Часть III. Луны Юпитера
Глава 10
Ганимед. 25 августа 2029 года. Район станций атмосферной переработки
— Двенадцатый, здесь Седьмой. Выхожу в точку десантирования…
— Седьмой, слышу вас хорошо.
Десантный модуль ВКС США резко накренился, описывая петлю над местом предполагаемой посадки. Внешне летательный аппарат напоминал иссиня-черного, отполированного до блеска жука-скарабея — выдвинутые из-под брюха телескопические посадочные опоры делали его разительно похожим на это древнее насекомое, а два вращающихся в шарнирных искателях прожектора, чьи лучи жадно облизывали клубящуюся паром и пылью поверхность Ганимеда, сильно напоминали вывороченные в разные стороны, горящие недобрым, ослепительным огнем глаза какой-нибудь мифической твари.
Внизу, в районе контрольного купола станции переработки атмосферы, порывистый ветер рвал тяжкий саван молочно-желтых испарений, свивая из эфемерной субстанции спиральные фигуры смерчей, которые блуждали меж навигационных огней телеметрических вышек, словно покинутое пастухом стадо…
— Приготовиться! — Резкий голос командира десантно-штурмовой группы заставил бойцов вскочить, придерживаясь за идущие под потолком отсека поручни, и выстроиться в две шеренги по обоим бортам машины, напротив закрытого зева десантной рампы.
Тяжелый модуль мотало в вихрящихся турбулентных потоках, будто щепку в водовороте океанской бури; впервые в своей практике два пилота не смогли осуществить посадку при первом заходе — на их пути внезапно выросло препятствие в виде перевернутой бесноватым ветром емкости из-под химических реактивов…
— Второй заход, сэр, — доложил по внутренней связи командир спускаемого аппарата.
Лейтенант Броган кивнул, хотя пилот и не мог этого видеть. Офицер, так же как и солдаты, стоял в проходе меж двумя рядами покинутых противоперегрузочных кресел. Его экипировка серого цвета напоминала нечто среднее между космическим скафандром и обычной амуницией десантника. В этот момент его кислородный аппарат был спущен ниже подбородка, открывая широкое загорелое лицо с крупными угловатыми чертами.
Броган считался профи высшей пробы. Он прошел все мыслимые «горячие точки» Земли и боролся за право попасть в экипаж «Гарри Трумэна». На испытаниях, предшествующих его появлению на борту, врачи удивлялись железному здоровью и абсолютной уравновешенности психики этого офицера.
Сейчас, глядя на застывшее лицо Рилла Брогана, по которому метались красноватые блики от предупреждающих сигнальных огней, что вспыхнули по всей площади отсека за несколько секунд до того, как модуль начал окончательное снижение, нельзя было в точности определить, что за мысли роятся в голове командира десантно-штурмовой группы, но в глубине его серых глаз таилось в данный момент нечто, что могло бы не только заинтересовать, но и обеспокоить тестировавших его на Земле психологов.
В глазах Брогана почти отсутствовал белок.
Они были серыми, с черной поволокой. Непомерно расширившиеся зрачки поглотили почти всю площадь глазных яблок — то же самое можно было наблюдать во взгляде его подчиненных, таких же, как он, молодых, десятки, если не сотни раз проверенных на психическую совместимость и устойчивость, — они казались собранными, дисциплинированными и… неживыми.
В их взглядах, устремленных в одну точку, а именно к закрытой десантной рампе, не отражалось никаких чувств Солдаты, которые готовы выполнить свой долг. Солдаты, призванные защитить нацию. Отменные бойцы, у которых присутствовал свой неписаный кодекс чести. Профессионалы.
Девять месяцев в тесных отсеках космического корабля, наедине с самим собой, чернотой бездонного космоса и ровно сияющими шеренгами сигналов на неживых приборах.
Девять месяцев личного ада для каждого из них…
«Гарри Трумэн» оказался способен доставить свой экипаж почти что на другой конец Солнечной системы, но он не мог сохранить в такой же целости их души, как сохранил физически сильные, здоровые тела…
Этот корабль не конструировали для транссистемных перелетов. Он был первенцем, и, как у любой ПЕРВОЙ модели, многие его составляющие оказались отданы не в угоду людям, а в дань надежности и функциональности.
— Приготовиться!
Сигнал, раздавшийся по внутренней связи, привел к заметному оживлению среди застывших как изваяния фигур. Они скупыми заученными движениями натягивали укрывающие пол-лица кислородные маски и опускали пластиковые забрала боевых шлемов, которые вставали на место с резким чавканьем герметизирующих уплотнителей.
Не было ни привычных по земным операциям ободряющих шуточек, ни лишних жестов — ничего, будто Дальний космос действительно пожрал их разум, оставив там лишь черноту…
Солдаты действовали четко, слаженно, и когда десантная рампа дрогнула и начала открывать свою пасть, первая двойка спокойно, деловито шагнула вперед и выпрыгнула в вязкую, наполненную беснующимся туманом мглу
Они были готовы встретиться лицом к лицу с любой мыслимой опасностью.
Где-то в невидимой отсюда фиолетовой вышине, среди заметных даже днем звезд двигалась по своей орбите смутная темная тень «Гарри Трумэна», совершившего свой тайный беспрецедентный рывок к Ганимеду.
Новый, недавно созданный на лунных стапелях транссистемный корабль «Бета» разгрузился и убыл к Земле два месяца тому назад. До прибытия «Альфы» оставалось меньше двенадцати часов.
* * *
— Купол молчит, сэр! — доложил компьютерный техник, вытаскивая контактные разъемы из кабеля связи, змеящегося по стене полусферического здания. — Либо внутри никого нет, либо они не в состоянии выйти на связь.
Выслушав техника, Броган устремил свой взгляд вперед, туда, где в десятке метров от них сиротливо горел направленный параллельно земле прожектор. «Скверно…» — подумал он, глядя, как Хогинс прячет свой тестер. Лейтенант знал — в куполе должны находиться два оператора. План изъятия объекта предполагал их молниеносный захват и нейтрализацию при помощи специального препарата. Очнувшись через несколько часов после убытия группы, те даже и не вспомнили бы о их посещении…
По бокам от командира застыли двое десантников. Стволы их автоматических штурмовых винтовок были направлены в разные стороны.
— Эндрюс, Шеборт, — вперед! — приняв решение, скомандовал он. — Действуй, Марк, — обратился он к технику.
Три фигуры короткими перебежками двинулись ко входу в купол.
Ветер по-прежнему заунывно выл, заблудившись в узких проходах между постройками процессорной станции. Его шквальные порывы гнали по мертвой земле песок и камни.
— Двенадцатый, докладывает Седьмой, — проговорил Броган в коммуникатор. — Никого не обнаружил. Связь с куполом не установлена. Осуществляю попытку проникнуть внутрь.
— О’кей, Рилл, ты все делаешь верно. Держи нас в курсе. Объект севернее тебя, приблизительно в полутора километрах от процессорной станции. Мы уже готовы принять груз на борт. Постарайся сработать без инцидентов.
Пока он докладывал на борт о ходе операции, техник достиг шлюзовой камеры купола, и минуту спустя массивная плита внешнего люка дрогнула, отодвигаясь в сторону.
Двое десантников, припав на одно колено под прикрытием выступающих по бокам шлюза надстроек, направили свое оружие внутрь открывающейся переходной камеры.
Там было пусто.
Группа захвата вошла в шлюз, и плита медленно поползла на место.
* * *
— Это все? — Лейтенант Броган посмотрел на темно-коричневую кляксу от пролитого кофе, которая растеклась по скошенной панели пульта управления и уже высохла на нем, покрыв сенсорные переключатели тонкой липкой пленкой.
— Так точно, сэр. В помещении никого. По штату тут должны находиться двое сотрудников.
— Марк, что, по твоему мнению, тут произошло? — обратился он к технику, который колдовал над панелью компьютера.
— Они потеряли связь с автоматами, работающими на леднике. Туда отправился дежуривший в тот момент оператор, некто Андрей Загулов, русский по национальности. Его сменщица, Дженифер Руш, оставалась в куполе. Никаких дополнительных сведений о ней нет. Только запись о том, что Загулов пошел проверить ретранслятор телеметрических сигналов.
— Хорошо. Мы выходим. Группа захвата покидает здание! — произнес он в коммуникатор, опуская герметичное забрало своего шлема. — Двигаемся в сторону ледника. Соблюдать максимальную осторожность — там могут оказаться люди.
«Едва ли мы найдем их живыми», — подумал про себя лейтенант, переступив порог шлюза. С момента последней записи в журнале дежурств прошло уже около шестнадцати часов. Человек в скафандре мог прожить на поверхности Ганимеда вдвое или даже втрое больше, невзирая на ядовитую атмосферу в районе переработки, но, следуя логике, оставалось спросить — почему они не устранили неполадки и не вернулись в купол?
Личный опыт подсказывал Брогану только один ответ: ни Загулов, ни Руш не смогли вернуться, потому что были мертвы.
По какой причине?
Это как раз и предстояло выяснить лейтенанту.
* * *
На поверхности, вне стен купола продолжал царить сущий ад.
Казалось, что рожденные тут человеческим вмешательством стихии только и ждали того момента, когда приборы прекратят свой неусыпный контроль над их буйным перерождением. Вот тут-то процессы новообразования атмосферы и почуяли волю.
Если сутки назад все происходящее в районе ледника можно было назвать контролируемой рукотворной катастрофой, то теперь в окрестностях купола, похоже, вовсю властвовала слепая стихия, сбросившая с себя узду каких-либо коррекций.
Расположенные по кругу семь процессорных станций уже не просто ревели, они выли, вторя дикому свисту ветра.
Эпицентр бури исторгал во все стороны миллионы тонн ядовитой газообразной смеси, и аппараты первичной переработки уже не могли справиться с количеством поступающего к ним отравленного новорожденного воздуха.
— Пользуйтесь тросами! — приказал командир, обнаружив ведущие в сторону ледника мономолекулярные канаты, которые не мог поколебать даже неистовый ветер. Они лишь гудели, пропуская мимо себя тонны стремительно летящих в разные стороны воздушных масс.
Сержант Шеборт двигался на правом фланге группы.
Как и Броган, он был высок, имел монументальное телосложение, уравновешенный характер и немного грубоватые, броские черты лица, которые в данный момент скрывали опущенные светофильтры герметичного шлема.
Не найдя каретки, он передвигался, просто перебирая своими здоровыми ручищами по тросу. Автоматическая винтовка, направленная стволом вниз, болталась у него за спиной. Ремень оружия был отпущен таким образом, что сержант мог в любой момент открыть огонь — для этого ему требовалось лишь совершить резкое движение плечом, и оружие тут же оказывалось у него в руках.
Упрямо шагая вперед в клубящейся желтовато-серой мгле, сержант не испытывал ни страха, ни беспокойства. Ради этих минут они преодолели чертову уйму пространства, и он, помня о том, сколько им пришлось пережить в тесных отсеках «Гарри Трумэна» на пути сюда, просто не мог позволить себе проявлять сейчас какие-либо эмоции.
Он был уверен в себе, в своем командире, в своих подчиненных, в космическом корабле, что поджидал их возвращения на орбите, наконец, в своей стране, интересам которой он служил… Эта уверенность питала их всю дорогу сюда, заставляя здоровых мужиков, ютящихся в тесных отсеках, отделенных от бездны космоса лишь относительной защитой корабельной обшивки, день за днем повторять про себя, как какую-то ритуальную молитву: «Я СОЛДАТ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ»…
Это звучало гордо, но по мере того, как Земля растворялась в глубинах космоса, а корабль погружался в безмолвный мрак Великого Ничто, чувство гипертрофированного патриотизма уже не казалось таким незыблемым и вечным, наоборот, их страна, оказывается, — лишь пятнышко на глобусе Земли, а сама Земля — только слабая искра в бездонном мраке, а вот этот самый мрак как раз бесконечен, вечен и необъясним…
Выходит, что, перебирая руками по мономолекулярному тросу, сержант Шеборт ТОЛЬКО ДЕЛАЛ ВИД, ЧТО ПОЛНОСТЬЮ СПОКОЕН.
На самом деле его душу грыз страх. Страх перед вечностью, непостижимость которой он вкусил в полной мере на борту «Гарри Трумэна».
И те существа, что пришли из этого мистического, подавляющего мрака, не могли ассоциироваться в разуме Шеборта с милыми, долгожданными братьями…
* * *
— Сэр, я что-то обнаружил! — Голос Марка Хогинса, компьютерного техника группы, прозвучал взволнованно, если не сказать — испуганно.
— Стой на месте! — мгновенно отреагировал Броган. — Я иду к тебе. Шеборт, подстрахуй нас!
— Есть, сэр.
Преодолевая сопротивление ветра, который по мере продвижения группы к леднику стал несколько слабее, лейтенант Броган, согнувшись, пошел по направлению сигнала от рядового Хогинса, который выделялся на небольшом экране внутри его гермошлема яркой пульсирующей точкой.
— Что ты разглядел, Марк? — спросил он, ободряюще хлопнув рядового по плечу.
— Вот там, сэр, с наветренной стороны ретранслятора телеметрии! — хрипло произнес Хогинс, направляя в ту сторону свет от своего фонаря. — Мне кажется, это катафот скафандра.
Действительно, у подножия ретранслятора, от которого до ледника оставалось не больше трехсот-четырехсот метров, лежала какая-то бесформенная серая масса, больше похожая на кучу старого обветшалого тряпья, чем на человеческую фигуру, но там, среди смутных, мягко и как-то неприятно очерченных контуров действительно весело блеснул огонек световозвращающего покрытия.
Броган хорошо знал инструкции. Как бы ни хотелось ему самому пойти туда, чтобы выяснить, в чем дело, он был вынужден отдать этот приказ Шеборту:
— Майкл, посмотри, что это такое.
Сержант медленно отделился от их группы и пошел по направлению ретранслятора.
— Всем внимание, — предупредил остальных бойцов Броган.
Внезапно сбоку от него, со стороны ледника, сквозь туманную мглу начало пробиваться какое-то зарево. Свечение имело малиновый оттенок. Лейтенанту показалось, что его возникновение как-то связано с движением Майкла Шеборта — словно сержант переступил некую незримую черту, и сразу же сбоку появилось это неприятное, призрачное сияние.
Впрочем, в первый момент он отметил его появление лишь краем сознания — все мысли и внимание командира оказались сосредоточены на бесформенной куче у подножия ретранслятора.
Преодолевая сопротивление ветра, Майкл подошел почти к самому основанию ажурной многометровой конструкции. Мимо него в воздушном потоке пролетело несколько обломков легкого вулканического туфа, потом порыв ветра, словно забавляясь, поднял с земли мутный пылевой смерч и осыпал сержанта шуршащим дождем песка.
Бархан такого же песка намело у подножия ретранслятора телеметрии, вот почему лежащий у его подножия предмет имел такие сглаженные, мягкие очертания — он оказался почти полностью засыпан частичками бурой колючей пыли…
Майкл присел на корточки и осторожно провел рукой по вершине этой своеобразной песчаной дюны.
Неистовый ветер радостно подхватил его усилие, слизывая освобожденный рукой сержанта песок.
— Что там, Майкл?! — раздался в коммуникаторе голос лейтенанта Брогана.
Шеборт медленно закрыл глаза.
«Спокойно, сержант… спокойно…»
Аутотренинг уже не мог помочь — все его возможности оказались исчерпаны давным-давно, еще на борту «Гарри Трумэна».
Майкл разлепил внезапно отяжелевшие веки и вдруг отрешенно подумал о том, что он знал — будет именно так. Этот вселенский мрак не мог породить ничего родственного, совместимого с родной, уютной Землей.
ОТТУДА могли прийти только враги, потому как ни одно нормальное существо не сможет существовать среди этой кричащей пустоты…
Из-под песка на него смотрело посиневшее лицо мертвого человека. В его широко раскрытых, остекленевших глазах застыло выражение нечеловеческого ужаса. Лицевой щиток шлема был разбит.
Вдребезги.
— Майкл, черт тебя раздери, что с тобой?! Голос лейтенанта привел Шеборта в чувство.
— Я думаю, что это Загулов, сэр, — поднявшись с колен, произнес сержант. — Он мертв. Его кто-то убил.
Свечение на леднике разгоралось все ярче — теперь его уже было невозможно игнорировать.
— Шеборт, возьми себя в руки! — резко приказал Броган. — Он мог просто упасть и разбить забрало!
— Да, сэр.
В голосе сержанта прозвучали незнакомые командиру нотки.
Он на мгновение ощутил растерянность Шеборт не верил ему. Впервые за много лет, что они провели вместе, в словах сержанта прозвучало открытое сомнение. Броган вдруг ощутил, насколько напряжены нервы у всего взвода, как давит на людей неизвестность, помноженная на абсолютнейшую чуждость простершегося вокруг мертвого мира…
Вызвав десантный модуль, он потребовал от пилота связь с бортом «Трумэна».
— У станции телеметрии обнаружен труп одного из операторов, — доложил он. — Со стороны ледника наблюдаю странное свечение малинового цвета.
— Рилл, вы должны взойти на ледник, — раздался в ответ голос командира корабля. — Задача твоего взвода — изъять оттуда прямоугольный объект внеземного происхождения. У нас осталось мало времени. Слишком мало! — резко повторил командир. — Броган, ты должен это сделать, «Трумэн» не может прятаться от следящих систем Ганимеда до бесконечности. Как только будете готовы, вызывайте свой модуль, — на нем есть специальное устройство, которое выполнит функцию погрузчика. Тебе ясно?
— Сэр, мы не нашли второго оператора, — осторожно напомнил командиру Броган. — Здесь происходят непонятные вещи. Возможно, что Загулов погиб не в результате несчастного случая.
— Я все понимаю, — ответил ему Кински. — Но у нас приказ, Рилл. Вторым оператором пусть занимаются местные власти. Наша задача — изъять объект и исчезнуть, пока нас не обнаружили. Это все. Выполняйте.
— Так точно, сэр… — голос Брогана чуть дрогнул. Он повернулся, посмотрев в сторону малинового сияния.
— Двигаемся к леднику, — приказал он.
Цепь людей снова пришла в движение, повернув прямо на источник призрачного света.
Сержант Шеборт на секунду задержался, бросив взгляд на оставленный ими труп. Песок уже почти полностью скрыл расколотое забрало и искаженное мгновенной агонией лицо.
Он вдруг подумал о том, что на Земле они никогда не поступили бы подобным образом.
Там они были солдатами США, крутыми парнями, охранявшими интересы справедливости, а тут…
Тут они оказались маленькими, эгоистичными пылинками, утратившими чувство справедливости, вцепившимися мертвой хваткой в понятия «приказ» и «субординация», только ради того, чтобы не думать, заглушить разросшийся до непотребных размеров страх и не признать, что они испуганы.
* * *
Малиновый свет разрастался, становясь четче, осязаемее, — вернее, осязаемой казалась подкрашенная им мгла клубящихся испарений, но и источник этого зарева явно приближался.
Растянутая же цепь взвода, наоборот, сжималась. Солдаты непроизвольно все плотнее подходили друг к другу, стремясь рассмотреть в малиновой мгле смутный контур идущего по правую или левую руку товарища.
Броган двигался в центре цепи. Он шел прямо на источник света, в то время как его подчиненные понемногу загибали оба фланга, стараясь взять ЭТО в кольцо.
Собственно, он первым и увидел, как в мутной, вихрящейся мгле вдруг проступили какие-то сюрреалистические контуры…
Лейтенант застыл на месте, а потом вдруг начал непроизвольно пятиться, делая это абсолютно машинально, потому как разум офицера на мгновение выключился, опустел, сделав его похожим на один из бестолково застывших неподалеку автоматов очистки.
Впрочем, этот ступор длился недолго — ровно столько, сколько потребовалось ледяной дрожи, чтобы пробежать по его телу крупными мурашками ужаса…
Из подсвеченной кровавым светом мглы навстречу ему выползало нечто чудовищное, адское…
Разум Брогана вдруг включился с болезненным ощущением безысходности. Его затопила смертная тоска, как только он попытался понять, что же это такое. Огромных размеров тварь, чьи конечности, покрытые влажным туманным конденсатом, размеренно двигались, вызывая представления о твердых хитиновых оболочках биомеханической конструкции, что вышла из-под пресса неведомых, чужеродных процессов эволюции где-то на краю Вселенной, потому что оцепеневший разум лейтенанта не мог допустить мысли о том, что ЭТО родилось где-то здесь…
Она была огромна, и столь же велико оказалось его инстинктивное неприятие.
Лейтенант не знал, что за злую шутку выкинуло его подсознание.
А шутка оказалась действительно злой.
Он с детства увлекался фантастикой. Это не было отражено в его личном деле. Какой смысл отражать там все, что касается видео, телевидения и книг — этих незримых спутников каждого нормального человека. Разве психологи Министерства обороны, будь они хоть семи пядей во лбу и сто раз провидцами, — разве в состоянии были они оградить лейтенанта Брогана и всех его подчиненных от той полуосознанной и в большинстве своем дешевой, антиинтеллектуальной видеоинформации, что день ото дня, год от года питает наше подсознание, формируя в нем спящие фантомные образы тех, кого по всем правилам мы никогда не сможем встретить в реальной жизни?
Человечество, к сожалению, привыкло учиться лишь на своем горьком опыте.
Мы не показываем детям порнографию, пытаемся оградить их от кровавых сцен откровенного насилия, но разве задумался кто-то на Земле, что в преддверии выхода в Дальний космос на миллионах экранов телевизионных приемников год от года в подсознании людей тщательно формируется, а затем культивируется образ коллективного врага, который придет оттуда…
И вот он пришел.
Из мутной багряной мглы на лейтенанта Брогана медленно выходил Чужой Организм во всем жутком, потрясающем, отвратительном, УЗНАВАЕМОМ обличий.
И все же у Рилла хватило выдержки, чтобы не надавить на гашетку своего оружия.
— Боже… — выдавили побелевшие губы лейтенанта, и его ледяной шепот заполнил собой молчание эфира. — Я вижу его… Он идет прямо на меня!..
* * *
Этого не должно было произойти. Никак. Никоим образом…
Броган сам не понимал, ни в ту секунду, ни впоследствии, почему отлично подготовленный взвод, который на Земле мог выстоять в самом немыслимом бою, погиб в этом розовом тумане буквально в течение нескольких минут.
События разворачивались стремительно и страшно — ими нельзя было управлять, их оказалось невозможно предугадать и предотвратить…
Справившись с ледяным ужасом, что буквально парализовал его в первый миг, когда он увидел выступающее из тумана испарений ксеноморфное существо, Броган все же сумел взять себя в руки, хотя и продолжал машинально пятиться назад…
— Майкл… — хрипло и отрывисто произнес он в коммуникатор. — Я вижу его… Огромное… Насекомое…
— Сэр, я не понимаю вас! — внезапно раздался ответ Шеборта. — Тут никого нет!
Левый фланг взвода замедлил свое движение. Бойцы, которые слышали диалог командиров, останавливались без команды и начинали озираться вокруг, пытаясь хоть что-то разглядеть в клубящейся малиново-молочной мгле. Те, кто находился по правую руку от Брогана, наоборот, продолжили движение, и первый из шести бойцов уже ступил на грязно-коричневую ноздреватую поверхность клубящегося испарениями льда.
Шеборт после сообщения лейтенанта остановился, зло и пытливо вглядываясь в туман. Термальная оптика его скафандра работала на полную мощность, позволяя взгляду сержанта проникать за плотную завесу мглы, — он видел алый пульсирующий тепловой контур Брогана, который продолжал пятиться, отступая от ледника, но перед ним в инфракрасном спектре не наблюдалось ничего, что хоть как-то подходило под определение «ксеноморф», — на краю ледового языка сиротливо били несколько газовых гейзеров… и больше ничего!
— Сэр, перед вами никого нет! — твердо произнес Шеборт. — Это в лучшем случае галлюцинация… — уже не так уверенно добавил он.
— Не дури, Майкл!.. — ответ лейтенанта прозвучал на срывающихся высоких нотах. Дыхание Брогана было тяжелым и прерывистым. — Оно продолжает двигаться прямо на меня! Я не сошел с ума, я ВИЖУ ЕГО!!!
— Я иду к вам, сэр! — принял решение сержант. — Взвод, стой! — приказал он. — Никому не двигаться! Рилл, если ты включишь термальную оптику, то убедишься, что перед тобой никого нет… — немного тише добавил он, осторожно, но достаточно быстро продвигаясь в ту сторону, где находился Броган.
«Это срыв… Это нервный срыв…» — твердил про себя Майкл, моля всех богов, чтобы лейтенант как можно скорее пришел в себя…
Так получилось, что на пути Брогана, за его спиной оказался Марк Хогинс — компьютерный техник взвода. Вот уже больше минуты он топтался на месте, до онемения пальцев сжимая волокнистый материал, которым был обшит приклад его автоматической винтовки.
Марку было страшно. Его нельзя было судить за этот полумистический ужас, который холодным язычком облизывал его сердце. Он привык иметь дело с жестоким, но ПОНЯТНЫМ противником. Марку было нипочем, если бы пришлось работать под плотным огнем или бежать, петляя меж разрывов, ползти, идти врукопашную, мокнуть или мерзнуть в засаде… но только не переминаться с ноги на ногу на чужой планете, перед лицом чего-то неведомого, непонятного его разуму, оставшись вдруг наедине с самим собой и этим розовым туманом, без четких команд, осознавая, что оттуда, если верить прозвучавшим в эфире словам лейтенанта, на него надвигается нечто ужасное…
И оно появилось…
Сначала сквозь мглу прорезался отраженный свет, посылаемый габаритными катафотами скафандра, затем прорисовался смутный силуэт лейтенанта Брогана, который медленно пятился, направив свое оружие куда-то во мглу, а потом…
Готовый вырваться вскрик застыл в горле Марка ледяным комом.
На лейтенанта наступала исполинских размеров тварь.
Неторопливое движение ее длинных членистых ног было размеренным, отвратительным и… несло в себе какую-то жуткую неизбежность…
Но хуже всего оказалось не это. Справа и слева от наступавшего на лейтенанта насекомоподобного существа внезапно из тумана выступили другие, совершенно не похожие на данного ксеноморфа силуэты… С одной стороны Марк увидел двухметровую сгорбленную фигуру, которая отдаленно напоминала собой человека, — по крайней мере, он различил две руки, ноги и некое подобие головы, больше похожей на горб, что вырос прямо на плечах существа…
Марк резко повернулся в ту сторону и увидел два глаза, что пылали, резко выделяясь на темном фоне «горба», сверля его, Марка, страшным, пустым, пронзительным, нечеловеческим взглядом…
Это оказалось уже немного больше, чем могла выдержать психика солдата, откровенно измотанная многомесячным полетом средь полнейшего мрака и пустоты.
Он непроизвольно попятился, заметив, что фигур вокруг уже великое множество. Они были самыми разными — одни приземистыми, другие высокими, гуманоидными или, напротив, не имеющими ничего общего с обликом прямоходящих двуногих; около десятка совершенно невозможных созданий проявилось вдруг из туманной мглы… и объединяло их только одно — молча и целеустремленно они двигались вперед, на лейтенанта Брогана и застывшего в нескольких метрах за его спиной Хогинса…
Через секунду Марк понял — он сейчас сойдет с ума.
Головогорбое существо, что находилось к нему ближе других, вдруг начало поднимать обе руки, оканчивающиеся трехпалыми кистями, и простерло их к Марку, но заледеневший от ужаса Хогинс по-своему истолковал этот жест — оно тянуло свои корявые пальцы к его горлу!..
Здесь кончалась компетенция разума. Марк был солдатом, и в силу вступили выработанные в нем рефлексы воина…
— Лейтенант!! — резко закричал он, оттолкнув Брогана, который, по мнению Марка, совершенно утратил всякую волю. Вскинув автоматическую винтовку, Хогинс закрыл командира и нажал на спуск.
Все его существо жаждало этого мига.
Он слишком долго боялся и боролся с самим собой. Его страх, непонимание и неприятие этих молчаливых силуэтов сосредоточились сейчас на дрожащем пальце, что давил на гашетку оружия, и вырвались прочь с коротким, злым язычком огня…
* * *
Шеборт тоже увидел их, одновременно с тем, как Марк, оттолкнув в сторону лейтенанта, открыл огонь. Сухая, размеренная очередь «АР-20» прозвучала как гром среди шипения извергающихся гейзеров и завывания рождающейся неподалеку бури…
Пули прошли сквозь насекомоподобного ксеноморфа, словно тот был соткан из пустоты, и ударили в грудь Шеборта.
Майкла откинуло назад, он взмахнул руками, падая навзничь и чувствуя лишь тупую саднящую боль в простреленной груди да слыша резкое шипение воздуха, что под давлением выходил из перебитых пулями шлангов скафандра…
Последнее, что увидел сержант, был Броган, который, опомнившись, навалился сзади на обезумевшего Хогинса, чья винтовка продолжала изрыгать огонь и смерть, посылая веерную очередь в сторону ледника и замершей в ожидании команд цепи взвода…
А странные, совершенно невозможные существа продолжали идти навстречу ополоумевшему солдату, будто их не касалось ничто из происходящего вокруг и пули, изрыгаемые «АР-20», были для них сродни легкому дуновению ветра чужого и негостеприимного мира.
Лишь малиновое сияние в центре ледника вдруг вспыхнуло с новой силой и начало угасать, словно лишившись сил…
* * *
— Борт-010, вызывает Двенадцатый, ответьте!
— Борт на связи.
— Эриксон, в чем дело? У меня отсутствует связь с Броганом!
— Сэр, там что-то происходит… — Пилот спускаемого модуля поправил коммуникатор, нервно всматриваясь в мерцающие экраны. — Сильная облачность блокирует телеметрию. Моя позиция слишком далеко. Связи нет уже больше пяти минут, но приборы показывают, что там идет бой, сэр!..
— Выясни, в чем дело. Мне нужна связь с Броганом, любой ценой!
— Есть, сэр!..
Эриксон повернул голову, посмотрев на своего второго пилота, который застыл в соседнем кресле, напряженно слушая короткий диалог с капитаном «Трумэна».
— Ну, что, Люк, за работу?
Второй пилот машинально кивнул.
Эриксон взялся за сенсорные рычаги. Его губы были сжаты в плотную бледную линию. Он вдруг поймал себя на мысли, что в душе нет ни грамма той спокойной решимости, какую он обычно испытывал на Земле. Словно годы прокрутились назад и он вновь тот самый молодой выпускник летной академии, что поднимает вертолет на свое первое боевое задание…
Этот безобидный, невзрачный кусок чужой планеты, укутанный вихрями молочного тумана, обласканный суровым порывистым ветром, с удивительной скоростью подавлял психику, высасывая жизненные силы…
Посадочный модуль, что стоял чуть поодаль от куполообразных сооружений станции, медленно оторвался от мертвой, каменистой почвы, затем на секунду завис, покачиваясь в нескольких метрах над унылой землей Ганимеда, и полетел, преодолевая сопротивление ветра, туда, где среди тумана бледно-розовым пятном растекалось странное сияние и время от времени короткими, злыми вспышками били выстрелы автоматического оружия…
* * *
Двое рядовых, Эндрю Ролинг и Оскар Сенвур, оказались первыми, кто ступил на ледник в этой злополучной малиновой мгле. Они всегда работали парой и сейчас двигались, не выпуская друг друга из пределов визуального контакта.
Клубящийся туман вокруг оказался наполнен микроскопическими частицами туфа и пыли, отчего создавалось полное впечатление, что вокруг тебя разлит какой-то первобытный газообразный суп… Радиоволны глохли в этой субстанции, несущая частота хрипела и щелкала, искажая голоса и скрадывая смысл слов.
Достигнув ноздреватой грязно-коричневой поверхности льда, оба солдата, не сговариваясь, остановились в ожидании дальнейших команд на радиочастоте.
Спустя минуту Оскар, который стоял ближе к центру позиций взвода, тряхнул головой и оглянулся в сторону смутно виднеющегося в десятке метров силуэта напарника.
— Эндрю, ты слышал? — прохрипели наушники коммуникатора.
— Нет. Чертовы помехи. Я уже оглох от них.
— Я слышал голос взводного… Постой… Он говорит, что на него кто-то движется!..
— Не психуй, Оскар! — Ролинг на всякий случай на пару шагов приблизился к напарнику.
— Я не психую… Он что-то кричит, но я не разберу слов!..
Эндрю подошел ближе, и в его коммуникаторе сквозь скрежет помех внезапно тоже прорвался искаженный до неузнаваемости голос:
— …Я НЕ СОШЕЛ С УМА!.. Я ВИЖУ ЕГО!!!
— Черт! — Оскар вскинул винтовку, дико, затравленно озираясь по сторонам, но вокруг не было ничего, кроме клубов испарений. В этой пляске сюрреалистических теней могло почудиться все, что угодно…
Пытаясь осмотреться, найти хоть какой-то малый разрыв, прореху в окружающей его плотной облачности, Оскар сделал несколько шагов вперед и внезапно взмахнул руками, споткнувшись обо что-то лежащее на льду…
— Эндрю!..
Его напарник оказался рядом.
— Спокойно, я здесь!
Возникшим из тумана препятствием оказалось тело в гражданском скафандре. Оно лежало лицом вниз, окруженное бьющими из-подо льда гейзерами пара.
— Это второй оператор со станции… — безошибочно предположил Эндрю, который, как оказалось, обладал большим запасом хладнокровия, чем Оскар, что присел на корточки, нервно озираясь вокруг, но почему-то не решился коснуться упавшего навзничь тела, а лишь сильно сжал в руках автоматическую винтовку.
— Черт… — брезгливо выругался Ролинг, перевернув тело.
Лицевой щиток забрала был цел, но, очевидно, скафандр потерял герметичность где-то в другом месте. Кислородный аппарат не работал, избыточного давления не было, и ядовитые испарения ледника сумели проникнуть внутрь…
Эндрю несколько секунд смотрел на часть обезображенного лица, что виднелось из-под съежившейся в бесформенный комок кислородной маски. Угадать пол и расовую принадлежность этого человека уже не представлялось возможным.
— Оскар… — начал было он, но осекся, заметив, что его напарник медленно поднимает оружие, вперившись диким, безумным взглядом в клубы постоянно меняющих свои очертания испарений.
— Эндрю… Я вижу… Кто-то идет там!
В этот момент в десятке метров от них, с той стороны, где должен был находиться центр взвода и лейтенант Броган, внезапно раздалась длинная очередь из «АР-20».
Рядовой Ролинг не успел ничего предпринять — его напарник внезапно дернулся, опрокидываясь на спину, и Эндрю с ужасом увидел аккуратное пулевое отверстие в забрале Оскара и растекающуюся по нему изнутри кровь…
Он машинально подхватил обмякшее тело, но Оскару уже не мог помочь ни один медик — Сенвур был мертв, — шальная пуля пробила забрало…
Шальная?..
Эндрю вдруг понял — его трясет.
Смерть шла за ними по пятам от самого купола процессорной станции, она была вокруг, ею пропитался этот страшный клубящийся туман мертвой планеты, и Эндрю вдруг с леденящим ужасом понял — взвод угодил в ловушку, засаду и отсюда нет выхода…
— Лейтенант!!. — дико заорал он, позволив телу Оскара сползти на ноздреватый лед.
«АР-20» продолжала бить за пеленой клубящихся облаков, рассылая короткие, экономные очереди во мглу, — еще одна пуля с визгом ушла в рикошет совсем неподалеку, и этот резкий звук привел Эндрю в чувство…
«Засада» — это понятное, емкое, зовущее к действию слово показалось ему спасением от неизбежного безумия. Оно делало окружающую мглу совершенно враждебной, но ПОНЯТНОЙ. На них напали…
Словно подтверждая его дикую догадку, откуда-то сбоку рявкнул подствольный гранатомет, и сумрак рванула ослепительная вспышка, которая на секунду вырвала из розовой мглы четкий контур выступающего прямо на него странного головогорбого существа с двумя неправдоподобно большими горящими глазами…
Эндрю хрипло заорал, не то от страха, не то от облегчения, и попятился, выпустив в надвигающийся из мглы чужеродный организм длинную веерную очередь доброй земной смерти…
— Подавись, ублюдок… — прохрипел он, отступая в глубь ледника.
Беспорядочный автоматический огонь уже бесновался со всех сторон, и, перекрывая его, с поднебесья на укутанный туманом ледник рушился немного иной, но тоже вполне рукотворный и осмысленный звук — то был надсадный вой турбин спускаемого модуля…
* * *
— Я ничего не вижу, сэр… НИЧЕГО! — Капрал Эриксон вцепился взглядом в приборы, чувствуя, как тело сотрясает непроизвольная дрожь, — внизу, буквально под ним шел ожесточенный бой, а он был вынужден держать модуль на высоте в несколько десятков метров, медленно, мучительно медленно прощупывая рельеф под собой при помощи наполовину ослепших сканеров.
— Приказываю осуществить захват объекта любой ценой! — пришел приказ с борта «Гарри Трумэна». — Действуй, капрал!
Напарник Эриксона хмуро посмотрел вниз, где мрачную мглу рвали яростные вспышки выстрелов.
— Мы не можем бросить их! — внезапно произнес он, обращаясь к Эриксону.
Командир спускаемого модуля хмуро кивнул. Он был полностью согласен с мнением своего второго пилота — бросить погибающую группу, которую ты только что десантировал на поверхность, — это никак не укладывалось в рамки его понимания воинского долга…
— Снижаемся, Люк… — коротко приказал он. — Включи всю бортовую сигнализацию, дадим ребятам ровно пять минут на отступление.
Повторять дважды не было никакой необходимости. Оба пилота не в первый раз вместе участвовали в боевых операциях и вполне доверяли друг другу.
Пространство вокруг посадочного модуля залил резкий, ослепительный свет — это разом включились все прожектора, сигнальные огни и навигационные знаки, — казалось, что сам корпус модуля ритмично вспыхивает, освещая клубящуюся вокруг мглу, взывая этими вспышками ко всем, кто сейчас находился внизу…
— Девять метров… Восемь… Пять…
За выпуклым бронестеклом лобового иллюминатора вихрилась желтоватая муть плотных испарений. Чем ниже погружался модуль в этот молочный суп, тем хуже работали бортовые приборы электронного слежения — сигналы от датчиков искажались, радио- и радарные волны отражались от миллионов взвешенных в воздухе твердых частиц породы, которые носил бесноватый ветер, и в конце концов Эриксон понял, — доверять приборам больше нельзя, еще пара метров, и полагаться придется только на собственную интуицию да на ту скупую информацию, что дает взгляд, брошенный сквозь бронестекло кабины…
— Люк, я ничего не вижу! Выпусти метеоракеты! — отчаянно потребовал он.
Палец второго пилота послушно утопил нужную клавишу.
Расположенные под плоским брюхом модуля оружейные пилоны пришли в движение.
— Внимание! — скорее для очистки совести, нежели надеясь на то, что его действительно услышат, произнес Эриксон. — Говорит борт-010. Время эвакуации — пять минут. Двигайтесь по сигнальным посадочным огням. Я выпускаю метеоракеты, сейчас мы проредим эти облака!
Залп ракетной установки на секунду добавил в общую какофонию света ослепительный оранжевый сполох. Разрывы, как и положено, легли вокруг модуля, описав окружность радиусом в сотню метров. Газ, выбрасываемый из взорвавшихся боеголовок, мгновенно вступил в реакцию с клубящимся вокруг туманом, заставляя его редеть, на глазах превращая в короткий, моросящий дождь.
Видимость резко улучшилась — словно невидимая рука смахнула установленные вокруг ширмы.
Модуль действительно висел в двух метрах от неровной, усеянной крупными камнями почвы Ганимеда. Впереди простирался грязный, желто-коричневый ледник, сзади, сразу за модулем возвышалась башня ретранслятора телеметрии, а вокруг…
Эриксону показалось, что он сошел с ума…
Никто не бежал к открывающейся в хвостовой части модуля десантной рампе…
Бежать было некому…
Вокруг словно камуфлированные холмики были разбросаны вывернутые в неестественных позах тела бойцов… Никто из них не шевелился, не подавал никаких признаков жизни. Только тут до помутившегося сознания пилотов дошло, что они уже несколько минут не слышат выстрелов и не наблюдают редких вспышек огня…
Внизу все было кончено.
Эриксон вдруг почувствовал, как на голове под мягким летным шлемом начинают шевелиться коротко стриженные волосы.
От ледника, равнодушно шагая среди трупов, двигались какие-то абсолютно невозможные с точки зрения биологии существа. Они шли прямо на зависший у самой земли модуль, и те, кто имел подобие рук, протягивали их прямо к лобовому иллюминатору, за непрочной защитой которого сидели два совершенно невменяемых в этот момент человека…
Рука Эриксона медленно потянулась к приборам связи.
Он уже понял — это конец.
— Всем, кто меня слышит!.. — хрипло произнес он на открытой частоте. — Говорит борт-010 ВКС США. Спасайтесь! На вас напали! Это чужие формы жизни! Они идут со стороны процессорных станций! Все, кто меня слышит, — СПАСАЙТЕСЬ!!! — Он перевел дыхание и добавил: — Они уже рядом… Мой взвод погиб. Мы принимаем бой…
Через несколько минут действие реактивов закончилось и плотный туман вновь укрыл район злополучного ретранслятора телеметрии, но еще некоторое время там, у самого ледника бесновался огонь, выбрасывая в тусклое серо-фиолетовое небо тонны камней вперемешку с глыбами льда…
Потом, когда кончились ракеты и оружейные эскалаторы взвыли впустую, свидетельствуя о кончине бортового боезапаса, модуль, похожий на сумасшедшее солнце, окутался яростным огнем реактивных двигателей и резко пошел к Земле, туда, где сквозь плотный туман смутно угадывалось движение множества фигур.
Взрыв, отбросивший многотонную башню телеметрии на несколько сот метров, ощутили во всех поселениях российского сектора.
Операторы станций связи, принявшие за несколько минут до этого совершенно дикое и невозможное с их точки зрения сообщение с какого-то мифического борта-010, слышали взрыв и почувствовали явное колебание почвы…
Минуту спустя все передатчики Ганимеда заработали, принимая сообщение на волне в двадцать один сантиметр:
— Внимание! Говорит командир спускаемого модуля поддержки! Всем, кто меня слышит! С вами говорит борт-011 Военно-космических сил США! На колонию совершено нападение со стороны неземных форм жизни! — Голос неизвестного пилота был полон неподдельного ужаса, словно он видел что-то, чего не могли воспринять ни ошалевшие от неожиданности операторы со станций слежения Ганимеда, ни люди, которые, ничего не подозревая, занимались своими повседневными делами… — Предлагаю всем лицам, населяющим российский сектор освоения, начать немедленную эвакуацию собственными силами!.. — срывающимся голосом произнес эфир. — Мой базовый корабль выходит сейчас на низкую орбиту… Свяжитесь с ним! Скажите полковнику Кински, что взвод Брогана погиб! Они идут от ледника к ближайшему поселению!.. Бог мой, я их вижу!.. Они… Они ужасны! Спасайтесь, кто как может, мой модуль попытается их задержать!..
Больше передача не повторялась…
Это казалось похожим на бред.
Бред сумасшедших военных, но тем не менее российский сектор освоения мгновенно охватила паника.
Все знали, что такое «Гарри Трумэн», и если упоминание о каких-то неземных формах жизни казалось опасностью отдаленной и нереальной, то ракеты «Трумэна» и репутация его командира могли заставить бежать кого угодно.
На дорогах, ведущих из российского сектора освоения, образовалась короткая давка.
Связи с Землей не было. Она появится только через шесть дней, а до прибытия «Альфы» в район парковочных орбит оставалось чуть менее двух часов.
