв-машинами? Они уже торчали здесь, когда я впервые прилетел на Омикрон.
Макмиллан мрачно покосился на обугленные остовы машин, хаотично вросшие в землю среди множества воронок, и толкнул тяжело груженную тележку, заметив, что Хаким уже стоит в конце разгромленной все тем же орбитальным ударом улицы, подле входа в здание с проломленной куполообразной крышей, на которой угадывались фрагменты снесенных взрывами параболических антенн. Очевидно, что ранее там располагался центр связи космического порта.
* * *
С появлением Алана Макмиллана дела в маленькой колонии снова пошли на лад. Кущин оказался полностью прав в своем провидении ситуации: компьютерный центр на базе которого функционировали полсотни кабин виртуальной реальности, фактически решил проблему досуга периодически возвращающихся в город старательских групп, а заодно стал еще одним источником прибыли для Аль Хакима.
Теперь, когда у него появилось новое полюбившееся детище, Хаким назначил на приемный пункт двух служащих, выбранных из числа колонистов, а сам перенес свою резиденцию в отреставрированное здание, где размещался компьютерный центр.
Хаким не лгал Кущину, когда говорил, что не имеет никакого представления о своей родной планете, но, очевидно, в его наследственности преобладали отцовские гены, что выражалось не только в смуглой коже лица, но и в некоторых привычках.
…Стояла безветренная, теплая предвечерняя тишь, когда на окраине города появился сухощавый подросток, одетый в старый, местами порванный комбинезон, какие обычно носят военные техники. Паренек пришел со стороны леса, неся на спине тяжело нагруженный короб.
Лицо подростка было загорелым, обветренным, что свидетельствовало о частом и долгом пребывании на свежем воздухе. Темные, длинные волосы были забраны на затылке в тугой узел, обнажая мягкую заглушку из пено-плоти, предохраняющую от пыли и влаги гнездо импланта, вживленного в правую височную область. Это обстоятельство давало понять, что подросток родился не в колонии, но ни Хаким, ни Кущин не могли припомнить, чтобы среди эмигрантов, доставляемых на Омикрон, были несовершеннолетние.
Впрочем, обоим было все равно, откуда взялся этот парень. Вадим бывал на Омикроне наездами, а Зурабу пацан примелькался еще в ту пору, когда поселение едва насчитывало сотню человек. Пятнадцатилетний подросток, так же как все, занимался сбором различного военного имущества, которое в ту пору было разбросано повсюду, чем и зарабатывал себе на жизнь. Наличие у него импланта и недетская молчаливость могли бы насторожить Хакима, но в ту пору он был слишком занят проблемой первичного обустройства поселения, чтобы обращать внимание на такие мелочи, а потом этот вопрос уже не возникал в голове ганианца, который просто привык к периодическим появлениям пацана в пункте приема.
Юношу звали Дункан. Кроме собственного имени, его память содержала еще много обрывочных воспоминаний, в основном шоковых, которые не поддавались осмыслению, но причиняли душевную боль, словно им был утрачен огромный отрезок времени, именуемый емким термином «детство».
Он не любил ворошить свою память. Жить одним днем, его заботами, радостями либо огорчениями, казалось ему вполне приемлемой формой существования.
Не вспоминая о прошлом и не загадывая на будущее, он вел привычный образ жизни, не задумываясь о превратностях судьбы, и все невзгоды в основном проходили мимо, не задерживаясь в его рассудке.
Собственно, сознательная жизнь Дункана началась за несколько месяцев до появления на Омикроне первого космического корабля, в экипаж которого входил в качестве дубль-пилота Вадим Кущин.
У любого из нас есть стартовые воспоминания, некие запечатленные в памяти события, с которых ведет свой субъективный отсчет времени внутреннее «я».
Для Дункана таким стартовым толчком воспоминаний являлась буря. Он помнил мрачные, свинцово-серые небеса, неистовый ветер, с корнем выворачивающий огромные деревья, и свой неизбывный ужас перед разбушевавшейся стихией.
В тот момент у него не было ни прошлого, ни будущего, а сам мальчик превратился в комок заледеневшей от страха плоти. Ноги инстинктивно несли его через кромешный ад природного катаклизма, пока он не наткнулся на две машины, стоявшие в кустарнике, на границе между лесным массивом и бескрайними стеклобетонными полями, за которыми полыхали заревом пожаров здания космического порта.
Забившись внутрь одной из БПМ, он просидел в ней несколько суток, пока не утихла буря.
Следующий период своего существования он помнил смутно. Голод, жажда и ужас, глубоко засевший в сознании, затмили все иные воспоминания и чувства, — он остался жив, но впал в моральную кому.
Все, что происходило с ним до страшного пробуждения посреди разбушевавшегося урагана, было забыто, прочно похоронено под шоковыми воспоминаниями тех роковых суток…
Словно дикий зверек, он совершал короткие вылазки, интуитивно отыскивая среди массы разбросанных по округе предметов рационы выживания, и тут же бегом возвращался в свое надежное, спасительное убежище. Темное нутро боевой планетарной машины на долгое время стало для него символом безопасности, словно царящий внутри сумрак отгораживал его сознание от страшной реальности развороченного ураганом леса.
Так длилось долго, пока на планете не появились люди.
Мальчик не мог объяснить себе, почему он инстинктивно потянулся к ним, не ощущая при этом никакой опасности, исходящей от незнакомцев? Его сознание по-прежнему представляло собой комок страха, но вид живых людей, что-то разгружавших из совершившего посадку космического корабля, подействовал на него магическим образом.
Подсознание не подвело — грубые на вид мужчины не стали обижать мальчика, они, конечно, удивились его появлению, но быстро пришли к логичному, на их взгляд, выводу, рассудив, что паренек, скорее всего, являлся сыном кого-то из военных, служивших на территории уничтоженного космопорта. Никто из поселенцев не знал истины, а он прочно забыл ее, не в силах объяснить, кто он, откуда и кем были его родители…
…Видя его состояние, мальчишку не стали доставать вопросами, его покормили и тут же пристроили к делу — помогать в разгрузке доставленных припасов и оборудования.
Так Дункан оказался среди колонистов. Постепенно его душа оттаяла, ужас пережитых событий истончился в памяти, — как любой ребенок он быстро забывал невзгоды. Постоянно находясь среди взрослых, он машинально воспринимал их образ жизни, и как следствие — быстро научился зарабатывать себе на существование тем простым, бесхитростным способом, что и поселенцы: вокруг было полно останков техники и бесхозного военного имущества, а в отстроенном неподалеку от порта городке круглосуточно работал пункт, где принимали весь собранный металл, оружие и компьютерные компоненты.
Так прошли два года его жизни.
Мальчик взрослел. Он научился различать металлы по категории их ценности, а старые машины, в основном разбитые той самой орбитальной бомбежкой, он в отличие от поселенцев воспринимал как природное явление. Собственно, в его сознании не было особой разницы между плодоносящим кустарником, растущим на лесных опушках, и покореженной боевой планетарной машиной — и то и другое являлось средством к существованию. Ягоды можно было съесть, а за детали покореженных машин — получить небольшие деньги.
Дункан шел по улице мимо недавно открывшегося виртуального центра развлечений, хозяином которого являлся главный человек колонии — Зураб Аль Хаким.
После открытия нового заведения ганианец по каким-то соображениям перенес свою официальную резиденцию в отремонтированное здание, которое по своей планировке и технической оснащенности резко отличалось от иных строений маленького городка.
Вход в виртуальный центр контролировался несколькими видеокамерами охранных систем, но хозяин предпочитал более прозаический способ наблюдения, — по обе стороны от дверей заведения располагались прозрачные витрины из пуленепробиваемого стекла, за которыми был виден полутемный зал со множеством входов в отдельные виртуальные кабинки. Зураб обычно восседал за стойкой рядом со служащим, принимающим плату от клиентов. Полукруглое возвышение венчалось шеренгой контрольных мониторов, и таким образом Хаким мог наблюдать за всем происходящим, как в виртуальных реальностях, так и на улице.
Этим вечером в салоне было мало посетителей, и потому внимание Зураба привлек подросток, который, сгорбившись под тяжестью добычи, медленно шел по улице.
Хаким заинтересованно проводил его взглядом, потом вдруг встал, покинув свой наблюдательный пост, и, выйдя на улицу, окликнул Дункана:
— Постой, малыш.
Юноша покорно остановился. Он умел различать, когда обращались непосредственно к нему.
— Тебя как зовут? — спросил Хаким, припоминая, что уже не раз видел этого паренька.
— Дункан, — коротко ответил тот.
— Что это ты несешь? — Зураб был явно заинтересован содержимым пластикового контейнера, который Дункан нехитрым способом приспособил для ношения за спиной.
— Металл, — равнодушно ответил юноша.
— Куда несешь?
— В скупку.
— А вот это? — Хаким протянул руку через плечо подростка и вытащил из-под обломков приборов покрытый вздутиями электромагнитных катушек ствол импульсной винтовки.
Приклад и казенная часть у оружия отсутствовали.
— А где остальное? — оторопел Зураб.
— Отломал, — признался Дункан, не понимая, чем этот кусок легированной стали, зачехленный в пластик и обмотанный медной проволокой в местах вздутий, так заинтересовал хозяина колонии. — В скупке мне платят только за металл, — объяснил он ганианцу. — Зачем я потащу все остальное?
Под «остальным» подразумевался волокончатый приклад оружия, механизм перезарядки, исполненный из монопластиковых деталей, и компьютерные компоненты системы сопроцессора импульсной винтовки.
— Значит, оружие было целым?
— Ну да.
— И сколько ты надеешься получить за это? — Зураб укоризненно повертел в руках искалеченный ствол импульсного оружия.
— Пару кредитов дадут, наверное.
— А если не ломать? Можешь принести целый, не испорченный «ИМ»?
Дункан пожал плечами.
— Могу. Только зачем?
— А вот это не твое дело, мальчик. Принесешь, дам тебе не две кредитки, а двадцать, идет?
Дункану такая идея понравилась. Ломать оружие, отчленяя бесполезные пластиковые и кремниевые части, было трудно, а получить много денег заманчиво.
— Хорошо, дядя Хаким. Я принесу. Может быть, завтра.
Зураб удовлетворенно кивнул. Исправное оружие уже давно перестало попадаться на пути следования давнего урагана, а за импульсные винтовки на черных рынках платили солидные деньги, не в пример железному лому или самородным слиткам.
Он хотел спросить, где именно мальчик нашел оружие и почему он идет со стороны леса, но в эту минуту на ступенях компьютерного центра появился Макмиллан.
— Хаким, — позвал он. — Нужно поговорить. Срочно.
— Иду. — Зураб потрепал Дункана по плечу: — Не забудь, ты обещал мне импульсную винтовку.
* * *
— Ну, что у тебя, Алан? — спросил Хаким, возврашаясь в зал компьютерного центра.
— Проще показать, чем рассказывать, — ответил ему Макмиллан, кивнув в сторону открытой двери, ведущей в виртуальную кабину.
— Ну пошли, — согласился Хаким, не понимая, что нового может показать ему Алан. За два месяца работы центра развлечений Зураб лично перепробовал все имевшиеся в запасе модели виртуальных миров и пришел к неожиданному для Макмиллана выводу: псевдореальности красивы, но бесполезны. В такой трактовке, по мнению Алана, не присутствовало смысла, — как может быть полезен или бесполезен виртуальный мир? Это развлечение, гимнастика для мозга, раздражитель тех или иных центров удовольствия, но ганианец оказался слишком далек от цифровых технологий, он не понимал их, путался в виртуалке, как младенец, впервые попавший в мир грез, а может быть, он попросту был ленив и туповат в том, что не касалось конкретного, осязаемого бизнеса. По крайней мере, наблюдать за действиями других посетителей виртуального центра посредством контрольных мониторов он не чурался.
Кабинка, куда пригласил его Алан, была больше по размерам, чем другие, но вдоль стен этого помещения громоздилось столько аппаратуры, что свободного пространства почти не ощущалось. Хаким знал, что Алан оборудовал ее для себя, но с какой целью, он даже не догадывался.
— Помнишь, когда мы выбирали здание, ты упомянул о кабелях, которые торчали из стен в этих руинах? — спросил Макмиллан, усаживаясь в кресло, перед которым был смонтирован компьютерный терминал со скошенной передней панелью, содержащей две сенсорные клавиатуры и множество портов для подключения внешних устройств. Выше, над клавиатурами, в темный пластик были вмонтированы четыре монитора. В данный момент три из них находились в отключенном состоянии и лишь один сиял ровным сиреневым фоном.
— Ну, помню, — ответил Зураб, по-прежнему не понимая, к чему клонит Алан.
— К твоему сведению, я оттестировал их все до единого, — заявил Макмиллан, открывая нишу в подножии терминала. Достав оттуда свернутый в аккуратную бухту оптико-волоконный кабель с разъемом на конце, он продемонстрировал его Хакиму и пояснил: — Все старые магистрали вели в обрыв, кроме вот этого кабеля. Я думаю, что он проложен под землей и ведет к скрытым в лесу коммуникациям.
— Ну и что?
Алан поморщился. Иногда ему было невыносимо трудно общаться с ганианцем, особенно когда дело касалось узкой специфики компьютерных технологий. Однако, зная эту черту Хакима, Макмиллан подготовил более понятные доводы, способные заинтересовать Зураба.
— Начнем с малого, — произнес он, подключая разъем. — Я выяснил, что данный кабель некогда являлся магистральной линией обмена данными между компьютерной сетью космопорта и замаскированной в недрах лесного массива базой. Это понятно?
— Да.
— Тогда поехали дальше. Кущин, по-моему, говорил тебе, почему со мной жаждут побеседовать спецслужбы пяти развитых миров?
Хаким откровенно пожал плечами.
— Я так и не понял, кто такие хакеры, — признался он.
Алан одобрительно кивнул:
— Я объясню тебе. Хакерами называют специалистов, которые могут проникать в защищенные сети, либо взламывая их, либо обходя системы охраны и доступа.
— А зачем?
— Так можно ограбить банк или получить ценную информацию для дальнейшей продажи заинтересованным лицам, — откровенно пояснил Макмиллан. — Иногда требуется не взломать, а полностью разрушить компьютерную сеть какого-либо учреждения, например управления полиции, где хранятся базы данных по уголовным делам и приметам определенных лиц. Поле деятельности настоящего хакера практически неограниченно, но в отличие от обычного программиста мы не созидатели, а разрушители, понимаешь?
Хаким молча кивнул.
Алан протянул руку и подключил к терминалу одно из установленных вдоль стены устройств.
— Постепенно это затягивает, — сказал он, положив пальцы на подсветившуюся изнутри сенсорную клавиатуру. — Деньги теряют свой смысл, появляется азарт… — Он начал набирать последовательность команд, и в такт движению его пальцев на блоках аппаратуры забегали шустрые огоньки индикации непонятных процессов. — Теперь тебе должно быть понятно, почему меня заинтересовал кабель, ведущий к скрытым коммуникациям лесного массива, продолжил Алан прерванную мысль. — Мне было интересно, существует ли на том конце полноценная сеть или хотя бы ее остатки.
— Ну и что ты узнал?
— Сеть существует, Хаким. И я сломал ее защиту! — торжествующе произнес Алан. — Мне пришлось изрядно попотеть над расшифровкой и генерацией кодов доступа, но зато теперь… Смотри!
Пальцы Алана пробежали по символам сенсорной клавиатуры, набирая непонятную Хакиму последовательность, и стереомонитор, светившийся до этого ровным фоном, внезапно приобрел глубину и объем, показав странную картину.
Что-то двигалось над землей, неторопливо перемещаясь в метре от мягкой подложки вездесущего мха. Вокруг, ограничивая видимость, высилась хаотичная колоннада древесных стволов — все это имело цвет, объем, динамика и ракурс съемки постоянно менялись, будто источник изображения не спеша пробирался меж деревьев, изредка поворачиваясь то в одну, то в другую сторону.
— Что это? — вырвалось у Хакима.
Макмиллан был откровенно доволен произведенным на ганианца впечатлением. Нужно сказать, что в душе он недолюбливал Зураба за его явное пренебрежение техническим прогрессом, но он умел скрывать свои мысли, не высказывая их вслух. Проще и приятнее было поставить своего мнимого «хозяина» в неловкое и зависимое положение.
Работа, которую начал Макмиллан, обещала быть интересной, прибыльной, и еще неизвестно, кто в итоге окажется истинным хозяином положения, он или вцепившийся в спинку кресла ганианец-полукровка, возомнивший себя большим боссом маленькой колонии…
— Ты сейчас смотришь на мир глазами машины, Хаким, — пояснил Алан. — Я подключился к патрульному видеоустройству, которое в данный момент двигается вдоль периметра назначенной ему зоны охраны.
— Оно такое маленькое? — спросил Зураб, уже соизмерив пропорции изображения.
— Это видеосенсор, шар, у которого нет обычных манипуляторов или иных механических конечностей. Он передвигается на геомагнитной подушке — просто парит над землей, приблизительно в метре от поверхности.
Хаким некоторое время следил за плавно меняющейся картинкой, а потом сказал:
— Ты меня удивил, Алан. Но я не хочу, чтобы ты трогал лес и живущие в нем машины.
— Это почему? — опешил Макмиллан.
— Опасно и бесполезно, — отрезал в ответ Зураб.
— Ну, не скажи… — Алан сокрушенно покачал головой. Надо же быть таким ограниченным… — Во-первых, это не опасно…
— Люди, ходившие в лес, погибли. По их следам тогда появились машины, которые причинили ущерб колонии, — веско напомнил Зураб.
— Слушай, Хаким, ты что, не понимаешь, что меня там нет! — не выдержав, повысил голос Алан. — Я не хожу в лес. Вот он я, в кресле, перед тобой, можешь меня потрогать. Первая заповедь хакера: не уверен в своей безопасности — не лезь. Я ее соблюдаю. В этом лесу меня никто не воспринимает.
— Все равно это опасная забава.
— Да не забава, Хаким. Сейчас я покажу тебе… — Пальцы Алана переместились на текстоглифы второй клавиатуры, где прикосновение к каждой сенсорной кнопке запускало написанную заранее командную последовательность.
Видеосенсор прекратил свое плавное парение, остановившись между древесными стволами. На контрольном мониторе поверх изображения лесной чащи внезапно появилось полупрозрачное оперативное окно, в углу которого возникла моргающая надпись:
«Процесс: Сканирование структуры объекта. Идет химический анализ. Ждите».
— Что он делает? — насторожился Зураб.
— Исследует ближайший древесный ствол.
— Зачем?
— Я ему приказал.
В этот момент в глубинах терминала что-то пискнуло, и из чрева печатающего устройства поползла пластбумажная лента.
Оперативное окно на мониторе исчезло и, судя по возобновившейся динамике изображения, видеосенсор продолжил свой путь.
— Что теперь? — саркастически осведомился Хаким. Макмиллан отключился от патрульной машины, взял в руки полученную распечатку и протянул ее Зурабу:
— Это структурный химический анализ древесного ствола. Из такой породы древесины состоит весь лесной массив, за исключением кустарниковой поросли, — пояснил он. — Я, конечно, мог бы сам тебе пояснить, что значат эти формулы и цифры, но вижу: ты предвзято относишься к моей работе. Думаю, среди старателей найдутся специалисты-химики, способные популярно растолковать смысл данной распечатки.
— Ты решил надерзить мне, Алан?
— Ничуть. Просто я хочу, чтобы мои выводы подтвердил незаинтересованный человек. Сделай это, Хаким, и я уверен, ты сам придешь к определенным выводам относительно того, забавляюсь я тут или делаю настоящую работу.
— Ладно, Макмиллан, посмотрим.
* * *
Зурабу потребовалось больше месяца, чтобы по достоинству оценить открытие Алана.
Он не стал утруждать себя, а передал распечатку Кущину.
— Найди хорошего специалиста, и пусть он объяснит тебе, что тут нацарапано.
Вадим исполнил поручение Хакима. Вернувшись из очередного рейса, он первым долгом заговорил о полученной перед вылетом распечатке:
— Послушай, Зураб, я не знаю, откуда ты откопал эти данные, но я показал их трем разным людям, весьма неплохо соображающим в химии, и скажу тебе — эффект был еще тот. У них глаза повылазили из орбит.
— Ты толком говори, что это такое?
— Мне сказали, что в природе ничего подобного не бывает. Структура древесины насыщена железом в такой степени, что приобретает прочность металла. Знаешь, Хаким, когда я в третий раз выслушал один и тот же комментарий, мне в голову пришла мысль проверить этот мифический материал на коммерческую ценность.
— Ну? — Хаким заинтересованно подался вперед.
— Мне опять повторили, что подобное соединение железа и органики невозможно, но если бы оно существовало, то данный уникум наверняка нашел бы широкое применение и породил бы ажиотажный спрос. Два, ну от силы три древесных ствола, даже не распиленные на доски, по своей ценности превосходят полную загрузку трюмов «Элизабет-Сигмы» собранными на вулканической равнине самородками. — Кущин даже причмокнул. — Никогда бы не подумал, что существует сорт древесины, который может поспорить с зеркальным деревом Рори.
Хаким задумался на этот раз глубоко и надолго.
Может быть, ганианец и проявлял ограниченность в вопросах высоких компьютерных технологий, но что касается диких извивов современного бизнеса, тут он чувствовал себя как рыба в воде.
С одной стороны, он уже понял, что перед Аланом придется извиниться и даже взять его в долю: с подачи Макмиллана открывалась перспектива быстрого, баснословного обогащения, но Зураб отлично знал, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, и его звериное чутье тут же подсказало две конкретные опасности: с одной стороны, была проблема машин, которые контролировали лесной массив, а с другой — угроза, исходящая от людей. Если верить выводам Кущина, то речь шла о миллиардах кредитов, а в такой ситуации много не наторгуешь, проверенные каналы сбыта, куда они поставляли мелкие партии металла и оружия, уже не годились. Здесь требовалось участие третьего лица, иначе, почуяв запах крупных денег, Кущина подловят и снимут с него шкуру прямо на разгрузочной площадке космопорта.
Хаким знал, как это бывает. На любой планете, помимо официальной власти, существуют еще и иные структуры, которые, как правило, действуют быстро, болезненно и эффективно.
Короче говоря, Зураб понял: ему не обойтись без серьезной «крыши», здесь нужен человек, контролирующий криминальные структуры одной из пяти развитых планет, не больше и не меньше.
Все эти мысли Хакима выразились в двух действиях: Кущин получил новое задание, а сам Зураб отправился к Макмиллану.
* * *
Алана он застал в его рабочем кабинете, сильно изменившемся за прошедший месяц — это бросилось в глаза даже неискушенному в технике Хакиму.
Теперь расширенная виртуальная кабина, которую изначально занял Макмиллан, более всего походила на жилище паукообразных тварей с планеты Эридан, которые заплетали своей прочнейшей паутиной целые пещерные комплексы.
— Клянусь змееедами Прокуса, ты не терял времени даром, да, Алан?! воскликнул Зураб, с трудом протиснувшись между поставленными друг на друга процессорными блоками, от которых веяло ощутимым теплым ветерком — это вентиляторы гнали воздух через специальные отверстия, охлаждая кристаллосхемы и наполняя тесное помещение тревожащими обоняние флюидами нагретого пластика.
Вдоль стен, пола и потолка помещения змеились толстые жгуты временных кабелей, часть их них свисала с потолка, расходясь отдельными жилами к различным электронным устройствам, что, собственно, и навело Хакима на определенные ассоциации…
Макмиллан не ответил на его реплику, он сидел в своем кресле с подключенным к импланту шунтом нейросенсорного контакта. Все четыре расположенных перед ним монитора работали, каждый показывал свою картинку, и от любой из них могло перехватить дыхание.
Мрачные недра загадочных подземелий разворачивались в стереообъеме контрольных видеоустройств, стены широких коридоров казались исполненными из мутно-зеленой, мерцающей субстанции, в поле зрения передвигающихся по ним кибернетических устройств то и дело попадались иные механизмы, равнодушно следовавшие по своим делам, но в комплексе изображение четырех мониторов создавало жутковатое впечатление окна в иной, непонятный человеку мир.
Если бы Хаким не знал, что это реальность, существующая всего лишь в десятке километров от их городка, то, наверное, воспринял бы изображение иначе, — как личный бред Алана, например, но Зураб уже не мог позволить себе глупой веры в иллюзорность происходящего. Он быстро усваивал уроки и потому отчетливо понимал — сознание Макмиллана находится сейчас там, оно вселилось в один из кибернетических механизмов и путешествует в его оболочке по недрам подземелий, где никогда не ступала человеческая нога.
У ганианца озноб продрал по коже.
Сев на один из блоков, он решил подождать, пока разум Алана выпутается из компьютерных тенет.
Видимо, Макмиллан все же воспринимал краем сознания присутствие постороннего, потому что прошло менее минуты, и он вдруг поднял руку, осторожно извлекая из височного импланта толстый жгут нейросенсорного шунта.
Изображение на четырех мониторах тут же потускнело, истончилось, словно чуждая реальность растворилась в нейтральном фоне…
Макмиллан некоторое время сидел с полуприкрытыми глазами, потом его кадык несколько раз дернулся, словно Алан безуспешно пытался сглотнуть вставший в горле комок, и наконец он открыл глаза.
— Это ты Хаким… — Он разглядел ганианца в сумраке виртуальной кабины и потянулся за бокалом тоника, заранее приготовленным к моменту выхода из виртуальной среды.
Выпив тонизирующий напиток, Макмиллан с шумом выдохнул и потянулся так, что отчетливо хрустнули суставы.
— Ну что, проверил информацию? — спросил он, разворачиваясь к Хакиму вместе с креслом.
— Да, Алан, я признаю, что неверно относился к твоей работе. — Хаким деланно развел руками. — Ты же понимаешь, у каждого человека свой взгляд на мир.
— Понимаю, — согласно кивнул Алан и вдруг хищно улыбнулся. — Я знал, что ты верно истолкуешь данные распечатки.
— Большие деньги, Макмиллан, — осторожно начал Зураб. — Очень большие. Эта древесина стоит…
— Оставь коммерцию при себе, Хаким. Если бы мне нужны были деньги, я бы ограбил банк на Стелларе.
— Тогда что тебе нужно? — неподдельно поразился Зураб.
— Тебе будет сложно меня понять. Я уже говорил — это азарт. Кайф, которого не поймаешь ни от какой дури. Тонкая линия, клиническая смерть, ощущение слияния с абсолютно чуждым миром… Знаешь, я еще ни разу не сталкивался с подобной задачей. Если система меня распознает, мои мозги… они просто сгорят, как хреновый компьютер… Там грань между жизнью и смертью, каждый шаг может стать последним, и нет никакого способа начать все сначала, как в играх. Понимаешь меня?
— Ты извращенец?
— Нет… — усмехнулся Алан. — Просто я уже по ту сторону черты. Говорю же, проще принять все как есть, чем пытаться сесть на одну волну с моими желаниями и мотивами. Давай к делу, Хаким. Ты оценил уникальность древесины и хочешь заполучить ее, верно?
— Да. Я возьму тебя в долю, Макмиллан, потому что у меня тоже есть свои понятия. Много денег не бывает.
— Согласен. Но это шкура неубитого медведя, поэтому я считаю разговор о деньгах преждевременным. Пока ты проверял коммерческую ценность древесины, я прорвался за кольцо внешней охраны. Если ты обратил внимание на мониторы, то видел, что мое сознание уже получило доступ к механизмам, работающим непосредственно под землей.
— Да я видел. Почему там все зеленое?
— Это инфракрасное видение. Не могу же я слоняться в кромешной тьме. Впрочем, неважно. Главное, мне теперь известна структура периферийной сети, количество составляющих ее исполнительных механизмов, их основные функции и маршруты движения.
— Это поможет очистить лес?
— Не факт. Я бы пока не торопился. Нужно поставить серию опытов. Тут надо действовать осторожно, Хаким. Разумеется, можно просто отключить машины внешней командой либо стравить их между собой, запустив в их программное обеспечение соответственный вирус, но я опасаюсь таких действий. Мне недоступно ядро Сети. Неизвестно, как отреагирует главное вычислительное устройство на массовую потерю исполнительных механизмов. Не забывай, это военная база, и не факт, что бывшая. Конечно, по лесу не шатаются «Фалангеры» с «Хоплитами», но я видел пару БПМ в подземных ангарах.
— И как ты собираешься действовать?
— Идеально было бы добраться до центрального узла, откуда исходит программная воля, обязательная для всех исполнительных механизмов. Если отрубить центральный процессор, то остальные машины перестанут быть проблемой.
— Так в чем дело? Тебе нужно время?
— Время и дополнительное оборудование.
Хаким насупился, обдумывая слова Алана.
— Скажи, а ты не мог бы очистить небольшой участок леса? — после затянувшейся паузы спросил Зураб.
— Зачем?
— Мне нужны образцы древесины и хотя бы пара гектаров для пробной вырубки.
— Можно попробовать, — подумав, кивнул Алан. — Есть одно направление, которое прикрывает лишь пара патрулей. Сколько у меня времени?
— Неделя. Я отправил Кущина для предварительного поиска партнеров, которые станут покупать древесину. Если он договорится, мне потребуются образцы, а затем пробная партия груза.
Макмиллан что-то прикинул в уме и кивнул.
— Хорошо. Я аккуратно покопаюсь в мозгах патрульных машин. Они проходят техническое освидетельствование один раз в два месяца. Следующая проверка их состояния произойдет на днях, после нее я сменю программы, а ты подготовь рабочих и технику. Машины не будут обращать внимания на людей, ты вырубишь делянку, вывезешь древесину, а затем я верну их исходное программное обеспечение на свои места.
— А дальше? Что будет дальше?
— Я же сказал, — буду топтать дорожку к центральному процессорному узлу. Как только я доберусь до него — лес твой. Но я не могу сейчас гарантировать каких-то сроков — риск тоже должен быть разумным. Я люблю ходить на грани фола, но переть напролом, чтобы быть лоботомированным уволь.
— Хорошо, Алан. Я не стану тебя торопить. Обеспечь мне пробную вырубку, а дальше посмотрим.
