Эпилог
Планета Анкор. 2635 год Галактического Календаря.
Спустя месяц после капитуляции Земного Альянса.
Время способно залечить многие раны, но есть категория травм, которые не затягиваются веками, что ж говорить о минувшем десятилетии…
Черными иссохшими рядами скелетов стояли сгоревшие леса, лишь мох да редкая поросль травы пробивалась у подножия обугленных деревьев.
Белыми словно кость земли полосами исковерканное пространство пересекали дороги.
Бесконечные, неисчислимые накладывающиеся одна на другую воронки оставшиеся после коврового бомбометания с орбиты, обнажали осыпавшиеся выступы укреплений, в разные стороны торчали потемневшие, изогнутые, частично расплавленные прутья арматуры, сгоревшие остовы боевой планетарной техника высились, словно монументы, памятники человеческому безумию, или как стелы, призванные напомнить уцелевшим в техногенном аду сервомеханизмам, чтобы те не предпринимали попыток покинуть поставленную на бессрочный карантин планету и продолжить дело разрушения.
Жуткое место, где стынет кровь, а меж выгоревших остовов боевой техники кажется блуждают души погибших.
Многое изменилось за первый послевоенный месяц в космосе, но не на поверхности планеты.
Две недели назад здесь побывал фрегат Свободных Колоний.
Разведывательные зонды, посланные на планету, зафиксировали множество машин до сих пор функционирующих в автономном режиме. На огромных пространствах обезображенного, лишенного жизни материка, и по сей день вспыхивали спонтанные боестолкновения.
Бессрочный карантин.
Фрегат оставил на орбитах Анкора сеть спутников, которая просигнализирует в том случае если машины, исполняя заложенные более десятка лет назад программы, вдруг найдут способ покинуть планету.
* * *
Война завершилась, но в космосе, на каналах гиперсферных частот, да и просто в эфире, словно отзвуки затянувшейся агонии, блуждали сигналы, посылаемые оставшимися без централизованного управления подразделениями.
Среди них звучали приказы давно несуществующим, уничтоженным соединениям, такие например, как этот звучавший горестно и абсурдно:
Тринадцатый серв-батальон. Точка сбора прежняя. Вероятно наличие сопротивления. Повторяю, всем кто выжил: выдвигаться по условленным координатам.
Жестокий космос слал фантомные призывы тем, кто не вернулся из боя два десятилетия назад.
А на Анкоре шли дожди. Порывистый ветер гнал по небу клубящиеся облака, небо плакало, омывая слезами обнажившийся после орбитальной бомбардировки, потемневший корпус потерпевшего крушение колониального транспорта, под обшивкой которого застыли без движения сервомеханизмы и планетопреобразующая техника, ненужная, устаревшая, и вряд ли уже годная для использования.
Шли дни, недели, сезон дождей затягивался сверх меры, превращая почву в липкую грязь, даже столкновения между остаточными группами сервомеханизмов как-то поутихли.
Спутники, оставленные фрегатом на высоких орбитах Анкора, не посылали тревожных сигналов.
Нацеленные на обнаружение активности со стороны планеты, они день за днем упускали нечто очень важное.
Бледные вспышки обратных переходов из пространства гиперсферы в метрику трехмерного космоса появлялись и тут же затухали вдали от энергетически выгодных точек всплытия, вне зоны сканирования орбитальной группировки.
Как будто пучина аномалии космоса исторгала призраков, либо очень осторожных и опытных бойцов, отлично знающих все передовые приемы скрытой гиперсферной навигации, разработанные в последние годы отгремевшей войны.
…
Шел дождь, и, разрывая пелену облаков, вдруг, одновременно с разных сторон хмурого небосвода, стало разгораться множественное зарево.
Датчики спутников фиксировали многочисленные аномалии, но логическая обработка полученных данных привела к единственному выводу - под облачным покровом опять начались боестолкновения машин.
Сигнала тревоги не последовало.
Сполохи зародившегося в небесах сияния гасли, отплевываясь частым вспышками корректирующих дюз, и вот на высоте одного километра, отключая устройства фантом-генераторов, внезапно начали материализовываться грозные штурмовые носители класса "Нибелунг".
В разных частях материка за их появлением следили бесстрастные сенсоры все еще боеспособных машин, двадцать лет тщетно пытающиеся завершить давнее боестолкновение полной и безоговорочной победой одной из сторон.
Вариаторы целей, "захватив" снижающиеся штурмовые носители, считывали маркеры, безошибочно определяя, что "Нибелунги" принадлежат различным флотам и подразделениям Альянса. Будь на планете хотя бы один человек он бы, несомненно, испытал крайнее удивление, осознав тот факт, что боевые единицы капитулировавшего союза, одновременно появившиеся в небесах Анкора, прибыли сюда из различных удаленных друг от друга на десятки и даже сотни световых лет секторов Обитаемого Космоса.
Те механизмы, что оставались на планете со времен ее исторического штурма силами Земного Альянса начали посылать запросы, требуя технической и огневой поддержки, но снижающиеся штурмовые носители, траектории которых сходились в районе крушения древнего колониального транспорта, внезапно огрызнулись залпами батарей нижних полусфер, уничтожая любую проявляющую активность технику, не взирая, принадлежала она Альянсу или Свободным Колониям.
Почва начала извергаться паром, задрожали, будто на ураганном ветру обугленные стволы погибших деревьев, когда пять "Нибелунгов", организовав упорядоченное построение, начали завершающий посадочный маневр.
Наконец стих рев планетарных двигателей, и в жуткой, стылой тишине вдруг с ноющей вибрацией сервомоторов начали раскладываться десантные аппарели.
Еще минута и первая чудовищная тень легла на рифленые плиты пологого спуска.
"Фалангер"
Из чрева соседнего "Нибелунга" показался "Хоплит".
Затем на аппарелях появились фигуры нескольких андроидов пехотной поддержки, и…
Машины спускались, сотрясая раскисшую от дождей землю мерными тактами работы ступоходов.
Казалось здесь собирается полноценное серв-соединение, хотя из недр каждого штурмового носителя появлялся лишь один, реже - два или три механизма.
Обмен данными между ними был скуп.
Они шли навстречу друг другу, словно присматриваясь, пытаясь узнать в стандартных сервоузлах нечто потаенное, сокровенное, скрытое от взгляда непосвященных.
Пять "Фалангеров", два "Хоплита", три андроида пехотной поддержки, с интегрированными кристалломодулями "Беатрис-4", и… человек.
Говард Фарагней окинул взглядом мертвое пространство Анкора, затем повернулся, не в силах унять бьющую его нервную дрожь.
Десять искусственных интеллектов, хранящие память и души погибших тут, на Анкоре пилотов, сумели пройти горнило беспощадной войны и вернулись на истерзанную планету… чтобы жить.
Тринадцатый серв-батальон.
Они стояли, узнавая друг друга, как будто сбрасывая с плеч непомерный груз памяти проведенных в разлуке лет, а за их спинами из ангаров штурмовых носителей, вместо боеприпасов автоматические погрузчики уже спускали оборудование, заимствованное с различные консервационных складов Альянса.
Маркировки на контейнерах носили отнюдь не военных характер, хотя все приборы и материалы относилось к ресурсам так называемого "ускоренного боевого терраформирования".
"Осторожно. Не ронять. Аппаратура камер биологической реконструкции.
"Осторожно. Штаммы земных почвопреобразующих бактерий"
"Осторожно. Не подвергать воздействию излучений. Семенной фонд генетически модифицированных растений".
Все остальное, включая машины необходимые для преобразования планеты, клонирования различных видов животных, содержала в себе древняя сфера колониального транспорта.
Тринадцатый серв-батальон.
Машины стояли, внимая своим чувствам.
Они вернулись. Вернулись, чтобы дать жизнь планете и снова стать живыми.
* * *
Единственный памятник, установленный пилотам серв-машин, находиться на Анкоре.
Посреди оставленного нетронутым, искалеченного, опаленного безумным огнем войны пространства бывшей базы робототехнических вооружений, возвышается неброская стела, на поверхности которой высечены строки:
Как одинокая свеча
Душа бессмертного пилота,
Так холодна и горяча…
С холодных губ горячий шепот
Срывался… Внемлет "Одиночка"
Ей дальше жить, и воевать,
А он угас, но междустрочье
Успел заполнить, досказать
Своими мыслями, словами,
О чем не смел выкрикнуть вслух…
Единственный, последний друг
Его заветными мечтами
Вдруг захлебнется, и вокруг
Настанет мир иных иллюзий,
" Alone", " Climens", " Beatris"
Живее, чем иные люди
Воспримут странный термин:
"ЖИЗНЬ"…
Июль - октябрь 2007 года, город Псков.
notes
